Но, к счастью, все обошлось благополучно. Невинный вид «Гранмы» оказался в этот раз как нельзя кстати.
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти к кубинским берегам. Команда всматривалась в темноту, надеясь увидеть вспышки маяка в Кабо Крус, чтобы ориентироваться по нему, но горизонт был пуст. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь рост, как сильный удар волны резко накренил «Гранму», и штурман слетел в море. До берега, все понимали, оставалось совсем немного. Останавливаться на месте было чрезвычайно опасно, но Фидель, не колеблясь, дал команду стопорить машину и начать поиски Роберто Роке. В кромешной тьме среди бушующих волн найти человека казалось совершенно невозможным, тем более что по инерции яхта ушла на несколько сот метров от места происшествия. Кое-кто ворчал о бессмысленной потере времени, но Фидель настоял на продолжении поисков, причем распорядился включить прожекторный фонарь, хотя это грозило полностью демаскировать местонахождение яхты и навести на нее патрульные корабли батистовского флота. Было потеряно несколько ценных часов, но наградой было спасение Роке и того духа беззаветной готовности к взаимовыручке, которая характерна для экспедиции. Роберто Роке жив-здоров по сей день, но каждый раз досадует на свою неловкость и благодарит в душе своих товарищей, когда вспоминает ту злополучную ночь на 2 декабря 1956 года.
Восток уже начал бледнеть. В тропиках переход от ночи к дню и наоборот совершается быстро, без затяжных рассветов и закатов, к которым привыкли мы, жители высоких широт. Надо было действовать чрезвычайно быстро. И Фидель отдал команду взять курс прямо на кромку берега. Времени на поиск удобных мест для высадки уже не оставалось. Предательское солнце было готово вот-вот выпрыгнуть из-за горизонта. «Гранма» шла на низкий берег, покрытый сплошной невысокой растительностью, и вскоре днище яхты зашуршало по мелководью, хотя до берега оставалась добрая сотня метров. Мотор зачихал и заглох. Началась операция по выгрузке, которую Че Гевара образно сравнил с «кораблекрушением». Маленькая шлюпка, которую нагрузили оружием и спустили на воду, тут же перевернулась и затонула.
Бойцы стали прыгать в воду, которая доходила им почти до шеи, и, держа винтовки над головой, брели по илистому дну к береговым зарослям. Во время разбора оружия произошли два случайных выстрела, которые еще больше обострили нервное напряжение бойцов. Ведь каждую минуту можно было ожидать появления авиации или кораблей правительства. Рассветало, как назло, очень быстро. Заниматься переправкой в заросли тяжелых ящиков с запасным оружием и боеприпасами было некогда, в первую очередь надо было спасать отряд, и, по команде Фиделя, бойцы, захватив только личное оружие и минимум боеприпасов, двинулись в заросли.
Иногда кажется, что сама судьба уготовила экспедиционерам самые трудные испытания, чтобы проверить пределы человеческой воли и физической выдержки. Когда вся группа углубилась в заросли, им стало ясно, что высадка произошла в заболоченном мангровом лесу, которому не было видно ни конца, ни края. Сейчас, когда на месте высадки построен мемориал, а от кромки твердой сухой земли уходит к морю построенная для посетителей дорожка длиной в 1355 метров, всякий может только поражаться мужеству и стойкости людей, преодолевших это адское болото.
Брести приходилось по пояс в густой липкой грязи, сами мангровые заросли создают над болотом такое плотное переплетение стволов и корней, что продираться сквозь них равносильно борьбе с паутиной, каждая ниточка которой — это 5-7-сантиметровой толщины ветви крепчайшей древесины. Удушливый запах веками гниющего тропического болота вызывал тошноту. Хотя мангровые заросли невысоки, они тем не менее очень плотно закрывают своей густой кроной землю. Этот зеленый полог удерживает духоту и зловоние, но, кроме того, он лишает бойцов возможности ориентироваться. К тому же утро 2 декабря было ненастным, туманным, и можно было заблудиться в, казалось, бескрайних топях.
Рауль Кастро рассказывал потом, что самой страшной мыслью, которая сверлила мозг, было опасение, что высадка произошла не на основной территории Кубы, а на одном из прибрежных островов, каких вокруг Кубы тысячи. Тогда, конечно, спасения не было. Но и эту мысль бойцы гнали прочь и упорно шли вперед.
Более пяти часов нечеловеческих усилий понадобилось отряду, чтобы преодолеть эти неполные полтора километра. И все-таки люди вышли, наконец, на твердую землю, измученные, покрытые с ног до головы грязью, со сбитыми в кровь ногами, потому что намокшие ботинки были полны песка и грязи. Сил буквально не было, чтобы стоять на ногах. Сказались и долгие дни морской болезни. Но они были счастливы, потому что стояли на земле Кубы и что выполнили обещание, данное ее народу, — начать войну с диктатурой до конца 1956 г. А ведь всего за несколько дней до высадки Фиделя командующий батистовской армией генерал Табернилья хвастливо заявил: «Всякая возможность десанта, о котором говорит Фидель Кастро, исключается. С технической точки зрения, планы группы крикунов, не имеющих ни дисциплины, ни военных знаний, ни соответствующего вооружения, обречены на провал... Мы готовы к отражению любого нападения...» Какие опрометчивые слова!
Одним из первых крестьян, которые встретились им на земле Кубы, был Педро Луис Санчес, который занимался выжигом и продажей древесного угля. Он провел бойцов к колодцу, достал им воды, напоил, ответил на первые вопросы относительно действий армии в окрестностях и показал по их просьбе путь по направлению к Сьерра-Маэстре.
Отряд ушел в указанном направлении. А уже с раннего утра над районом высадки начали кружиться самолеты правительственной авиации, а у берега непрерывно крейсировал военный корабль. Но только к ночи стали прибывать крупные пехотные части батистовской армии, блокировавшие полностью побережье и отрезавшие путь назад к морю. Начиналась новая страница в кубинской революции — война в Сьерра-Маэстре.
Первые сообщения о высадке отряда Фиделя на Кубе были очень туманными и противоречивыми. Только информационные агентства США сразу же определили свою позицию. Корреспондент Юнайтед Пресс Интернэшнл в Гаване Фрэнсис Маккарти сочинил и пустил по белу свету широко подхваченную в те дни утку о том, что воздушные и военно-морские силы кубинского правительства перехватили экспедиционеров «Гранмы» и что Фидель и Рауль Кастро вместе с тридцатью восемью другими бойцами убиты. Не надо искать источник, откуда американский журналист взял эти сведения. Дезинформировать кубинское и мировое общественное мнение в самый острый момент внутриполитической ситуации — это не прихоть безответственного журналиста, а строгое политическое задание самых высших сфер в Вашингтоне. В данном случае было очень важно хотя бы на короткое время посеять растерянность в рядах сторонников «Движения 26 июля», дать правительству Батисты дополнительную психологическую поддержку, сбить с толку тех людей, к которым мог бы обратиться Фидель и его товарищи за помощью.
А отряд экспедиционеров медленно уходил от берега по направлению к синевшим вдалеке горам.
Глава V
СЬЕРРА-МАЭСТРА
Первые дни экспедиционеров на кубинской земле были чрезвычайно трудными. Много лет спустя, 13 января 1974 года, Фидель Кастро встретился с группой офицеров Революционных вооруженных сил. Деловая беседа как-то незаметно, чисто по-фиделевски, перешла в неофициальный дружеский вечер воспоминаний о войне в Сьерра-Маэстре, и Фидель стал рассказывать, что тогда и он сам, и другие товарищи плохо знали горы Сьерра-Маэстры. «Чтобы не раскрывать предварительно наши намерения, — говорил Фидель, — мы никого не посылали на разведку в те места, где собирались воевать. Исходили из того, что все будет яснее прямо на месте.
Очень мало сведений было у нас и о берегах Кубы, хотя нам и помогал один товарищ, который в прошлом служил в военно-морском флоте. Изучая по карте побережье провинции Ориенте, мы пришли к решению высадиться в Колорадас, затем захватить городок Никеро, блокировать другой город Пилон, а потом уже податься в горы».
Конечно, в таком положении, в каком оказались экспедиционеры после похода через мангровое болото, ни о каких наступательных действиях против гарнизона городка Никеро не могло быть и речи. Поэтому, едва бойцы утолили жажду, Фидель дал команду выступать в сторону горного массива.
Почти все запасы продовольствия были брошены в болоте, и вскоре бойцов начал мучить голод. В своих воспоминаниях о первых днях на суше Че Гевара впоследствии написал так: «И вот мы уже на твердой земле, заблудившиеся, спотыкающиеся от усталости и представляющие собой армию призраков, движущихся по воле какого-то механизма».
Из дневниковых записей Рауля Кастро видно, что колонна шла три дня, 2, 3 и 4 декабря, без воды и почти без пищи в направлении Сьерра-Маэстры. Изнемогавшие от голода и жажды, бойцы рубили стебли сахарного тростника и жевали на ходу жесткие волокна, высасывая из них сладковатый сок, но при этом остатки этой жалкой трапезы бросали на дороге, что стало дополнительным демаскирующим фактором. В небе, не умолкая, ревели моторы разведывательных самолетов. По 30-40 раз в день приходилось прерывать движение и прятаться от воздушных наблюдателей под деревьями или в густой траве.
Измученные, голодные, с разбитыми в кровь ногами, экспедиционеры не могли двигаться дальше, когда 5 декабря Фидель уступил многочисленным просьбам сделать длительный привал в местности, известной под названием Алегрия де Пио. Он сам потом говорил, что при выборе места было допущено много ошибок. Часовых расставили слишком близко к самому бивуаку. Они выдвинулись всего на десятки метров, а надо было послать за 300-400 метров. С места расположения отряда плохо просматривалась окружающая местность. Хотя и невысокий, но длинный бугор почти полностью закрывал от экспедиционеров видимость с одной стороны. И именно с этой стороны на лагерь экспедиционеров вышла рота батистовских солдат, численностью около 100 человек, которая вела прочесывание местности. Условия были совершенно неравные. Противник был уже развернут в боевой порядок, большая часть солдат имела автоматическое оружие, в составе роты был расчет станкового пулемета.
Внезапный плотный огонь противника захватил бойцов врасплох. Простреливаемый со всех сторон лесочек превратился в западню. Грохот выстрелов, крики раненых не давали возможности расслышать команды. Фидель, Рауль, Альмейда пытались наладить оборону, но это не удавалось потому, что часть бойцов уже начала беспорядочное отступление в сторону тростниковой плантации. Все-таки около четверти часа отряд удерживал свои позиции. Однако становилось ясно, что противник частью сил пытается завершить охват отряда, и тогда Фидель и остальные экспедиционеры стали уходить в зеленое море тростника.
Отходили кто как мог: и группами, и в одиночку. Фидель, не выпускавший из рук винтовку и сохранивший 100 патронов, оказался в компании с двумя товарищами, Фаустино Пересом и Универсо Санчесом. Они также стали отходить подальше от злополучного места.
Солдаты между тем подожгли плантацию тростника, чтобы вынудить экспедиционеров выйти на открытое пространство, авиация непрерывно висела над полем боя и вела пулеметный обстрел каждого подозрительного места, где могли укрываться в зарослях тростника повстанцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти к кубинским берегам. Команда всматривалась в темноту, надеясь увидеть вспышки маяка в Кабо Крус, чтобы ориентироваться по нему, но горизонт был пуст. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь рост, как сильный удар волны резко накренил «Гранму», и штурман слетел в море. До берега, все понимали, оставалось совсем немного. Останавливаться на месте было чрезвычайно опасно, но Фидель, не колеблясь, дал команду стопорить машину и начать поиски Роберто Роке. В кромешной тьме среди бушующих волн найти человека казалось совершенно невозможным, тем более что по инерции яхта ушла на несколько сот метров от места происшествия. Кое-кто ворчал о бессмысленной потере времени, но Фидель настоял на продолжении поисков, причем распорядился включить прожекторный фонарь, хотя это грозило полностью демаскировать местонахождение яхты и навести на нее патрульные корабли батистовского флота. Было потеряно несколько ценных часов, но наградой было спасение Роке и того духа беззаветной готовности к взаимовыручке, которая характерна для экспедиции. Роберто Роке жив-здоров по сей день, но каждый раз досадует на свою неловкость и благодарит в душе своих товарищей, когда вспоминает ту злополучную ночь на 2 декабря 1956 года.
Восток уже начал бледнеть. В тропиках переход от ночи к дню и наоборот совершается быстро, без затяжных рассветов и закатов, к которым привыкли мы, жители высоких широт. Надо было действовать чрезвычайно быстро. И Фидель отдал команду взять курс прямо на кромку берега. Времени на поиск удобных мест для высадки уже не оставалось. Предательское солнце было готово вот-вот выпрыгнуть из-за горизонта. «Гранма» шла на низкий берег, покрытый сплошной невысокой растительностью, и вскоре днище яхты зашуршало по мелководью, хотя до берега оставалась добрая сотня метров. Мотор зачихал и заглох. Началась операция по выгрузке, которую Че Гевара образно сравнил с «кораблекрушением». Маленькая шлюпка, которую нагрузили оружием и спустили на воду, тут же перевернулась и затонула.
Бойцы стали прыгать в воду, которая доходила им почти до шеи, и, держа винтовки над головой, брели по илистому дну к береговым зарослям. Во время разбора оружия произошли два случайных выстрела, которые еще больше обострили нервное напряжение бойцов. Ведь каждую минуту можно было ожидать появления авиации или кораблей правительства. Рассветало, как назло, очень быстро. Заниматься переправкой в заросли тяжелых ящиков с запасным оружием и боеприпасами было некогда, в первую очередь надо было спасать отряд, и, по команде Фиделя, бойцы, захватив только личное оружие и минимум боеприпасов, двинулись в заросли.
Иногда кажется, что сама судьба уготовила экспедиционерам самые трудные испытания, чтобы проверить пределы человеческой воли и физической выдержки. Когда вся группа углубилась в заросли, им стало ясно, что высадка произошла в заболоченном мангровом лесу, которому не было видно ни конца, ни края. Сейчас, когда на месте высадки построен мемориал, а от кромки твердой сухой земли уходит к морю построенная для посетителей дорожка длиной в 1355 метров, всякий может только поражаться мужеству и стойкости людей, преодолевших это адское болото.
Брести приходилось по пояс в густой липкой грязи, сами мангровые заросли создают над болотом такое плотное переплетение стволов и корней, что продираться сквозь них равносильно борьбе с паутиной, каждая ниточка которой — это 5-7-сантиметровой толщины ветви крепчайшей древесины. Удушливый запах веками гниющего тропического болота вызывал тошноту. Хотя мангровые заросли невысоки, они тем не менее очень плотно закрывают своей густой кроной землю. Этот зеленый полог удерживает духоту и зловоние, но, кроме того, он лишает бойцов возможности ориентироваться. К тому же утро 2 декабря было ненастным, туманным, и можно было заблудиться в, казалось, бескрайних топях.
Рауль Кастро рассказывал потом, что самой страшной мыслью, которая сверлила мозг, было опасение, что высадка произошла не на основной территории Кубы, а на одном из прибрежных островов, каких вокруг Кубы тысячи. Тогда, конечно, спасения не было. Но и эту мысль бойцы гнали прочь и упорно шли вперед.
Более пяти часов нечеловеческих усилий понадобилось отряду, чтобы преодолеть эти неполные полтора километра. И все-таки люди вышли, наконец, на твердую землю, измученные, покрытые с ног до головы грязью, со сбитыми в кровь ногами, потому что намокшие ботинки были полны песка и грязи. Сил буквально не было, чтобы стоять на ногах. Сказались и долгие дни морской болезни. Но они были счастливы, потому что стояли на земле Кубы и что выполнили обещание, данное ее народу, — начать войну с диктатурой до конца 1956 г. А ведь всего за несколько дней до высадки Фиделя командующий батистовской армией генерал Табернилья хвастливо заявил: «Всякая возможность десанта, о котором говорит Фидель Кастро, исключается. С технической точки зрения, планы группы крикунов, не имеющих ни дисциплины, ни военных знаний, ни соответствующего вооружения, обречены на провал... Мы готовы к отражению любого нападения...» Какие опрометчивые слова!
Одним из первых крестьян, которые встретились им на земле Кубы, был Педро Луис Санчес, который занимался выжигом и продажей древесного угля. Он провел бойцов к колодцу, достал им воды, напоил, ответил на первые вопросы относительно действий армии в окрестностях и показал по их просьбе путь по направлению к Сьерра-Маэстре.
Отряд ушел в указанном направлении. А уже с раннего утра над районом высадки начали кружиться самолеты правительственной авиации, а у берега непрерывно крейсировал военный корабль. Но только к ночи стали прибывать крупные пехотные части батистовской армии, блокировавшие полностью побережье и отрезавшие путь назад к морю. Начиналась новая страница в кубинской революции — война в Сьерра-Маэстре.
Первые сообщения о высадке отряда Фиделя на Кубе были очень туманными и противоречивыми. Только информационные агентства США сразу же определили свою позицию. Корреспондент Юнайтед Пресс Интернэшнл в Гаване Фрэнсис Маккарти сочинил и пустил по белу свету широко подхваченную в те дни утку о том, что воздушные и военно-морские силы кубинского правительства перехватили экспедиционеров «Гранмы» и что Фидель и Рауль Кастро вместе с тридцатью восемью другими бойцами убиты. Не надо искать источник, откуда американский журналист взял эти сведения. Дезинформировать кубинское и мировое общественное мнение в самый острый момент внутриполитической ситуации — это не прихоть безответственного журналиста, а строгое политическое задание самых высших сфер в Вашингтоне. В данном случае было очень важно хотя бы на короткое время посеять растерянность в рядах сторонников «Движения 26 июля», дать правительству Батисты дополнительную психологическую поддержку, сбить с толку тех людей, к которым мог бы обратиться Фидель и его товарищи за помощью.
А отряд экспедиционеров медленно уходил от берега по направлению к синевшим вдалеке горам.
Глава V
СЬЕРРА-МАЭСТРА
Первые дни экспедиционеров на кубинской земле были чрезвычайно трудными. Много лет спустя, 13 января 1974 года, Фидель Кастро встретился с группой офицеров Революционных вооруженных сил. Деловая беседа как-то незаметно, чисто по-фиделевски, перешла в неофициальный дружеский вечер воспоминаний о войне в Сьерра-Маэстре, и Фидель стал рассказывать, что тогда и он сам, и другие товарищи плохо знали горы Сьерра-Маэстры. «Чтобы не раскрывать предварительно наши намерения, — говорил Фидель, — мы никого не посылали на разведку в те места, где собирались воевать. Исходили из того, что все будет яснее прямо на месте.
Очень мало сведений было у нас и о берегах Кубы, хотя нам и помогал один товарищ, который в прошлом служил в военно-морском флоте. Изучая по карте побережье провинции Ориенте, мы пришли к решению высадиться в Колорадас, затем захватить городок Никеро, блокировать другой город Пилон, а потом уже податься в горы».
Конечно, в таком положении, в каком оказались экспедиционеры после похода через мангровое болото, ни о каких наступательных действиях против гарнизона городка Никеро не могло быть и речи. Поэтому, едва бойцы утолили жажду, Фидель дал команду выступать в сторону горного массива.
Почти все запасы продовольствия были брошены в болоте, и вскоре бойцов начал мучить голод. В своих воспоминаниях о первых днях на суше Че Гевара впоследствии написал так: «И вот мы уже на твердой земле, заблудившиеся, спотыкающиеся от усталости и представляющие собой армию призраков, движущихся по воле какого-то механизма».
Из дневниковых записей Рауля Кастро видно, что колонна шла три дня, 2, 3 и 4 декабря, без воды и почти без пищи в направлении Сьерра-Маэстры. Изнемогавшие от голода и жажды, бойцы рубили стебли сахарного тростника и жевали на ходу жесткие волокна, высасывая из них сладковатый сок, но при этом остатки этой жалкой трапезы бросали на дороге, что стало дополнительным демаскирующим фактором. В небе, не умолкая, ревели моторы разведывательных самолетов. По 30-40 раз в день приходилось прерывать движение и прятаться от воздушных наблюдателей под деревьями или в густой траве.
Измученные, голодные, с разбитыми в кровь ногами, экспедиционеры не могли двигаться дальше, когда 5 декабря Фидель уступил многочисленным просьбам сделать длительный привал в местности, известной под названием Алегрия де Пио. Он сам потом говорил, что при выборе места было допущено много ошибок. Часовых расставили слишком близко к самому бивуаку. Они выдвинулись всего на десятки метров, а надо было послать за 300-400 метров. С места расположения отряда плохо просматривалась окружающая местность. Хотя и невысокий, но длинный бугор почти полностью закрывал от экспедиционеров видимость с одной стороны. И именно с этой стороны на лагерь экспедиционеров вышла рота батистовских солдат, численностью около 100 человек, которая вела прочесывание местности. Условия были совершенно неравные. Противник был уже развернут в боевой порядок, большая часть солдат имела автоматическое оружие, в составе роты был расчет станкового пулемета.
Внезапный плотный огонь противника захватил бойцов врасплох. Простреливаемый со всех сторон лесочек превратился в западню. Грохот выстрелов, крики раненых не давали возможности расслышать команды. Фидель, Рауль, Альмейда пытались наладить оборону, но это не удавалось потому, что часть бойцов уже начала беспорядочное отступление в сторону тростниковой плантации. Все-таки около четверти часа отряд удерживал свои позиции. Однако становилось ясно, что противник частью сил пытается завершить охват отряда, и тогда Фидель и остальные экспедиционеры стали уходить в зеленое море тростника.
Отходили кто как мог: и группами, и в одиночку. Фидель, не выпускавший из рук винтовку и сохранивший 100 патронов, оказался в компании с двумя товарищами, Фаустино Пересом и Универсо Санчесом. Они также стали отходить подальше от злополучного места.
Солдаты между тем подожгли плантацию тростника, чтобы вынудить экспедиционеров выйти на открытое пространство, авиация непрерывно висела над полем боя и вела пулеметный обстрел каждого подозрительного места, где могли укрываться в зарослях тростника повстанцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74