Пусть даже бывшему. Причем у нее вряд ли хватило бы ума придумать все это только для того, чтобы отомстить полковнику Долсону, бывшему любовнику, бросившему ее.
Первой несколько затянувшуюся паузу нарушила Перри:
— Сегодня днем я не поленилась потратить целый час, чтобы еще раз проверить и перепроверить все наши файлы. Она говорит правду, мистер Дин.
Возможно, вполне возможно, Альма действительно сказала правду, но меня смущало то, как она настойчиво притягивала сюда Мотлинга. Он-то здесь при чем? Стать соучастником дешевой финансовой аферы, на которую клюнет только очень жадный и очень глупый человечек? Нет, это не для Мотлинга.
Ему нужны не деньги, тем более маленькие, а власть! Как можно больше власти!
— Альма, большое вам спасибо, — произнес я. — Все это крайне важно, и я вам искренне признателен. А теперь постарайтесь забыть все, о чем вы мне только что рассказали. Никому и нигде не упоминайте об этом. Да, вот еще: как по-вашему, полковник Долсон может подозревать, что вы знаете о его, скажем, не совсем законных делишках?
Она встала и с достоинством произнесла:
— Полковник? Да он никогда не подумает, что у меня хватит на это ума.
— Еще раз спасибо. Перри, не могла бы ты чуть задержаться? — обратился я к своей бывшей секретарше.
Она кивнула. Я проводил Альму до дверей, посмотрел, как она, с гордо поднятой головой, фигуристо вышагивает к лифту на непомерно высоких каблуках, закрыл дверь, повернулся к Перри.
— Ну и что вы обо всем этом думаете, Геван? — спросила она.
— Пахнет достаточно плохо, чтобы быть правдой, или звучит достаточно правдиво, чтобы плохо пахнуть. Я рад, что ты привела ее сюда.
— Вообще-то прежде всего мне следовало бы сообщить об этом мистеру Грэнби. Но формально, во всяком случае что касается финансовой документации, компания абсолютно чиста. У нас нет никаких оснований требовать проверки счетов и платежек полковника Долсона. Конечно же у мистера Грэнби есть к кому обратиться в Вашингтоне, но я знала, была просто уверена — она ни за что не согласится рассказать все это ему, а мне надо было, чтобы кто-нибудь как можно скорее узнал обо всем этом. Правда, Альма даже словом не упомянула мне о... об их отношениях. Ужасно, просто ужасно.
— Что ж, можно оценить и так.
Джоан села на кушетку, разгладила на коленях юбку светло-голубого костюма из грубой шерсти. Я отошел к окну. Долго в него смотрел, потом повернулся:
— Перри, мне кажется, нам надо исходить из того, что при малейшем подозрении или даже намеке Долсон предпримет все возможное, чтобы полностью себя прикрыть, и тогда схватить его за руку будет намного сложнее. У тебя есть копии дубликатов всех этих ваучеров?
— Да, конечно. Я могу немного покопаться и сделать детальный список всех дубликатов платежек «Акме». Естественно, включая конечные суммы.
— Отлично. Но постарайся сделать это как можно незаметнее, а я в свою очередь попробую как можно подробнее разузнать об этой «Акме». Затем последует срочный звонок в Вашингтон. Они отреагируют немедленно. В таких делах только так и бывает. Сюда для проверки тут же явится куча людей. Долсон даже не успеет связаться со своим человеком. Если все произойдет достаточно быстро, то, можно надеяться, наружу во всей своей красе всплывет его преступная связь с Мотлингом.
Серые глаза Перри задумчиво сощурились.
— Знаете, я тоже думала об этом. Мне тоже всегда казалось, что мистер Мотлинг не из тех, кто пошел бы на такое... сотрудничество. Для него это так мелко... И тем не менее...
— О чем ты?
Она пожала плечами:
— Боюсь, это бессмысленно. Но вы ведь, Геван, теперь уже знаете, что за человек полковник Долсон. Самоуверенный, самодовольный... Месяц тому назад кое-что случилось. На моих глазах. Они вместе с мистером Мотлингом вышли из офиса мистера Грэнби и проходили прямо мимо моего стола. Я невольно услышала, как полковник говорил мистеру Мотлингу, что ему надо срочно вернуть какие-то чертежи. Немедленно! Мистер Мотлинг довольно-таки резко ответил ему, что вернет их, как только сочтет нужным, и не ранее. И знаете, как ни странно, полковник Долсон проглотил это, даже не моргнув глазом. Даже не попытался хотя бы при мне сделать вид, будто не привык получать приказы, да еще в такой форме. Мне уже тогда пришла в голову мысль, что мистер Мотлинг его серьезно на чем-то прихватил и теперь распоряжается им как хочет.
— На этом далеко не уедешь.
— Да, я знаю.
— Хорошо, ты можешь попробовать узнать, через сколько государственных чеков проводились счета «Акме»?
— Нет, здесь совсем другая схема: сначала «Акме» получает платежки от «Дин продактс» по контракту «Д-4-Д», а потом министерство финансов его полностью проплачивает. Мне кажется, но, конечно, это всего лишь догадка, Геван, общая сумма может составить где-то от ста до двухсот тысяч долларов.
Хотя по сравнению с выполняемой нами многомиллионной сделкой это было ничтожной частью, сама по себе цифра — от ста до двухсот тысяч долларов, плюс-минус, — внушала уважение. Вполне. Причем одновременно вызывала вполне естественный вопрос, который, боюсь, я задал слишком безразличным тоном:
— Как ты думаешь, Кен мог догадаться об этом? Или случайно узнать?
Долсон, само собой разумеется, убийцей быть просто не мог. Не его дела. Но вот кто такой этот Лефей? Кто и зачем? Перри — похоже, на редкость сообразительная девушка — тут же догадалась, что я имел в виду.
— Нет, Геван. С тех пор как мистер Мотлинг стал главным менеджером компании, ваш брат практически не выходил из своего кабинета и не подписывал никаких бумажек. Он потерял интерес ко всему, что здесь происходит, и ему их просто не направляли. Он физически не мог ни узнать, ни догадаться об этом.
Я не без скрытого сожаления отбросил эту версию. Хотя она была весьма заманчива: и мотив, и логические объяснения возможного убийства. Все, ну буквально все, чтобы раз и навсегда покончить с этим трагическим и загадочным делом. Я бросил взгляд на часы. Уже перевалило за восемь. По одежде Джоан было видно, что, прежде чем приехать сюда, в отель, она успела заскочить домой и переодеться.
— Ты ужинала, Перри?
— Нет. Пока вас здесь не было, я воспользовалась моментом, позвонила маме и сказала, что приду домой поздно.
— Тогда, значит, нам придется поужинать вместе?
— Да. Спасибо, Геван. — Она улыбнулась, и в тот стремительный момент я успел заметить ямочку на ее правой щеке. — Знаете, даже как-то забавно вслух, никого не боясь, называть вас Геваном. Вроде как друга.
Мы спустились в ресторан и прекрасно поужинали при свечах. После десерта Джоан вдруг сказала:
— Геван, мне надо вам кое в чем признаться. Я ведь люблю честность. Как это ни странно, но честность во всем. Особенно в отношениях. Поэтому теперь мне придется исправить одну полуправду.
— Перри, любая полуправда — это не более чем полуложь.
— Да, конечно. Я сказала вам, что привела ее сюда, потому что знала: она не захочет даже встретиться с мистером Грэнби. Не скажет ему ни слова. Но у меня была и другая причина. Мне, как никому другому, хочется, чтобы вы вернулись сюда, в свой «Дин продактс», чтобы вы больше не пропадали в никуда.
Она сидела напротив меня — такая молодая, улыбающаяся, красивая, особенно в мерцающем свете горящей между нами свечи! Слишком молодая, свежая и слишком красивая, чтобы я не испугался и... забыл о Ники, о живой Ники, трепещущей в моих объятиях. О господи, эта сероглазая девушка заставила меня забыть о Ники! Единственной и неповторимой. Забыть? Ну а если?..
После ужина я предложил ей сходить куда-нибудь еще. Ну, например, посмотреть шоу Хильди. Джоан вежливо отказалась, сказав, что обещала быть дома. Тогда я предложил довезти ее до дому, но она снова отказалась, заявив, что ее вполне устроит такси. Не желая настаивать, сам себя боясь, я посадил ее в такси, потом посмотрел, как она отъезжает, как глядит на меня через заднее стекло...
Оказавшись в гордом одиночестве, я отправился в «Коппер лаундж». Хильди Деверо стояла там у стойки бара, весело смеясь и мило болтая с молодой парой. Поймав ее добрый взгляд, я кивнул на пустой столик в углу зала и вопросительно поднял бровь. Она понимающе улыбнулась и тоже слегка кивнула. Через несколько минут, когда я уже сидел там в ожидании бокала виски, подошла Хильди, а я вместо приветствия произнес:
— К сожалению, я здесь не просто так, Хильди. Прости. Мне надо с тобой поговорить.
— И тем не менее я рада видеть вас, Геван. Спасибо, что нашли время зайти. В последний раз, похоже, мы расстались не совсем удачно. Во всяком случае, что касается меня.
— Лично я этого не заметил. Но ты заставила меня подумать в определенном направлении, поэтому, прежде чем задать тебе главный вопрос, мне бы очень хотелось послушать, как тогда развивались события.
— События?
— Да, Хильди, события. Хотя, боюсь, далеко не самые удачные. Или приятные. Сядь, пожалуйста. — Я встал, придвинул ей стул, снова сел на свой. — Не буду вдаваться в ненужные подробности, но хотелось бы сразу же сказать тебе, что я не верю, ну просто не могу поверить, что Шеннари убил моего брата. Его просто очень ловко подставили. Вот только пока не знаю, кто и почему это сделал. Но одно ясно: это не Шеннари, и, значит, кому-то очень сильно понадобилось не пожалеть времени и сил, чтобы тщательно, до малейших деталей, все заранее продумать, спланировать и... сделать.
Хильди задумалась. Почему-то поежилась, будто от внезапного порыва холодного ветра.
— Это точно. Слишком уж гладко все прошло.
— Что поделаешь, мир становится все мрачнее. Надеюсь, мне не надо просить тебя никому не рассказывать о нашем разговоре?
— Нет, Геван, не надо.
— Хорошо. Тогда напрягись и постарайся ответить мне на один вопрос. На первый взгляд не имеющий к этому делу прямого отношения. Что ты думаешь о Курте Долсоне? Как о человеке.
Она слегка вздрогнула, глаза заметно расширились.
— Что я думаю о полковнике? О Курте Долсоне? Ну и темпы у вас. Господи, да ничего особенного! Такой же, как все остальные только намного более толстокожий и самовлюбленный. Например, никак, ну никак не может вбить себе в голову, что я совершенно не собираюсь вот так взять и упасть в его объятия. Но он упрямо продолжает и продолжает. Предлагает заманчивые круизы по теплым морям, изумруды, золотые горы...
— Изумруды, круизы, золотые горы... Не слишком ли жирно для простого полковника на государственной службе?
— Не волнуйтесь, этот простой полковник упакован как надо. У него свой частный бизнес, который его полностью обеспечивает. Хотя сам по себе он чопорный, ограниченный и на редкость тщеславный. Все время выпячивает подбородок вперед, чтобы не так бросался в глаза второй. Не жалеет денег на дорогие мужские духи, всегда пахнет как рождественская елка. Если не ошибаюсь, даже носит корсет. По-моему, в душе он так и остался мальчишкой. Самовлюбленным мальчишкой в полковничьих погонах.
— Ну а что, если он додумается до какого-нибудь предложения, от которого будет трудно отказаться? Такой вариант возможен?
— Надеюсь, это была всего лишь шутка, уважаемый. Причем очень неудачная шутка. Советую вам самому от души посмеяться над ней, а то вам придется сидеть здесь в гордом одиночестве, совсем одному.
— Шутка, согласен, очень неудачная шутка. Прошу простить меня. Уже смеюсь. Искренне и от души.
— Никакого ореола над всем этим лоском нет и никогда не будет. Во всяком случае до сих пор пока еще все его благодеяния носили чисто благотворительный характер. Без последующей оплаты. В любой форме!
— Я же сказал, это была всего лишь шутка. Неудачная шутка. И даже смиренно попросил прощения.
— Ладно, прощаю. Тогда слушайте. — Она великолепно, иного не скажешь, изобразила густой баритон Долсона: «Ты же можешь петь только для меня, дорогая. Более благодарного слушателя тебе все равно не найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49