Я жалел о том, что забрался в эту ее девятифутовую кровать, потому что в результате лишь израсходовал то оружие, которое могло пригодиться в этот уик-энд. Уилма из тех, над кем нельзя взять верх с наскоку. Ее вовлеченность, если таковая и сохраняется, физического свойства. Все, что вы теряете, — это ваше достоинство, а все, что вы приобретаете, — это обязанность бежать к ней со всех ног, стоит ей лишь снова пошевелить пальцем. Почти те же потери, которые понесла со мной Дотти.
Я съел поздний ленч по дороге, плотный ленч, призванный заложить хорошую основу под предстоявшие обильные возлияния. И приехал немного рановато, думая, что я самый первый. Но машина Хессов уже стояла там, между машиной Уилмы и микроавтобусом. В тот самый момент, когда я вылезал из моего «MG», на своем «ягуаре» принеслась Джуди Джона и развернулась неподалеку от меня.
Выйдя из машины, она подбоченилась и уставилась на дом:
— Вот это да!
— Видите в первый раз?
— Угу. Недурно, правда? Как поживаете, Стив?
— Средненько. Уилли уже говорил вам что-нибудь насчет этой затеи Миллисона?
— Звучит потрясающе, — проговорила Джуди с отвращением. — Уж он-то выдаст что-то по-настоящему веселенькое. Что-нибудь вроде швыряния торта с кремом в морду. Что-нибудь изощренное, вроде этого.
— Пирога ценой в тысячу долларов, мой ягненочек.
— Только не к тому времени, когда он дойдет до меня.
— Его поставили на замену. Урезали ему бюджет донельзя. Это все, что он может сделать.
Вышел Хосе, чтобы отнести наши вещи. Казалось, он — в кои-то веки — едва ли не рад меня видеть.
— Не сочтите меня неблагодарной, Стив. Уилли рассказывал мне, что вы узнали, как обстоит дело, и подбили его на это. — Джуди мне улыбнулась, но за этой ее улыбкой чувствовался легкий морозец.
В свое время мы ладили гораздо лучше. А потом я свалял дурака. Кое-что себе позволил. Для меня это даже не представляло никакой важности. Ей достаточно было сказать «нет». Но она не только сказала «нет», но и влепила мне по физиономии. Рассекла мне губу, и какая-то десятая доля секунды отделяла меня от того, чтобы отвесить ей хорошую оплеуху, так я взбесился. Она сказала мне, что останется моей клиенткой только потому, что, как ей думается, я знаю свое дело, но мои профессиональные услуги — это единственное, что ей требуется и когда-либо потребуется. Отсюда и едва ощутимый холодок.
— Кстати, а где Уилли? Давайте пройдем кругом, с этой стороны.
— Отпросился. Уилма говорит, что просто собрала нас отдохнуть и развлечься.
— Уилма говорит.
Она посмотрела на меня искоса, быстро блеснув выразительными голубыми глазами.
— Наверное, нужно было хотя бы сценариста привезти.
— Я вам подброшу несколько реплик.
— Мамочка родная, ну и домина!
Уилма, Хессы и Гилман Хайес были на большой террасе, у коктейльного зала. Хайес, одетый для купания, стоял, разговаривая с ними, и я удивился — почему у него на плавках нет блесток. Он со скучающим видом поздоровался с Джуди и удостоил меня самым наилегчайшим кивком, какой только возможен. Уилма выдала обычную свою порцию восторженных восклицаний. Рэнди подал мне нервную, холодную руку, а Ноэль улыбнулась, Джуди торопилась облачиться в купальник, пока еще светило солнце. Мне не терпелось отвести Рэнди куда-нибудь в уголок, но этого нельзя было делать явно. Уилма сказала, что она поселила меня в ту же самую комнату, что и в прошлый раз. Я сделал заказ Хосе, как только он снова прошел к бару на террасе. Хайес спустился по ступенькам на большой причал. Я ненавижу этого здоровенного, заносчивого, мускулистого сукиного сына. Я создал его и ненавижу его. С удовольствием вернул бы его в исходное состояние. Дал бы обратный ход его рекламной раскрутке. Но он — Уилмин товарищ по играм, и я пока не хочу перерезать себе горло.
Джуди торопливо вышла на террасу в купальнике, сбежала вниз, на левую сторону причала, и прыгнула в воду с плоским входом. Когда я в следующий раз посмотрел вниз, она уже растянулась под послеобеденным солнцем. У меня так и не получилось отсечь Рэнди от остальных до тех пор, пока не приехали Докерти и Уилма не повела их показывать комнату.
— Давай-ка пройдемся, дружище, — предложил я Рэнди.
Он тревожно посмотрел на меня:
— Конечно, Стив, конечно.
Мы обогнули крыло дома и вышли к столам возле площадки для крокета. Сели там, я постучал сигаретой по жестяному верху стола и зажег ее.
— Рэнди, в среду Уилма по телефону наговорила мне невесть что. Что-то там насчет экономии.
— Бог мой, Стив, у нее нет другого выхода. Ей пришлось залезть в долги, чтобы заплатить налоги. Она сильно поиздержалась, когда строила эту штуку, с тех пор ее дела так и не поправились. Я все время ее донимал. Теперь, в первый раз, она начинает ко мне прислушиваться.
— Рэнди, мне даже на минуту тяжело допустить мысль, что ты хочешь и меня подвести под сокращение.
— Знаешь что, Стив, не пытайся на меня давить.
— Послушай, ты называешь себя ее бизнес-менеджером. А ведь ты скорее личный секретарь, разве нет?
— Я веду все ее дела.
— Сдается мне, что скорее она сама их ведет. Ну а как насчет той биографии? Ты еще не забыл?
— Конечно, я помню. Ты там хорошо поработал, Стив.
Я знал, что хорошо поработал. У меня есть друг в одном журнале. Он дал мне взглянуть на материал, который они обсуждали. Это была статья об Уилме Феррис. Написанная одной девушкой. Она потрудилась на славу. За два года до того она приехала из Колумбии, подрабатывала внештатным корреспондентом. Статья получилась ехидная. В журнале хотели, чтобы в материал была внесена очень существенная правка, но главный редактор прямо-таки загорелся этой статьей. Да и было с чего. Ничего клеветнического, но очень, очень издевательская. Так что она камня на камне не оставила бы от мифа о Уилме Феррис, от мифологии, которую я создал. Мой друг занимал недостаточно высокую должность, чтобы застопорить публикацию. Это была одна из тех вещей, которые бойко продаются. Девушка знала всю подноготную. А наша Уилма, взбираясь по ступенькам косметического бизнеса, изрядно поработала локтями.
Пришлось вмешаться мне. Я пошел к другу из другого журнала. В свое время я оказал ему услугу. У меня было многообещающее дарование. А он занимал достаточно высокую должность. Мой друг предоставил этой внештатной корреспондентке работу на постоянной основе. Та забрала статью из первого журнала. Он поручил вымуштрованному сотруднику переделать материал, и мы на пару выбросили из него все острые места и добавили немного обычной сентиментальной бодяги. Был уговор, что он уволит девушку после публикации статьи. Но получилось так, что она стала прекрасно работать на постоянной основе, так что они ее оставили. В результате никто не пострадал.
— Я бы не хотел, чтобы ты ударялся в ложную экономию, Рэнди. За счет Уилмы.
— По-моему, ты не осознаешь, несколько это серьезно, Стив. Ей придется умерить аппетиты. И вести себя проще. Я имею в виду, совсем просто, а иначе она никогда уже не вынырнет на поверхность. Я рисковал своим... положением, говоря ей такие вещи. Ей придется снять со своей шеи этого Гилмана Хайеса, отказаться от квартиры — она слишком большая, что ни говори, и сдать дом в Куэрнаваке. А поскольку она все равно станет жить гораздо скромнее, я не вижу никаких оснований для нее оставлять тебя. Вот и сказал ей об этом. Более того, Стив, я не вижу никаких оснований для нее оставить тебя, будь она даже вполне платежеспособна.
— Значит, пускай в журналах печатают всякие вещи вроде той статьи?
— У людей короткая память.
Несколько минут его слова звучали довольно впечатляюще. Я вспомнил, как люди говорили, что он был совсем неплохим человеком, пока не пошел работать к Уилме. Рэнди держал маленький бизнес, который включал в себя бухгалтерское дело, управление финансовой деятельностью частных лиц и оформление страховки клиентов. Он сам его создал, а когда начал работать на Уилму, она так нагружала его всякого рода нелепыми поручениями и просьбами, что он начал терять других своих клиентов и в конце концов стал работать на нее, отказавшись от своего офиса, сохраняя за собой так называемый кабинет в ее квартире.
— Не думаю, что будет разумно избавляться от меня, Рэнди.
— А я как раз думаю, что это будет разумно.
— Ну вот и поговорили. — Я встал. — Что ж, попробую убедить кого-нибудь другого, Рэнди.
Он пожал плечами:
— Конечно, ты можешь поговорить с ней. Я не могу этого остановить, но совершенно уверен, что она уже приняла решение и будет следовать моим рекомендациям. Ее адвокаты поддерживают меня. Она могла бы разом выйти из затруднений, продав свою долю в этой компании, но мне не верится, что она захочет отказаться от контроля над ней.
— Это еще слабо сказано.
Рэнди тоже поднялся, и мы двинулись обратно. Он здорово меня допек. Я остановил его, схватив за руку:
— Ты тут высказывал всякие мнения, так вот тебе мое: я думаю, что бизнес-менеджер ей нужен настолько же, насколько и Гилман Хайес. Ты что-то вроде старшего дворецкого, и бьюсь об заклад, она могла бы найти себе получше и подешевле.
Он посмотрел на меня, потом отвел взгляд, и лицо его осунулось вокруг рта. Потом выдернул свою руку.
Я спросил:
— А себя ты включил в эту программу экономии, Рэнди? Или ты страдаешь тем заблуждением, что на тебе все держится?
Он пошел прочь от меня, не оглядываясь. Рэнди нес свои узкие плечи с какой-то странной зажатостью, как будто старался удержать что-то у себя на голове. Если уж я — ненужная статья расходов, то кто же он такой? Я громко рассмеялся. И почувствовал себя получше. Хотя и ненамного. У меня опять стало мрачно на душе, когда я присоединился к компании. Я попытался придумать какой-то способ воздействия на Уилму. Она так же уязвима, как топор для разделывания мяса. И мне прекрасно было известно — она ждет, чтобы я начал ее умолять. А это будет конец. Вот тогда-то она заулыбается и пустит в ход нож, наслаждаясь своей работой. Я сидел, оживленно болтая с этой Мэвис Докерти, самой большой пустышкой, какую когда-либо видел, и все это время пытался придумать рычаг, которым можно было бы раскурочить Уилму. Хотя это все равно что атаковать памятник Вашингтону с деревянной ложкой. Я выпил многовато, не намереваясь этого делать, а потом выставил себя круглым дураком, рассказав Докерти о положении дел, когда он отвел меня в сторонку. Не могу понять этих людей, занимающихся бизнесом. Вроде и дела у них идут как надо, но в такой обстановке они вообще не понимают, что происходит. Кажется, не видят ножа, торчащего у вас из спины.
Лишь за обедом у меня появилась идея. Произошло это так.
Уилма и Рэнди негромко о чем-то разговаривали. Потом Уилма повысила голос, и по всей комнате было слышно, когда она сказала:
— Ради бога, перестаньте молоть чепуху и суетиться!
И Рэнди смиренно вернулся к своей тарелке.
Как раз в этот момент мне случилось взглянуть на Ноэль Хесс. И я увидел на ее лице выражение полнейшего презрения. Этот взгляд захватывал Уилму и Рэнди и, наверное, окружающую местность на добрых полмили окрест. Потом она повернулась, поймала на себе мой взгляд, покраснела и снова принялась за еду. Не было никакого рычага воздействия на Уилму. Но был первоклассный рычаг в виде миниатюрной брюнетки, при помощи которого я мог заставить Рэнди ходить на задних лапах. Прежде я никогда ее особенно не замечал. Она была того неброского типа, который редко меня привлекает. С бледным и худоватым лицом, с длинной верхней губой и довольно маленькими темными глазами. Но, проведя более тщательную инвентаризацию, я разглядел в ней то, что мне понравилось. Быстро порылся в памяти — не говорил ли я ей или рядом с ней что-нибудь такое, что портило бы мне игру. Нет, на образе Стива Уинсана не было ни единой трещинки. И задавался вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32