Он спрашивал себя, рассмеяться ему или принять всерьез печального клоуна; такого чудовищного похмелья Мегрэ никогда прежде ни у кого не видал.
— Что мне, собственно, известно?
— Прежде всего, правда о «J and J».
— Да какая правда, черт возьми?
Несчастный малый посмотрел на него с таким глубоким изумлением, словно спрашивал себя, уж не играет ли Мегрэ с ним в прятки.
— Что Джозеф тот, который играл на кларнете, — был либо мужем, либо любовником Джесси. Вам это прекрасно известно.
— Вот как?
— И что у них был ребенок.
— Что-что?
— Джоз Мак-Джилл. Кстати, обратите внимание на имя — Джоз. И по времени сходится. Я видел, как вы сами подсчитывали. А Мора, то есть Маленький Джон, тоже был влюблен и ревновал. Он убил Джозефа. А может, потом убил и Джесси. Если только она не умерла с горя.
Теперь уже комиссар смотрел на клоуна в полном недоумении. А еще больше удивляло его, что лейтенант Льюис лихорадочно записывает за Декстером.
— Потом, когда Маленький Джон разбогател, его стали мучить угрызения совести, и он позаботился о ребенке, но никогда его не навещал. Даже наоборот — отправил в Канаду с некой миссис Мак-Джилл. Мальчишка, который взял себе фамилию старухи шотландки, понятия не имел о фамилии человека, который пришел к нему на помощь.
— Продолжай, — покорно вздохнул Мегрэ, в первый раз обращаясь к Декстеру на «ты».
— Вы это знаете лучше меня. Я рассказал им все. Мне необходимо было заработать пятьсот долларов, понимаете? Ведь оставалась же еще у меня капля порядочности! Маленький Джон тоже был женат. Во всяком случае, у него появился ребенок, которого он отправил учиться в Европу. Миссис Мак-Джилл умерла. А может, Джоз удрал от нее. Не знаю. Возможно, вы знаете, а мне не сказали. Но сегодня ночью я вел себя так, как будто вам известно все. Они давали мне виски большими стаканами. Можете мне не верить, но мне было так стыдно, что я решил идти до конца… На Сто шестьдесят девятой улице жил портной-итальянец, который знал всю историю от начала до конца и который, наверно, видел, как произошло убийство. В конце концов Джоз Мак-Джилл встретил его — как это произошло, не знаю, но, конечно, по чистой случайности. И тут он узнал правду о Маленьком Джоне.
Теперь Мегрэ благодушно попыхивал трубочкой с таким видом, с каким взрослые слушают занимательные рассказы детей.
— Продолжай.
— Мак-Джилл связался с какими-то подозрительными типами вроде тех, что поили меня сегодня ночью. Они решили начать шантажировать Маленького Джона. И Маленький Джон испугался. Когда они узнали, что из Европы приезжает его сын, они решили прижать папашу и, по прибытии судна, похитили Жана Мора, чтобы получить за него выкуп. Я не мог сказать им, каким образом Жан Мора очутился в «Сент-Рейджи». Может быть, Маленький Джон выложил кругленькую сумму? Может быть, разузнал, где прячут молодого человека? Ведь он далеко не дурак… Словом, я подтвердил, что вам известно все.
— И что их могут арестовать? — спросил Мегрэ и поднялся.
— Не помню. Думаю, что да. И что вам о них известно.
— О ком — о них?
— О тех, кто дал мне пятьсот долларов.
— А что они сделали?
— Сбили старика Анджелино, потому что Мак-Джилл понял: вы все раскроете. Вот и все. Можете арестовать меня.
Мегрэ отвернулся, чтобы скрыть улыбку, но лейтенант Льюис был серьезен, как папа римский.
— И что же они тебе на это ответили?
— Впихнули меня в машину. Я подумал, что они пристукнут меня в каком-нибудь глухом квартале, — кстати, и пятьсот долларов бы к ним вернулись. Но они просто-напросто высадили меня напротив муниципалитета и сказали…
— Что?
— «Иди проспись, идиот!» Что вы собираетесь делать?
— Сказать вам то же самое.
— Что-что?
— Повторяю: идите и проспитесь.
— И больше к вам не приходить?
— Как раз наоборот.
— Я вам все еще нужен?
— Возможно, понадобитесь.
— В таком случае…
Он со вздохом бросил искоса взгляд на пятьсот долларов.
— Дело в том, что одну-то сотню я разменял. Иначе я не смог бы добраться к себе даже подземкой. И сегодня я попрошу у вас не пять долларов, как всегда, а только один. Раз уж я стал подлецом…
— Что вы об этом думаете, лейтенант?
Вместо того чтобы расхохотаться, — а Мегрэ подмывало именно расхохотаться — коллега О'Брайена серьезно перечитал свои записи.
— Жана Мора велел увезти не Мак-Джилл.
— Само собой, черт побери!
— Вы это знаете?
— Я в этом убежден.
— А нам это известно достоверно.
У Льюиса был такой вид, словно он выиграл партию, подчеркнув различие между знанием американской полиции и простой убежденностью своего французского коллеги.
— Молодого Мора забрал с собой некий тип, который вручил письмо от отца.
— Знаю.
— И мы также знаем, куда увезли молодого человека. В Коннектикут, в коттедж, принадлежащий Мора-старшему, куда он уже несколько лет не заглядывал.
— А отец добился, чтобы Жана привезли к нему в «Сент-Рейджи».
— Откуда вы знаете?
— Догадываюсь.
— Мы догадок не строим. Через два дня тот же человек снова отправился за Мора-младшим.
— А это означает, — затянувшись, пробормотал Мегрэ, — что были какие-то причины для того, чтобы в течение двух дней молодой человек оставался вне игры.
Лейтенант поглядел на него с комическим изумлением.
— Тут можно усмотреть и некую связь, — продолжал комиссар. — А именно: молодой человек появился только после гибели старика Анджелино.
— И какой вывод вы из этого делаете?
— Никакого. Коллега О'Брайен может подтвердить, что я никогда никаких выводов не делаю. Он, несомненно, прибавит, что я никогда не думаю. Ну а вы-то думаете или нет?
Мегрэ спросил себя, не слишком ли далеко он зашел, но Льюис, после минутного размышления, ответил:
— Иногда, Когда у меня в руках достаточно серьезный материал.
— Ну а на данном этапе дело не стоит того, чтобы думать.
— А какого вы мнения о рассказе Роналда Декстера? Его ведь зовут Декстер, не правда ли?
— Я еще не составил мнения о его рассказе; но он меня здорово позабавил.
— Он сказал правду: по времени действительно так и получается.
— Не сомневаюсь. Это совпадает также и с отъездом Мора в Европу.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что Джоз Мак-Джилл родился за месяц до того, как Маленький Джон возвратился из Байонны. И что, с другой стороны, он родился через восемь с половиной месяцев после его отъезда.
— И что же из этого?
— А то, что он с успехом может быть сыном и того, и другого. Так что у нас есть выбор, как видите. Это очень удобно.
Извлечь из этого Мегрэ ничего не мог Просто сцена с клоуном, пребывающим в состоянии похмелья, привела его в хорошее настроение, а надутый как индюк Льюис был прямо-таки создан для того, чтобы это настроение поддержать.
— Я приказал поднять за те годы все акты о смерти, которые могли бы относиться к Джозефу Домалю и к Джесси.
— Если только они умерли, — рявкнул Мегрэ.
— Но если они живы — где они?
— А где все триста квартиросъемщиков, которые в те же годы жили в доме на Сто шестьдесят девятой улице?
— Если бы Джозеф Домаль был жив…
— Ну-ну!
— …он, наверное, позаботился бы о своем сыне.
— Если только это его сын.
— Но мы обнаружили бы его среди нынешних знакомых Джона!
— А почему? Разве то, что двое молодых дебютантов вместе сделали номер в мюзик-холле, связало их на всю жизнь?
— Ну а Джесси?
— Заметьте: я вовсе не утверждаю, ни что она жива, ни что жив Домаль. Но не исключено, что тот умер себе спокойно в Париже или в Карпантра, а Джесси и сейчас живет в какой-нибудь богадельне. А возможно, что все наоборот.
— Вы, наверное, шутите, комиссар?
— Какие тут шутки!
— Проследите за ходом моей мысли.
— А вы размышляли?
— Всю ночь. Итак, начнем с начала: ровно двадцать восемь лет назад три человека…
— Три «J»…
— Что вы сказали?
— Я говорю: три «J». Так мы их называем.
— Кто это — вы?
— Мы с ясновидящей и старым циркачом.
— Кстати, как вы и просили, я приказал их охранять. Но пока вокруг них ничего не произошло.
— Да теперь уж ничего и не произойдет, раз клоун нас «продал», как он выразился. Итак, мы остановились на трех «J» — Джоаким, Джозеф и Джесси. Двадцать восемь лет назад, как вы говорите, жили-были эти трое, а также четвертый по имени Анджелино Джакоми.
— Совершенно верно.
Лейтенант снова начал записывать. По-видимому, у него это превратилось в манию.
— А сегодня…
— А сегодня, — поспешно вставил американец, — мы снова имеем дело с тремя людьми.
— Но уже с другими. Во-первых, с Джоакимом, который в свое время стал Маленьким Джоном, с Мак-Джиллом и с другим молодым человеком, который, несомненно, является сыном Мора. Четвертый — Анджелино — еще два дня назад был жив, но, чтобы упростить решение проблемы, его убрали. Трое двадцать восемь лет назад и трое сегодня. Иначе говоря, двоих из группы, которых не хватает теперь, заменили другие.
— А ведь создается впечатление, что Мора боится своего так называемого секретаря Мак-Джилла.
— Вы так думаете?
— Капитан О'Брайен говорил, что вам тоже так показалось.
— По-моему, я высказал ему свое впечатление, что Мак-Джилл ведет себя в высшей степени самоуверенно и часто высказывается за своего патрона.
— Это одно и то же.
— Не совсем, — Идя к вам сегодня утром, я полагал, что вы с полной откровенностью скажете мне все, что думаете об этом деле. Капитан сообщил мне…
— Он что-нибудь еще говорил вам о моих впечатлениях?
— Нет, о своих. Он убежден, что у вас есть какая-то удачная мысль. Я надеялся, что, обменявшись мыслями…
— …мы придем к какому-то решению? Ну что ж! Вы ведь выслушали моего штатного клоуна.
— А вы поверили всему, что он говорил?
— Вовсе нет.
— По-вашему, он ошибся?
— Он выдумал красивый роман с любовной интригой. В данный момент Маленький Джон, Мак-Джилл, а быть может, и еще кое-кто должны здорово волноваться.
— У меня есть доказательство тому.
— Со мной поделитесь?
— Сегодня утром Мак-Джилл заказал каюту первого класса на пароходе, который отбывает во Францию в четыре часа. На имя Жана Мора.
— А вы не находите, что это вполне естественно? Молодой человек, у которого занятия в полном разгаре, внезапно уезжает из Парижа, бросает университет и едет в Нью-Йорк; папа же считает, что ему здесь делать нечего. И его отправляют туда, откуда он приехал.
— Это одна из возможных точек зрения.
— Видите ли, дорогой лейтенант, я прекрасно понимаю ваше разочарование. Вам говорили — и совершенно напрасно, — что я умный человек, который распутал известное количество уголовных дел. Мой друг О'Брайен, который любит иронизировать, должно быть, кое-что преувеличил. Так вот, во-первых, я не умен.
Забавно было видеть досаду полицейского, решившего, что над ним насмехаются; Мегрэ никогда в жизни не был столь чистосердечен.
— Во-вторых, я никогда не пытаюсь построить версию, прежде чем дело будет закончено. Вы женаты?
Льюис был озадачен столь неожиданным вопросом.
— Ну да!
— Причем, конечно, уже не первый год. И я убежден: вы считаете, что ваша жена не всегда вас понимает.
— Да, бывает и так.
— А ваша жена, со своей стороны, считает, что вы не всегда понимаете ее. И все же вы живете вместе, вместе проводите вечера, спите в одной постели, у вас есть дети… Две недели назад я слыхом не слыхал ни о Жане Мора, ни о Маленьком Джоне, не подозревал о существовании Джоза Мак-Джилла, и только вчера у одного старого калеки старуха ясновидица сообщила мне о некой Джесси. И вы думаете, что у меня могли появиться о каждом из них какие-то мысли? Я во всем этом плаваю, лейтенант. Конечно, оба мы плаваем. Но разница в том, что вы боретесь с волной, вы стараетесь плыть в определенном направлении, тогда как я плыву по течению, хватаясь то там, то сям за попавшуюся ветку. Я жду телеграмму из Франции. О'Брайен, конечно, сказал вам об этом. И так же, как вы, я жду результатов расследования, которое произвели ваши люди, поднявшие акты о смерти, разрешения на брак и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Что мне, собственно, известно?
— Прежде всего, правда о «J and J».
— Да какая правда, черт возьми?
Несчастный малый посмотрел на него с таким глубоким изумлением, словно спрашивал себя, уж не играет ли Мегрэ с ним в прятки.
— Что Джозеф тот, который играл на кларнете, — был либо мужем, либо любовником Джесси. Вам это прекрасно известно.
— Вот как?
— И что у них был ребенок.
— Что-что?
— Джоз Мак-Джилл. Кстати, обратите внимание на имя — Джоз. И по времени сходится. Я видел, как вы сами подсчитывали. А Мора, то есть Маленький Джон, тоже был влюблен и ревновал. Он убил Джозефа. А может, потом убил и Джесси. Если только она не умерла с горя.
Теперь уже комиссар смотрел на клоуна в полном недоумении. А еще больше удивляло его, что лейтенант Льюис лихорадочно записывает за Декстером.
— Потом, когда Маленький Джон разбогател, его стали мучить угрызения совести, и он позаботился о ребенке, но никогда его не навещал. Даже наоборот — отправил в Канаду с некой миссис Мак-Джилл. Мальчишка, который взял себе фамилию старухи шотландки, понятия не имел о фамилии человека, который пришел к нему на помощь.
— Продолжай, — покорно вздохнул Мегрэ, в первый раз обращаясь к Декстеру на «ты».
— Вы это знаете лучше меня. Я рассказал им все. Мне необходимо было заработать пятьсот долларов, понимаете? Ведь оставалась же еще у меня капля порядочности! Маленький Джон тоже был женат. Во всяком случае, у него появился ребенок, которого он отправил учиться в Европу. Миссис Мак-Джилл умерла. А может, Джоз удрал от нее. Не знаю. Возможно, вы знаете, а мне не сказали. Но сегодня ночью я вел себя так, как будто вам известно все. Они давали мне виски большими стаканами. Можете мне не верить, но мне было так стыдно, что я решил идти до конца… На Сто шестьдесят девятой улице жил портной-итальянец, который знал всю историю от начала до конца и который, наверно, видел, как произошло убийство. В конце концов Джоз Мак-Джилл встретил его — как это произошло, не знаю, но, конечно, по чистой случайности. И тут он узнал правду о Маленьком Джоне.
Теперь Мегрэ благодушно попыхивал трубочкой с таким видом, с каким взрослые слушают занимательные рассказы детей.
— Продолжай.
— Мак-Джилл связался с какими-то подозрительными типами вроде тех, что поили меня сегодня ночью. Они решили начать шантажировать Маленького Джона. И Маленький Джон испугался. Когда они узнали, что из Европы приезжает его сын, они решили прижать папашу и, по прибытии судна, похитили Жана Мора, чтобы получить за него выкуп. Я не мог сказать им, каким образом Жан Мора очутился в «Сент-Рейджи». Может быть, Маленький Джон выложил кругленькую сумму? Может быть, разузнал, где прячут молодого человека? Ведь он далеко не дурак… Словом, я подтвердил, что вам известно все.
— И что их могут арестовать? — спросил Мегрэ и поднялся.
— Не помню. Думаю, что да. И что вам о них известно.
— О ком — о них?
— О тех, кто дал мне пятьсот долларов.
— А что они сделали?
— Сбили старика Анджелино, потому что Мак-Джилл понял: вы все раскроете. Вот и все. Можете арестовать меня.
Мегрэ отвернулся, чтобы скрыть улыбку, но лейтенант Льюис был серьезен, как папа римский.
— И что же они тебе на это ответили?
— Впихнули меня в машину. Я подумал, что они пристукнут меня в каком-нибудь глухом квартале, — кстати, и пятьсот долларов бы к ним вернулись. Но они просто-напросто высадили меня напротив муниципалитета и сказали…
— Что?
— «Иди проспись, идиот!» Что вы собираетесь делать?
— Сказать вам то же самое.
— Что-что?
— Повторяю: идите и проспитесь.
— И больше к вам не приходить?
— Как раз наоборот.
— Я вам все еще нужен?
— Возможно, понадобитесь.
— В таком случае…
Он со вздохом бросил искоса взгляд на пятьсот долларов.
— Дело в том, что одну-то сотню я разменял. Иначе я не смог бы добраться к себе даже подземкой. И сегодня я попрошу у вас не пять долларов, как всегда, а только один. Раз уж я стал подлецом…
— Что вы об этом думаете, лейтенант?
Вместо того чтобы расхохотаться, — а Мегрэ подмывало именно расхохотаться — коллега О'Брайена серьезно перечитал свои записи.
— Жана Мора велел увезти не Мак-Джилл.
— Само собой, черт побери!
— Вы это знаете?
— Я в этом убежден.
— А нам это известно достоверно.
У Льюиса был такой вид, словно он выиграл партию, подчеркнув различие между знанием американской полиции и простой убежденностью своего французского коллеги.
— Молодого Мора забрал с собой некий тип, который вручил письмо от отца.
— Знаю.
— И мы также знаем, куда увезли молодого человека. В Коннектикут, в коттедж, принадлежащий Мора-старшему, куда он уже несколько лет не заглядывал.
— А отец добился, чтобы Жана привезли к нему в «Сент-Рейджи».
— Откуда вы знаете?
— Догадываюсь.
— Мы догадок не строим. Через два дня тот же человек снова отправился за Мора-младшим.
— А это означает, — затянувшись, пробормотал Мегрэ, — что были какие-то причины для того, чтобы в течение двух дней молодой человек оставался вне игры.
Лейтенант поглядел на него с комическим изумлением.
— Тут можно усмотреть и некую связь, — продолжал комиссар. — А именно: молодой человек появился только после гибели старика Анджелино.
— И какой вывод вы из этого делаете?
— Никакого. Коллега О'Брайен может подтвердить, что я никогда никаких выводов не делаю. Он, несомненно, прибавит, что я никогда не думаю. Ну а вы-то думаете или нет?
Мегрэ спросил себя, не слишком ли далеко он зашел, но Льюис, после минутного размышления, ответил:
— Иногда, Когда у меня в руках достаточно серьезный материал.
— Ну а на данном этапе дело не стоит того, чтобы думать.
— А какого вы мнения о рассказе Роналда Декстера? Его ведь зовут Декстер, не правда ли?
— Я еще не составил мнения о его рассказе; но он меня здорово позабавил.
— Он сказал правду: по времени действительно так и получается.
— Не сомневаюсь. Это совпадает также и с отъездом Мора в Европу.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что Джоз Мак-Джилл родился за месяц до того, как Маленький Джон возвратился из Байонны. И что, с другой стороны, он родился через восемь с половиной месяцев после его отъезда.
— И что же из этого?
— А то, что он с успехом может быть сыном и того, и другого. Так что у нас есть выбор, как видите. Это очень удобно.
Извлечь из этого Мегрэ ничего не мог Просто сцена с клоуном, пребывающим в состоянии похмелья, привела его в хорошее настроение, а надутый как индюк Льюис был прямо-таки создан для того, чтобы это настроение поддержать.
— Я приказал поднять за те годы все акты о смерти, которые могли бы относиться к Джозефу Домалю и к Джесси.
— Если только они умерли, — рявкнул Мегрэ.
— Но если они живы — где они?
— А где все триста квартиросъемщиков, которые в те же годы жили в доме на Сто шестьдесят девятой улице?
— Если бы Джозеф Домаль был жив…
— Ну-ну!
— …он, наверное, позаботился бы о своем сыне.
— Если только это его сын.
— Но мы обнаружили бы его среди нынешних знакомых Джона!
— А почему? Разве то, что двое молодых дебютантов вместе сделали номер в мюзик-холле, связало их на всю жизнь?
— Ну а Джесси?
— Заметьте: я вовсе не утверждаю, ни что она жива, ни что жив Домаль. Но не исключено, что тот умер себе спокойно в Париже или в Карпантра, а Джесси и сейчас живет в какой-нибудь богадельне. А возможно, что все наоборот.
— Вы, наверное, шутите, комиссар?
— Какие тут шутки!
— Проследите за ходом моей мысли.
— А вы размышляли?
— Всю ночь. Итак, начнем с начала: ровно двадцать восемь лет назад три человека…
— Три «J»…
— Что вы сказали?
— Я говорю: три «J». Так мы их называем.
— Кто это — вы?
— Мы с ясновидящей и старым циркачом.
— Кстати, как вы и просили, я приказал их охранять. Но пока вокруг них ничего не произошло.
— Да теперь уж ничего и не произойдет, раз клоун нас «продал», как он выразился. Итак, мы остановились на трех «J» — Джоаким, Джозеф и Джесси. Двадцать восемь лет назад, как вы говорите, жили-были эти трое, а также четвертый по имени Анджелино Джакоми.
— Совершенно верно.
Лейтенант снова начал записывать. По-видимому, у него это превратилось в манию.
— А сегодня…
— А сегодня, — поспешно вставил американец, — мы снова имеем дело с тремя людьми.
— Но уже с другими. Во-первых, с Джоакимом, который в свое время стал Маленьким Джоном, с Мак-Джиллом и с другим молодым человеком, который, несомненно, является сыном Мора. Четвертый — Анджелино — еще два дня назад был жив, но, чтобы упростить решение проблемы, его убрали. Трое двадцать восемь лет назад и трое сегодня. Иначе говоря, двоих из группы, которых не хватает теперь, заменили другие.
— А ведь создается впечатление, что Мора боится своего так называемого секретаря Мак-Джилла.
— Вы так думаете?
— Капитан О'Брайен говорил, что вам тоже так показалось.
— По-моему, я высказал ему свое впечатление, что Мак-Джилл ведет себя в высшей степени самоуверенно и часто высказывается за своего патрона.
— Это одно и то же.
— Не совсем, — Идя к вам сегодня утром, я полагал, что вы с полной откровенностью скажете мне все, что думаете об этом деле. Капитан сообщил мне…
— Он что-нибудь еще говорил вам о моих впечатлениях?
— Нет, о своих. Он убежден, что у вас есть какая-то удачная мысль. Я надеялся, что, обменявшись мыслями…
— …мы придем к какому-то решению? Ну что ж! Вы ведь выслушали моего штатного клоуна.
— А вы поверили всему, что он говорил?
— Вовсе нет.
— По-вашему, он ошибся?
— Он выдумал красивый роман с любовной интригой. В данный момент Маленький Джон, Мак-Джилл, а быть может, и еще кое-кто должны здорово волноваться.
— У меня есть доказательство тому.
— Со мной поделитесь?
— Сегодня утром Мак-Джилл заказал каюту первого класса на пароходе, который отбывает во Францию в четыре часа. На имя Жана Мора.
— А вы не находите, что это вполне естественно? Молодой человек, у которого занятия в полном разгаре, внезапно уезжает из Парижа, бросает университет и едет в Нью-Йорк; папа же считает, что ему здесь делать нечего. И его отправляют туда, откуда он приехал.
— Это одна из возможных точек зрения.
— Видите ли, дорогой лейтенант, я прекрасно понимаю ваше разочарование. Вам говорили — и совершенно напрасно, — что я умный человек, который распутал известное количество уголовных дел. Мой друг О'Брайен, который любит иронизировать, должно быть, кое-что преувеличил. Так вот, во-первых, я не умен.
Забавно было видеть досаду полицейского, решившего, что над ним насмехаются; Мегрэ никогда в жизни не был столь чистосердечен.
— Во-вторых, я никогда не пытаюсь построить версию, прежде чем дело будет закончено. Вы женаты?
Льюис был озадачен столь неожиданным вопросом.
— Ну да!
— Причем, конечно, уже не первый год. И я убежден: вы считаете, что ваша жена не всегда вас понимает.
— Да, бывает и так.
— А ваша жена, со своей стороны, считает, что вы не всегда понимаете ее. И все же вы живете вместе, вместе проводите вечера, спите в одной постели, у вас есть дети… Две недели назад я слыхом не слыхал ни о Жане Мора, ни о Маленьком Джоне, не подозревал о существовании Джоза Мак-Джилла, и только вчера у одного старого калеки старуха ясновидица сообщила мне о некой Джесси. И вы думаете, что у меня могли появиться о каждом из них какие-то мысли? Я во всем этом плаваю, лейтенант. Конечно, оба мы плаваем. Но разница в том, что вы боретесь с волной, вы стараетесь плыть в определенном направлении, тогда как я плыву по течению, хватаясь то там, то сям за попавшуюся ветку. Я жду телеграмму из Франции. О'Брайен, конечно, сказал вам об этом. И так же, как вы, я жду результатов расследования, которое произвели ваши люди, поднявшие акты о смерти, разрешения на брак и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21