Он достал сигарету и дрожащими пальцами поднес к ней спичку.
— Послушай, Эрни. Я сейчас прицелюсь тебе в ногу. Прострелю тебе коленный сустав и исчезну прежде, чем подъедет патруль. А тебе до конца жизни придется мучиться с протезами.
Он попытался снова взять себя в руки.
— Этого ты не сделаешь.
— А ты вспомни младшего Суона. Видел когда-нибудь его руки? Он до сих пор не может ими пользоваться. А еще припомни Бака Харриса и Сая Грина. Сай-то постепенно приходит в себя, а вот Бак до сих пор ездит на инвалидном кресле в богадельне, пытаясь забыть памятный вечер нашей встречи.
Эрни прекрасно все вспомнил. Я заметил, что лоб у него вспотел. Он сглотнул, поднес ладонь к лицу и еле слышно сказал:
— Флай теперь в нашем черном списке. Ему никто ни щепотки не дает.
— Это еще почему?
— А потому, что так распорядился Большой Степ. Он хочет хорошенько наказать Флая за то, что он тебя упустил.
— Но где же Флай, Эрни?
— Да не знаю я! Я...
Он мог расслышать звук взводящегося курка.
— Но послушай, Ирландец, я ведь действительно не знаю, где он. Поищи других!
— Скажи кого.
— Может быть, это Кортес. Или Конни Морс, или Джой Гомп с Девяносто шестой улицы. Он, к ним раньше забегал.
— Но ведь это все территория Большого Степа.
— Конечно. И они тоже не должны ему ничего давать. Поищи кого-нибудь в Даунтауне. Я знаю, что там у него были какие-то связи, не знаю, правда, с кем. Это ведь уже чужая территория. Там я никого не знаю.
Я понял, что он говорит правду. Эрни Саут не из тех, кто будет мне врать. Он прекрасно знает, чем ему это грозит.
— А ты не знаешь, где он ночует?
— В притоне на Второй, недалеко от Стива Дайнера.
По выражению его лица я понял, что есть что-то еще, и снова легонько ткнул его дулом пистолета.
— Ну-ну, Эрни, договаривай уж.
Он понял, что отвертеться не удастся. К тому же он знал, что, если что-нибудь не так, я все равно его найду.
— Только Большой Степ это место обложил.
— Зачем?
— На тот случай, если у Флая там припрятана заначка.
— Гм, похоже, что Большой Степ не на шутку рассердился.
— Сам увидишь, — зловеще пообещал он.
— Послушай, Эрни, а ты не знаешь, кто прикончил Пенни Стипетто?
Тут он остановился и полными ненависти глазами взглянул прямо на меня. Лицо его в этот момент стало похожим на маску. Я спокойно улыбнулся и покачал головой:
— Поверь, это был не я.
— Ты подписал себе смертный приговор, Райен. Тебе было бы проще броситься на рельсы в метро.
Я снова взвел курок и засунул пистолет себе за пояс.
— Мне предстоит нелегкий путь. Когда увидишь Большого Степа, скажи, что я хочу с ним встретиться.
Эрни рванул за угол, и, как только он скрылся из виду, я тоже нырнул в ближайшую подворотню, прошел двор насквозь, поймал такси и попросил подвезти меня до «Кафетерия». Большой Степ, Ныоболдер и Шмидт разыскивают меня повсюду, но вряд ли им придет в голову ждать меня именно там, где я привык ежедневно обедать. А в «Кафетерии» всегда был кто-то из моих знакомых, кто не побоялся бы сообщить мне, что происходит в округе.
Первым меня заметил Уолли Пи и чуть не поперхнулся кофе. Он знаком дал мне понять, что не может со мной разговаривать, и указал глазами на сидящего в дальнем углу Иззи Голдвица, который как раз доедал пай со своим любимым соусом. Я купил чашку кофе, подошел с ним к столику Иззи и сел спиной ко всем. Это был большой риск, который мог стоить жизни, но все же очень не хотелось, чтобы кто-нибудь здесь узнал меня. Иззи явно не обрадовало такое соседство, он изменился в лице и не стал доедать пай, решив закончить обед одним кофе.
Когда он ставил кофейную чашечку на стол, глаза его приняли прямо-таки умоляющее выражение.
— Послушай, Ирландец, смойся куда-нибудь. И подальше от меня, хорошо? Ты ведь уже свое получил, а мне совершенно не хочется еще раз попадать в перестрелку.
— Спокойно, Иззи. Мне нужен только Флай, и больше ничего. Ты его видишь?
— Я вообще ничего и никого не вижу. А теперь исчезни, о'кей?
— Флаю сейчас никто не продает.
— Знаю. Большой Степ перекрыл ему кислород. Так что Флай теперь вроде как на принудительном лечении. Если это его убьет, то станет наказанием за то, что он тебя упустил. Так на кой черт он тебе сдался? Кстати, тут недавно его еще какой-то парень искал. Педро до сих пор трясется, вспоминая об этом.
— А кто таков? — спросил я, нахмурившись.
— Понятия не имею. Спроси у Педро. А от меня держись подальше.
— Хорошо, Иззи, не бойся. Спасибо тебе.
— От тебя мне ничего не надо, даже «спасибо».
* * *
«Педро» называли низкорослого пуэрториканца с таким множеством труднопроизносимых имен, что никто не мог их запомнить. Ему приходилось содержать шестерых младших братьев и сестер, и он в поте лица с утра до ночи работал на судомойке. Обычно юркий и улыбчивый, сегодня он сидел в дальнем углу кухни понурый и испуганный. При виде меня он быстро вскочил с перевернутого ведра и постарался сделать веселое выражение лица.
— Привет, Пит, — сказал я.
Узнав меня, он хотел улыбнуться, но у него не получилось, и он оставил попытку.
— Мистер Райен, — тихо приветствовал он меня.
— Что стряслось?
— Ничего, ничего, пожалуйста, мистер.
Я отшвырнул ногой пустой ящик из-под кока-колы и подошел поближе к нему.
— Расскажи мне все, Пит. Кто к тебе приставал?
— Ничего, ничего.
— Не обманывай меня. Все равно, раз мне надо, я узнаю, так что выкладывай уж лучше все. Кто бы это ни был, ведь он может и вернуться.
В глазах его отразился ужас, он прижался спиной к стене и закусил губу. Потом посмотрел на меня и поежился.
— Мужчина. Искал Флая. И вас тоже искал.
— А кого первого?
— Вас, мистер Райен. Он о вас спрашивал еще тогда. Я решил, что он из полиции, и рассказал, как вы здесь прятались. И рассказал, как потом сюда вошел Флай.
— А что еще?
— Больше ничего. Я ведь не знал, где вы. Когда он меня начал бить, я сказал, где живет Флай.
— Опиши мне его.
— Не такой высокий, как вы, мистер Райен. Голос такой странный, и говорит по-английски, как я, только по-другому. Плохой человек, очень плохой.
— Так ты знаешь, где Флай? Он покачал головой:
— Нет. Я его с тех пор больше не видел.
— Вы ведь были приятелями, Пит. Ты знал, что он на героине?
— Конечно знал.
— И ты, наверное, знаешь, где он берет порошок?
— Раньше брал у Эрни Саута. А сейчас — не знаю.
— Это может быть кто-нибудь из здешних?
— Да нет, здесь сейчас никто Флаю продавать не будет. Его дела очень плохи.
Я встал и потрепал его по голове.
— Ну что ж, спасибо, приятель. Ты не бойся, что твой мучитель вернется. Сейчас есть кому о тебе позаботиться.
— Ну что вы, пожалуйста...
— Ничего, ничего, малыш. Не бойся. — Я улыбнулся, на этот раз и ему удалось изобразить на лице некое подобие настоящей улыбки. — Не знаешь, где здесь телефон-автомат?
Он показал на дверь:
— Только там, в кухне.
Я дозвонился до Ньюболдера по домашнему телефону, номер которого сообщили мне в участке.
— Сержант Ньюболдер у телефона, — сказал он. — Кто это?
— Это твой приятель Ирландец. Несколько секунд он молчал, и я слышал, как он дышит, потом он щелкнул зажигалкой.
— Ну что ж, из дому я не могу тебя выследить. Так в чем дело?
— Тут в «Кафетерии» работает один парень, Педро. Хорошо бы на несколько дней приставить к нему охрану. К нему недавно приставал один тип, и по-моему, это имеет отношение к нашему делу.
Я услышал, как он записал что-то карандашом.
— Но ведь это может сделать и кто-то из твоих друзей.
— Конечно, но все же это ваша работа.
— Ну ладно, не груби. Я вижу, ты там землю носом роешь. Ищу одного головореза по имени Флай. И что с ним стряслось?
— Вы про него ничего не знаете?
— У нас он не фигурировал.
— Тогда я советую вам как можно скорее его изолировать, чтобы потом не возиться с убийством. Тут Большой Степ запретил всем снабжать его зельем, поэтому скоро у него начнется ломка, и он кого-нибудь убьет.
— А какое он имеет отношение к нашему делу?
— Я мог бы вам сказать, но, если я хочу из этой истории выпутаться, мне придется все делать самому.
— Пока у тебя не слишком хорошо получается. Если ты еще день-другой прошляешься по улицам, тебе, боюсь, не поздоровится.
— Ну, это уж моя забота.
— Я тебе по-дружески советую бросить эту затею. ФБР дышит тебе в спину. Все, кто только мог, внесли тебя в черный список, так что это только вопрос времени. До тех пор, пока Большой Степ что-нибудь не натворит, мы не имеем права его взять. Но для тебя это уже будет поздно, так что я предлагаю укрыться у нас.
— И получить приговор за убийство Пенни Стипетто? Большое спасибо за любезное предложение, сержант.
Тогда он беззаботно сказал:
— Ну что ж, поступай, парень, как знаешь.
— Вот именно, — согласился я. — А кстати, как Карин Синклер?
В тон мне, все так же беззаботно, он ответил:
— А вот этого я не могу тебе сказать. Час тому назад ее похитили из палаты.
Ощущение было такое, будто меня снова ударили по голове.
— Что?
— И отчасти ты, Ирландец, в этом виноват. Так что считай, что это дело тоже на твоей совести, если, конечно, она у тебя есть.
Мои пальцы изо всех сил сжали трубку.
— Как они это сделали?
— Просто: два врача под дулом пистолета. Похититель выдавал себя за практиканта. Одного врача он пристрелил, снял с него халат, и двум другим ничего не оставалось делать, кроме как выполнить его приказ. Под носом у охраны они сунули ее в карету перевозки больных и были таковы. Десять минут назад мы нашли машину, но Карин нет как нет.
— Проклятье!
— Так что вноси, парень, в список своих жертв еще одну девушку. Думаю, что теперь тебе многое станет яснее. Мы поговорили с Биллом Грэди, и он рассказал о ваших похождениях. Ты уже и так доставил кое-кому немало беспокойства, а теперь можешь перед сном думать о красивой девушке, лежащей где-нибудь под бетонными плитами.
Задержав дыхание, я начал про себя ругаться, пока не раскалился до такой степени, что чуть не сорвал телефон со стены.
— Они ее не убьют, — сказал я вслух.
— Почему?
— Потому что то, что им нужно, находится у меня, и им нет никакого смысла убивать ее до тех пор, пока они не узнают, куда она дела ту штуковину, ради которой они из шкуры вон лезут.
Я повесил трубку, минуту тупо смотрел на телефон, потом повернулся и через служебный вход вышел из кухни прямо на улицу. Итак, необходимо найти Флая. А он неизвестно где мается от ломки, неся в кармане такой заряд информации, который может разнести весь мир к чертовой матери. Они это знают, и я это знаю, но я никак не могу до него добраться, не став при этом мишенью для легавых, или для Большого Степа, или для банды советских убийц.
Но я все же должен это сделать.
Я высматривал такси, по улице в это время неторопливо полз черный «шевроле». Впереди зажегся зеленый свет, а в Нью-Йорке не принято расслабляться за рулем, когда горит нужный сигнал. Автомобиль был с нью-йоркскими номерами, что явно не вязалось с его не нью-йоркским поведением. Меня так легко не проведешь.
Не успел из окна машины грянуть выстрел, как я уже катился по тротуару в направлении спасительного мусорного ящика, а вслед мне раздались еще два выстрела, и две пули отскочили от стены. В свете уличного фонаря я на секунду увидел лицо, глядевшее на меня сквозь стекло автомобиля. Грубое, хищное лицо под копной черных волос, одна прядь которых свисала на глаза.
Машина исчезла за поворотом прежде, чем я успел вытащить пистолет, и никто, кроме случайно взглянувшего на меня пьяного, не заметил, что произошло. Но звук должен был быть хорошо слышен, а у перехода стояли две парочки, так что прежде чем они очухались, я встал, отряхнулся и как ни в чем не бывало пошел дальше.
Пьяный отер рот и рассмеялся:
— Ну и дружки у вас, мистер.
— Высший свет, — пояснил ему я.
Итак, я засветился. Кто-то догадался, что я вернусь искать Флая или узнаю, что его ищет кто-нибудь другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12