» После секундного колебания Эрик положил трубочку на одеяло: «Спасибо, но …» — он попытался встать, однако потерял от головокружения равновесие и повалился на бок.
«Сядь на место.» — неожиданно жестко сказал Рико.
Не обращая внимания, Эрик еще раз попытался встать … медленно … стараясь сохранять равновесие … сначала на четвереньки, потом … «Хосэ! — окликнул кого-то Рико через его голову, — Фернандо!» Из темноты выступили две тяжеловесные фигуры — широкие плечи, низкие лбы, выдающиеся вперед челюсти. Зеленовласая Принцесса подняла голову и следила за происходившим мутными глазами. «Садись. — сказал Рико, — В ногах правды нет.» Эрик опустился на мраморный пол, голова его кружилась — он все еще ощущал себя пьяным. «Зачем вам нужно пичкать меня наркотиками … да еще против воли?» — спросил он; «Просто причуда.» — небрежно отвечал Рико. Заморенная Марго разглядывала Эрика с презрительным любопытством. Пламя свечи нервно плясало, отбрасывая на ее лицо длинные угловатые тени. «Хосэ, дай ему соломинку и рафинад.» — приказал Рико. В руках у Эрика оказалась давешняя трубочка и бумажка с белым порошком. «Смотри, как надо!» — неожиданно вмешалась Принцесса. Она села по-турецки и развернула один из лежавших на одеяле пакетиков, в котором оказался такой же, как у Эрика, белый порошок — в руках у нее откуда-то появилась стеклянная трубочка. Фернандо и Хосэ стояли по обе стороны от Эрика, как часовые у входа в Мавзолей. Заморенная Марго стала рыться тонкими, как спички, руками в лежавшем возле нее рюкзаке. Принцесса вставила трубочку в ноздрю и, водя другим концом по бумажке, вдохнула порошок. «Ну?… — подбодрил Эрика Рико, — Теперь ты.» Фернандо присел на корточки и взял Эрика за запястье … «Я сам.» — сказал тот и поднес трубочку к носу.
Сначала он не почувствовал ничего, кроме щекочущего ощущения в переносице. Потом внезапно, как по мановению волшебной палочки, исчезли головокружение и тошнота. «Ну что?… Доходит? — спросил Рико снисходительно, — А ты, дурашка, не хотел!…» Хосэ и Фернандо опустились на пол и застыли в расслабленных позах. Эрик тоже сел поудобнее. Очертания предметов вокруг него стали резкими и четкими, как в мультфильме. «Чая горячего хочешь?» — предложила Принцесса; «Спасибо, да.» — ответил Эрик. Откуда-то донесся ритмичный звук там-тама. Сидевшие по соседству немцы (или скандинавы) сгрудились вокруг чего-то, не видного за их широкими спинами. Принцесса налила чай в колпачок стоявшего на одеяле термоса и протянула Эрику. Марго достала откуда-то небольшой пузырек темного стекла, вытряхнула на ладонь с десяток таблеток и, не запивая, проглотила; потом взяла с одеяла морковку и стала медленно жевать. (Нижняя челюсть ее двигалась вверх-вправо-вниз-влево, как у козы. Глаза были закрыты.) Эрик попытался развязать тесемки ушанки и, на этот раз, преуспел. Рико, Фернандо и Хосэ закурили — в воздухе запахло табаком и еще чем-то … то ли паленым сеном, то ли сандаловыми палочками. Никто ни с кем не разговаривал. Эрик снял дубленку, сложил в виде подушки, бросил сверху шапку и подсунул себе под спину … ему стало удобно и хорошо. Он обвел взглядом своих новых друзей — Фернандо и Хосэ застыли, как каменные надолбы, изредка поднося к губам сигареты. Марго хрустела морковкой. Рико откинулся навзничь — сигарета торчала из его рта вертикально, как телескоп. Зеленовласая Принцесса сидела, обхватив руками колени, и раскачивалась, как китайский болванчик. На ее обветренных устах играла загадочная улыбка.
«Вот, например, я. — сказала девица, будто продолжая давно начатый разговор, — В восемнадцать лет из дома ушла и ни разу о том не пожалела. И ведь образцовая семья была: отец — доктор наук, загрязнение оптической среды изучал, мать — зав. сектором эротики в министерстве культуры РЕФКР. В школе тоже все нормально — отличница, член бюро класса, председатель гигиенического кружка. А как кончила школу, так все у меня почему-то переменилось.»
Принцесса поморгала глазами и почесала (через дыру в штанине) ляжку левой ноги. Пламя свечи плясало в ее мутных зрачках двумя огненными язычками.
«Или, скажем, у Нонки — подруги моей — тоже ведь жизнь не задалась! Познакомилась она на дискотеке с парнем, а тот возьми, да окажись рыцарем-драконоборцем! С тех пор и поговорить-то с ней нормально не получалось: ты ей про одно — она тебе про другое … все мечтала того дракона найти, который своим зловонным дыханием атмосферу загрязнил … Погуляла Нонка со своим суженным месяца два, замуж вышла, да и укатила на Байкал мечту свою воплощать.»
Огни фонарей и свечек заполняли темноту, как светлячки. Где-то неподалеку бархатный баритон читал приторно-певучие стихи. «Уколись. — Рико протянул Эрику наполненный чем-то шприц, — Я сегодня угощаю.» Марго и Принцесса неподвижно распластались на полу, как морские звезды; их груди напоминали четыре уснувших (на какое-то время) вулкана. Хосэ и Фернандо застыли статуями Мыслителя. «Как уколоться?» — удивился, но не испугался, Эрик. Хаотические шорохи насыщали пространство туннеля, как летучие мыши. «Хосэ, объясни ему.» — лениво произнес Рико. «Перетягиваешь руку выше локтя, — монотонно забубнил Хосэ, — засучиваешь рукав …»
«Или, например, я. — сказал Фернандо, будто продолжая давно начатый разговор, — Сейчас, можно сказать, совсем смирный стал, но раньше … Помнится, когда в первый раз позыв ощутил, так сам испугался. Четырнадцать лет мне было — на уроке труда в доску гвоздь заколачивал … а за соседнем верстаком Кончита Тимошенко работала. И вдруг чувствую — хочется мне ее молотком по башке уделать. Хочется и все тут … зачем, почему — сам не знаю … Удержался я в тот раз — минут десять зубами скрежетал, пока позыв прошел, — но, все же, удержался! А месяца через два опять: иду в школу — глянь, Кончита впереди меня шагает … Ну, на меня и накатило — уж не знаю, чем она меня околдовала!… Однако же опять я сдержался — и даже легче, чем в первый раз … верно, потому что молотка у меня под руками не оказалось.»
Фернандо задумчиво пожевал пухлыми ярко-красными губами и застенчиво улыбнулся.
«После тех двух случаев у меня долгий перерыв был. Кончил школу, в Новосибирский Университет поступил: физфак, аспирантура — кандидатскую по спиновым стеклам защитил. Потом женился на младшей дочке третьего секретаря обкома. Тесть нам трехкомнатную квартиру в Академгородке справил, и стали мы жить-поживать да добра наживать. Однако ж не хватало мне чего-то … сидишь, иной раз, за столом, уравнение пишешь — а рука сама к молотку тянется. Ну и решился я, наконец, в один зимний вечер: одел тренировочный костюм, будто на пробежку иду, молоток за пазуху сунул …»
Черная пустота коридора обнимала Эрика, как прозрачная вата. Время непрерывно меняло скорость своего течения — то замедлялось до полной остановки, то ускорялось, стягивая интервалы между событиями в не имевшие длин точки. Окружающие предметы превратились в объемные фигуры с множеством мелких плоских граней, как на картинах Сезанна. Слова вылетали из ртов — но не летели в уши, а взмывали вверх и разбивались об облицованный несбывшимися желаниями потолок. Заострения человеческих лиц прокалывали воздух, как гигантские иглы. Скудный свет от фонарей и свечек медленно, но неуклонно, таял … и, в конце концов, померк совсем.
Когда свет забрезжил опять, вокруг Эрика было совсем темно. Он стоял на узком карнизе, прилепившись лбом, грудью, животом и коленями к отвесной стене. Позади зияла узкая глубокая расщелина — он не видел ее, но твердо знал о ее существовании. Насколько она глубока?… Что находится на дне?… Какие неведомые существа обитают на другом берегу?… Ответы на эти вопросы были непостижимы, даже если б были достижимы. Эрик повернул, сколько мог, голову и посмотрел вниз: где-то далеко, на самом дне блестели две серебрянные нитки, уходя, как евклидовы прямые, в бесконечность. И еще какие-то провода. И лужа маслянистой жидкости. Несколько секунд (минут?… часов?…) он размышлял о значении увиденного … и наконец понял: он находится в логове дракона. Того самого, который своим зловонным дыханием загрязнил атмосферу! (Кто-то, кажется, упоминал недавно такого дракона … нет, вспомнить было невозможно.) Эрик опустил веки, мысленно воссоздавая образ чудовища: покрытое стальной чешуей тело — мощные короткие лапы с длинными блестящими когтями — слизистая бородавчатая морда. Жало, расположенное на кончике длинного, как хлыст, хвоста, источало яд. Во лбу дракона горел круглый, как лампа, глаз; на выдававшемся вперед носу пыхала жаром огнедышащая ноздря. Нет, погоди!… не огнедышащая, а дымодышащая, — а то как же он тогда загрязнил атмосферу?… И не просто дымодышащая: выходивший из этой ноздри газ в равных долях состоял из паров диоксина, синильной кислоты и ртути, а также радиоактивной пыли. Эрик попытался представить себе, каким должен быть у дракона обмен веществ, и потерпел неудачу … а-а, плевать! Сейчас важны не теоретические, а практические, аспекты жизни!
Как унести отсюда ноги?
Сколько на это потребуется времени?
Когда чудовище вернется в свое логово?
От напряжения мысли кожа на лбу Эрика собралась в гармошку … но тут он услыхал отдаленный рев — дракон возвращался! Возвращался чем-то рассерженным — яростно размахивая тонкими перепончатыми крыльями — издавая разъяренный вопль на всех частотах звукого спектра — скрежеща острыми, как пилы, зубами — то сжимая, то разжимая когти — хлеща себя по бокам хвостом. Эрик повернул голову и увидал, как по стенам пещеры медленно ползут исходившие из драконьего глаза блики. Чудовище стремительно приближалось!… Бежать, бежать немедленно — иначе будет поздно!!… Эрик потопал тяжелыми до неподъемности ступнями и попытался сделать шаг в противоположном от дракона направлении … но остался стоять на месте. Попытался еще раз … и опять остался на месте! Что-то держало его!! Держало за руки!!!… Только сейчас Эрик осознал, что руки его распростерты по стене — будто он хочет ее обнять. Потные раскаленные ладони испытывали тошнотворное ощущение несвободы. (На какое-то мгновение он даже подумал, что распят — прибит гвоздями к холодному цементу скалы.) Он изо всех сил дернулся, пытаясь освободиться, однако державшие его неведомые силы не поддались. «Ты чего, рехнулся? — поинтересовался до жути обыкновенный голос, — Накачал я тебя на свою голову!…» Эрик не нашелся, что ответить … его захлестнула паника — дракон был уже совсем рядом!… Желтое пламя, исходившее из глаза чудовища, несперпимо жгло левую щеку, безумный крик раздирал левое ухо. Эрик заметался, однако неподвижно закрепленные ладони опять удержали его на месте … от ужаса он закрыл глаза и вжался в стену. Дракон стал приближаться чуть медленнее … медленнее … еще медленнее … «Готовься, сейчас наша очередь!» — шепнул до жути обыкновенный голос. Тяжело отдуваясь, чудище проползло мимо прилипшего к стене Эрика и остановилось.
Оно промахнулось!… Или ничего не заметило!…
Эрик замер.
С шипением, дракон вздохнул, слепо посмотрел по сторонам и пополз дальше … чуть быстрее … еще быстрее … еще быстрее … Ноги чудовища ритмически ударяли в истоптанную землю: так-так-так … так-так-так … так-так-так … быстрее и тише … быстрее и тише … еще быстрее и еще тише. «Пошли!» — сказал до жути обыкновенный голос, когда эхо драконьего топота затихло вдали, и дернул Эрика за руку. Спотыкаясь, тот стал боком передвигаться по карнизу вправо. Постепенно становилось светлее. Непривычно свободная левая ладонь неуклюже хваталась за стену. Наконец он оказался в гулком объемном пространстве, залитом ярким светом и ограниченном снизу плоской гладкой поверхностью. «Ну все, теперь разбирайся сам!… — фыркнул в ухо до жути обыкновенный голос, — Я пошел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
«Сядь на место.» — неожиданно жестко сказал Рико.
Не обращая внимания, Эрик еще раз попытался встать … медленно … стараясь сохранять равновесие … сначала на четвереньки, потом … «Хосэ! — окликнул кого-то Рико через его голову, — Фернандо!» Из темноты выступили две тяжеловесные фигуры — широкие плечи, низкие лбы, выдающиеся вперед челюсти. Зеленовласая Принцесса подняла голову и следила за происходившим мутными глазами. «Садись. — сказал Рико, — В ногах правды нет.» Эрик опустился на мраморный пол, голова его кружилась — он все еще ощущал себя пьяным. «Зачем вам нужно пичкать меня наркотиками … да еще против воли?» — спросил он; «Просто причуда.» — небрежно отвечал Рико. Заморенная Марго разглядывала Эрика с презрительным любопытством. Пламя свечи нервно плясало, отбрасывая на ее лицо длинные угловатые тени. «Хосэ, дай ему соломинку и рафинад.» — приказал Рико. В руках у Эрика оказалась давешняя трубочка и бумажка с белым порошком. «Смотри, как надо!» — неожиданно вмешалась Принцесса. Она села по-турецки и развернула один из лежавших на одеяле пакетиков, в котором оказался такой же, как у Эрика, белый порошок — в руках у нее откуда-то появилась стеклянная трубочка. Фернандо и Хосэ стояли по обе стороны от Эрика, как часовые у входа в Мавзолей. Заморенная Марго стала рыться тонкими, как спички, руками в лежавшем возле нее рюкзаке. Принцесса вставила трубочку в ноздрю и, водя другим концом по бумажке, вдохнула порошок. «Ну?… — подбодрил Эрика Рико, — Теперь ты.» Фернандо присел на корточки и взял Эрика за запястье … «Я сам.» — сказал тот и поднес трубочку к носу.
Сначала он не почувствовал ничего, кроме щекочущего ощущения в переносице. Потом внезапно, как по мановению волшебной палочки, исчезли головокружение и тошнота. «Ну что?… Доходит? — спросил Рико снисходительно, — А ты, дурашка, не хотел!…» Хосэ и Фернандо опустились на пол и застыли в расслабленных позах. Эрик тоже сел поудобнее. Очертания предметов вокруг него стали резкими и четкими, как в мультфильме. «Чая горячего хочешь?» — предложила Принцесса; «Спасибо, да.» — ответил Эрик. Откуда-то донесся ритмичный звук там-тама. Сидевшие по соседству немцы (или скандинавы) сгрудились вокруг чего-то, не видного за их широкими спинами. Принцесса налила чай в колпачок стоявшего на одеяле термоса и протянула Эрику. Марго достала откуда-то небольшой пузырек темного стекла, вытряхнула на ладонь с десяток таблеток и, не запивая, проглотила; потом взяла с одеяла морковку и стала медленно жевать. (Нижняя челюсть ее двигалась вверх-вправо-вниз-влево, как у козы. Глаза были закрыты.) Эрик попытался развязать тесемки ушанки и, на этот раз, преуспел. Рико, Фернандо и Хосэ закурили — в воздухе запахло табаком и еще чем-то … то ли паленым сеном, то ли сандаловыми палочками. Никто ни с кем не разговаривал. Эрик снял дубленку, сложил в виде подушки, бросил сверху шапку и подсунул себе под спину … ему стало удобно и хорошо. Он обвел взглядом своих новых друзей — Фернандо и Хосэ застыли, как каменные надолбы, изредка поднося к губам сигареты. Марго хрустела морковкой. Рико откинулся навзничь — сигарета торчала из его рта вертикально, как телескоп. Зеленовласая Принцесса сидела, обхватив руками колени, и раскачивалась, как китайский болванчик. На ее обветренных устах играла загадочная улыбка.
«Вот, например, я. — сказала девица, будто продолжая давно начатый разговор, — В восемнадцать лет из дома ушла и ни разу о том не пожалела. И ведь образцовая семья была: отец — доктор наук, загрязнение оптической среды изучал, мать — зав. сектором эротики в министерстве культуры РЕФКР. В школе тоже все нормально — отличница, член бюро класса, председатель гигиенического кружка. А как кончила школу, так все у меня почему-то переменилось.»
Принцесса поморгала глазами и почесала (через дыру в штанине) ляжку левой ноги. Пламя свечи плясало в ее мутных зрачках двумя огненными язычками.
«Или, скажем, у Нонки — подруги моей — тоже ведь жизнь не задалась! Познакомилась она на дискотеке с парнем, а тот возьми, да окажись рыцарем-драконоборцем! С тех пор и поговорить-то с ней нормально не получалось: ты ей про одно — она тебе про другое … все мечтала того дракона найти, который своим зловонным дыханием атмосферу загрязнил … Погуляла Нонка со своим суженным месяца два, замуж вышла, да и укатила на Байкал мечту свою воплощать.»
Огни фонарей и свечек заполняли темноту, как светлячки. Где-то неподалеку бархатный баритон читал приторно-певучие стихи. «Уколись. — Рико протянул Эрику наполненный чем-то шприц, — Я сегодня угощаю.» Марго и Принцесса неподвижно распластались на полу, как морские звезды; их груди напоминали четыре уснувших (на какое-то время) вулкана. Хосэ и Фернандо застыли статуями Мыслителя. «Как уколоться?» — удивился, но не испугался, Эрик. Хаотические шорохи насыщали пространство туннеля, как летучие мыши. «Хосэ, объясни ему.» — лениво произнес Рико. «Перетягиваешь руку выше локтя, — монотонно забубнил Хосэ, — засучиваешь рукав …»
«Или, например, я. — сказал Фернандо, будто продолжая давно начатый разговор, — Сейчас, можно сказать, совсем смирный стал, но раньше … Помнится, когда в первый раз позыв ощутил, так сам испугался. Четырнадцать лет мне было — на уроке труда в доску гвоздь заколачивал … а за соседнем верстаком Кончита Тимошенко работала. И вдруг чувствую — хочется мне ее молотком по башке уделать. Хочется и все тут … зачем, почему — сам не знаю … Удержался я в тот раз — минут десять зубами скрежетал, пока позыв прошел, — но, все же, удержался! А месяца через два опять: иду в школу — глянь, Кончита впереди меня шагает … Ну, на меня и накатило — уж не знаю, чем она меня околдовала!… Однако же опять я сдержался — и даже легче, чем в первый раз … верно, потому что молотка у меня под руками не оказалось.»
Фернандо задумчиво пожевал пухлыми ярко-красными губами и застенчиво улыбнулся.
«После тех двух случаев у меня долгий перерыв был. Кончил школу, в Новосибирский Университет поступил: физфак, аспирантура — кандидатскую по спиновым стеклам защитил. Потом женился на младшей дочке третьего секретаря обкома. Тесть нам трехкомнатную квартиру в Академгородке справил, и стали мы жить-поживать да добра наживать. Однако ж не хватало мне чего-то … сидишь, иной раз, за столом, уравнение пишешь — а рука сама к молотку тянется. Ну и решился я, наконец, в один зимний вечер: одел тренировочный костюм, будто на пробежку иду, молоток за пазуху сунул …»
Черная пустота коридора обнимала Эрика, как прозрачная вата. Время непрерывно меняло скорость своего течения — то замедлялось до полной остановки, то ускорялось, стягивая интервалы между событиями в не имевшие длин точки. Окружающие предметы превратились в объемные фигуры с множеством мелких плоских граней, как на картинах Сезанна. Слова вылетали из ртов — но не летели в уши, а взмывали вверх и разбивались об облицованный несбывшимися желаниями потолок. Заострения человеческих лиц прокалывали воздух, как гигантские иглы. Скудный свет от фонарей и свечек медленно, но неуклонно, таял … и, в конце концов, померк совсем.
Когда свет забрезжил опять, вокруг Эрика было совсем темно. Он стоял на узком карнизе, прилепившись лбом, грудью, животом и коленями к отвесной стене. Позади зияла узкая глубокая расщелина — он не видел ее, но твердо знал о ее существовании. Насколько она глубока?… Что находится на дне?… Какие неведомые существа обитают на другом берегу?… Ответы на эти вопросы были непостижимы, даже если б были достижимы. Эрик повернул, сколько мог, голову и посмотрел вниз: где-то далеко, на самом дне блестели две серебрянные нитки, уходя, как евклидовы прямые, в бесконечность. И еще какие-то провода. И лужа маслянистой жидкости. Несколько секунд (минут?… часов?…) он размышлял о значении увиденного … и наконец понял: он находится в логове дракона. Того самого, который своим зловонным дыханием загрязнил атмосферу! (Кто-то, кажется, упоминал недавно такого дракона … нет, вспомнить было невозможно.) Эрик опустил веки, мысленно воссоздавая образ чудовища: покрытое стальной чешуей тело — мощные короткие лапы с длинными блестящими когтями — слизистая бородавчатая морда. Жало, расположенное на кончике длинного, как хлыст, хвоста, источало яд. Во лбу дракона горел круглый, как лампа, глаз; на выдававшемся вперед носу пыхала жаром огнедышащая ноздря. Нет, погоди!… не огнедышащая, а дымодышащая, — а то как же он тогда загрязнил атмосферу?… И не просто дымодышащая: выходивший из этой ноздри газ в равных долях состоял из паров диоксина, синильной кислоты и ртути, а также радиоактивной пыли. Эрик попытался представить себе, каким должен быть у дракона обмен веществ, и потерпел неудачу … а-а, плевать! Сейчас важны не теоретические, а практические, аспекты жизни!
Как унести отсюда ноги?
Сколько на это потребуется времени?
Когда чудовище вернется в свое логово?
От напряжения мысли кожа на лбу Эрика собралась в гармошку … но тут он услыхал отдаленный рев — дракон возвращался! Возвращался чем-то рассерженным — яростно размахивая тонкими перепончатыми крыльями — издавая разъяренный вопль на всех частотах звукого спектра — скрежеща острыми, как пилы, зубами — то сжимая, то разжимая когти — хлеща себя по бокам хвостом. Эрик повернул голову и увидал, как по стенам пещеры медленно ползут исходившие из драконьего глаза блики. Чудовище стремительно приближалось!… Бежать, бежать немедленно — иначе будет поздно!!… Эрик потопал тяжелыми до неподъемности ступнями и попытался сделать шаг в противоположном от дракона направлении … но остался стоять на месте. Попытался еще раз … и опять остался на месте! Что-то держало его!! Держало за руки!!!… Только сейчас Эрик осознал, что руки его распростерты по стене — будто он хочет ее обнять. Потные раскаленные ладони испытывали тошнотворное ощущение несвободы. (На какое-то мгновение он даже подумал, что распят — прибит гвоздями к холодному цементу скалы.) Он изо всех сил дернулся, пытаясь освободиться, однако державшие его неведомые силы не поддались. «Ты чего, рехнулся? — поинтересовался до жути обыкновенный голос, — Накачал я тебя на свою голову!…» Эрик не нашелся, что ответить … его захлестнула паника — дракон был уже совсем рядом!… Желтое пламя, исходившее из глаза чудовища, несперпимо жгло левую щеку, безумный крик раздирал левое ухо. Эрик заметался, однако неподвижно закрепленные ладони опять удержали его на месте … от ужаса он закрыл глаза и вжался в стену. Дракон стал приближаться чуть медленнее … медленнее … еще медленнее … «Готовься, сейчас наша очередь!» — шепнул до жути обыкновенный голос. Тяжело отдуваясь, чудище проползло мимо прилипшего к стене Эрика и остановилось.
Оно промахнулось!… Или ничего не заметило!…
Эрик замер.
С шипением, дракон вздохнул, слепо посмотрел по сторонам и пополз дальше … чуть быстрее … еще быстрее … еще быстрее … Ноги чудовища ритмически ударяли в истоптанную землю: так-так-так … так-так-так … так-так-так … быстрее и тише … быстрее и тише … еще быстрее и еще тише. «Пошли!» — сказал до жути обыкновенный голос, когда эхо драконьего топота затихло вдали, и дернул Эрика за руку. Спотыкаясь, тот стал боком передвигаться по карнизу вправо. Постепенно становилось светлее. Непривычно свободная левая ладонь неуклюже хваталась за стену. Наконец он оказался в гулком объемном пространстве, залитом ярким светом и ограниченном снизу плоской гладкой поверхностью. «Ну все, теперь разбирайся сам!… — фыркнул в ухо до жути обыкновенный голос, — Я пошел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34