Ей очень хотелось понравиться хозяину дома сразу по двум причинам:
во-первых, она уже была больна этим домом, где все, словно по
волшебству, было именно так, как грезилось ей в самых сладких, самых
невероятных мечтах; а, во-вторых, и сам Себастьян Тарасович произвел
на нее неизгладимое впечатление. Нравиться такому мужчине - труд
нелегкий, но весьма и весьма благодарный. Женщина, которая заслужила
его благосклонность, навсегда останется королевой.
Они шли по бесконечным коридорам, и Себастьян Тарасович гостеприимно
распахивал перед ними абсолютно все двери. Правда, то, что он
говорил, Димычу - как все мужчины менее романтичному - показалось
слегка странным, но он, как и Тэтэ, решил пока не высовываться.
- Так, так, - приговаривал старик. - Что у нас тут? О! Кабинет.
Прекрасный кабинет. И одновременно библиотека.
О такой библиотеке мечтают все. Нет такого человека, который не
мечтал бы о подобной библиотеке - с высоченными, под самый потолок,
книжными шкафами, забитыми пухлыми фолиантами в кожаном переплете с
серебряными застежками; энциклопедиями и словарями; альбомами и
буклетами; яркими современными книгами в блестящих обложках и
редчайшими старыми томиками. О библиотеке со стремянкой, с настоящим
письменным столом, на котором один только письменный прибор хватал
за душу и уже ее не отпускал никогда; со старинным глобусом на
бронзовой витой подставке, расписанном левиафанами и морскими
змеями, парусниками и замками, китами, дельфинами, тритонами и
наядами. С уютной лампой с зеленым абажуром. С крохотным кофейным
столиком перед глубоким креслом, где можно отдыхать с книгой в руке.
С огромным аквариумом, в котором рыбки, словно капельки радуги,
сновали среди развалин гранитного замка, между раковин и водорослей,
над равнинами золотистого песка. С фикусом в кадке, помнящим, верно,
еще французскую революцию... И ведь это было только начало.
Перед ошеломленными молодыми людьми мелькали комнаты, которых просто
не могло быть: уютные, изысканно и со вкусом обставленные, тихие и
просторные. А главное - созданные ими и только ими, потому что таких
совпадений не бывает в природе.
Наконец они добрели до кухни, окончательно убившей Тэтэ, но уже
оставившей равнодушной Димыча, который только разумом сумел понять,
что это тоже более чем, и уселись за стол. На столе уже дымился
кофейник, и стояли три крохотные фарфоровые чашки - черные,
расписанные красными драконами, и огромное блюдо с пирожными, при
взгляде на которое все трое стали немедленно истекать слюной.
Молодые люди предпочли не задумываться всерьез над тем, как и когда
хозяин успел приготовить именно три прибора? Еще одна случайность?
Или у него просто есть экономка? С другой стороны, человек, имеющий
достаточно денег, чтобы содержать такой дом, не должен нуждаться в
компаньонах.
Грустно признавать, но что ж поделаешь - жизнь заставила и Тэтэ, и
Димыча, часто задумываться именно о таких глупостях и совершенно
пустых вещах. И кому удалось избежать подобного несчастья, может со
спокойной совестью отложить эту рукопись - все равно ничего нового в
ней он для себя не отыщет.
- Итак, - радушно сказал Себастьян Тарасович, когда все разместились
и приступили к кофепитию. - Теперь о главном. Вам лично дом
понравился?
- Более чем, - ответил Димыч, а Тэтэ только вздохнула.
- Должен сказать вам, молодые люди, что обитель моя имеет свой
характер и весьма переборчива, но вы ей приглянулись, - старик
посмотрел на изумленную пару и, предупреждая нехорошие мысли,
которые начали копошиться в голове у Димыча, быстро произнес. - В
чудеса верите охотно?
- После того, как увидели Ваш дом - вполне, - рассмеялась Тэтэ. И
сразу стала ослепительной красавицей.
- Прекрасно, прекрасно. А нервы у вас крепкие?
- Пока, да, - осторожно произнес Димыч, явно не понимая, куда клонит
старик. Все было слишком уж необычно, и он неуверенно чувствовал
себя, поскольку ни один из заранее продуманных им вариантов
поведения в данном случае не годился. "Может, маньяк какой-нибудь?"
- мелькнуло у него в голове.
С жутким грохотом свалился вниз и разбился вдребезги изумительный
цветочный горшок в виде черепахи, из панциря которой росла какая-то
вьющаяся травка.
- О Господи! - подпрыгнула на месте Тэтэ.
- Не беспокойтесь, - попросил старик. - Я не преувеличиваю и не лгу.
Тем более, я не сумасшедший. Этот дом реагирует непосредственно на
мысли людей, которые его посещают. И особенно тех, кто в нем живет.
Вы, скорее всего, испугались меня или рассердились, - обратился он к
Димычу. - Правда, голубчик?
- Д-да.
- Вот видите.
- Ничего я не вижу! - рявкнул Димыч, который решительно отказывался
верить во все сверхъестественное, как только оно пыталось
вторгнуться в его жизнь.
- Жаль, - огорчился Себастьян Тарасович.
В этот момент кофейник сперва потускнел, затем резко посветлел, и в
считанные мгновения, прямо на глазах у всех, превратился из лакового
черного фарфорового в белый фаянсовый, да еще и с надбитым носиком,
каких двенадцать на дюжину в каждом доме.
Иловайский схватился за голову. Старик заметно погрустнел, но тут
внезапно заговорила Тэтэ.
- Чудо какое! - восхитилась она. - Так, значит, дом сам собой таким
становится?!
- Вроде того, - осторожно ответил Себастьян, стараясь не испугать
гостей еще больше своими словами. Молодой человек его серьезно
разочаровал, и огромные надежды, возлагаемые на него, оправдывать,
похоже, не собирался. Теперь старик думал, как вежливее выпроводить
юную пару прежде, чем они окончательно все загубят. А ведь так
хорошо начиналось. Возможно, он поторопился? Но, с другой стороны,
такие вещи не заметить нельзя. При первой же размолвке, при первом
же недоразумении молодым людям грозило такое серьезное потрясение,
последствия коего предсказать было нельзя. Лучше уж сразу выложить
все карты - в конце концов пусть его считают безумцем, чем сами тихо
сойдут с ума в живом доме.
Ибо этот дом - не просто жилище. Это зеркало души человеческой, это
та самая тихая обитель, которую каждый носит в себе. Это то место, к
которому каждый человек идет всю свою жизнь, и он ничего не
добавляет от себя, а только выносит на поверхность все, что таится в
самых укромных уголках души человеческой. Эти двое были так
счастливы, так влюблены, так милы - и пока они будут оставаться
такими, и дом их будет хорошеть и расцветать.
Но на хозяина этого дома возложена великая ответственность. И,
переступая этот порог, необходимо о ней знать, чтобы принимать
решение наверняка. В свое время Себастьен прошел через подобное
испытание, потому хорошо понимал мальчика. Бедняга, тяжело ему. Но,
во всяком случае, он, Себастьен, цветочных горшков не громил. Так,
по мелочи, закоптил пару кастрюль, да сменил серебряные канделябры
на бронзовые. Да-с. И до сих пор этим гордится.
- Какая красота, - сказала Тэтэ. - Дом, который не дает человеку
плохеть. Это же воплощенная мечта.
И разбитый цветочный горшок скромно занял свое место на подоконнике.
А вместо горки просыпанной земли на полу оказалась стайка ярких
бабочек. Они, кружась, поднялись в воздух и вылетели в окно.
И Димыч поднял на Себастьяна Тарасовича сияющие счастьем глаза.

***
- Что вы из меня монстра делаете? - возмущался Боболониус. - Почему
это вы решили, что если они меня переживут, то все остальное тоже
переживут? Вот увидят Колумбыча, и с копыт. Допрыгаетесь...
- Никто не делает из Вас монстра, дружок, - увещевающе молвила Алиса
Сигизмундовна. - Просто Вы наиболее материальны, а Ваш облик прочнее
всего связан в человеческом сознании с серьезной опасностью. Им
нужно привыкнуть вовсе не к Вам, а к тому, что все их представления
о мире рушатся, и вот это вот - о Вас - тоже. А это очень сложно,
поверьте мне, голубчик. Я такое много раз видела. Вам, естественно,
как существу куда более опытному и умудренному это в диковинку, но
будьте же снисходительны к их молодости и неразумию...
- Щас, - буркнул Боболониус.
Картина эта не меняется вот уже часа два, а то и два с половиной. И
разговор то и дело заходит в тупик. Переспорить Боболониуса можно -
но среди присутствующих таких счастливцев пока что нет. Они только
теоретически представляют себе эту возможность и жаждут ее всеми
фибрами своих исстрадавшихся душ.
Дело ведь вот в чем.
Вот уже неделю Тэтэ и Димыч живут вместе с Себастьяном Тарасовичем,
занимая три комнаты из неизвестного им пока количества апартаментов.
Старик сразу предупредил их, что неделя - это минимальный
испытательный срок, в течение которого и выяснится, как им быть
дальше. И вот седьмой день минул, и надо бы знакомить потихоньку
молодую пару с прочими жильцами их нового обиталища, но Боболониус
упрямится по обыкновению, а все остальные здорово склонны
подозревать, что именно он способен произвести на человеков самое
сильное впечатление. После его появления на сцене они сразу
определят - оставаться им тут или уходить, чтобы приискать себе
другого старичка либо старушку с причудами попроще да попривычнее.
Димыч и Тэтэ уходить, само собой, не хотят, но уже понимают, что
хоть Себастьян Тарасович в опеке и помощи особо не нуждается, да еще
и сам кому хочешь поможет в трудную минуту, однако речь идет об
ответственности гораздо более серьезной. И вот они уже несколько
часов подряд, с раннего утра, сидят на взводе - вымытые, вычищенные
до блеска и взволнованные не меньше, чем перед собственной свадьбой,
а дом пуст. И никто не идет к ним. Только Себастьян Тарасович раз в
двадцать минут появляется и извиняющеся разводит руками, да бубнят
за тяжелой дубовой дверью, ведущей в его кабинет, несколько голосов.

И кажется Димычу и Тэтэ, что их никто не хочет видеть в этом доме.
- Боболониус, ведите себя прилично, - попросила Алиса Сигизмундовна.

- Будто я буян какой или там дебошир! Я и так веду себя прилично,
а вы вот все как с цепи сорвались. Почему с Горацием не знакомите?
- Опять двадцать пять! - не выдержал пенат Гораций Фигул. - Отвезти
бы тебя обратно, к берегам далеким...
- От такого же и слышу, - сообщил Боболониус.
- Вот что, - решительно сказал Себастьян. - Я настоятельно прошу
тебя, Бобо, познакомиться с нашими соседями, и решить со всей
серьезностью, устраивают ли они тебя в качестве будущих друзей. В
том же случае, если ты примешь положительное решение, расскажешь им
о своем происхождении. Их это не может не заинтересовать.
- Точно? - Боболониус прищурил желтый глаз. - Как в аптеке?
- Обижаешь...
- Ладно, давайте. Чего топтаться зря на одном месте и терять время?
Пошли уж нести сладость и свет юным и несмышленым душам.
И он решительно потопал вперед.
К каким только чудесам не успели привыкнуть Димыч и Тэтэ всего за
семь коротких дней. И все же...
- Соберитесь и крепитесь! - попросил Себастьян Тарасович,
появляясь на пороге их комнаты. - Боболониус хочет поговорить с
вами. Только не нервничайте.
- Эй, ребята, я уже иду! - раздалось из темноты коридора.
Почему-то Димычу показалось, что звук идет слишком близко к полу, но
он решил не морочить себе голову.
- Ой, мама, - негромко сказала Тэтэ, когда Боболониус возник в
дверях их комнаты. И тут же спросила вслух, - Нет, ну причем тут
мама?
- Невольные ассоциации, - машинально ответил Димыч. Он действительно
прикидывал сейчас, у кого против кого нет ни малейших шансов - у
Элеоноры против Боболониуса, или все же наоборот.
Себастьян Тарасович тревожно переводил взгляд на молодых людей и
обратно.
- Это было в дни безумных извращений Каракаллы, - неожиданно выпалил
Боболониус.
1 2 3 4