В этот день все члены синдиката собрались вместе в большом, со вкусом обставленном зале заседаний. Это были известные финансовые тузы Англии, которые нажили крупные капиталы на спекуляции недвижимостью. Сейчас они неторопливо беседовали в ожидании адвоката Беннета. Наконец, тот появился. Поздоровавшись, он сразу же приступил к делу. Весь его вид свидетельствовал о важности предстоящего момента. Он был сама независимость, облачённая в чёрный строгого покроя фрак.
— Мистер Беннет, прежде чем вы приступите к делу вы не скажете, видели ли вы сегодня своего клиента?
— Нет, милорд, — скупо ответил адвокат, раскладывая аккуратными стопками ценные бумаги.
— Странный человек этот Гроут, — продолжал лорд Уолтем. — Он не делец, а всё же ставит нас в довольно затруднительное положение. Он и на англичанина не похож, я бы принял его за южанина.
— Да, пожалуй, — вступил в разговор банкир Гуго Винд. — И вообще, странная семья эти Гроуты. Вы знаете, что его мать страдает клептоманией?
— Бог ты мой! Этого нам ещё не доставало! — воскликнул лорд.
— Это она сейчас — сумасшедшая старуха, а было время, когда миссис Гроут была одной из самых видных дам нашего города. Она часто бывала у нас, а после её ухода всегда пропадала какая-нибудь ценная безделушка. Но это её беда. А в сущности, она всё же счастливая женщина.
— Этого я бы не сказал, раз у неё такой сын, — заметил Стресел.
Это был один из опытнейших специалистов по части проведения тайных спекулятивных сделок.
— И все-таки старухе везёт. Если бы не погибла в своё время дочь Дентона, у Гроутов сегодня не было бы ни гроша за душой, — продолжал разговор Уолтем. — А вы знали леди Мери, милорд?
— Ещё бы. Я знал и её, и её дочь. Мы были дружны с Дентонами. А девочка была очень красивой.
— Вы кого имеете в виду?
Дигби тихо вошёл в зал заседаний и прикрыл за собой дверь. Его присутствие заметили только тогда, когда он задал этот вопрос.
— Мы говорим о вашей покойной кузине, дочери леди Мери Дентон.
Гроут презрительно улыбнулся.
— Все эти разговоры бесцельны.
— А вы её помните, Дигби?
— Довольно смутно. Меня не интересуют маленькие дети. Я помню, что она была у нас когда-то в доме, много шумела и ревела по всякому поводу. Впрочем, господа, давайте не будем отвлекаться от дел. Вы привели в порядок все бумаги, Беннет? Если всё в порядке, то получите и эту бумагу, которую вы мне подали на подпись.
Адвокат внимательно изучил документ и приобщил его к делу. Затем подытожил:
— Теперь всё в порядке. Приступим к делу, господа.
— Ваше требование о выплате наличными такой огромной суммы для нас было тяжёлым условием, — сказал лорд, открывая небольшой ящик. — Я не люблю держать в доме или в конторе больших денег. Пришлось нанять двух охранников.
— Я не вижу ничего удивительного в моей просьбе, — сказал Дигби с деланным благодушием. В то же время он с напряжением наблюдал за тем, как лорд вынимал пачку за пачкой банкноты и пересчитывал их.
— Мистер Гроут, нужна ещё одна ваша подпись, — обратился адвокат к Дигби.
В это время в зал вошёл секретарь.
— Господа, простите за вторжение. Но я обязан срочно передать письмо мистеру Беннету.
Адвокат вскрыл конверт, быстро пробежал текст и нахмурился.
— Это письмо от Солтера.
— А может быть, давайте завершим сделку, а потом уже примемся за чтение писем.
— Я опасаюсь, что продажа недвижимости не может состояться сегодня, так как Джон Солтер заявил предостережение.
Дигби вскочил на ноги:
— Как он смеет это делать? У него нет никаких прав для такого шага. Он больше не мой адвокат. И вообще, кто его уполномачивал? — Закричал он почти в полный голос.
Беннет посмотрел на него спокойно и равнодушно:
— Это предупреждение Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дентон. Согласно этому письму, она ещё жива и имеет свои права на наследство.
Наступило неловкое молчание.
— Это меняет дело, — сказал банкир Винд. — Вы, конечно, знаете, Гроут, что значит предостережение?
— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Уверен, что старый Солтер просто мстит мне. Ведь все знают, что Доротея Дентон давно умерла. Погибла двадцать лет тому назад.
— И всё же, мы сейчас ничего не можем предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб, который может быть причинён наследнице. — Лорд Уолтем говорил, отделяя каждое слово небольшой паузой.
— Но я готов подписать документ об отчуждении, — горячился Дигби.
— Это безразлично. Мы не станем терять свои деньги. Если это только злая шутка, то мы беспрепятственно сможем собраться в любой другой день и заключить сделку. Но мне не верится, чтобы человек в положении Солтера и с его умом выкинул такой фортель.
С мнением лорда нельзя было не согласиться. А Дигби был вне себя от бешенства, наблюдая за тем, как пачки денежных купюр исчезали в шкатулке. Он был бессилен что-либо сделать.
— Тогда, господа, до новой встречи.
Он прыгнул на заднее сидение автомобиля и скомандовал водителю:
— Быстро к Национальному банку.
Он знал, что мать имеет на своём счету в этом банке около ста тысяч фунтов стерлингов. Это были средства, полученные от доходов с имения Дентонов. Дигби решил взять эти деньги. Через минуту его позвали в кабинет директора, и Дигби показалось, что в этот раз его встретили холоднее обычного.
— Добрый день, мистер Стевонс. Я желал бы взять вклад моей матери.
— Я рад вас видеть у нас, мистер Гроут. Присаживайтесь, пожалуйста. Я бы с большим удовольствием выдал вам деньги, но, к моему огорчению, не могу этого сделать.
— Объясните, пожалуйста.
— Сегодня утром я получил извещение, что подняты возражения против отчуждения вами Дентоновской земельной собственности. Кроме того, в городе ходят слухи, что Дентоновское состояние не перейдёт к вашей матери. По этой причине я не могу выдать вам деньги. Вы должны нас извинить. Но с собственного счёта вы можете снять любую сумму.
Собственный текущий счёт в банке у Дигби тоже был довольно солиден.
— Хорошо, я хотел бы знать, какой суммой располагаю в вашем учреждении. Я хотел бы получить её сейчас.
Гроут уже успокоился и мог рассуждать хладнокровно. Незачем пытаться пробивать стену головой, Солтера нужно одолеть хитростью. К счастью, деньги банды «тринадцати» находились в другом банке. В крайнем случае, он сумеет прикарманить всю сумму. Вскоре вернулся директор с расчётами, а ещё через несколько минут Дигби уже садился в автомобиль со вздутыми от банкнотов карманами. При выходе из банка Дигби едва не столкнулся лицом к лицу с высоким бородатым человеком. Стоило увидеть его острые внимательные глаза, чтобы догадаться, что это сыщик. Неужели ему села на хвост полиция? Пожалуй, нет. Это скорее частный сыщик от Солтера.
Дома Дигби ждала телеграмма от Вилли. «Купил „Пелеагу“. 12 тысяч фунтов. Судно идёт в Авонмау. Капитан со мной в самолёте. Приезжаю 9 часов вечера». Лицо Гроута прояснилось. Это был первый маленький успех в его большом деле. Он улыбнулся, вспомнив о Еве. Всё ещё впереди.
Глава 30
Дигби снимает маску
Ева сидела в тёмном помещении и, не зная чем заняться, безуспешно пыталась читать. Вдруг в дверях щёлкнул замок, и вошёл Дигби.
— Здравствуйте, мисс Уэлдон. Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня?
— Не угодно ли вам объяснить, почему меня держат в заключении? Вам известно, что вы совершаете тяжкое преступление?
Он рассмеялся.
— Даже если это так, то что из этого вытекает? — сказал он любезно. — Давайте будем говорить откровенно. Все эти манерничания мне ужасно надоели. Надеюсь, вам тоже. — Он взял её руку в свою. — Какая у вас холодная рука, дорогая, хотя в комнате довольно тепло.
— Оставьте меня в покое! — Ева вырвала свою руку из цепких пальцев Гроута. — Когда я смогу оставить этот дом?
— Как, вы хотите покинуть меня? По-моему, вопрос нужно ставить иначе: когда мы вместе покинем этот дом? Так звучит намного лучше. Вы такая красивая сегодня, Ева…
Девушка теперь окончательно поняла, в каком она оказалась положении. Маска с этого внешне лощеного джентльмена спала. Теперь ясно, с кем она имеет дело. Но Ева не испугалась, просто в ней всё похолодело, будто застыло. Она даже не отодвинулась, когда он попытался поцеловать её в губы. Дигби, очевидно, понял, что сейчас не время для нежностей, — ледяные глаза Евы презрительно смотрели на него.
— Я должен тобой владеть, Ева. Тобой и никем другим. Именно тебя я выбрал из всех женщин мира. Ты меня слышишь?
Ева будто проснулась от сна. Она изо всех сил толкнула Дигби в грудь, но это только возбудило его ещё больше.
Он попытался вновь обнять Еву. Но она нанесла ему два удара кулаком в лицо. Дигби отшатнулся. И прежде чем он успел прийти в себя, Ева убежала в ванную комнату и заперла дверь.
На все увещевания Гроута она не отвечала. Ничего не добившись, он решил зайти в лабораторию. Но в коридоре ему преградила дорогу мать.
— Дигби, подойди ко мне, — сказала она повелительным тоном, каким давно уже не говорила с сыном.
— Чего ты от меня хочешь?
— Войди ко мне в комнату и запри за собой дверь.
Он не понимал её и поэтому испытывал какой-то подспудный страх. Уже прошло больше года, как мать не говорила с ним подобным тоном.
— Уж не думаешь ли ты мне приказывать?
— Сядь и слушай, — сказала она твёрдо.
Вдруг Дигби всё понял.
— А, ты опять приняла морфий, старая чертовка?
— Я ещё раз прошу тебя, дитя моё. Сядь, Дигби Эстремеда, я хочу с тобой говорить.
— Ты… ты…
— Молчать! — прервала она его. — Скажи мне, что ты сделал с моим состоянием?
Он смотрел на неё во все глаза, не веря своим ушам.
— Я была достаточно глупа, чтобы выдать тебе свою основную доверенность. Ты продал недвижимость?
Он был так поражён логикой её мысли, что ответил откровенно:
— Там заявили что-то вроде возражения, так что я не смог продать…
— Только на это я и надеялась.
— Что?! — закричал Дигби, вставая.
Но она снова заставила его сесть повелительным жестом руки. Дигби подчинился, будто загипнотизированный. Эта старуха осмеливалась приказывать ему. Он дал ей морфий, чтобы успокоить её, а она вновь взялась за старое — хочет им повелевать.
— Почему возникли препятствия с продажей недвижимости?
— Потому что идиот Солтер поклялся в том, что ребёнок ещё жив. Тот самый ребёнок, который утонул двадцать лет назад.
Мать улыбалась, и это привело Дигби в ещё большее изумление.
— Я тоже знаю, что девочка жива.
— Ты с ума сошла, старая дура. Та маленькая паршивка двадцать лет назад утонула!
Но старуха, казалось, не слушала его. Она вся была погружена в себя.
— Мне так хотелось бы узнать, как её спасли. Ты сам во всём виноват. К тому же, ты её орудие, дружок!
— Или ты мне всё расскажешь, что знаешь, чертовка, или я тебя заставлю пожалеть о том, что вообще открыла рот, — шипел вне себя от злости Дигби.
— Ты сам сделал у неё отметину, по которой её узнали. Теперь ты всё понял?
— Какую отметину? Ты что, бредишь?
— Не помнишь, Дигби? — старуха говорила, наслаждаясь его смущением. — Жил-был хороший ребёнок, которому злой мальчишка ожёг руку, вдавив в неё раскалённую монету…
Гроут вдруг всё вспомнил. И большую комнату со старомодной мебелью, и ласковую девочку, и её дикий крик от боли. Он вспомнил даже маленькую спиртовку, на которой накалил полшиллинга.
— Боже мой! Этого не может быть.
Ещё секунду он смотрел на искривлённое в злорадной улыбке лицо матери, а затем вышел, сильно хлопнув дверью. Ему нужно было подумать. Он вошёл в комнату, но тут его размышления прервал шум у окна. Он отодвинул портьеру — и у порога своего дома увидел нежданных гостей. Это были Джим, старый Солтер, а с ними не менее десяти сыщиков. На их звонки никто не отвечал, и они уже принялись ломать парадную дверь. Больше пяти минут она не выдержит. Именно столько времени отпущено ему для того, чтобы всё решить с Евой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Мистер Беннет, прежде чем вы приступите к делу вы не скажете, видели ли вы сегодня своего клиента?
— Нет, милорд, — скупо ответил адвокат, раскладывая аккуратными стопками ценные бумаги.
— Странный человек этот Гроут, — продолжал лорд Уолтем. — Он не делец, а всё же ставит нас в довольно затруднительное положение. Он и на англичанина не похож, я бы принял его за южанина.
— Да, пожалуй, — вступил в разговор банкир Гуго Винд. — И вообще, странная семья эти Гроуты. Вы знаете, что его мать страдает клептоманией?
— Бог ты мой! Этого нам ещё не доставало! — воскликнул лорд.
— Это она сейчас — сумасшедшая старуха, а было время, когда миссис Гроут была одной из самых видных дам нашего города. Она часто бывала у нас, а после её ухода всегда пропадала какая-нибудь ценная безделушка. Но это её беда. А в сущности, она всё же счастливая женщина.
— Этого я бы не сказал, раз у неё такой сын, — заметил Стресел.
Это был один из опытнейших специалистов по части проведения тайных спекулятивных сделок.
— И все-таки старухе везёт. Если бы не погибла в своё время дочь Дентона, у Гроутов сегодня не было бы ни гроша за душой, — продолжал разговор Уолтем. — А вы знали леди Мери, милорд?
— Ещё бы. Я знал и её, и её дочь. Мы были дружны с Дентонами. А девочка была очень красивой.
— Вы кого имеете в виду?
Дигби тихо вошёл в зал заседаний и прикрыл за собой дверь. Его присутствие заметили только тогда, когда он задал этот вопрос.
— Мы говорим о вашей покойной кузине, дочери леди Мери Дентон.
Гроут презрительно улыбнулся.
— Все эти разговоры бесцельны.
— А вы её помните, Дигби?
— Довольно смутно. Меня не интересуют маленькие дети. Я помню, что она была у нас когда-то в доме, много шумела и ревела по всякому поводу. Впрочем, господа, давайте не будем отвлекаться от дел. Вы привели в порядок все бумаги, Беннет? Если всё в порядке, то получите и эту бумагу, которую вы мне подали на подпись.
Адвокат внимательно изучил документ и приобщил его к делу. Затем подытожил:
— Теперь всё в порядке. Приступим к делу, господа.
— Ваше требование о выплате наличными такой огромной суммы для нас было тяжёлым условием, — сказал лорд, открывая небольшой ящик. — Я не люблю держать в доме или в конторе больших денег. Пришлось нанять двух охранников.
— Я не вижу ничего удивительного в моей просьбе, — сказал Дигби с деланным благодушием. В то же время он с напряжением наблюдал за тем, как лорд вынимал пачку за пачкой банкноты и пересчитывал их.
— Мистер Гроут, нужна ещё одна ваша подпись, — обратился адвокат к Дигби.
В это время в зал вошёл секретарь.
— Господа, простите за вторжение. Но я обязан срочно передать письмо мистеру Беннету.
Адвокат вскрыл конверт, быстро пробежал текст и нахмурился.
— Это письмо от Солтера.
— А может быть, давайте завершим сделку, а потом уже примемся за чтение писем.
— Я опасаюсь, что продажа недвижимости не может состояться сегодня, так как Джон Солтер заявил предостережение.
Дигби вскочил на ноги:
— Как он смеет это делать? У него нет никаких прав для такого шага. Он больше не мой адвокат. И вообще, кто его уполномачивал? — Закричал он почти в полный голос.
Беннет посмотрел на него спокойно и равнодушно:
— Это предупреждение Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дентон. Согласно этому письму, она ещё жива и имеет свои права на наследство.
Наступило неловкое молчание.
— Это меняет дело, — сказал банкир Винд. — Вы, конечно, знаете, Гроут, что значит предостережение?
— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Уверен, что старый Солтер просто мстит мне. Ведь все знают, что Доротея Дентон давно умерла. Погибла двадцать лет тому назад.
— И всё же, мы сейчас ничего не можем предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб, который может быть причинён наследнице. — Лорд Уолтем говорил, отделяя каждое слово небольшой паузой.
— Но я готов подписать документ об отчуждении, — горячился Дигби.
— Это безразлично. Мы не станем терять свои деньги. Если это только злая шутка, то мы беспрепятственно сможем собраться в любой другой день и заключить сделку. Но мне не верится, чтобы человек в положении Солтера и с его умом выкинул такой фортель.
С мнением лорда нельзя было не согласиться. А Дигби был вне себя от бешенства, наблюдая за тем, как пачки денежных купюр исчезали в шкатулке. Он был бессилен что-либо сделать.
— Тогда, господа, до новой встречи.
Он прыгнул на заднее сидение автомобиля и скомандовал водителю:
— Быстро к Национальному банку.
Он знал, что мать имеет на своём счету в этом банке около ста тысяч фунтов стерлингов. Это были средства, полученные от доходов с имения Дентонов. Дигби решил взять эти деньги. Через минуту его позвали в кабинет директора, и Дигби показалось, что в этот раз его встретили холоднее обычного.
— Добрый день, мистер Стевонс. Я желал бы взять вклад моей матери.
— Я рад вас видеть у нас, мистер Гроут. Присаживайтесь, пожалуйста. Я бы с большим удовольствием выдал вам деньги, но, к моему огорчению, не могу этого сделать.
— Объясните, пожалуйста.
— Сегодня утром я получил извещение, что подняты возражения против отчуждения вами Дентоновской земельной собственности. Кроме того, в городе ходят слухи, что Дентоновское состояние не перейдёт к вашей матери. По этой причине я не могу выдать вам деньги. Вы должны нас извинить. Но с собственного счёта вы можете снять любую сумму.
Собственный текущий счёт в банке у Дигби тоже был довольно солиден.
— Хорошо, я хотел бы знать, какой суммой располагаю в вашем учреждении. Я хотел бы получить её сейчас.
Гроут уже успокоился и мог рассуждать хладнокровно. Незачем пытаться пробивать стену головой, Солтера нужно одолеть хитростью. К счастью, деньги банды «тринадцати» находились в другом банке. В крайнем случае, он сумеет прикарманить всю сумму. Вскоре вернулся директор с расчётами, а ещё через несколько минут Дигби уже садился в автомобиль со вздутыми от банкнотов карманами. При выходе из банка Дигби едва не столкнулся лицом к лицу с высоким бородатым человеком. Стоило увидеть его острые внимательные глаза, чтобы догадаться, что это сыщик. Неужели ему села на хвост полиция? Пожалуй, нет. Это скорее частный сыщик от Солтера.
Дома Дигби ждала телеграмма от Вилли. «Купил „Пелеагу“. 12 тысяч фунтов. Судно идёт в Авонмау. Капитан со мной в самолёте. Приезжаю 9 часов вечера». Лицо Гроута прояснилось. Это был первый маленький успех в его большом деле. Он улыбнулся, вспомнив о Еве. Всё ещё впереди.
Глава 30
Дигби снимает маску
Ева сидела в тёмном помещении и, не зная чем заняться, безуспешно пыталась читать. Вдруг в дверях щёлкнул замок, и вошёл Дигби.
— Здравствуйте, мисс Уэлдон. Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня?
— Не угодно ли вам объяснить, почему меня держат в заключении? Вам известно, что вы совершаете тяжкое преступление?
Он рассмеялся.
— Даже если это так, то что из этого вытекает? — сказал он любезно. — Давайте будем говорить откровенно. Все эти манерничания мне ужасно надоели. Надеюсь, вам тоже. — Он взял её руку в свою. — Какая у вас холодная рука, дорогая, хотя в комнате довольно тепло.
— Оставьте меня в покое! — Ева вырвала свою руку из цепких пальцев Гроута. — Когда я смогу оставить этот дом?
— Как, вы хотите покинуть меня? По-моему, вопрос нужно ставить иначе: когда мы вместе покинем этот дом? Так звучит намного лучше. Вы такая красивая сегодня, Ева…
Девушка теперь окончательно поняла, в каком она оказалась положении. Маска с этого внешне лощеного джентльмена спала. Теперь ясно, с кем она имеет дело. Но Ева не испугалась, просто в ней всё похолодело, будто застыло. Она даже не отодвинулась, когда он попытался поцеловать её в губы. Дигби, очевидно, понял, что сейчас не время для нежностей, — ледяные глаза Евы презрительно смотрели на него.
— Я должен тобой владеть, Ева. Тобой и никем другим. Именно тебя я выбрал из всех женщин мира. Ты меня слышишь?
Ева будто проснулась от сна. Она изо всех сил толкнула Дигби в грудь, но это только возбудило его ещё больше.
Он попытался вновь обнять Еву. Но она нанесла ему два удара кулаком в лицо. Дигби отшатнулся. И прежде чем он успел прийти в себя, Ева убежала в ванную комнату и заперла дверь.
На все увещевания Гроута она не отвечала. Ничего не добившись, он решил зайти в лабораторию. Но в коридоре ему преградила дорогу мать.
— Дигби, подойди ко мне, — сказала она повелительным тоном, каким давно уже не говорила с сыном.
— Чего ты от меня хочешь?
— Войди ко мне в комнату и запри за собой дверь.
Он не понимал её и поэтому испытывал какой-то подспудный страх. Уже прошло больше года, как мать не говорила с ним подобным тоном.
— Уж не думаешь ли ты мне приказывать?
— Сядь и слушай, — сказала она твёрдо.
Вдруг Дигби всё понял.
— А, ты опять приняла морфий, старая чертовка?
— Я ещё раз прошу тебя, дитя моё. Сядь, Дигби Эстремеда, я хочу с тобой говорить.
— Ты… ты…
— Молчать! — прервала она его. — Скажи мне, что ты сделал с моим состоянием?
Он смотрел на неё во все глаза, не веря своим ушам.
— Я была достаточно глупа, чтобы выдать тебе свою основную доверенность. Ты продал недвижимость?
Он был так поражён логикой её мысли, что ответил откровенно:
— Там заявили что-то вроде возражения, так что я не смог продать…
— Только на это я и надеялась.
— Что?! — закричал Дигби, вставая.
Но она снова заставила его сесть повелительным жестом руки. Дигби подчинился, будто загипнотизированный. Эта старуха осмеливалась приказывать ему. Он дал ей морфий, чтобы успокоить её, а она вновь взялась за старое — хочет им повелевать.
— Почему возникли препятствия с продажей недвижимости?
— Потому что идиот Солтер поклялся в том, что ребёнок ещё жив. Тот самый ребёнок, который утонул двадцать лет назад.
Мать улыбалась, и это привело Дигби в ещё большее изумление.
— Я тоже знаю, что девочка жива.
— Ты с ума сошла, старая дура. Та маленькая паршивка двадцать лет назад утонула!
Но старуха, казалось, не слушала его. Она вся была погружена в себя.
— Мне так хотелось бы узнать, как её спасли. Ты сам во всём виноват. К тому же, ты её орудие, дружок!
— Или ты мне всё расскажешь, что знаешь, чертовка, или я тебя заставлю пожалеть о том, что вообще открыла рот, — шипел вне себя от злости Дигби.
— Ты сам сделал у неё отметину, по которой её узнали. Теперь ты всё понял?
— Какую отметину? Ты что, бредишь?
— Не помнишь, Дигби? — старуха говорила, наслаждаясь его смущением. — Жил-был хороший ребёнок, которому злой мальчишка ожёг руку, вдавив в неё раскалённую монету…
Гроут вдруг всё вспомнил. И большую комнату со старомодной мебелью, и ласковую девочку, и её дикий крик от боли. Он вспомнил даже маленькую спиртовку, на которой накалил полшиллинга.
— Боже мой! Этого не может быть.
Ещё секунду он смотрел на искривлённое в злорадной улыбке лицо матери, а затем вышел, сильно хлопнув дверью. Ему нужно было подумать. Он вошёл в комнату, но тут его размышления прервал шум у окна. Он отодвинул портьеру — и у порога своего дома увидел нежданных гостей. Это были Джим, старый Солтер, а с ними не менее десяти сыщиков. На их звонки никто не отвечал, и они уже принялись ломать парадную дверь. Больше пяти минут она не выдержит. Именно столько времени отпущено ему для того, чтобы всё решить с Евой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21