— Пожалуйста, доложите ему, что его желает видеть миссис Клифтон, — сказала Джейн.
Девица исчезла, минуты через две вернулась и пригласила Джейн войти в соседнюю комнату. Она была еще меньше предыдущей. За обшарпанным письменным столом сидел маленький неопрятный человек. Воротник его рубашки был не первой свежести, а манжеты, видневшиеся из рукавов пиджака, — рваные. Даже руки у него были грязные.
— Входите, миссис, прошу вас, — пригласил он ее. — Что вам угодно?
Волосы у него были спутаны, и он, вероятно, уже много дней не брился.
— Чем могу быть вам полезен, миссис? — спросил Блонберг.
— Вы — агент Лонгфорд-Манора?
Он закивал головой.
— Когда мне назвали ваше имя, то я тотчас же подумал: вероятно, это та молодая дама, которая была в доме во время этого страшного убийства. Какой ужасный случай, миссис!
Однако Джейн не была расположена к беседе.
— Мне хотелось бы знать, кто владелец Лонгфорд-Манора? — спросила она.
Маленький человечек покачал головой.
— Владелец Лонгфорд-Манора живет во Флоренции — в Италии, — объяснил он, — Мы не имеем дело с ним непосредственно и пересылаем деньги его агенту в Париж.
— Вы знаете миссис Энтерсон? — продолжала свои расспросы Джейн.
Он снова покачал головой.
— Это имя мне совершенно незнакомо. Если вы желаете, я спрошу моего клерка.
— Вы уверены в том, что не знаете ее? — переспросила она.
— Я никогда в жизни не видел ее. Ведь сюда приходит так много женщин, желающих занять деньги. Я не могу всех запомнить.
— Вы действительно господин Блонберг? — спросила молодая женщина.
— Да, я — Блонберг.
— И это вы сдали Лонгфорд-Манор моему мужу?
— Конечно. Господин Клифтон — наш старый клиент — лет пять-шесть. Лонгфорд-Манор почти всегда сдается одним и тем же лицам. Есть, например, биржевой маклер, который снимает дом регулярно каждый год на Рождество, хотя, откровенно говоря, там, должно быть, ужасно тоскливо зимой. Господин Клифтон тоже часто снимал дом.
Джейн почувствовала, что здесь ей ничего не удастся выведать. Он отрицал всякое знакомство с миссис Энтерсон, а эта странная старуха уверила ее, что Блонберг владеет ключом, который раскроет всю тайну.
— Разрешите проводить вас, миссис, — сказал он, когда Джейн собралась уходить.
Он вскочил со стула, и тут Джейн заметила, что на ногах у Блонберга были красные ночные туфли. Она невольно улыбнулась и подумала, что этот неопрятный человек, вероятно, спит тоже одетым.
— Благодарю вас, я сама найду дорогу, — ответила она. — Не могли бы вы все же назвать мне имя владельца Лонгфорд-Манора?
— Конечно, могу, миссис — заметил он, — но это профессиональная тайна.
Провожая ее, он добавил:
— Вероятно, теперь Лонгфорд-Манор будет стоять пустым многие годы. Ведь есть люди, верящие в привидения.
Блонберг все еще продолжал говорить, пока она спускалась с лестницы. Джейн была сильно разочарована своим свиданием с этим незначительным неопрятным человеком. Она, в сущности, ничего не узнала.
— Доброе утро, миссис Клифтон, — услышала она вдруг голос Бурка.
Джейн уже открыла дверцу автомобиля и удивленно посмотрела на сыщика. Он стоял в нескольких шагах от нее.
— Вероятно, вы хотели получить ссуду? — сказал он, добродушно улыбаясь. — Блонберг не особенно жаден.
— О! — воскликнула она. — Как вы узнали?
— Я был внизу, когда вы вошли, и видел, как вы выходили. По-видимому, вы хотели узнать что-нибудь относительно Лонгфорд-Манора, не так ли? У вас действительно есть способности сыщика. Это была первая справка, которую я навел. Владелец Лонгфорд-Манора — некий господин Бренс, который круглый год живет в Монтекатини. Вероятно — большой оригинал. Блонберг — его агент.
— Но кто же этот Блонберг? — с любопытством спросила Джейн.
— Бывший каторжник. Он был трижды осужден. Теперь же решил вести честную трудовую жизнь, но мне кажется, что он сначала давал взаймы ворованные деньги. Я не знаю всех подробностей относительно Лонгфорд-Манора, но думаю, что имение заложено, и что Блонберг является владельцем закладной. Вот почему он как бы владелец имения. Но, быть может, вы будете так любезны, миссис Клифтон, и разрешите мне проехаться с вами. Мне нужно извиниться перед вами.
— Почему же? — удивленно спросила Джейн.
Сыщик уселся рядом с ней в автомобиле.
— Помните — тряпье, которое вы пожертвовали в пользу бедных? — продолжал он. — Вы не можете себе представить, что с ним случилось. Я нес его домой ночью. Это было около двух часов. Посредине Уэстминстерского моста я остановился, чтобы зажечь сигару. По непростительной неосторожности я положил пакет на парапет и… как вы думаете, что произошло?
У Джейн перехватило дыхание.
— Пакет упал в реку. Я не думал, что могу сделать такую оплошность в моем возрасте. Пакет был тяжёлый и сразу же пошел ко дну. Разрешите дать вам один совет.
— Конечно. Я внимательно слушаю, — с улыбкой сказала Джейн.
— Когда вы дарите старые вещи, в особенности мужскую одежду, то имейте в виду, что хорошие портные всегда помещают в кармане ярлычок с именем и адресом клиента. Советую вам всегда отпарывать эти ярлычки, когда вы жертвуете вещи, иначе бедняки могут явиться к вам с новыми требованиями.
Говоря это, сыщик все время рассеянно смотрел в окно. Джейн с ужасом слушала его: как неосторожно она поступила! Молодая женщина была так потрясена, что не подумала даже поблагодарить его.
Бурк переменил тему и снова заговорил о Блонберге. Он рассказывал много и долго, а затем неожиданно спросил:
— Ведь миссис Уэллс слышала крик в саду, не правда ли? Мне хотелось бы поговорить с ней.
— Миссис Уэллс уехала за границу, — ответила Джейн.
— Что? — В тоне его голоса уже не было прежнего добродушия. Вопрос этот прозвучал довольно резко.
— Вы абсолютно уверены в том, что миссис Уэллс действительно уехала за границу? — спросил Бурк. — От кого вы это узнали?
Джейн рассказала сыщику о письме, полученном от отца.
Бурк внимательно выслушал ее и заметил:
— Вчера вечером она не показалась мне нервной или взволнованной. Вы не знаете, куда Дональд намерен ее отправить?
— Я могу позвонить Дональду, — предложила Джейн.
Бурк согласился, и как только они зашли в квартиру, она набрала номер Уэллса.
— Да, Марджори уехала сегодня утром за границу, — объяснил он. — Мне хотелось отослать ее куда-нибудь и тем самым избавить от воспоминаний об этом ужасном преступлении. Она уехала в Германию, где и пробудет несколько месяцев. А как вы себя чувствуете? Я поеду сегодня навестить Питера и буду присутствовать при следствии. Не знаете ли вы, где Бурк? Я думал, что он позвонит мне сегодня.
Последний вопрос был задан таким громким голосом, что сыщик, стоявший возле телефона, услышал его. На вопросительный взгляд Джейн он прошептал: «Лонгфорд-Манор».
— Он в Лонгфорд-Маноре, — ответила Джейн.
— Будьте очень осторожны с ним, миссис Клифтон, — продолжал Дональд. — Под предлогом дружеского участия этот человек может войти к вам в доверие, и вы невольно расскажете ему вещи, которые могут повредить Питеру.
— Я буду осторожна, — сказала Джейн и невольно улыбнулась.
По всей вероятности, Дональд решил, что разговор закончен, и повесил трубку.
— Уэллс меня недолюбливает, — заметил сыщик.
Джейн решила, что наконец-то представился случай задать Бурку вопрос, который ее давно мучил.
— Не знаете ли вы, что произошло в Нэнхеде?
— О, это произошло много лет назад, — ответил он. — У Дональда там была очень богатая пациентка — старая дева, которая рассорилась со всей своей родней. Однажды она сказала Дональду или кому-то из общих друзей, что так довольна своим врачом, что хочет завещать ему все свое состояние. Вскоре после этого она скончалась настолько внезапно, что коронер не удовлетворился врачебным свидетельством Уэллса, а распорядился провести дознание. Ходили слухи, что она была отравлена, но среди экспертов возникло разногласие. Во всяком случае, когда обнаружилось, что по завещанию она не оставила Уэллсу ни гроша, то мотив преступления отпал сам собой. Я же думаю, что для него завещание явилось такой же неожиданностью, как и дознание. Главной причиной проведения дознания послужило то, что Дональд был специалистом в области растительных ядов. Во всяком случае, дело это замяли, и через полгода Дональд покинул Нэнхед. Не знаю, как он очутился на Харлей-стрит, потому что всем кругом был должен. Во всяком случае, мне снова пришлось услышать о нем уже тогда, когда он занимал свою роскошную квартиру, в которой живет и сейчас.
Бурк посмотрел на часы.
— Я думаю, что мне лучше всего будет сейчас же поехать в Лонгфорд-Манор. Не думаю, чтобы за мое отсутствие произошло новое убийство, потому что я оставил там двух моих лучших людей. Единственный, кто мог бы пострадать, так это Рупер, которого вообще недолюбливают в Скотленд-Ярде. Он долго оставался вчера вечером?
— Нет, не очень, — ответила Джейн.
— Вероятно, он произвел очень тщательный обыск, не так ли? — продолжал Бурк. — Между прочим, вы не заметили: знал ли он секрет замка сейфа?
Джейн ответила утвердительно.
— Я так и думал, — усмехнулся Бурк. — Вероятно, это единственный замок сейфа, в секрет которого посвящено столько людей. Думаю, что и вам он известен: «Дженет» — это имя матери Питера.
Едва дверь успела закрыться за сыщиком, как Джейн была уже возле сейфа. Она без труда открыла его. Ее интересовало завещание. Дрожащими руками Джейн развернула документ и стала читать:
«Все имущество я завещаю упомянутому Питеру Клифтону-Уэллерсону, родившемуся в Эльмгаузе 4-го мая 1902 года, и советую ему всю жизнь свою следовать примеру благочестия, скромности, милосердия, преподанного ему матерью, и продолжать трудовую жизнь своего знаменитого отца».
Джейн невольно улыбнулась, прочтя последнюю строчку.
Затем она решила посмотреть книги, стоявшие на полках. Джейн еще раз убедилась в разносторонности интересов покойного Уэллерсона. Ее внимание привлекла книга, на корешке которой была фамилия Уэллерсона. Она просмотрела заглавную страницу. Вероятно, это было частное издание, не предназначавшееся для массового читателя: Александр Уэллерсон. «История бумажных денег».
Текст сопровождался многочисленными иллюстрациями, и Джейн поняла, почему это было частное издание. Книга содержала около полдюжины репродукций знаменитых подделок денежных знаков, причем ошибки фальшивомонетчиков были помечены красной чертой.
Она хотела уже поставить книгу обратно на место, когда вдруг обнаружила надпись на первом листе: «Моей дорогой жене Дженет Уэллерсон». Дальше мелкими буквами было примечание; «Эта книга вышла из печати в день рождения нашего дорогого Питера». Джейн со вздохом положила книгу на полку; она надеялась получить письмо от старика Редлоу, но оно не пришло ни с первой, ни со второй почтой.
Днем позвонил Питер и сообщил, что следствие отложено на неделю и он возвращается вечером. Не успела Джейн положить трубку, как дворецкий принес телеграмму. Она была отправлена из Амстердама:

«Никому не говорите, что я телеграфировала Вам.
Напишите мне в отель «Континенталь», в Берлин, и расскажите все, что произошло после моего отъезда. Всецело доверяйте Дональду: Вы не знаете, как он помогает Питеру».
Джейн удивилась, что телеграмма без подписи, хотя и не сомневалась, что она от Марджори. Перед тем как сжечь телеграмму, Джейн решила переписать ее в свою записную книжку.
Питер все еще не возвращался. В шесть часов Джейн позвонила в Лонгфорд-Манор.
— Вероятно, мне не удастся приехать к обеду, — сказал ей Питер. — Бурк объяснит вам, что произошло.
— Почему же вы еще остаетесь в Лонгфорд-Маноре? — с тревогой в голосе спросила она. — Ведь вы не…
Она услышала, что муж рассмеялся.
— Нет, я не арестован, слава Богу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27