Хаскинг, прослышав от своих шпионов о требованиях Иеясу, направил в
Пароландо послание. Он также потребовал себе один "Дракон" и обещал в
обмен на него огромное количество минералов.
Публий Красс и Тай Фанг заключили союз, чтобы овладеть местностью на
противоположном берегу. Она была заселена случайными людьми Каменного Века
из разных мест и простиралась на 14 миль. Имея стальное оружие и большое
число воинов, захватчики убили половину людей, остальных поработили.
Публий Красс от своего имени и от имени своего друга Фанга также повысил
цену на лес. Но она была ниже, чем у Иеясу.
Шпионы доносили, что Черский, который правил полосой берега в 14 миль
севернее Пароландо, посетил Соул-сити. О том, что там происходило, можно
было только догадываться, так как Хаскинг так хорошо организовал службу
безопасности, что, казалось, она была эффективной на все сто процентов.
Сэм внедрил к Хаскингу восемь негров, и у него были сведения, что Джон
заслал не менее дюжины. Однако, головы всех их были разбросаны с лодок
поздно ночью, в тумане, вдоль берега Реки.
В один из вечеров ван Бум довольно поздно зашел к Сэму и рассказал,
что Файбрас стал осторожно подбирать к нему ключи.
- Он предложил мне должность главного инженера корабля.
- Он вам предложил? - От удивления Сэм чуть не выронил изо рта
сигару.
- Да! Он был немногословен, но я понял ход его мыслей. Граждане
Соул-сити хотят захватить Судно, как только его постройка завершится, и я
стану его главным инженером.
- И что же вы ответили на это шикарное предложение? Ведь вы в любом
случае ничего не теряете!
- Я сказал ему, чтобы он не шел в обход, а подошел к вам и все
рассказал сам. Он ухмыльнулся и, конечно же, не последовал моему совету. Я
сказал ему, что я не приносил вам никакой присяги, а просто принял
предложение, расценив его как очень хорошее. Я также ответил, что не
собираюсь вас предавать и даже, если Соул-сити нападет на Пароландо, я
буду не щадя своей жизни защищать его.
- Прекрасно! Превосходно! - воскликнул Сэм. - Вот, выпейте-ка виски!
И возьмите сигару! Я горжусь вами и горжусь собой, тем, что у меня есть
такие преданные люди! Но я хочу... я хочу...
Ван Бум поднял взор.
- Что?
- Я хочу, чтобы вы немного поводили его за нос. Мы бы могли многое
выяснить через вас.
Ван Бум поставил чашку и встал. Его красивое лицо исказила гримаса
гнева.
- Я не грязный шпион!!!
- Вернитесь! - крикнул ему вслед Клеменс, но инженер не обратил на
этот окрик никакого внимания. Сэм на минуту обхватил голову руками, а
затем взял чашку ван Бума. Никто не сможет сказать, что Сэмюель Легхорн
Клеменс выбрасывает доброе виски. Или даже плохое. Хотя чаши всегда
поставляли только отличное.
Сэма раздражало отсутствие реализма в этом человеке. И в то же самое
время он ощутил к нему теплое чувство. Очень приятно узнать, что еще
существуют неподкупные люди. Во всяком случае, за ван Бума он мог быть
спокоен.



23

Проснувшись посреди ночи, он все же задумался над тем, что таки он не
зря беспокоился. Что, если ван Бум вовсе не такой честный, как говорит?
Что, если умница Файбрас подговорил его пойти к Клеменсу с этим рассказом?
Как лучше всего усыпить чью-либо бдительность? Но в этом случае для
Файбраса было бы желательнее, если бы ван Бум притворился перед Сэмом, что
он согласен водить за нос Файбраса...
- Я начинаю рассуждать, как король Джон! - сказал Сэм.
В конце концов он решил, что должен доверять инженеру. Он был
временами замкнутым, немного чудаковатым, что в общем-то можно было
ожидать от инженера, но морально он был устойчив, как ископаемые динозавры
на своих четырех огромных лапах.
Работы по сооружению Судна не прекращались ни днем, ни ночью.
Завершилась обшивка корпуса и установка траверзов. Были изготовлены
дельтатрон и огромные электрические двигатели. Заканчивались работы по
строительству подъездных путей и кранов, с помощью которых Судно будет
перевезено к воде. Эти краны представляли из себя огромные сооружения на
мощных рельсах и приводились в движение электроэнергией, получаемой от
опытного образца дельтатрона. Для того, чтобы взглянуть на эти неслыханные
работы, люди стекались в Пароландо на лодках, каноэ, катамаранах и галерах
из местностей, отстоящих порой за тысячи миль.
Сэм и король Джон пришли к соглашению, что такое огромное количество
шныряющих людей может затормозить ход работ и облегчит работу шпионам.
- Кроме того, у многих возникает искушение что-нибудь украсть, и мы
не хотим нести ответственность за это искушение. У нас и так забот
хватает, - сказал Сэм.
Джон не улыбнулся. Он подписал приказ, изгонявший всех чужеземцев,
кроме послов и гонцов, тем самым запрещая допуск чужих людей на территорию
Пароландо. Но это вовсе не мешало зевакам глазеть на Пароландо с лодок. К
этому времени возведение земляной насыпи и каменной стены вдоль берега
было закончено. Однако в стене были ворота для лодок, привозивших
древесину, руду и кремень. Через эти ворота любопытные и подсматривали.
Кроме того, поскольку местность ближе к холмам поднималась, туристы могли
видеть многочисленные цеха и подъемные краны, а огромное здание судоверфи
было видно в радиусе нескольких миль.
Через некоторое время туристы перестали появляться. Очень многие из
них были схвачены по дороге чашными рабовладельцами. Прошел слух, что в
этой части Реки стало очень опасно путешествовать.
Прошло шесть месяцев. Запасы древесины совершенно иссякли. Бамбук
отрастал до максимальной высоты за 3-6 недель. Деревьям для достижения
зрелости требовалось шесть месяцев. Во всех государствах на расстоянии
почти пятидесяти миль от Пароландо дерева теперь едва хватало для покрытия
своих собственных нужд.
Представители Пароландо заключили договоры с более отдаленными
государствами, обменивая железную руду и оружие на древесину. Запасы
железа были огромны, и Сэма не беспокоило то, что они скоро могут
истощиться. Но добыча руды требовала огромного количества людей и
материалов. В результате вся центральная часть Пароландо была разворочена,
как после жестокого артиллерийского обстрела. И чем больше дерева
ввозилось, тем большее количество людей и материалов отвлекалось от
постройки судна на изготовление оружия для обмена. Более того, увеличение
объема перевозок вызвало еще большую потребность в лесе для строительства
грузовых судов. И все большее число людей нужно было обучать и отправлять
в качестве матросов и стражников на парусные флотилии, перевозившие лес и
руду. Дело дошло до того, что приходилось арендовать суда у соседних
государств и в уплату за это шли, как всегда, железо-никелевая руда и
готовое оружие.
Сэму хотелось быть на судоверфи от зари до зари, так как ему
доставляла удовольствие каждая минута продвижения в строительстве
огромного судна. Но у Клеменса было столько административных обязанностей,
не связанных со строительством судна, что он мог находиться на судоверфи
всего два-три часа и то, если повезет. Он пытался привлечь к
административным вопросам Джона, но тот принимался только за те
обязанности, которые увеличивали его власть над вооруженными силами или
позволяли нажать на нужных ему людей.
Ожидавшихся ранее попыток убийства приближенных к Сэму людей не было.
Тщательная охрана и ночные вахты продолжались. "Но судя по всему, - думал
Клеменс, - Джон решил отложить на некоторое время осуществление своих
замыслов. Он, вероятно, понял, что для достижения задуманного лучше всего
подождать до тех пор, пока судно не будет почти построено".
Однажды Джо Миллер сказал:
- Шэм, не кажетшя ли тебе, что, вожможно, ты ошибаешьшя отношительно
короля Джона? Может быть, он намерен шмиритьшя ш тем, что будет вторым
человеком на твоем Судне?
- Джо, саблезубый тигр поделился бы с тобой своей добычей?
- Что?
- Джон развращен до самой сердцевины. Все короли средневековой
Англии, если говорить об их морали, не были особенно щепетильны.
Единственным их отличием от Джека-потрошителя было то, что они орудовали
открыто, с санкции церкви и государства. Но Джон был настолько
безнравственным монархом, что возникла даже традиция не давать английским
королям имени Джон. И даже церковь, которая весьма снисходительно
относилась к порокам высших слоев, не смогла вынести Джона. Папа Римский
наложил отлучение на весь народ и заставил Джона корчиться и ползать у
своих ног, как нашкодившего побитого плеткой щенка. Но я предполагаю, что
даже тогда, когда он целовал ноги папы, ему удавалось высосать немного
крови из его большого пальца. И папе Римскому нужно было обязательно
проверить свои карманы после того, как он обнимал Джона.
Мне хотелось сказать вот что: Джон не смог бы измениться в лучшую
сторону, даже если бы он сам этого хотел. Он всегда будет хорьком в облике
человека, гиеной, шакалом, скунсом.
Джо, попыхивая сигарой, гораздо более длинной, чем его нос, произнес:
- Не жнаю. Люди могут ижменятьшя. Пошмотри, что делает Церковь
Второго Шанша. Пошмотри на Геринга. Пошмотри на шебя. Ты говорил мне, что
в твое время женщины ношили одежды, которые покрывали их от шеи до пят, и
тебя вожбуждало, ешли ты видел крашивые коленки, не говоря уже о бедрах!
Теперь же тебя не шлишком тревожит, ешли ты видишь...
- Знаю! Знаю! - отмахнулся Клеменс. - Прежние отношения и то, что
психологи называют условными рефлексами, можно изменить. Вот почему я
говорю, что каждый, кто все еще носит в себе расовые и сексуальные
предубеждения, которые были у него на Земле, не использует в корыстных
целях блага, предоставляемые Рекой. Человек может изменяться, однако...
- Может? - перебил его Джо. - Но ты вшегда говорил мне, что вше в
жижни, даже то, как человек дейштвует и думает, предопределено тем, что
проишходило жадолго до его рождения. Что это? Да, это детермиништшкая
филошофия, вот что это. Но ешли ты убежден в том, что жижнь
жапрограммирована, что люди - машины, то как же ты можешь поверить в то,
что люди шпошобны ижменять шебя?
- Что ж, - растягивая слова, заговорил Сэм, сердито глядя из-под
нависших бровей; его голубоватые глаза ярко горели над орлиным носом. -
Что ж, даже мои теории механически предопределены, и если это противоречит
друг другу, тут уж ничего не поделаешь.
- Тогда, ради Бога, - удивился Джо, воздевая свои огромные руки, -
жачем же говорить об этом? А тем более что-то делать? Почему ты не
брошаешь вше, чтобы вше шло так, как предопределено?
- Потому что я ничего не могу с собой поделать! - сказал Сэм. -
Потому что как только первый атом в этой Вселенной столкнулся со вторым
атомом, вот тогда и была установлена моя судьба, мой образ мышления и
поступки.
- Тогда ты, жначит, не отвечаешь жа то, что делаешь, так?
- Да, так, - сказал Сэм. Он чувствовал себя очень неуютно.
- Тогда Джон ничего не может ш шобой поделать, раж ему шуждено быть
убийцей, предателем, вшеми прежираемой швиньей?
- Нет! Но я ничего не могу с собой поделать, презирая его за его
скотское поведение.
- И предположим, что кто-нибудь умнее меня появитшя и докажет тебе
пошредштвом штрогих неопровержимых рашшуждений, что ты неправ в швоей
филошофии, на это ты тоже шкажешь, что ему тоже предопределено думать, что
ты неправ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45