Одна мысль владеет им, его не отвлечь разговорами о затоплении
Лос-Анджелеса, даже если начнется их осуществление. Выслеживая Старика, он
пришел сюда в надежде использовать Чиба в качестве отмычки к дому. Одна
"мышь", как он называет преступников, за которыми гоняется, - одна "мышь"
приведет в нору другой "мыши".
- Как думаешь, когда мы сможем приступить к действиям? - спрашивает
Хьюга Уэллс-Эрб Хайнстербери, писательница-фантаст.
- Примерно через три недели, - отвечает Чиб.
В Главном управлении начальник полиции проклинает Леграна: зачем тот
побеспокоил его? Тысячи молодых парней и девиц выпускают пар, сочиняя
заговоры, диверсии, убийства, мятежи. Он не понимает, зачем эти юные
негодяи ведут подобные разговоры, ведь им выдают все, что надо, и
бесплатно. Будь его воля, он побросал бы их в каталажку, чтобы их там
попинали для острастки.
- А после всего придется рвануть куда-нибудь в глушь, - говорит Рыжий
Ястреб. Его глаза блестят. - Скажу вам, ребята, лучшее в мире - быть
свободным человеком, жить в лесу. Там ты по-настоящему личность, а не овца
в безликом стаде.
Рыжий Ястреб верит в этот заговор по уничтожению Лос-Анджелеса. Он
счастлив, потому что, пребывая в объятиях Матери-Природы, истосковался,
хоть и не признается в этом, по интеллектуальному общению. Другие дикари
слышат приближение оленя за сто шагов, вовремя замечают гремучую змею в
кустах, но они глухи к поступи философской мысли, к шелесту Ницше,
распевам Рассела, гоготу Гегеля.
- Необразованные свиньи! - говорит он вслух.
Остальные спрашивают:
- Что?
- Ничего, ребята, послушайте, вам-то хорошо известно, как хорошо жить
в лесах. Вы были в Корпусе охраны дикой природы...
- Я был в отряде Д-4, - говорит Омар Руник. - Я подхватил сенную
лихорадку.
- Я работал над своей второй диссертацией, - говорит Гиббон Тацитус.
- Я был в оркестре Корпуса, - говорит Сибелиус Амадей Йегуди. - Мы
выезжали на природу только давать концерты в лагерях, но это случалось
редко.
- Чиб, ты тоже был в Корпусе, тебе нравилось там, правда?
Чиб кивает, но говорит:
- Когда ты в новоамериндах, приходится тратить все свое время на то,
чтобы выжить. Мне некогда было рисовать. И кто увидит в лесу мои картины,
даже если б у меня и выпала свободная минута. В любом случае такая жизнь
не годится для женщины или ребенка.
Рыжий Ястреб явно обижен, он заказывает себе виски, смешанное с по.
Пинкертон Легран не хотел бы прерывать прослушивание, но давление в
мочевом пузыре становится невыносимым. Он направляется в комнатку, которая
используется в качестве нужника для клиентов. Рыжий Ястреб, у которого
отвратительное настроение, вызванное тем, что друзья его не понимают,
выставляет ногу. Легран спотыкается, валится вперед, стараясь удержать
равновесие. Бенедиктина тоже подставляет ногу. Легран падает лицом на пол.
У него больше нет необходимости посещать сортир, разве чтобы помыться
теперь.
Все, кроме Леграна и Аксипитера, хохочут. Легран вскакивает, сжав
кулаки. Бенедиктина не обращает на него внимания, она направляется к Чибу,
подруги следуют за ней. Чиб напрягается. Она говорит:
- Извращенец, скотина! Ты говорил, что засунешь в меня только палец.
- Ты повторяешься, - отвечает Чиб. - Сейчас самое важное: что будет с
ребенком?
- Твое какое дело? - спрашивает Бенедиктина. - Насколько тебе
известно, ребенок, может быть, и не твой!
- Я бы вздохнул с облегчением, если б он не был моим, - говорит Чиб.
- В любом случае нужно учитывать мнение и самого ребенка. Возможно, ему
хочется жить, пусть даже с такой матерью, как ты.
- Жить этой жалкой жизнью! - выкрикивает она. - Лучше я сделаю ему
одолжение: сейчас иду в больницу и избавляюсь от него. Народный фестиваль
- это мой шанс, и из-за тебя я могу упустить его. Теперь мне не добиться
большого успеха. Туда соберутся представители фирм со всего мира, а мне не
удастся спеть перед ними!
- Ты врешь, - говорит Чиб. - Ты же разодета для выступления.
У Бенедиктины красное лицо; ее глаза широко раскрыты, ноздри
раздуваются.
- Ты испортил мне настроение! - кричит Бенедиктина. - Эй, послушайте
все этого нытика! Этот великий художник, этот образец достоинства, наш
божественный Чиб, у него не встает, пока над ним ртом не поработаешь!
Друзья Чиба переглядываются. О чем вопит эта сучка? Как будто секрет
какой раскрывает.
(Из "Частных высказываний" Старика:
"Некоторые особенности религии панаморитов, столь презираемой и
поносимой в двадцать первом веке, стали обыденным явлением в наше время.
Любовь, любовь, любовь физическая и духовная! Недостаточно просто
поцеловать или обнять своего ребенка. Возбуждение половых органов младенца
разговорами со стороны родителей или родственников привело к возникновению
некоторых весьма любопытных условных рефлексов. Я мог бы написать целую
книгу об этом явлении середины двадцать второго века, и, возможно, так и
сделаю".)
Легран появляется из туалета. Бенедиктина дает пощечину Чибу. Чиб
дает пощечину в ответ. Гобринус поднимает крышку стойки и выбегает через
образовавшийся проход с криками:
- О'Трав! О'Трав!
Он сталкивается с Леграном, который налетает на Белу, которая визжит,
взвивается и бьет по щеке Леграна, который отвечает ей тем же. Бенедиктина
выплескивает стакан по в лицо Чибу. Вопя, он подпрыгивает и замахивается
кулаком. Бенедиктина приседает, кулак проносится над ее плечом и бьет в
грудь ее подруги.
Рыжий Ястреб запрыгивает на столик и кричит:
- Смотрите, я превращаюсь в дикого кота, в аллигатора, я
наполовину...
Стол, поддерживаемый гравитационным полем, не выдерживает избыточный
вес. Он кренится и швыряет Ястреба в толпу девочек, они все падают.
Девочки царапают и кусают Рыжего Ястреба, а Бенедиктина сдавливает ему
яички. Он вопит, корчится и отбрасывает Бенедиктину ногой на крышку стола.
Стол восстановил свое обычное положение, но теперь снова опрокидывается,
сбрасывая девушку на другую сторону. Легран, лавирующий на цыпочках к
выходу, снова сбит на пол. Он теряет несколько передних зубов от
соприкосновения с чьим-то коленом. Отплевывая кровь и зубы, он вскакивает
на ноги и отвешивает удар случайному посетителю.
Гобринус спускает курок пистолета, который выстреливает крошечную
сигнальную ракету. Она ослепит дерущихся, и пока у них будет
восстанавливаться зрение, они должны прийти в чувство. Ракета висит в
воздухе и сияет, словно

ЗВЕЗДА НАД БЕДЛАМОМ
Начальник полиции разговаривает по фидео с человеком, который
позвонил из автомата на улице. Человек отключил фидеоэкран и изменяет
голос.
- Тут все передрались в "Моей Вселенной".
Начальник издает стон. Фестиваль только начался, а эти ребята уже
принялись за свое!
- Спасибо. Мои парни сейчас подъедут. Как вас зовут? Я хотел бы
представить вас к медали "За гражданское мужество".
- Что? И потом меня тоже отмутузят! Я не стукач, просто выполняю свой
долг. Кроме этого, не люблю Гобринуса и его клиентов. Все они выскочки.
Начальник отдает приказ взводу по борьбе с беспорядками; он
откидывается в кресле и пьет пиво, наблюдая за проведением операции по
фидео. Все-таки непонятно, что нужно этим людям. Всегда они чем-то
недовольны.
Воют сирены. Хотя болганы ездят на бесшумных трехколесных машинах с
электроприводом, они продолжают цепляться за многовековую привычку
предупреждать преступников о своем прибытии. Пять трехколесов
останавливаются у раскрытых дверей "Моей Вселенной". Полицейские
выскакивают и совещаются. У них на головах черные двухъярусные
цилиндрические шлемы с красными бляшками. Они носят для чего-то защитные
очки, хотя их машины развивают скорость не более пятнадцати миль в час. Их
мундиры из черной материи с ворсом, как шкура плюшевого медведя; огромные
золотые эполеты украшают плечи. Короткие брюки цвета электрик, тоже с
ворсом; черные шнурованные ботинки начищены до блеска. Они вооружены
электрошоковыми дубинками и ружьями, которые стреляют ампулами с удушающим
газом.
Гобринус загораживает вход. Сержант О'Хара говорит:
- Слушай, приятель, дай нам войти. Нет, у меня нет ордера. Но он у
меня будет.
- Если вломитесь, я подам в суд, - говорит Гобринус. Он улыбается.
Если правда то, что государственная бюрократическая система безумно
запутана и он оставил попытки приобрести таверну законным путем, тогда
правда и то, что государство встает на его защиту в данном случае. За
нарушение неприкосновенности твоего дома полиция может очень даже
схлопотать по рукам.
О'Хара смотрит в глубь помещения на два тела на полу, на людей,
которые держатся кто за голову, кто за бок, и вытирают кровь, на
Аксипитера, который сидит, как стервятник, замечтавшийся о куске падали.
Одно из тел поднимается на четвереньки и выползает на улицу у Гобринуса
между ног.
- Сержант, арестуйте этого человека! - говорит Гобринус. - Он вел
незаконную съемку на фидео. Я обвиняю его в посягательстве на мою частную
жизнь.
У сержанта светлеет лицо. По крайней мере, будет хоть один
арестованный на его счету. Леграна засовывают в фургон с решетками,
прибывший сразу вслед за "скорой помощью". Друзья выносят Рыжего Ястреба и
кладут в дверях. Когда его переносят на носилках в "скорую помощь", он
открывает глаза и что-то бормочет.
О'Хара склоняется над ним.
- Что?
- Однажды я дрался с медведем, у меня был только нож; тогда я меньше
пострадал, чем от этих сучек. Я обвиняю их в нападении, избиении,
нанесении увечий и попытке убийства.
О'Хара пытается подсунуть Рыжему Ястребу официальный бланк, чтобы тот
подписал; ничего не получается, так как Рыжий Ястреб снова теряет
сознание. Сержант чертыхается. Когда Рыжему Ястребу станет получше, он
откажется подписывать бумагу. Если у него есть хоть сколько соображения,
он не захочет, чтобы девицы и их ухажеры подстроили ему что-нибудь в
отместку.
Сквозь зарешеченное окно фургона Легран кричит:
- Я служу агентом в госорганах! Не имеете права меня арестовывать!
Полиция получает срочный приказ проследовать на площадь перед
Народным Домом, где драка между местными юнцами и пришлыми с Западной
окраины грозит перерасти в необузданные бесчинства. Бенедиктина покидает
таверну. Несмотря на несколько тычков в спину и живот, пинки по ягодицам и
сильный удар по голове, ничто не указывает на то, что она потеряла плод.
Чиб, наполовину опечаленный, наполовину радостный, смотрит ей вслед.
Он чувствует глухую горечь от того, что ребенку могут отказать в праве на
жизнь. К этому моменту он уже сознает, что его возражения против аборта
продиктованы отчасти отождествлением себя с плодом; Старик думает, что Чиб
это не ощущает, а он теперь понял все. Он осознает, что его рождение было
случайностью - счастливой или несчастливой. Повернись все по-иному, он бы
не родился. Мысль о своем небытие - ни картин, ни друзей, ни смеха, ни
надежды, ни любви - ужасает его. Мать, пренебрегая по пьянке
противозачаточными средствами, делала аборты один за другим, и он мог
оказаться среди выкидышей.
Наблюдая, как Бенедиктина шествует гордо (несмотря на порванную
одежду), он недоумевает, что такого мог он найти в ней? Жизнь с ней, пусть
и при ребенке, потребовала бы изрядного мужества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15