Она стала директором отдела торговли фармацевтическими товарами. Этот пост автоматически делал ее вице-президентом компании: ее положение было лишь чуточку ниже, чем у вице-президента по торговле и рыночным операциям, – отличный итог для любого, кто начал свою деятельность с должности разъездного агента. А уж для женщины добиться такого было просто великолепно. На новом месте Селии предстояло не так часто, как за три последних года, контактировать с Сэмом Хауторном, но он дал ей понять, что доступ к нему по-прежнему остается для нее открытым в любое время.
– Если тебе покажется, что в компании происходит что-то неладное, что пора предпринять какие-то действия, а мы медлим, я хочу, чтобы ты держала меня в курсе дела, – сказал ей Сэм в ее последний день в роли помощника президента по особым поручениям.
А на обеде, устроенном в доме Хауторнов в честь Селии и Эндрю, жена Сэма, Лилиан, подняв бокал, произнесла:
– За вас, Селия, хотя из эгоистических соображений я бы предпочла, чтобы вы оставались на прежнем месте; ведь вы так облегчали жизнь Сэму, а теперь мне прибавятся лишние заботы.
В тот вечер на обеде была и Джулиет Хауторн. Ей исполнилось девятнадцать лет, и она ненадолго приехала домой из колледжа. Ее сопровождал приятный, интересный молодой человек. Представляя его, Джулиет сказала: «Знакомьтесь – Дуайт Гудсмит, мой друг. Будущий адвокат».
Когда Лилиан закончила тост, Сэм добавил с улыбкой:
– Селия еще не знает о самых главных переменах в своем служебном положении. Я успел распорядиться об этом лишь сегодня в конце работы. Отныне за автомобилем Селии закрепляется постоянное место на «кошачьем чердаке».
Так называемый «кошачий чердак» – верхний этаж гаража, примыкавшего к зданию штаб-квартиры «Фелдинг-Рот», – предназначался исключительно для самых высокопоставленных служащих компании. Они могли ставить здесь машины и по удобному застекленному переходу проходить в основное здание. Специальный лифт молниеносно доставлял их на одиннадцатый этаж, в «царство руководства».
Сэм был одним из тех, кто пользовался «кошачьим чердаком». Каждый день он оставлял здесь свой серебристо-серый «роллс-бентли», предпочитая его служебному лимузину с шофером, который полагался ему как президенту.
Служащие, занимавшие не столь высокое положение, пользовались нижними этажами гаража, оттуда им приходилось переходить по улице в главное здание и подниматься наверх.
По пути домой Эндрю заметил:
– Ты, несомненно, приняла мудрое решение, еще давно, когда решила сделать ставку на Сэма.
– Да, – согласилась Селия и добавила:
– В последнее время он меня тревожит.
– Почему?
– Раньше Сэм не был таким издерганным, а теперь впадает в отчаяние из-за любой ерунды. Впрочем, наверное, это результат большой ответственности. Иногда он вдруг становится скрытным, словно его что-то тревожит, а он не хочет, чтобы об этом стало известно.
– Тебе своих волнений хватает, – напомнил ей Эндрю. – Нечего еще взваливать на себя сугубо личные проблемы Сэма.
– Доктор Джордан, вы день ото дня становитесь мудрее! Селия с благодарностью пожала руку мужа.
***
Наступивший месяц ознаменовался добрыми для «Фелдинг-Рот» новостями.
Руководство компании пришло в ликование от известия из Франции: там был принят к производству и продаже новый препарат монтейн. Это означало, что в соответствии с соглашением о лицензии между «Фелдинг-Рот» и «Жиронд-Шими» можно начинать апробацию монтейна в США.
Когда Селия узнала, что лекарство предназначается для помощи беременным, особенно в первые недели, когда тошнота и дурнота по утрам бывают наиболее частыми, она испытала муки сомнений. Селия не хуже других запомнила урок талидомида с его ужасными последствиями. И еще она помнила, как потом радовалась, что следовала настойчивым советам Эндрю не принимать никаких лекарств во время обеих беременностей.
Своими сомнениями Селия поделилась с Сэмом. Он ее выслушал с вниманием и сочувствием.
– Когда я впервые услышал о монтейне, – признался Сэм, – моя реакция была такой же. Но потом, узнав поподробнее об этом препарате, я убедился в его замечательной эффективности и абсолютной безопасности.
После скандала с талидомидом миновало пятнадцать лет. За это время произошел колоссальный прогресс в области фармацевтических исследований, в том числе и в методике испытания новых препаратов. Да и требования соответствующего законодательства в 1975 году куда строже, чем в 1950-е годы.
Сэму удалось убедить Селию не спешить с выводами, пока она не ознакомится со всеми данными.
Вскоре она лишний раз смогла убедиться, сколь большое значение придавали монтейну в компании «Фелдинг-Рот». Вице-президент и финансовый контролер компании Сэт Фейнголд признался Селии:
– Сэм обещал совету директоров, что монтейн принесет нам крупный доход, а мы в нем чертовски нуждаемся. В этом году наши балансовые ведомости выглядят так, словно пора просить милостыню. Я разговаривал с финансистами из «Жиронд-Шими». Французы считают, что этот препарат сулит им колоссальную прибыль.
***
– Важно, чтобы все мы, работники коммерции, помнили и всякий раз, когда речь заходит о монтейне, подчеркивали следующее: это средство совершенно безопасно для беременных. – Наклонившись к микрофону на трибуне, Селия добавила:
– Более того, это радостное средство! О подобном лекарстве мечтали, его ждали и наконец дождались все женщины, веками страдавшие от тошноты и недомогания во время беременности. И принесла им избавление наша компания «Фелдинг-Рот». Отныне женщины Америки свободны от стародавнего ига. Каждый новый день беременности станет ярче, лучше, счастливей! У нас есть такое лекарство. Настал конец эре «утренней дурноты»! И это дело наших рук!
Зал разразился воодушевленными рукоплесканиями.
***
Стоял октябрь 1976 года. Селия прибыла в Сан-Франциско на конференцию коммерческого персонала компании.
Подготовка запуска монтейна в торговлю шла вовсю. В компании надеялись, что месяца через четыре, в феврале, лекарство поступит в продажу. Тем временем требовалось основательно ознакомить с новым препаратом тех, кому предстояло его продавать.
Что касается испытательных программ, то в США они проводились уже полтора года – на животных и на пятистах добровольцах: при этом обнаружились лишь самые легкие и незначительные с точки зрения медицины побочные эффекты. Результаты были хорошие и вполне соответствовали тем, что удалось получить в других странах, где монтейн поступил в продажу и успел завоевать необычайную популярность среди врачей и их подопечных.
Вслед за завершением испытательных программ в США, как обычно, в ФДА в Вашингтоне была направлена объемистая заявка. Надеялись на скорое положительное решение.
К сожалению, надежда эта не оправдалась. Из ФДА так и не было получено разрешение даже на рецептурную продажу препарата. Это обстоятельство, словно туча, нависло над тщательно разработанной в «Фелдинг-Рот» программой реализации нового средства.
Тем временем в штаб-квартире компании пришли к выводу, что нет никакой возможности приостановить все приготовления в ожидании разрешения ФДА – это грозило потерей как минимум шести месяцев активной торговли, а значит, резким снижением доходов. Было решено продолжать производство препарата, разворачивать рекламу, проводить взбадривающие мероприятия, подобные сан-францисскому. При этом не терялась надежда, что зеленый сигнал светофора ФДА зажжется до наступления критического срока.
Сэм Хауторн, Винсент Лорд да и другие не сомневались, что разрешения ФДА осталось ждать недолго. Эта уверенность подогревалась интересом к новому лекарству в органах массовой информации.
В прессе все чаще задавались вопросы: на каком основании американским женщинам отказывают в столь благотворном средстве, в то время как женщины в других странах успешно пользуются им без всякого вреда для своего здоровья? Выражение «американская отсталость» то и дело вновь замелькало в критических выступлениях, авторы которых обвиняли во всем ФДА.
Одним из наиболее настойчивых критиков был сенатор Деннис Донэхью. Обычно он занимал место в рядах оппонентов фармацевтической промышленности, однако теперь быстро смекнул, чью сторону занять выгоднее. Отвечая на вопросы журналиста, он отозвался о нерешительных действиях со стороны ФДА в отношении монтейна как о «смехотворной нелепости при создавшихся обстоятельствах». Высказывание сенатора с одобрением восприняли в «Фелдинг-Рот».
Еще одна небольшая тучка появилась на горизонте в результате действия доктора Мод Стейвли, руководительницы нью-йоркской общественной организации по охране потребительских интересов «Граждане за безопасную медицину».
Доктор Стейвли и ее организация яростно сопротивлялись появлению монтейна на американском рынке. Они доказывали, что лекарство может оказаться небезопасным, и настаивали на проведении дополнительных испытаний. Они настойчиво навязывали свою точку зрения всем, кто проявлял к этому интерес, и сумели привлечь весьма пристальное внимание прессы.
Позиция доктора Стейвли основывалась на иске, поданном несколькими месяцами ранее в судебные инстанции Австралии.
Двадцатитрехлетняя женщина родила девочку. Во время беременности она стала одной из первых, кто начал принимать монтейн. Вскоре обнаружилось, что девочка родилась дефективной. Врачи пришли к заключению, что девочка навсегда останется умственно отсталой и не сможет не только ходить, но даже сидеть без посторонней помощи.
Один адвокат, узнав об этом случае, убедил мать подать иск против австралийской компании, занимавшейся распространением лекарства. Иск поступил в суд, но удовлетворен не был. Затем была направлена апелляция в суд верховной инстанции, который ее также не поддержал.
Во время этих слушаний, казалось, было представлено более чем достаточно свидетельств того, что состояние ребенка никак не связано с монтейном. Мать девочки, женщина весьма сомнительной репутации, призналась, что не знает толком, кто отец ребенка. Стало также известно, что во время беременности она принимала и другие препараты. Кроме того, она была алкоголичкой, заядлой курильщицей и употребляла марихуану. Свидетель на суде присяжных, врач-эксперт, охарактеризовал ее организм как «жуткое скопище взаимоисключающих химикалиев, способных дать любую, самую непредсказуемую реакцию». Как и другие свидетели-медики, он отверг наличие связи между монтейном и дефектами ребенка.
И лишь доктор, наблюдавший за этой женщиной во время беременности и непосредственно принимавший роды, дал показания в пользу матери и обвинил во всем монтейн: кстати, он его и прописывал. Однако при перекрестном допросе доктор признался, что не располагает научно обоснованными доказательствами; просто у него, как он выразился, «чертовски сильное чутье» в таких делах. Его мнение всерьез воспринято не было.
Расследование, предпринятое по инициативе австралийского правительства с привлечением ученых-экспертов и медиков, пришло к выводам, аналогичным заключению судебных инстанций: в очередной раз была подтверждена безвредность монтейна.
В руках у доктора Стейвли, мастера работать на публику, также не было никаких других свидетельств, способных усилить кампанию против монтейна. В «Фелдинг-Рот» склонны были Стейвли рассматривать скорее как досадную помеху, нежели серьезную угрозу.
***
Выждав, пока утихнут аплодисменты, Селия вновь обратилась к участникам сан-францисской конференции:
– Кое-что вы, наверное, уже ощутили, – предупредила она своих слушателей, – а именно волнение в связи с монтейном среди тех, кто помнит талидомид и его страшные последствия – младенцев, появлявшихся на свет калеками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Если тебе покажется, что в компании происходит что-то неладное, что пора предпринять какие-то действия, а мы медлим, я хочу, чтобы ты держала меня в курсе дела, – сказал ей Сэм в ее последний день в роли помощника президента по особым поручениям.
А на обеде, устроенном в доме Хауторнов в честь Селии и Эндрю, жена Сэма, Лилиан, подняв бокал, произнесла:
– За вас, Селия, хотя из эгоистических соображений я бы предпочла, чтобы вы оставались на прежнем месте; ведь вы так облегчали жизнь Сэму, а теперь мне прибавятся лишние заботы.
В тот вечер на обеде была и Джулиет Хауторн. Ей исполнилось девятнадцать лет, и она ненадолго приехала домой из колледжа. Ее сопровождал приятный, интересный молодой человек. Представляя его, Джулиет сказала: «Знакомьтесь – Дуайт Гудсмит, мой друг. Будущий адвокат».
Когда Лилиан закончила тост, Сэм добавил с улыбкой:
– Селия еще не знает о самых главных переменах в своем служебном положении. Я успел распорядиться об этом лишь сегодня в конце работы. Отныне за автомобилем Селии закрепляется постоянное место на «кошачьем чердаке».
Так называемый «кошачий чердак» – верхний этаж гаража, примыкавшего к зданию штаб-квартиры «Фелдинг-Рот», – предназначался исключительно для самых высокопоставленных служащих компании. Они могли ставить здесь машины и по удобному застекленному переходу проходить в основное здание. Специальный лифт молниеносно доставлял их на одиннадцатый этаж, в «царство руководства».
Сэм был одним из тех, кто пользовался «кошачьим чердаком». Каждый день он оставлял здесь свой серебристо-серый «роллс-бентли», предпочитая его служебному лимузину с шофером, который полагался ему как президенту.
Служащие, занимавшие не столь высокое положение, пользовались нижними этажами гаража, оттуда им приходилось переходить по улице в главное здание и подниматься наверх.
По пути домой Эндрю заметил:
– Ты, несомненно, приняла мудрое решение, еще давно, когда решила сделать ставку на Сэма.
– Да, – согласилась Селия и добавила:
– В последнее время он меня тревожит.
– Почему?
– Раньше Сэм не был таким издерганным, а теперь впадает в отчаяние из-за любой ерунды. Впрочем, наверное, это результат большой ответственности. Иногда он вдруг становится скрытным, словно его что-то тревожит, а он не хочет, чтобы об этом стало известно.
– Тебе своих волнений хватает, – напомнил ей Эндрю. – Нечего еще взваливать на себя сугубо личные проблемы Сэма.
– Доктор Джордан, вы день ото дня становитесь мудрее! Селия с благодарностью пожала руку мужа.
***
Наступивший месяц ознаменовался добрыми для «Фелдинг-Рот» новостями.
Руководство компании пришло в ликование от известия из Франции: там был принят к производству и продаже новый препарат монтейн. Это означало, что в соответствии с соглашением о лицензии между «Фелдинг-Рот» и «Жиронд-Шими» можно начинать апробацию монтейна в США.
Когда Селия узнала, что лекарство предназначается для помощи беременным, особенно в первые недели, когда тошнота и дурнота по утрам бывают наиболее частыми, она испытала муки сомнений. Селия не хуже других запомнила урок талидомида с его ужасными последствиями. И еще она помнила, как потом радовалась, что следовала настойчивым советам Эндрю не принимать никаких лекарств во время обеих беременностей.
Своими сомнениями Селия поделилась с Сэмом. Он ее выслушал с вниманием и сочувствием.
– Когда я впервые услышал о монтейне, – признался Сэм, – моя реакция была такой же. Но потом, узнав поподробнее об этом препарате, я убедился в его замечательной эффективности и абсолютной безопасности.
После скандала с талидомидом миновало пятнадцать лет. За это время произошел колоссальный прогресс в области фармацевтических исследований, в том числе и в методике испытания новых препаратов. Да и требования соответствующего законодательства в 1975 году куда строже, чем в 1950-е годы.
Сэму удалось убедить Селию не спешить с выводами, пока она не ознакомится со всеми данными.
Вскоре она лишний раз смогла убедиться, сколь большое значение придавали монтейну в компании «Фелдинг-Рот». Вице-президент и финансовый контролер компании Сэт Фейнголд признался Селии:
– Сэм обещал совету директоров, что монтейн принесет нам крупный доход, а мы в нем чертовски нуждаемся. В этом году наши балансовые ведомости выглядят так, словно пора просить милостыню. Я разговаривал с финансистами из «Жиронд-Шими». Французы считают, что этот препарат сулит им колоссальную прибыль.
***
– Важно, чтобы все мы, работники коммерции, помнили и всякий раз, когда речь заходит о монтейне, подчеркивали следующее: это средство совершенно безопасно для беременных. – Наклонившись к микрофону на трибуне, Селия добавила:
– Более того, это радостное средство! О подобном лекарстве мечтали, его ждали и наконец дождались все женщины, веками страдавшие от тошноты и недомогания во время беременности. И принесла им избавление наша компания «Фелдинг-Рот». Отныне женщины Америки свободны от стародавнего ига. Каждый новый день беременности станет ярче, лучше, счастливей! У нас есть такое лекарство. Настал конец эре «утренней дурноты»! И это дело наших рук!
Зал разразился воодушевленными рукоплесканиями.
***
Стоял октябрь 1976 года. Селия прибыла в Сан-Франциско на конференцию коммерческого персонала компании.
Подготовка запуска монтейна в торговлю шла вовсю. В компании надеялись, что месяца через четыре, в феврале, лекарство поступит в продажу. Тем временем требовалось основательно ознакомить с новым препаратом тех, кому предстояло его продавать.
Что касается испытательных программ, то в США они проводились уже полтора года – на животных и на пятистах добровольцах: при этом обнаружились лишь самые легкие и незначительные с точки зрения медицины побочные эффекты. Результаты были хорошие и вполне соответствовали тем, что удалось получить в других странах, где монтейн поступил в продажу и успел завоевать необычайную популярность среди врачей и их подопечных.
Вслед за завершением испытательных программ в США, как обычно, в ФДА в Вашингтоне была направлена объемистая заявка. Надеялись на скорое положительное решение.
К сожалению, надежда эта не оправдалась. Из ФДА так и не было получено разрешение даже на рецептурную продажу препарата. Это обстоятельство, словно туча, нависло над тщательно разработанной в «Фелдинг-Рот» программой реализации нового средства.
Тем временем в штаб-квартире компании пришли к выводу, что нет никакой возможности приостановить все приготовления в ожидании разрешения ФДА – это грозило потерей как минимум шести месяцев активной торговли, а значит, резким снижением доходов. Было решено продолжать производство препарата, разворачивать рекламу, проводить взбадривающие мероприятия, подобные сан-францисскому. При этом не терялась надежда, что зеленый сигнал светофора ФДА зажжется до наступления критического срока.
Сэм Хауторн, Винсент Лорд да и другие не сомневались, что разрешения ФДА осталось ждать недолго. Эта уверенность подогревалась интересом к новому лекарству в органах массовой информации.
В прессе все чаще задавались вопросы: на каком основании американским женщинам отказывают в столь благотворном средстве, в то время как женщины в других странах успешно пользуются им без всякого вреда для своего здоровья? Выражение «американская отсталость» то и дело вновь замелькало в критических выступлениях, авторы которых обвиняли во всем ФДА.
Одним из наиболее настойчивых критиков был сенатор Деннис Донэхью. Обычно он занимал место в рядах оппонентов фармацевтической промышленности, однако теперь быстро смекнул, чью сторону занять выгоднее. Отвечая на вопросы журналиста, он отозвался о нерешительных действиях со стороны ФДА в отношении монтейна как о «смехотворной нелепости при создавшихся обстоятельствах». Высказывание сенатора с одобрением восприняли в «Фелдинг-Рот».
Еще одна небольшая тучка появилась на горизонте в результате действия доктора Мод Стейвли, руководительницы нью-йоркской общественной организации по охране потребительских интересов «Граждане за безопасную медицину».
Доктор Стейвли и ее организация яростно сопротивлялись появлению монтейна на американском рынке. Они доказывали, что лекарство может оказаться небезопасным, и настаивали на проведении дополнительных испытаний. Они настойчиво навязывали свою точку зрения всем, кто проявлял к этому интерес, и сумели привлечь весьма пристальное внимание прессы.
Позиция доктора Стейвли основывалась на иске, поданном несколькими месяцами ранее в судебные инстанции Австралии.
Двадцатитрехлетняя женщина родила девочку. Во время беременности она стала одной из первых, кто начал принимать монтейн. Вскоре обнаружилось, что девочка родилась дефективной. Врачи пришли к заключению, что девочка навсегда останется умственно отсталой и не сможет не только ходить, но даже сидеть без посторонней помощи.
Один адвокат, узнав об этом случае, убедил мать подать иск против австралийской компании, занимавшейся распространением лекарства. Иск поступил в суд, но удовлетворен не был. Затем была направлена апелляция в суд верховной инстанции, который ее также не поддержал.
Во время этих слушаний, казалось, было представлено более чем достаточно свидетельств того, что состояние ребенка никак не связано с монтейном. Мать девочки, женщина весьма сомнительной репутации, призналась, что не знает толком, кто отец ребенка. Стало также известно, что во время беременности она принимала и другие препараты. Кроме того, она была алкоголичкой, заядлой курильщицей и употребляла марихуану. Свидетель на суде присяжных, врач-эксперт, охарактеризовал ее организм как «жуткое скопище взаимоисключающих химикалиев, способных дать любую, самую непредсказуемую реакцию». Как и другие свидетели-медики, он отверг наличие связи между монтейном и дефектами ребенка.
И лишь доктор, наблюдавший за этой женщиной во время беременности и непосредственно принимавший роды, дал показания в пользу матери и обвинил во всем монтейн: кстати, он его и прописывал. Однако при перекрестном допросе доктор признался, что не располагает научно обоснованными доказательствами; просто у него, как он выразился, «чертовски сильное чутье» в таких делах. Его мнение всерьез воспринято не было.
Расследование, предпринятое по инициативе австралийского правительства с привлечением ученых-экспертов и медиков, пришло к выводам, аналогичным заключению судебных инстанций: в очередной раз была подтверждена безвредность монтейна.
В руках у доктора Стейвли, мастера работать на публику, также не было никаких других свидетельств, способных усилить кампанию против монтейна. В «Фелдинг-Рот» склонны были Стейвли рассматривать скорее как досадную помеху, нежели серьезную угрозу.
***
Выждав, пока утихнут аплодисменты, Селия вновь обратилась к участникам сан-францисской конференции:
– Кое-что вы, наверное, уже ощутили, – предупредила она своих слушателей, – а именно волнение в связи с монтейном среди тех, кто помнит талидомид и его страшные последствия – младенцев, появлявшихся на свет калеками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45