Хан безнадежно пожал плечами:
– Ну что с ним поделать? Он даже отказался от солдат, которых я послал ему. Вот сейчас кто охраняет моего сына, надежду Бальпура?
– А кто в Бальпуре захочет его обидеть? – возразил отец Керриган.
Хан вздохнул:
– Вы видите теперь, мисс Тейт, я не правлю даже в своем собственном доме!
– Если вам надо это знать, то в этот момент с мальчиком сидит старая Нерида, – ответил отец Керриган. – Она скорее даст отрезать себе руку, чем отойдет от него, прежде чем я вернусь.
– А вы видели сегодня Керима? – спросил хан у Джанет. – Он хорошо себя чувствует?
Она кивнула:
– Но все еще слаб. Травмы такого рода всегда являются шоком для всего организма, особенно у детей.
– Пусть поправляется. Через три года он станет мужчиной. По нашим обычаям, должен быть представлен народу, должен быть готов сменить меня на троне, если потребуется. Вот почему я очень беспокоюсь и хочу, чтобы он поехал в Америку по возможности незамедлительно.
– Нам придется подождать еще несколько дней, – ответил отец Керриган. – Я уверен, что мисс Тейт согласна со мной.
Хан взглянул на нее, и она кивнула:
– Думаю, что отец Керриган прав. И у нас еще есть время в запасе, Керим будет здесь не позже месяца со дня операции.
Хан широко развел руками:
– Тогда я должен поклониться вам. Вы играете в шахматы, мисс Тейт?
– Боюсь, что не очень хорошо.
– Зато отец Керриган считает себя мастером. Это беспокоит меня и часто вынуждает доказывать ему обратное.
– В самом деле?! – воскликнул священник, отодвигая стул и поднимаясь со стаканом бренди в руке. – Если ваше высочество соизволит пройти в наше обычное место, мы могли бы приступить к делу, чтобы заставить вас взять свои слова обратно.
– С удовольствием.
Хан встал и вопросительно посмотрел на остальных.
– Джентльмены?
Хамид посмотрел на Драммонда и Шер Дила.
– Партию в бильярд?
Оба согласно кивнули, и Чанг посмотрел на Джанет.
– А мы с мисс Тейт остаемся вдвоем. С разрешения хана я мог бы показать ей некоторые сокровища дворца?
– Пожалуйста, покажите. Мне потребуется не более часа, чтобы поставить на место этого обуянного гордыней священника.
– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал отец Керриган с наигранным гневом, и они вышли.
Хамид, Шер Дил и Драммонд улучили момент и обменялись мнениями насчет полученного Главным штабом индийской армии сообщения о стычках патрулей в районе Ладаха. Чанг присоединился к ним, а Джанет подошла к окну посмотреть на сад.
Он был очень красив. Вдоль террасы стояли громадные вазы в греческом стиле. В них росли карликовые ирисы, а ночной воздух был заполнен запахом тропических цветов. Вокруг стояли стройные кипарисы, словно часовые, темнея на фоне неба при полной луне.
Чанг остановился около нее:
– Впечатляющий контраст, не правда ли? Здесь собрана вся красота мира. Что может быть красивее ночного сада? А за этими стенами несчастная бедная страна, где надо бороться даже за нищенское существование.
– И всегда так было?
Он кивнул:
– В старые времена эти люди врывались в Индию как волки. И их имена были синонимом жестокости. Но эти дни прошли. Теперь они вынуждены жить внутри страны, которая мало что может им дать.
– И ничего нельзя сделать?
Он пожал плечами:
– Кто знает? Брейкенхерст может открыть что-нибудь в результате своих изысканий, какие-нибудь месторождения или еще что. У хана много надежд, но я сомневаюсь, что они сбудутся. Брейкенхерст уже не первый геолог, который понапрасну теряет здесь время.
– А Хамид сказал мне, что официальный Пекин претендует на Бальпур.
– И на Непал, и на Бутан, и даже на часть Ассама. – Он пожал плечами. – Слова, все слова. Но интересно отметить, что в старые времена Бальпур был частью Китайской империи. Пойдемте, я кое-что вам покажу.
Они вернулись в зал, прошли в центральный холл, и он открыл другую дверь.
В комнате было темно. Джанет услышала звук выключателя, но оказалась совершенно неподготовленной к тому, что последовало за этим.
С каждой стороны комнаты стояли стеклянные шкафы с внутренним светом, поэтому казалось, что они как бы плавают в темноте. Но не это, а содержимое шкафов вызвало у нее вздох восхищения. Там была самая изумительная коллекция керамики, которую она когда-либо видела.
Там были алебастровые вазы, такие тонкие, что казались прозрачными, черно-красная поливочная посуда, такая яркая, словно только что из рук гончара.
Большинство изделий были из Китая, а на остальных лежала печать китайского влияния. Тут же была коллекция статуэток, подобных той, что она рассматривала в доме Драммонда.
– У Джека есть одна такая, – заметила она. – Он сказал мне, что это греко-буддистский стиль.
– Это правда. Как вы, вероятно, знаете, Александр Великий завоевал Индию. Удивительно, что греческая культура проникала через все границы, в том числе и в Индию, а они в своей литературе даже не упоминают его имени.
Она протянула руку и дотронулась до тонкого прекрасного кувшина для вина, который, судя по сетке паутинных линий на его поверхности, был искусно склеен кусочек к кусочку из многих осколков.
– А где это нашли?
– В погребальном кургане южнее столицы, на берегу реки. Таких мест много. Вам надо бы посмотреть некоторые из них, пока вы здесь. Есть и руины буддистского монастыря, неподалеку от миссии. Просто дух захватывает, особенно при лунном свете. Очень рекомендую.
Чанг галантно улыбнулся, и Джанет заколебалась, но ее выручило появление в комнате Хамида.
– Так вот вы где!
– А я думала, что вы играете на бильярде, – удивилась она.
– Мы менялись и играли на выбытие. Джек и Шер Дил оказались слишком сильными игроками для меня.
– Мистер Чанг показывал мне ханскую коллекцию. А я и не думала, что китайцы имели здесь такое влияние в древние времена.
– И понятно почему, – ответил он. – Этот проклятый Богом край зависел от них экономически даже в те далекие дни.
Чанг посмотрел на часы.
– Уже поздно. Я на самом деле думаю, что мне пора. Оставляю мисс Тейт на ваше попечение, майор.
Он быстро вышел, а она повернулась к Хамиду со вздохом:
– А мне и на самом деле жаль его. Мы тут стояли и говорили о блеске китайской истории, а ему нельзя даже считать себя частью этой страны. Это просто ужасно, быть изгнанным со своей родины.
– Трагедия двадцатого века, – изрек Хамид. – Он нравится вам?
– Трудно сказать. Он может быть приятным, но я чувствую, что он как-то смотрит на меня... вы понимаете?
– Блестяще. А как насчет Шер Дила?
– Он просто чудо. Так изумительно корректен, так...
Она заколебалась, и Хамид фыркнул.
– Так: похож на англичанина? Имперский налет еще очень силен. В свое время в Сандхерсте он был рыцарем чести. И до самого сорок пятого года был полковником индийской армии.
– Ну а что потом стряслось?
– Много лет Индия стремилась проводить политику мира. Неру считал, что такой нейтралитет будет всеми уважаться. Многие люди, такие, как Шер Дил, не были согласны с ним и прямо заявляли об этом. И когда начали сокращать армию, им пришлось уйти первыми.
– И так Шер Дил попал сюда?
– Да, командовать армией хана из семидесяти пяти солдат, большинство из них наняты в Индии. Местным жителям не очень-то идет форма. – Он рассмеялся. – Но такая ночь, как эта, создана для любви и радости и больше ни для чего. Я хочу показать вам красоты этого сада.
– Что уже сделал мистер Чанг.
– У меня это получается куда лучше.
Они вышли из комнаты, где была коллекция, прошли террасу и задержались на верху пологой лестницы, потому что Хамид остановился, чтобы закурить сигару.
Луна скрылась за густой сетью кипарисовых ветвей, ночной воздух был напоен запахом цветов, слышался плеск воды, стекающей в бассейн для рыбок среди деревьев. Они спускались по пологой лестнице, она шла, опершись на его руку.
– Это время здесь называют Час Голубя. – Хамид взмахнул рукой. – Время, когда возлюбленные открывают друг другу свои сердца.
Они подошли к фонтану посередине сада, Джанет присела на низкий борт, опустила руку в воду, и тут где-то рядом в ночи сладко запела птичка.
– Просто сад Эдема среди пустыни. Как хану это удается?
– Целая армия садовников, тщательная обработка земли и стены, которые защищают от ветра, вот и весь секрет. – Хамид глубоко вздохнул. – И что самое обидное, все это может исчезнуть в одну ночь. Зима здесь наступает внезапно, как обухом по голове.
Девушка задумчиво смотрела на освещенную луной поверхность воды, наблюдая, как рыбка пытается нежно схватить ее за палец.
– Джек рассказал мне, что произошло в Корее.
Хамид взял ее за подбородок и спросил:
– Он вам нравится, я угадал?
– Очень. Я никогда не встречала никого, похожего на него. Он необычный человек, сильный и резкий, и в то же время самый мягкий и добрый из всех, кого я когда-либо знала.
– Вылитый я, – грустно вздохнул Хамид. – А что вы еще хотели бы о нем знать?
– Мы заезжали сегодня к нему домой. Там была девушка. Фамия, по-моему, он так ее называл.
– Дочь его домоправительницы.
Джанет явно колебалась, а потом все-таки решилась спросить:
– Она его любовница?
– Ну и что из этого. – Хамид тихо засмеялся и взял ее за руки. – Он же взрослый мужчина, Джанет. И было бы странно, если ему время от времени не требовалась женщина, разве не так?
И тут же она в гневе крепко сжала его руку. Хамид нежно дотронулся до ее правой щеки.
– Бедная вы девочка! Индия часто оборачивается грубой стороной. Что вы так волнуетесь?
– Мне кажется, что я люблю его, вы и сами видите, – прошептала Джанет. – Все очень просто.
– Это никогда не бывает так просто, – печально сказал он и помог ей подняться. – Думаю, нам лучше было бы вернуться, пока не поздно.
– Скажите только еще вот что, – остановила его девушка. – Он на самом деле так огорчен своей корейской историей, как это иногда кажется?
Хамид покачал головой.
– Вовсе нет. Он слишком умен, чтобы винить себя за неизбежную случайность войны, но очень любит военный флот. Это для него самая большая потеря.
– И во что же он верит сейчас?
– Да ни во что. По крайней мере, так он сам говорит и поэтому играет со смертью за большие деньги, чтобы обеспечить себе будущее, – со вздохом ответил Хамид. – Но он изменяет своим принципам, когда видит страдания людей, такие, как, например, в Ладахе во время китайского вторжения.
– А вы любите его, правда?
– Я ценю настоящую дружбу, – просто ответил он. – А Джек Драммонд доказывал мне ее много раз.
Они в молчании прошли назад по саду. Как только они поднялись по лестнице, Драммонд вышел из дверей.
– Так вот вы где! Отец Керриган собирается уезжать. Он не любит надолго оставлять мальчика. Я отвезу вас на джипе.
– А я принесу ваше пальто, – сказал Хамид и пошел в комнаты.
– Вы выиграли вашу партию?
– Нет, а вы?
Джанет чуть улыбнулась:
– Знали бы вы, насколько не правы!
Она слегка задела его, проходя в помещение. Драммонд стоял в полутьме, вслушиваясь в то громкие, то затихающие голоса, и что-то шевельнулось у него в душе.
Джанет села в машину рядом с ним, отец Керриган с другой стороны. При порывах ветра ее шелковый шарф то и дело касался лица Драммонда.
Его волновало тепло и тонкий запах, исходящие от нее, мягкое касание ее бедра, и он еще крепче сжимал руль, обеспокоенный чувствами, которых давно уже не испытывал.
Старый священник все бормотал как бы про себя:
– Жаль, что вас не было, когда мы играли. Разве я не задал ему как следует? Терренса Керригана голыми руками не возьмешь!
Драммонд взглянул на Джанет и улыбнулся, въезжая во двор миссии.
– А мне казалось, что должен был выиграть хан.
– Да ну вас!
Старик фыркнул, выходя из джипа, а потом улыбнулся, и его лицо засияло в лунном свете.
– Прекрасная ночь для прогулки на машине!
Драммонд поколебался, а Джанет спокойно сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23