Ничего похожего он никогда не встречал и, может быть, поэтому ощутил первородный животный страх. Старуха была немощна и стара, но она располагала чем-то совершенно иным - силой, перед которой пасовали молодость, зубы и мускулы…

Глава 17
Короткого сна и контрастного душа хватило Гриневу, чтобы прийти в себя. Правда, продолжала мучить инерция голода, но с этим явлением он был уже знаком - знал, что, спустя несколько дней, все пройдет само собой. Вот и сейчас он шагал следом за Михаилом Шебукиным, с удовольствием уписывая приличный кус грибной пиццы. Пицца именовалась итальянской, но выпекали ее в местной уралмашевской пекарне, хозяином которой был хохол, бухгалтером - татарин, а два главных пекаря являлись соответственно вьетнамцами. Неудивительно, что заведение именовалось «Славянским хлебушком». Современная Россия обожала подобные перевертыши: китайские ресторанчики регистрировались, как чебуречные, булочные, чайные и пирожковые напротив именовали на возвышенный манер, без зазрения совести заимствуя обороты из французской и немецкой лексики.
- Слушай, эта ваша Горбунья, действительно, умеет колдовать?
- Не знаю, я ведь ее только мельком видел. Но девчонки Зимина, судя по всему, от нее в полном восторге. Говорят, что лечит старуха виртуозно.
- Ну, лечить, положим, и я могу.
- Тут все дело в том - как лечить. А Горбунья, судя по всему, лечит быстро и эффективно. Той же Маргарите ногу в пару дней выходила.
- Интересное кино! - задумчиво пробормотал Мишаня. - Горбунья лечит, и Василиса изгоняет болезни. Выходит, это у них фамильное?
- Получается, что так. - Василий обтер губы салфеткой, слепил в ком и метко запустил в урну. - Ты ведь знаешь Мариночку?
- А як же! И Мариночку знаю, и Марго.
- Вот и скажи, какой надо быть кудесницей, чтобы вскружить таким дамочкам головы? А она им именно вскружила. Они даже бабушкой ее стали величать.
Шебукин пожал плечами.
- Может, и так, только я, честно говоря, особой волшебной силы в Василисе не усмотрел. Бабуля, конечно, колоритная: губы подкрашивает, трубку курит, перманент уважает, но больше все-таки смахивает на шарлатанку. Знаешь - из тех, что учат играть на белых клавишах, не касаясь черных. Дескать, бемоли и диезы - сугубо от дьявола. Мне, кстати, она тоже ладонь смотрела.
- Ну, и что?
- Да ничего хорошего. Нагадала, что богатым мне не быть, что первый ребенок будет часто болеть, а жена станет присматривать за мной и не позволит ходить на сторону. Ну, а смерть нагадала и вовсе от головы.
- Это как?
- А фиг ее знает, но я так думаю: это либо инсульт, либо пуля. - Шебукин беззаботно качнул плечом. - Только шняга все это! Я в эти штучки никогда особенно не верил. По мне - что фатум, что судьба - все лажа. Придумка для слабаков и лохов. Для тех, значит, кто не хочет горбатиться и мозги напрягать.
- Не знаю… Если так, то я тоже, наверное, лох.
- Это еще почему?
- Да потому что в судьбу верю. - Василий окинул улицу пристальным взором, словно сходу собирался указать на людей с доброй и недоброй судьбой. - Взять тех же артистов или спортсменов, - одним судьба с самого начала фартит, а у других спотык за спотыком.
- Правильно! - подхватил Мишаня. - Одни пашут, как лоси, а другие клювом щелкают.
- А Наполеон? Ведь не дурак был, интегралы знал, в литературе толк понимал, а прежде всего интересовался судьбой подчиненных. Если узнавал, скажем, о каком-нибудь везунчике, сразу повышал его в звании. И в итоге создал лучший маршалитет в мире! Что не имя - то история! Мюрат, Даву, Ней - все под стать нашему Суворову. Или взять, к примеру, нас с тобой.
- Причем тут мы-то?
- Да все при том же! Меня вот все мои родичи в медицину толкали, в хирурги пророчили, а я до третьего года проучился и бросил все к чертям собачьим. Сам в армию подался. И только позже понял, почему так произошло.
- Ну, и почему же?
- Да потому, что встретить свою супругу мне суждено было именно в армии. И там же один сержант предложил мне в спасатели податься. Вместе теперь и работаем… Ты ведь тоже, кстати, в агентство пошел неведомо почему? Денег много не получаешь, работа неспокойная, а все одно в кайф. Или не так?
- Ну, вообще-то… - Шебукин озабоченно потер нос. - Если в этом аспекте смотреть на вещи…
- В каком же еще! - Гринев усилил давление. - И с Валентиной своей ты тоже через работу познакомился. Или забыл уже? Она ведь сама к вам в «Кандагар» пришла телохранителя нанимать. Из всех ребят не кого-нибудь, а тебя выбрала. Так или нет?
- Ну, так… - нехотя признал Шебукин.
- Вот и получается, что судьба!…
Мишаня скривился в скептической усмешке.
- Василиса тоже мне про судьбу твердила, а я потом узнал, что она у себя в подъезде монетки по ступеням раскладывает - украинские и наши. Дескать, найдешь гривну, значить, быть тебе этим летом на Украине. Или познакомишься с парнем киевлянином… Мол, судьба, ничего не поделаешь.
- Ты что, гривну у нее в подъезде нашел?
- Да нет, - наш обыкновенный рубль.
- Вот видишь, потому и не ездил никуда дальше российских границ. Судьба!
- Да ну тебя с твоей судьбой!… - Шебукин досадливо поморщился. Осмотрев двор, в который они только что вошли, буркнул: - Между прочим, мы уже на месте. Вон подъезд с ажурным козырьком? Там она и живет.
- Тогда вперед?
- Пошли… - Михаил сделал было шаг, но тут же ухватил Гринева за рукав. - Ну-ка, притормози!
- Чего ты?
- А видишь тех стриженных ребяток, что там тусуются?
- Это возле серенькой тачки?… - Гринев присмотрелся внимательнее и тут же встрепенулся. - Елки зеленые! Да ведь это же она рядом с ними! Бабка наша!…
- Тихо, керя, услышат.
- Так увезут же ее! - громким шепотом прошипел Гринев. - Наверняка это люди Атамана! Горбунья сама говорила, что их скоро убьют.
- Ну, во-первых, увозят не Горбунью, а Василису, а во-вторых, еще посмотрим, кто кого убьет! В наших краях мы и сами атаманы… - Шебукин возбужденно огляделся. - Телефон есть? В смысле - сотовый?
- Еще три дня назад был. В лесу остался, у братков.
- Тогда бери мой. - Михаил протянул Гриневу телефон. - В темпе звони нашим, проси подмоги. Ну, а я попробую задержать этих архаровцев.
- Как ты их задержишь?
- Известно как: с помощью доброго слова и нашего друга Макарки.
- Какого еще Макарки? - не понял Гринев.
- А вот этого… - неспешным движением Михаил достал из кобуры «Макаров». - И будь на всякий случай поблизости, мало ли что. В случае чего будешь свидетелем. Расскажешь потом все нашим.
- Погоди, погоди! Ты что, хочешь отправиться к ним в одиночку? Это же форменное самоубийство!
- А как же судьба, которой ты мне парил мозги? - Шебукин насмешливо фыркнул. - Или уже на нее не надеешься?
- Но надо же еще и головой думать!
- А мне так и так от нее помирать. - Михаил постучал себя по лбу и скорчил Гриневу глуповатую рожу. - Ладно, не переживай. Чему быть, того не миновать, а согласно пророчеству твоей тезки, помру я еще не скоро. Так-то, Васек!…

***
Если бы Шебукин волновался чуть меньше, он наверняка обратил бы внимание на то, что за выводимой из подъезда старушкой следит еще одна пара настороженных глаз. Двое молодых людей, скрывавшихся ранее в тени глубокой арки, вышли на свет божий, привычно сунули руки в карманы. Один из них достал миниатюрный телефон и тоже попытался с кем-то связаться. Окажись Михаил чуть ближе, слова незнакомца показались бы ему крайне интересными:
- Тренер? - молодой человек говорил напряженным срывающимся голосом. - Это Бекас. Мы с Тритоном у дома карги.
- Что случилось?
- Здесь чужие. Четверо у подъезда, еще двое мнутся неподалеку от них. Старуху только что вывели из дома, теперь собираются увозить.
- Кто такие, не узнали?
- Черт их знает, но не менты, это точно.
- Может, блатные?
- Может, и блатные.
- Так… Вы при стволах?
- Да, но у каждого всего по обойме.
- Обойма - тоже немало… - Тренер погрузился в тягостные размышления. Чертов Атаман все еще торчал в лесу и на связь выходил лишь в одностороннем порядке, развернув предварительно спутниковую антенну. А потому принимать решение приходилось без него. Впрочем, рано или поздно это должно было произойти. Очень уж много секретов знали о них старушки…
- Так что нам делать, Тренер? Они уже возле машины!
- Работаем следующим порядком, - слова давались Тренеру с трудом. - Тритон держит под прицелом чужаков, а ты подходишь к машине и кончаешь старуху.
- Старуху?
- Ты не ослышался, - старуху. Считай, что это приказ Атамана.
- Какого еще Атамана?
Тренер мысленно чертыхнулся.
- Я говорю о Магистре! - раздраженно рявкнул он. - Старуха свое отыграла, ее нужно ликвидировать!
- Да, но…
- Повторить приказ!
- Приказ понял, старуху необходимо ликвидировать.
- Все правильно, исполнять!…
Перемещение двоих учеников Тренера прошло незамеченным для подручных Кучера. В голос ругая «медлительную старушенцию», они продолжали сводить ее по ступеням. Любой другой на ее месте уже пять раз успел бы добежать до машины и вернуться обратно, но Василиса переставляла ноги с трудом, сопровождая каждый шаг жалобным покряхтыванием. А сколько сил ушло у них, чтобы собрать ее в дорогу! Старуха словно издевалась над ними, вспоминая то об одном, то о другом, долго думая, во что ей одеться и какую косметичку взять с собой в дорогу. Будь их воля, давно бы дали старой карге по кумполу и засунули в багажник, но Гулию, первому помощнику покойного Кучера, директива была дана предельно четкая: вежливо изъять из дома и вежливо доставить к паханам. То есть потом ее, может, и обратят в золу, но до той поры с бабки следовало сдувать малейшие пылинки. Что-то, видать, знала она о смерти Кучера - и знала такое, чего не должны были знать другие.
- Чтобы я еще раз связался с такой дохлой камбалой!… - Рапан едва успел подхватить оступившуюся Василису.
- А ты, сынок, доживи до моих лет, тогда и ругайся…
Иронии старухи Рапан не понял, отозвавшись все с той же грубоватой прямолинейностью.
- А мне, бабка, до твоих лет профсоюз дожить не позволит. Работа у меня вредная. Так что еще лет десять - и кранты.
- Что вредная у вас работа, это верно, - легко согласилась Василиса. - Только вот насчет десяти лет ты ошибаешься. Все произойдет гораздо раньше. Может, статься, даже я тебя переживу.
- Ты чего нагнетаешь, корявая? - Рапан всерьез взъярился. - Или хочешь со мной забиться о том, кто раньше в рай попадет?
- Вот уж туда мы с тобой точно не попадем. - Василиса рассыпалась сиплым едва слышным смешком. - Но все-таки ты исчезнешь чуть раньше, я это чувствую. Ты же меня и прикроешь от пули.
- Я?!… - Рапан гневно взглянул на старуху и неожиданно споткнулся. Это походило на удар поленом по лбу. Одним махом огромные глаза старухи втянули его в себя, заставили стремительно закружиться в гибельном водовороте.
- Ты, милок, кто же еще. Сам первый и бросишься под пулю.
- Сука! - ошеломленно выдавил из себя блатной и с усилием оторвал от лица старухи взор - оторвал, чтобы увидеть решительное лицо молодого человека, шагающего к ним от ближайших деревьев. Это было абсолютно нереально, но он не спал и не глючил. Стремительными шагами к ним действительно приближался молодой незнакомец, и правая рука его уже выныривала из-за пазухи, сжимая в руках незнакомой марки пистолетик. Время неожиданно замедлилось, все происходящее вплывало в сознание Рапана словно очень и очень издалека. Пистолетик уже целился в их сторону, когда что-то гортанно выкрикнул Гулий. Но они, разумеется, опоздали. Промазать этот молодой чужачок, конечно же, не мог. Это было видно по его движениям, по уверенному прищуру. В голове у Рапана звонко перещелкнуло: одно полушарие в панике приказало ему броситься на землю, но второе выдало команду совершенно иного порядка. Команда эта была дикой и абсолютно немыслимой, но как ни странно, именно она оказалась сильнее. И к изумлению, Гулия, к изумлению своих лихих приятелей, Рапан рванулся вперед, одним движением прикрыл собой Василису.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54