Выспрашивали, где там что находится, кто работает, ну и…
- Понятно.
- И у других девчонок тоже спрашивали. Я узнавала.
- Когда это было?
- Недели две назад.
- И потом Коля попросил тебя разнюхать?
- Ну да…
- Говорил, чтобы не нарывалась, вопросов прямолинейных не задавала. Да?
- Да. - Впервые за последние минуты Света посмотрела на Марголина, и во взгляде ее мелькнуло восхищение. - А откуда вы знаете?
- Я много чего знаю. И если я что-то спрашивала это не значит, что я этого не знаю. Ясно?
- Ясно.
- Где Коля живет?
- Я не знаю, он свой адрес никому не дает.
- Трубка?
- У него нет; Он на Придорожной каждый день бывает.
- А те двое? Киря с Темой?
- Я их больше не видела.
- Все, теперь помолчи.
Марголин уселся обратно в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза. Через минуту он посмотрел на Свету и спросил:
- Курить хочешь? Она кивнула.
- На. - Он бросил ей пачку сигарет и зажигалку и снова закрыл глаза, чуть подобрав ноги.
Света прикурила, стараясь не шуметь и пуская дым в сторону от Марголина. Она боялась сделать лишнее движение, чувствуя, что он контролирует ее поведение, и продолжала сидеть на краю табуретки, пугаясь собственных мыслей о возможном будущем.
Открыв глаза, Марголин успокаивающе улыбнулся и принялся расспрашивать ее, довольствуясь краткими ее ответами. Так продолжалось полчаса.
- Вы меня и правда отпустите? - наконец осмелилась спросить Света, и Марголин ответил:
- Конечно! Про знакомую твою только расскажи…
- Ее зовут Катя, фамилии не помню. От матери ушла, живет у какого-то парня, он ее на год младше, работает где-то шофером. Она обычно в кабаках трется: «Карат», «Максим», «Романс», в тех, что в центре. Она этим занимается от случая к случаю, а с местными смогла договориться, они ее не трогают. Кто-то говорил, пару месяцев назад она с клофелином баловалась, чуть не вляпалась, едва ноги унесла. С тех пор вроде бы завязала. Обула каких-то черных, а потом барыгу, у него ларьки на Троицком. Он заяву в милицию накатал, не знаю, как она вывернулась… Говорили, у нее дядя когда-то в милиции работал, может, он помог?
Катя и дядя, раньше работавший в милиции… Этот дядя, если речь идет о нужном человеке, весьма интересовал Марголина в свете последнего задания. Может, тут совпадение? Нет, он верил, в руки ему свалилась удача. Так и должно быть - везение и успех приходят к тем, кто в это верит и к этому готов.
- На, покури еще, - заметив просительный взгляд Светы, Марголин бросил пачку.
- Там одна осталась.
- Да? Не страшно, бери. Сейчас еще купим.
- Последнюю даже вор не берет, - неуверенно улыбнулась Света.
- Я же тебе разрешаю.
Она закурила, смяла кулачком пачку «Мальборо», оглянулась, ища куда бросить.
- Здесь не дворец, кидай под ноги, - заметил Марголин.
Ильяс и Макар, надо думать, пойманы милицией. Между их приятелями и конторой начнется разборка. Если крыша конторы крепкая - не важно, обеспечивают ее менты, бандиты или и те и другие, - результат будет нулевым, всех собак навешают на Свету и будут дружно ее искать. Думать, что она пошла на контакт с угрозыском и сдала Ильяса, выгодно всем.
Ищите.
Света докурила сигарету, осторожно раздавила окурок каблучком и с надеждой посмотрела на Марголина.
Он встал, заложил руки за спину и, глядя в пол, медленно подошел к ней. Света улыбнулась неуверенно. Марголин улыбнулся тоже и даже подмигнул, потом качнулся с пятки на носок, вальяжная неторопливость слетела с него, и все дальнейшее заняло доли секунды.
Она умерла, не успев ощутить боли. В застывших глазах читалась надежда. Марголин опустил невесомое тело на пол, отступил на шаг и передернул плечами.
Насвистывая, он прошелся по мастерской и снял висевший на гвозде старый плащ из болоньи. Нацепив плащ, посмотрелся в зеркало и направился в соседнее помещение. Там стояла бочка с остатками цемента на дне. Марголин шустро, будто всю жизнь этим занимался, изготовил новый раствор. Перетащил труп и опустил его вниз головой в грязную металлическую бочку. Заглянул в нее и поправил ноги так, чтобы тело занимало меньший объем. Кинул сумку и находившиеся в ней вещи, а записную книжку отложил. Осмотревшись, он взял лопату и, не замарав сверкающих ботинок, забросал бочку цементом.
4
Кафе «Карат» представляло собой сборную стекляшку, пока еще чистенькую, прилепившуюся к глухой боковой стене жилого дома недалеко от Центрального проспекта. Днем заведение пустовало, бармен дремал за стойкой, а за столиками торопливо обедали начинающие бизнесмены и прилично получающие служащие из соседних контор и магазинов. К вечеру зал наполняла публика агрессивно-разгульного вида, гремели колонки, над столиками стлался сигаретный дым, а тротуар перед подъездом загромождали сверкающие иномарки. Кухня «Карата» не поражала обилием и качеством блюд, тем не менее кафе по какой-то причине было популярным, исправно притягивая криминальную и стремящуюся стать таковой публику.
Марголин подъехал около одиннадцати и припарковался возле машин аналогичного класса. Правда, его БМВ чем-то неуловимо отличался от остальных, будто сверкающий кузов нес на себе отпечаток личности владельца.
Включив сигнализацию, он прошел в зал, в дверях столкнувшись с веселой школьницей, пьяной в дугу. Следом за ней озабоченно протопал квадратного вида парень, накручивая на пальце ключи от машины.
Марголин вдруг получил увесистый тычок в плечо и, выругавшись в свой адрес, обернулся. Перед ним стоял, покачиваясь, крепыш в залитом вином дорогом костюме и с золотой цепью на волосатой груди.
- Ты чё?
Марголин отвел его руку и попытался обойти. От ближнего столика за развитием событий наблюдала компания таких же пьяных идиотов. Крепыш перегородил дорогу и раскрыл рот для нового вопроса, но Марголин его опередил. Перехватив его кисть, он легко вывернул ее в нужное положение, выждал и пристально посмотрел в судорожно трезвеющие глаза.
- Вопросы?
Парень молчал, и Марголин повторил кратковременное нажатие.
- Нет…
- Жалобы, предложения?
- Пусти-и…
Толкая парня перед собой, Марголин прошел к стойке, достал сигареты и запрыгнул на высокий табурет. Пленник отреагировал на это движение коротким стоном.
- Так чего ты хотел узнать?
- Пусти…
- Сам-то ты кто? Чьих будешь, товарищ? Усмешка, которой Марголин сопроводил последние слова, действовала сильнее, чем физическая боль.
- Ну? Я жду ответа.
- Саратовский…
- Что, из самого Саратова? В командировку, наверное, приехал.
- Э-э, хватит колоться! - Парень дернулся и тут же скривился от боли.
- Нормальным языком выражайся. И своим придуркам объясни, что, если они дернутся, руку тебе никто не спасет.
Парень оглянулся на приятелей, которые в выжидательных позах застыли у столика, и отрицательно мотнул головой.
- Правильно. Значит, саратовский, говоришь… Проверим?
Свободной рукой Марголин достал радиотелефон и, держа его так, чтобы парень мог видеть, какие кнопки он нажимает, набрал знакомый пленнику номер.
- Надо сказать Шкиперу, что ты мне мешаешь…
- Нет! Ну не надо…
- Думаешь? - Марголин отнял трубку от уха и посмотрел на парня с сомнением. - А я думаю, надо… Как тебя звать-то?
- Виталик…
- А еще как?
- Ну не надо…
- Надо. - Марголин дернул рукой, и Виталик чуть не упал на колени. - Не тебе, уе…ок, решать, что мне надо и что не надо. Погоняло у тебя какое?
- Сабренок…
- Как? Хм, даже и не слышал. Твое счастье, занято. Или перезвонить?
- Нет…
- Ладно, иди пока…
Марголин заставил Виталика развернуться спиной, хотел дать пинок под зад, но ограничился тем, что от души сжал запястье. Понимая, что это - все, Виталик стерпел, изменился в лице и, торопливо отходя от стойки, тряс распухшей кистью.
Марголин пригубил коньяк и подумал, что жизнь - дурацкая и непредсказуемая штука. Можно вертеть судьбами сотен людей, ворочать огромными деньгами и руководить событиями, а потом в дешевом баре нарваться на пьяную гопоту, срок жизни которой отмерен чуть больше, чем собаке. Кто такие эти «саратовские» и кто такой Шкипер? Так, тьфу, плевок, который высохнет, и даже темного пятнышка от него не останется.
«Саратовцы» заняли нишу, оставшуюся после того, как развалились «смоленцы». Страшилы-беспредельщики, которым дают дышать, пока серьезных людей это устраивает. Пугала, они существовали всегда, и добровольно взвалили на себя эту роль, не понимая, что кафтан обветшает, а сменить одежду не дадут.
Освободился удобный столик около стойки, Марголин пересел туда, повернувшись лицом к двери, и позвонил своему помощнику в «Романс». Судя по доносившемуся из трубки шуму, там тоже было весело.
Около половины первого рядом с кафе остановилось такси, и Марголин, еще не видя пассажиров, понял, что приехала та, кого он ждал. Фотоснимок, который удалось раздобыть днем, имел мало сходства с оригиналом, тем не менее Марголин узнал ее. Отвернувшись к стойке, он допил коньяк и достал радиотелефон.
Появление Кати Ветровой вызвало оживление среди толпившихся у входа парней. В зал, перебивая грохот музыки, долетели восторженные крики. Она расцеловалась с тремя бандитами, потом отошла и пошепталась с одним из них в сторонке.
- Приезжай, она здесь, - приказал Марголин помощнику.
Размахивая сумочкой, Катя прошествовала через зал, и было ясно, что посетители отлично ее знают. Нагнувшись через стойку, громко чмокнула бармена и повернулась к залу, выставив вперед колено и продолжая размахивать сумочкой.
Марголин прошел мимо нее и заказал чай. Катя проводила его любопытным взглядом, он никак не ответил, и она потеряла к нему интерес, тем более что в дверях появился кто-то из ее знакомых. Расставив руки, они двинулись навстречу друг другу и сошлись в центре зала. Парень обхватил и приподнял ее, после чего принялся кружиться, приближаясь к стойке. Катя визжала и хлестала его сумочкой по спине, и этот визг заставил Марголина поморщиться.
Помощник явился минут через двадцать. К этому времени Катя успела расстаться с вальсирующим приятелем, посидела за столиками, выпила ликера и покурила на улице травку. Когда она возвращалась, у кафе остановилась иномарка редкой модели, и с заднего сиденья вылез молодой, не старше двадцати лет, худосочный парень в бежевом костюме и круглых темных очках на надменном лице. Придерживая открытую дверь, он остался стоять у машины, не обращая внимания на бьющее вокруг веселье, прямой и тонкий, как металлический стержень. Катя заметила его и, разом став серьезной, подбежала. Было видно, как он что-то ей выговаривает, а она молчит, опуская голову все ниже и ниже. У Марголина создалось впечатление, что в завершение разговора он непременно даст ей затрещину, но парень ограничился тем, что взял ее за подбородок и что-то сказал, глядя прямо в глаза, а она молчала и не пыталась вырваться, хотя ее прежнее поведение, казалось бы, говорило, что такого обращения с собой она не потерпит. Крутые друзья, с которыми она так горячо здоровалась несколько минут назад, вмешиваться явно не собирались.
Марголин был озадачен: он знал всех имеющих сколько-нибудь значимый вес представителей городского криминалитета, но определить, кто сейчас разговаривал с Ветровой, не мог.
Парень в бежевом костюме погрузился в машину и уехал. Катя постояла на тротуаре, посмотрела ему вслед, что позволило Вадиму, помощнику Марголина, незаметно для нее проскочить в кафе. Вадим обладал способностью мгновенно сливаться с окружающей обстановкой; через секунду после того, как он занял высокий табурет и склонился над рюмкой, любой наблюдатель мог поклясться, что тот сидит здесь битый час.
Катя вернулась в кафе. Судя по выражению лица, разговор отбил у нее тягу к веселью. Кто-то из знакомых пригласил ее за столик, но она отрицательно покачала головой и прошла к стойке.
Ситуация была идеальной. Сначала она отвечала резко, но постепенно втянулась в диалог, а через полчаса, позабыв неприятности, улыбалась Вадиму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18