В бурских городах мелькали воинственные лица разных национальностей, но сходного типа. Европейские condottieri были готовы в любой момент поменять свою кровь на золото, и в конце концов они смело выполнили свою часть сделки. Более трех недель, пока мистер Крюгер хранил молчание, шли эти красноречивые приготовления. Однако гораздо больше ситуацию определял другой факт. Бюргер не может воевать без своей лошади, его лошадь не может двигаться без травы, трава будет только после дождя, а до периода дождей оставалось несколько недель. Переговоры, следовательно, необходимо было затягивать, пока вельд представлял собой голую, красновато-коричневую, пыльную равнину. Поэтому мистер Чемберлен и британское общество неделю за неделей ждали ответа на свой вопрос. Однако всякому терпению есть предел: 26 августа министр колоний с недипломатической прямотой речи заявил, что вопрос не может оставаться в подвешенном состоянии вечно. «Время истекает, — сказал он. — Если оно закончится, мы не ограничимся тем, что предлагали раньше, а, взявшись за дело, не отступим, пока не обеспечим условий, которые раз и навсегда положат конец разговорам о том, кто является в Южной Африке господствующей державой, и предоставят нашим согражданам на той территории те самые равные права, которые обещал им президент Крюгер, когда Королева даровала Трансваалю независимость, и это самое малое, что по справедливости они должны иметь». Немногим раньше лорд Солсбери был столь же эмоционален. «Никто в нашей стране не желает нарушать соглашений, пока признается, что, гарантируя независимость Трансвааля, с одной стороны, они гарантируют равные политические и гражданские права поселенцам всех национальностей — с другой. Однако эти соглашения, не являются „законом мидян и персов“. Они не вечны, их можно аннулировать, а однажды отменённые, они уже никогда не будут восстановлены в прежнем виде». Долготерпение Великобритании начало подходить к концу.
Между тем из Трансвааля прибыло новое официальное послание, предлагающее альтернативу согласительной комиссии. В нем говорилось, что бурское правительство примет предложения сэра Альфреда Милнера относительно избирательного права при условии, что Великобритания откажется от претензий на сюзеренитет, согласится на третейский суд и даст обещание никогда больше не вмешиваться во внутренние дела республики. На это Великобритания ответила, что готова согласиться на арбитраж, надеется больше никогда не иметь оснований вмешиваться для защиты своих подданных, поскольку с предоставлением избирательного права все предпосылки такого вмешательства исчезнут, но никогда не согласится отказаться от своего положения сюзеренного государства. Официальное послание мистера Чемберлена заканчивалось напоминанием правительству Трансвааля, что кроме избирательного права остаются открытыми и другие спорные вопросы, требующие разрешения одновременно с первым. Под этим он подразумевал такие вопросы, как положение коренных народов и отношение к британским подданным индийского происхождения.
2 сентября поступил ответ правительства Трансвааля, краткий и жёсткий: они отзывали своё предложение о предоставлении избирательного права и подтверждали непризнание сюзеренитета. Переговоры зашли в тупик. Каким образом их продолжить? Учитывая вооружение бюргеров, небольшой гарнизон Наталя занял позиции на границе. Трансвааль потребовал объяснений этому факту. Сэр Альфред Милнер ответил, что они охраняют британские интересы и готовятся на случай непредвиденных обстоятельств. Рёв водопада зазвучал близко и мощно.
8 сентября состоялось заседание Кабинета министров — одно из самых важных за последние годы. В Преторию направили официальное послание, которое даже оппоненты правительства признали умеренным и предоставляющим основу для мирного урегулирования. Оно началось с категорического отказа удовлетворить требование Трансвааля о государственном суверенитете в том значении, в каком его представляет Оранжевая Республика. Все предложения, поставленные в зависимость от этого условия, поддержаны быть не могут.
Британское правительство, однако, было готово согласиться на пятилетний испытательный срок, как заявлялось в ноте от 19 августа, предполагая в то же время, что каждый член сможет выступать в рааде на своём языке.
«Принятие Южноафриканской Республикой этих условий немедленно снимет напряжённость между двумя правительствами, и, безусловно, сделает ненужным какое-либо вмешательство в будущем для устранения ограничения прав, поскольку ойтландеры будут иметь возможность самостоятельно привлекать к ним внимание в исполнительном совете и фолксрааде.
Правительство Её Величества все больше заботит опасность дальнейшего промедления в снятии напряжения, которое уже нанесло большой ущерб интересам Южной Африки, и убедительно настаивает на незамедлительном и ясном ответе на настоящее предложение. Если оно будет принято, правительство готово немедленно начать мероприятия … чтобы оговорить все детали предполагаемого третейского суда. Если, однако, чего, мы искренне надеемся, не случится, ответ Южноафриканской Республики будет отрицательным или неконструктивным, я уполномочен заявить, что правительство Её Величества оставляет за собой право пересмотреть ситуацию de novo и сформулировать собственные предложения по окончательному урегулированию». Таково было официальное послание, и Великобритания с напряжённым вниманием ожидала ответа. Но снова последовала заминка, а в это время пошёл дождь, подросла трава, и вельд стал подходящим для конного стрелка. Бюргеры были не склонны идти на уступки. Они знали, на что способны, и решили (совершенно справедливо), что на тот момент являются самой мощной военной державой в Южной Африке. «Мы справлялись с Англией и раньше, но это ничто по сравнению с тем, что мы покажем ей теперь», — восклицал известный гражданин, а он, по его собственному утверждению, говорил за всю страну. Таким образом, Империя ждала и дискутировала, а звуки сигнальной трубы уже прорывались сквозь прения политиков, призывая народ снова пройти испытание войной и бедой, которыми провидение по-прежнему готовит нас к более благородной и высокой цели.
Глава IV.
Канун войны
Нота, направленная Кабинетом министров 8 сентября, несомненно, являлась предвестником либо мира, либо войны. Туча должна была пролиться или пронестись мимо. Ожидая ответа, страна провела некоторое время в изучении и обсуждении необходимых военных приготовлении. Военное министерство несколько месяцев вело подготовку на случай непредвиденных обстоятельств и произвело определённые передислокации, по его мнению достаточные, но на деле оказавшиеся слишком незначительными, как показал последующий опыт.
Занятно, просматривая подшивки газет уровня «Таймс», наблюдать, как сначала один или два небольших материала военного содержания появляются среди бесконечных столбцов сообщений, посвящённых дипломатии и политике, как постепенно они все увеличиваются в объёме, пока наконец не происходит полный переворот — дипломатия сужается до крошечных заметок, и война заполняет все пространство. Седьмым июля датируется первое мерцание оружия в тусклой монотонности британских газет. В этот день сообщалось, об отправке двух роты инженерных войск и территориального корпуса с запасом провианта и боеприпасов. Две роты инженерных войск! Кто мог предвидеть, что они станут авангардом самой большой армии, когда-либо в мировой истории пересекавшей океан, и какой ещё не доводилось командовать британскому генералу.
15 августа, в тот момент, когда переговоры уже вошли в самую серьёзную фазу, после провала встречи в Блумфонтейне и отъезда сэра Альфреда Милнера, британские силы в Южной Африке оказались абсолютно и нелепо неадекватны потребностям защиты нашей собственной границы. Несомненно, этот факт должен открыть глаза тем, кто, несмотря на все доказательства, утверждает, будто эта война спровоцирована британцами. Политик, желающий войны, обычно готовится к войне, и это именно то, что делал мистер Крюгер, а британские власти — нет. В это время господствующая сюзеренная держава имела на гигантской границе два кавалерийских полка, три батареи полевой артиллерии и шесть с половиной батальонов пехоты — примерно шесть тысяч солдат. А безобидные сельские государства могли выставить сорок-пятьдесят тысяч конных стрелков, мобильность которых удваивала их силу, а также самую лучшую артиллерию, включая орудия такого крупного калибра, каких ещё не видели на полях сражений. Совершенно очевидно, что буры тогда были в состоянии с лёгкостью пробиться и в Дурбан, и в Кейптаун. Британские войска, обречённые на оборонительные действия, они могли блокировать и впоследствии уничтожить, и тогда основные силы буров встретились бы только с неорганизованной самообороной, нейтрализуемой индифферентностью или враждебностью голландских колонистов. Поразительно, но наши власти, похоже, никогда не рассматривали возможность того, что буры сделают первый шаг, или не понимали, что в этом случае нашему запоздалому подкреплению придётся высаживаться под огнём республиканских пушек.
В июле Наталь встревожился, и премьер-министр колонии направил решительный протест губернатору, сэру в. X. Хатчинсону, а также Министерству по делам колоний. Ни для кого не секрет, что Трансвааль вооружён до зубов, Оранжевая Республика готова к нему присоединиться, и прилагаются усилия (как не афишируемые, так и через прессу) поколебать лояльность голландских граждан в обеих британских колониях. Находящиеся в опасности замечали многочисленные дурные признаки. Вельд подожгли необычно рано, чтобы после первых дождей трава быстрее начала расти; собрали лошадей, раздали винтовки и патроны. Фермеры Свободного Государства, зимой пасшие скот на земле Наталя, отогнали стада в безопасные места за линией Дракенсберга. Все указывало на приближающуюся войну, и Наталь отказывался удовлетвориться отправкой даже ещё одного полка. 6 сентября в Министерстве по делам колоний получили второе обращение, предельно чётко и ясно излагавшее дело.
«Премьер-министр желает, чтобы я, по единодушному совету министров, убедил вас в том, что в Наталь немедленно следует направить войска, достаточные для защиты от нападения Трансвааля и Оранжевого Свободного Государства. Главнокомандующий Наталя поставил меня в известность, что, даже когда прибудет Манчестерский полк, сил хватит только для того, чтобы занять Ньюкасл и прикрыть южную границу колонии, тогда как Лаингс-Нек, Ингого-Ривер и Зулуленд останутся неохраняемыми. Моим министрам известно, что как в Трансваале, так и в Оранжевом Свободном Государстве предприняты все меры, чтобы обеспечить немедленное нападение на Наталь. Мои министры полагают, что буры пришли к мысли о неизбежности войны, и в этом случае для них лучшим вариантом является пойти в наступление до того, как к нам прибудет подкрепление. Получена информация, что вторжения будут производиться в направлении Миддл-Дрифта и Грейтауна, а также Бондс-Дрифта и Стангара, с целью ударить по железной дороге Питермарицбург-Дурбан и перерезать линии коммуникации войск и снабжения. Практически все фермеры Оранжевого Свободного Государства, обычно остающиеся в натальском округе Клип-Ривер, по меньшей мере до октября, ушли с большими для себя потерями: их овцы ягнятся по дороге, и ягнята умирают или получают травмы. По крайней мере два фермера из округа Интоньянани перевезли все своё имущество в Трансвааль, стараясь захватить в заложники детей работавших на ферме негров. Из надёжных источников получены донесения о попытках повлиять на лояльное коренное население и настроить одно племя против другого, чтобы вызвать беспорядки и отвлечь наши оборонительные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Между тем из Трансвааля прибыло новое официальное послание, предлагающее альтернативу согласительной комиссии. В нем говорилось, что бурское правительство примет предложения сэра Альфреда Милнера относительно избирательного права при условии, что Великобритания откажется от претензий на сюзеренитет, согласится на третейский суд и даст обещание никогда больше не вмешиваться во внутренние дела республики. На это Великобритания ответила, что готова согласиться на арбитраж, надеется больше никогда не иметь оснований вмешиваться для защиты своих подданных, поскольку с предоставлением избирательного права все предпосылки такого вмешательства исчезнут, но никогда не согласится отказаться от своего положения сюзеренного государства. Официальное послание мистера Чемберлена заканчивалось напоминанием правительству Трансвааля, что кроме избирательного права остаются открытыми и другие спорные вопросы, требующие разрешения одновременно с первым. Под этим он подразумевал такие вопросы, как положение коренных народов и отношение к британским подданным индийского происхождения.
2 сентября поступил ответ правительства Трансвааля, краткий и жёсткий: они отзывали своё предложение о предоставлении избирательного права и подтверждали непризнание сюзеренитета. Переговоры зашли в тупик. Каким образом их продолжить? Учитывая вооружение бюргеров, небольшой гарнизон Наталя занял позиции на границе. Трансвааль потребовал объяснений этому факту. Сэр Альфред Милнер ответил, что они охраняют британские интересы и готовятся на случай непредвиденных обстоятельств. Рёв водопада зазвучал близко и мощно.
8 сентября состоялось заседание Кабинета министров — одно из самых важных за последние годы. В Преторию направили официальное послание, которое даже оппоненты правительства признали умеренным и предоставляющим основу для мирного урегулирования. Оно началось с категорического отказа удовлетворить требование Трансвааля о государственном суверенитете в том значении, в каком его представляет Оранжевая Республика. Все предложения, поставленные в зависимость от этого условия, поддержаны быть не могут.
Британское правительство, однако, было готово согласиться на пятилетний испытательный срок, как заявлялось в ноте от 19 августа, предполагая в то же время, что каждый член сможет выступать в рааде на своём языке.
«Принятие Южноафриканской Республикой этих условий немедленно снимет напряжённость между двумя правительствами, и, безусловно, сделает ненужным какое-либо вмешательство в будущем для устранения ограничения прав, поскольку ойтландеры будут иметь возможность самостоятельно привлекать к ним внимание в исполнительном совете и фолксрааде.
Правительство Её Величества все больше заботит опасность дальнейшего промедления в снятии напряжения, которое уже нанесло большой ущерб интересам Южной Африки, и убедительно настаивает на незамедлительном и ясном ответе на настоящее предложение. Если оно будет принято, правительство готово немедленно начать мероприятия … чтобы оговорить все детали предполагаемого третейского суда. Если, однако, чего, мы искренне надеемся, не случится, ответ Южноафриканской Республики будет отрицательным или неконструктивным, я уполномочен заявить, что правительство Её Величества оставляет за собой право пересмотреть ситуацию de novo и сформулировать собственные предложения по окончательному урегулированию». Таково было официальное послание, и Великобритания с напряжённым вниманием ожидала ответа. Но снова последовала заминка, а в это время пошёл дождь, подросла трава, и вельд стал подходящим для конного стрелка. Бюргеры были не склонны идти на уступки. Они знали, на что способны, и решили (совершенно справедливо), что на тот момент являются самой мощной военной державой в Южной Африке. «Мы справлялись с Англией и раньше, но это ничто по сравнению с тем, что мы покажем ей теперь», — восклицал известный гражданин, а он, по его собственному утверждению, говорил за всю страну. Таким образом, Империя ждала и дискутировала, а звуки сигнальной трубы уже прорывались сквозь прения политиков, призывая народ снова пройти испытание войной и бедой, которыми провидение по-прежнему готовит нас к более благородной и высокой цели.
Глава IV.
Канун войны
Нота, направленная Кабинетом министров 8 сентября, несомненно, являлась предвестником либо мира, либо войны. Туча должна была пролиться или пронестись мимо. Ожидая ответа, страна провела некоторое время в изучении и обсуждении необходимых военных приготовлении. Военное министерство несколько месяцев вело подготовку на случай непредвиденных обстоятельств и произвело определённые передислокации, по его мнению достаточные, но на деле оказавшиеся слишком незначительными, как показал последующий опыт.
Занятно, просматривая подшивки газет уровня «Таймс», наблюдать, как сначала один или два небольших материала военного содержания появляются среди бесконечных столбцов сообщений, посвящённых дипломатии и политике, как постепенно они все увеличиваются в объёме, пока наконец не происходит полный переворот — дипломатия сужается до крошечных заметок, и война заполняет все пространство. Седьмым июля датируется первое мерцание оружия в тусклой монотонности британских газет. В этот день сообщалось, об отправке двух роты инженерных войск и территориального корпуса с запасом провианта и боеприпасов. Две роты инженерных войск! Кто мог предвидеть, что они станут авангардом самой большой армии, когда-либо в мировой истории пересекавшей океан, и какой ещё не доводилось командовать британскому генералу.
15 августа, в тот момент, когда переговоры уже вошли в самую серьёзную фазу, после провала встречи в Блумфонтейне и отъезда сэра Альфреда Милнера, британские силы в Южной Африке оказались абсолютно и нелепо неадекватны потребностям защиты нашей собственной границы. Несомненно, этот факт должен открыть глаза тем, кто, несмотря на все доказательства, утверждает, будто эта война спровоцирована британцами. Политик, желающий войны, обычно готовится к войне, и это именно то, что делал мистер Крюгер, а британские власти — нет. В это время господствующая сюзеренная держава имела на гигантской границе два кавалерийских полка, три батареи полевой артиллерии и шесть с половиной батальонов пехоты — примерно шесть тысяч солдат. А безобидные сельские государства могли выставить сорок-пятьдесят тысяч конных стрелков, мобильность которых удваивала их силу, а также самую лучшую артиллерию, включая орудия такого крупного калибра, каких ещё не видели на полях сражений. Совершенно очевидно, что буры тогда были в состоянии с лёгкостью пробиться и в Дурбан, и в Кейптаун. Британские войска, обречённые на оборонительные действия, они могли блокировать и впоследствии уничтожить, и тогда основные силы буров встретились бы только с неорганизованной самообороной, нейтрализуемой индифферентностью или враждебностью голландских колонистов. Поразительно, но наши власти, похоже, никогда не рассматривали возможность того, что буры сделают первый шаг, или не понимали, что в этом случае нашему запоздалому подкреплению придётся высаживаться под огнём республиканских пушек.
В июле Наталь встревожился, и премьер-министр колонии направил решительный протест губернатору, сэру в. X. Хатчинсону, а также Министерству по делам колоний. Ни для кого не секрет, что Трансвааль вооружён до зубов, Оранжевая Республика готова к нему присоединиться, и прилагаются усилия (как не афишируемые, так и через прессу) поколебать лояльность голландских граждан в обеих британских колониях. Находящиеся в опасности замечали многочисленные дурные признаки. Вельд подожгли необычно рано, чтобы после первых дождей трава быстрее начала расти; собрали лошадей, раздали винтовки и патроны. Фермеры Свободного Государства, зимой пасшие скот на земле Наталя, отогнали стада в безопасные места за линией Дракенсберга. Все указывало на приближающуюся войну, и Наталь отказывался удовлетвориться отправкой даже ещё одного полка. 6 сентября в Министерстве по делам колоний получили второе обращение, предельно чётко и ясно излагавшее дело.
«Премьер-министр желает, чтобы я, по единодушному совету министров, убедил вас в том, что в Наталь немедленно следует направить войска, достаточные для защиты от нападения Трансвааля и Оранжевого Свободного Государства. Главнокомандующий Наталя поставил меня в известность, что, даже когда прибудет Манчестерский полк, сил хватит только для того, чтобы занять Ньюкасл и прикрыть южную границу колонии, тогда как Лаингс-Нек, Ингого-Ривер и Зулуленд останутся неохраняемыми. Моим министрам известно, что как в Трансваале, так и в Оранжевом Свободном Государстве предприняты все меры, чтобы обеспечить немедленное нападение на Наталь. Мои министры полагают, что буры пришли к мысли о неизбежности войны, и в этом случае для них лучшим вариантом является пойти в наступление до того, как к нам прибудет подкрепление. Получена информация, что вторжения будут производиться в направлении Миддл-Дрифта и Грейтауна, а также Бондс-Дрифта и Стангара, с целью ударить по железной дороге Питермарицбург-Дурбан и перерезать линии коммуникации войск и снабжения. Практически все фермеры Оранжевого Свободного Государства, обычно остающиеся в натальском округе Клип-Ривер, по меньшей мере до октября, ушли с большими для себя потерями: их овцы ягнятся по дороге, и ягнята умирают или получают травмы. По крайней мере два фермера из округа Интоньянани перевезли все своё имущество в Трансвааль, стараясь захватить в заложники детей работавших на ферме негров. Из надёжных источников получены донесения о попытках повлиять на лояльное коренное население и настроить одно племя против другого, чтобы вызвать беспорядки и отвлечь наши оборонительные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108