Прямо в скале чернела дыра, уходящая в глубину планеты. Мил поискал глазами своих спутников, но, к удивлению, никого не обнаружил. Как сквозь землю провалились. Но ему не дали много времени поразмыслить над происшедшим, из пещеры показалась небольшая кучка мутантов, которые обступили его со всех сторон, старательно буравя тело пантеры угрюмыми взглядами. В какой-то момент Мил испугался. Он никогда не был трусом, но какова может быть реакция человека, для начала превратившегося в животное, а затем превратившегося в дичь, за которой охотятся не совсем гуманоидные создания. Мил унял внутреннюю дрожь. Судьбой все предрешено, а Мил всегда верил в судьбу. Дано вам захлебнуться стаканом воды, захлебнетесь.
– Следуй за нами. – Вот и замечательно. Пока твари не собираются ничего с ним делать. Конечно, можно попробовать броситься на них, испробовать на крепость клыки и обагрить когти кровью. Но смысл? Ввязываться в драку нужно только тогда, когда уже нет надежды. А лезть самостоятельно в гроб – дураков нет.
Мил подождал несколько секунд, инстинктивно увеличивая расстояние между собой и мутантами, затем последовал следом. Спрашивать, где остальные жители, не имело смысла. С тех пор как Мил познакомился с Проклятым народом, он заметил их неразговорчивость. На выступе скалы крови не было, значит, вполне возможно допустить, что их вот так же, поодиночке, увели в глубь пещеры. Зачем? А кто их, мутантов, знает?
Через несколько метров Мил потерял ориентацию, налетел головой о стену, что подсказало ему, что следует пренебречь призрачной безопасностью и держаться поближе к мутантам, чьи тела издавали хоть и слабое, но достаточное, чтобы следовать за ними не теряясь, свечение.
Подземная дорога то уходила резко вниз, то устремлялась вверх. Мил чувствовал, что к туннелю примыкают с разных сторон другие туннели. Слабые сквозняки ясно указывали на это. Иногда он слышал за спиной неясные шорохи, скрипы. Но пока его никто не трогал и не предъявлял к его телу никаких претензий. Что его и успокаивало.
– Мы пришли. Оставайся здесь.
Мутанты остановились так внезапно, что Мил еле успел затормозить.
Ждать так ждать. Это место ничуть не хуже любого другого. Такая же темень, хоть глаз выколи. Просто удивительно, как мутанты здесь ориентируются. Может, как летучие мыши? А впрочем, ему, Милу, все это до лампочки. Сейчас бы залезть по шею в горячую ванну, налить стаканчик доброго винца да закурить хорошую сигару. Но… – Мил поморщился. – По всей видимости, не видать ему ни первого, ни второго, ни третьего еще лет черт знает сколько. Если вообще он сможет дождаться этого прекрасного мгновения.
Мил вздрогнул. Причем не так, как вздрагивают жители, когда к телу неожиданно прикасается чья-то рука. У Мила, как у пантеры, еще не было достойного учителя, который мог подсказать, что любое несанкционированное прикосновение влечет за собой немедленное ответное нападение и обязательную смерть наглеца. Мил вздрогнул чисто по-человечески. Примерно так, как вздрагивает человек, который ночью наталкивается на стул, которого, по его твердому убеждению, в данном месте просто не может быть.
Мил вздрогнул. Рука, прикоснувшаяся к его плечу, никак не хотела убираться, и Мил постарался помочь ей, двинув плечом. Но цепкость последней отнюдь не уменьшилась, даже наоборот, пальцы сжались с еще большей силой. Мил уже хотел было ухватить зубами то место, где, по его предположению, должно было находиться продолжение кисти, но в это мгновение со всех сторон вспыхнул яркий, ослепительный свет.
Мил непроизвольно зажмурился. Словно бритвой полоснуло.
У тела животного есть несколько неприятных неудобств. Если вас ослепляет, вы никогда не сможете прикрыть лапой глаза, просто потому, что джунгли этому не учат. Другое дело, если вы совсем недавно обитали в совершенно другом теле и ничто человеческое вам не чуждо. Мил как-то умудрился вывернуть лапу и скорее накрыл, чем прикрыл глаза. Сколько времени нужно ослепленному, чтобы освоиться с иллюминацией любой яркости? Две, три минуты? Вполне достаточно, чтобы за этот короткий промежуток определить, что рядом находятся не один и не два и даже не три десятка мутантов. И еще кто-то.
Веселенькая перспектива. Впрочем, было бы глупо рассчитывать на что-то другое.
Мил убрал лапу, еще некоторое время пощурился, но уже вполне отчетливо смог разобрать, куда занес его ветер приключений. Он с чистым сердцем мог утверждать, что никогда не ожидал увидеть того, что открылось его изумленному взору.
Пещера. Слишком огромная, чтобы предполагать, что она искусственного происхождения. Хотя все условно.
Потолок, исчезающий высоко вверху. В самом центре потолка отверстие, откуда бьет яркий луч света. Может быть, солнце. Но нельзя исключить и нечто другое. Мутанты могли придумать и нечто совсем невообразимое. Кто их знает? Кстати, о мутантах. Столпились вокруг и прямо-таки поедают глазами. Их тела мешают рассмотреть, что там дальше. А что там может быть дальше? Точно такие же мутанты, вот и все.
Впервые в жизни Мил не знал, что делать. Раньше все было ясно. Если вокруг враг, доставай оружие и начинай поливать огнем все, что движется вокруг тебя. А как поступить сейчас? Рядом нет даже Квара или Роджа, и некому подсказать. Поэтому Мил сделал то, что на его месте не сделала бы ни одна здравомыслящая кошка. Он устало зевнул, разлегся на огромном солнечном зайчике, который давал тепло, и прикрыл глаза.
Глубоко ошибаются те, кто считает, что, когда пантера закрывает глаза, она отгораживается от всего, что творится вокруг. Абсолютно неверное мнение. Мил все слышал. Это во-первых. Мил ощущал вокруг себя движение и почувствовал бы любое приближение к себе заранее. Это во-вторых. И, ко всему, Мил наблюдал за мутантами из-под век. Весьма полезная штука. Это в-третьих. Существовало также и в-четвертых и в-пятых и даже более. Но все остальное относилось к тому типу поведения животных, который не имеет определения в человеческом языке. Для себя самого Мил определил это как способность застывших генов к наблюдению.
Пока Мил, бессовестно пренебрегая нависшей над ним опасностью, притворялся дремлющим, мутанты не проявляли никаких признаков агрессивности. Просто стояли на месте, иногда покачиваясь по сторонам, и тихо стонали. Для уха человека стон вряд ли бы был слышен, но на Мила он действовал раздражающе. Но он не спешил высказывать свое недовольство хотя бы потому, что его здесь вряд ли бы кто понял.
Интересно, почему они называют себя Проклятым народом? Помнят ли они, кто был их предками? Та немногословная речь, произнесенная ими при встрече, и те некоторые способности, которыми они обладают, – все говорило за то, что не стоит недооценивать мутантов. Нет никакой гарантии, что на этой планете они не занимают более ведущую роль в дальнейшем развитии по сравнению с жителями джунглей.
В рядах мутантов началось брожение, и Мил для себя решил, что если и последуют какие-то неожиданности, то лучше всего встретить их с открытыми глазами. Круг мутантов в одном месте разорвался, и в их плотно сбитой куче образовался проход. Недостаточно широкий, чтобы Мил мог пройтись по нему без опаски прикоснуться к одному из Проклятого народа. Но если ребята организовали проход, то следует им воспользоваться. Тем более что это смахивает на личное приглашение.
Мил поднялся и, стараясь, чтобы дрожь в коленках не сильно выдавала его, двинулся по живому коридору к неизвестной цели. Странное дело, солнечный зайчик, словно привязанный, следовал строго по пятам, и, когда Мил от неожиданности остановился, светлое пятно остановилось тоже. Мил никак не мог поверить в существование у мутантов профессиональных осветителей, а потому отнес сие явление в разряд необъяснимых природных. А что еще остается делать?
Мил шел недолго. Короткий переход нельзя было назвать даже небольшой прогулкой. Шагов тридцать. Относительно узости коридора Мил не ошибся. Пока он сделал свои положенные тридцать шагов, его всего облапали, облизали, ощупали. Мил даже сам не подозревал, что он так терпелив. А то, что от всей этой неприятной процедуры к горлу подкатывала рвота, то это уже побочные явления. Слава богу, что не содрали шкуру. Спасибо, как говорится, и на добрых чувствах.
Живой коридор из облапывающих, облизывающих, ощупывающих закончился, и Мил вырвался из окружения. Краем глаза он видел, что стоит перед каменной стеной с прорубленным в ней проходом, но первым делом решил привести себя в порядок. Встряхнуться от носа до кончика хвоста так, чтобы не осталось даже намека на недавнюю экзекуцию, хотя, надо признать честно, мутанты справились с задачей слишком прилежно. Куски, напоминающие протухший желатиновый кисель, разлетались по сторонам в неимоверном количестве. И только закончив с внешним видом, Мил устремил свой горящий взор на то, что его ожидало. Мил увидел перед собой вполне натуральные двери. Что с того, что старые да слегка прогнившие. Скорее всего остались с древних времен.
Мил, по молчаливому согласию мутантов, толкнул двери лапой и вошел в следующее помещение.
Весьма примечательное зрелище. Три мутанта, древние, словно три кучки старого хлама, сидели на корточках. У одного даже имелась борода. Правда, Мил для себя так и решил окончательно справедливость этого замечания. Борода походила скорее всего на кактусовую поросль.
– Привет. – Мил мог бы гордо промолчать. Дух пантеры говорил именно в пользу этого, весьма гордого способа поведения. Но человеческое сознание, неразрывно связанное с сознанием жителя джунглей, подсказывало Милу, что данная тактика поведения наиболее рациональна. Пока мутанты не сделали лично ему ничего плохого, если не считать незапланированного марш-броска по пересеченной местности.
Старый мутант с бородой махнул тоненькой, заметно подрагивающей рукой, указывая пантере ее место. Мил не имел ничего против того, чтобы расположиться в непосредственной близости от мутантов. В небольшой пещере, кроме трех стариков, никого больше не было. А следовательно, не было непосредственной опасности.
Осмотревшись кругом и не найдя ничего примечательного для глаз. Мил уставился на мутантов. Некоторое время те сидели уткнувшись в землю, словно не замечая Мила, но он чувствовал, что все это время его внимательно изучают, прощупывают. Нет, никто не лез в душу наглой волосатой рукой, но все равно оставалось впечатление, что его рассматривают и снаружи, и изнутри. Неожиданно и это чувство пропало. Именно в этот момент мутант с бородой закашлял, собирая в кулак серую вязкую мокроту.
– Проклятый народ рад видеть тебя в своих владениях.
Мил уже наметил для себя тактику ведения разговора. Будут наседать – лапой по морде, а там будь что будет. Если просто поболтать, то, пожалуйста, ничего против не имеем. Мутанты начали разговор в относительно положительной тональности. Отвечать следовало так же.
– Приятно, что Проклятый народ рад. – Хватит пока с них. Неизвестно, чего они хотят? И неизвестно, что сделают?
– Как нам называть тебя?
Интересный вопрос. А как меня называть? Если не видишь, что перед тобой белая пантера, чего спрашивать?
– Чокнутым… – Для пантеры самое подходящее имя.
– Хорошо, мы можем называть тебя этим неблагозвучным именем. Хотя нам больше нравится имя Мил.
Челюсть пантеры медленно опустилась вниз.
– Ты удивлен? Мы достаточно хорошо информированы. И о тебе, и о твоем прошлом. А с этой минуты и о твоем будущем.
Это они, конечно, загибают. Кто может предвидеть будущее. А вот что касается прошлого… Если уж серые странники знают про меня почти все, почему не допустить, что одна и та же информация достигла ушей мутантов.
– Нет. Называйте меня Чокнутым.
Минуты две мутанты ничего не говорили, но потом не выдержали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60