Вначале в городе, у кого-нибудь дома, а потом стали ездить на дачу к Валере. У него дедушка был адмирал... - Ирина на мгновение умолкла и выжидающе посмотрела на меня, очевидно, ожидая реакции удивления. Но я молча ждал, и она продолжила:
- И у дедушки чудесная дача, знаете, такое уютное место - кругом лес, в общем, красота. Мы туда приезжали обычно на день-два, человек по шесть, и всегда было все нормально. Музыку слушали, у него записи классные, танцевали, вина хорошего выпьем, там запас марочного, импортного... В общем, отлично время проводили. Дача со всеми удобствами, даже финская баня есть...
- Почему финская? - не выдержал я.
- А какая же? Финская баня, так и Валера говорил...
- Ну хорошо, продолжайте.
- Всегда все нормально было, ни драк, ни скандалов, а тут вдруг такое дело... Не надо было в этот вечер ездить, ничего бы и не случилось...
- Подробнее, пожалуйста.
- Ну все как обычно - приехали вечером я, Машка Вершикова, Валера и Федор. Машку-то я уже давно знаю, а Федю в первый раз в жизни видела, это она его привела. Ну, сели, поужинали, магнитофон послушали, потанцевали... Все нормально... Я пошла наверх спать, а разбудила меня уже милиция... Оказывается, такое несчастье...
- Скажите, Марочникова, вы были сильно пьяны в тот вечер?
- Кто, я?! - Ирина посмотрела такими изумленными чистыми глазами, что мне должно было стать стыдно за допущенную бестактность. И может быть, стало бы, если бы я не читал справку дежурного следователя, в которой черным по белому написано: "Опросить Марочникову не представилось возможным ввиду того, что она находится в сильной степени опьянения".
- Кто, я?! - повторила она. - Да я вообще больше трех рюмок никогда не пью!
- Значит, это были вместительные рюмки. - Я показал свидетельнице справку, и она мгновенно перестроилась:
- В этот вечер и правда немного перебрала. Знаете, коньяк на шампанское...
- А остальные?
- Да как вам сказать... Валерка выпил прилично, Машка тоже свою норму выбрала. А Федя - тот сачковал.
- Не ссорились?
- Нет, что вы! Какие там ссоры! Все чинно-благородно.
- Чинно-благородно! Прямо тишь да гладь! Как же в такой благополучной компании могло произойти убийство?
- Понять не могу! Машка, конечно, деваха с закидонами, но такое... Может, баловались по пьянке, он и напоролся случайно?
- Вы ее хорошо знаете?
- А как же! Подружками были! Развлекались вместе, то да се... Она баба компанейская, веселая. Но с вывертами. Никогда не знаешь, что выкинет. Бывает, сядет ни с того ни с сего в угол - все танцуют, а у нее глаза на мокром месте. Что у человека внутри, разве ж узнаешь. Чужая душа - потемки...
- Какие у вас с Золотовым отношения?
- Ну ясно какие! Неужели непонятно?
Мне было понятно, но допрос тем и отличается от обычного разговора, что в протокол вносятся не догадки, умозаключения и намеки, а слова, прямо и недвусмысленно высказанные собеседником. Хотя бывает, что добиваться этих прямых слов неудобно. Но ничего не поделаешь.
- Признаться, непонятно. - Я выжидающе смотрел на Марочникову.
Она досадливо поморщилась и передернула плечами.
- Ну живу я с ним. Что такого - мне же не шестнадцать лет. Надеюсь, в протокол вы этого записывать не будете?
- Придется записать. Как и все, о чем говорим. Так что собой представляет Золотов?
- Нормальный парень, как все. Пофорсить, правда, любит, как же адмиральский внук! А так ничего...
Марочникова неторопливо прочитала протокол.
- Правильно записано?
- Правильно. Только вот стиль. - Она неодобрительно покачала головой.
- Сделайте скидку на то, что это все-таки не роман. - Я не нашелся, чтобы ответить более хлестко и сразу поставить ее на место, да и немудрено: впервые свидетель обращает внимание на стиль протокола.
- Да, это явно не роман. - Марочникова расписалась и внимательно посмотрела на меня. - А жаль. Ну ладно, до свидания.
Золотов Валерий Федорович, 29 лет, образование высшее техническое, работает в горкоммунхозе, инженер по озеленению, неженат, несудим... Среднего роста, выглядит старше своих лет, полный, лицо обрюзгшее. Что Марочникова в нем нашла?
Одет дорого, но безвкусно. Старается держаться солидно, но ему это не совсем удается - нервничает, а оттого делает много ненужных движений: поминутно вытирает лоб большим клетчатым платком, обмахивается им, смотрит на часы, достает и прячет обратно в пачку сигарету.
Мы беседуем почти час. Он очень внимательно выслушивает вопросы, понимающе кивает головой, с готовностью отвечает, но чрезмерно многословен, часто сбивается с мысли, отвлекается на мелочи, второстепенные детали и выжидающе смотрит на меня, ожидая знака или жеста, поощряющего его к дальнейшему повествованию.
Несколько раз он, как бы к слову, вспомнил своего дедушку-адмирала, между делом небрежно назвал по имени несколько известных в городе людей, дав понять, что он с ними на короткой ноге.
И то, что Золотов таким примитивным способом пытается произвести впечатление на собеседника, выдавало в нем человека недалекого. По существу дела он фактически ничего не сказал.
- Все шло нормально, послушали музыку - последние записи, выпили. У меня хороший бар - "Камю", "Бордо"... Ире стало нехорошо, не надо было коньяк с шампанским мешать, я отвел ее наверх, слышу - Маринка кричит. Сбегаю в "кают-компанию", - Золотов испуганно выпучил глаза, - она в истерике, а Федор - на полу. Вначале подумал, что это он спьяну, гляжу - в сердце кортик...
Золотов перевел дух и снова вытер вспотевший лоб.
- Это же надо... В моем доме... Ну скажите, мне это надо? - Он искательно посмотрел на меня, ожидая сочувствия и одобрения.
Но сочувствия не последовало, и он, сокрушенно разведя руками, продолжил:
- Тогда я позвонил... Конечно, неприятно - милиция, понятые, одним словом, скандал, но что поделаешь...
- Почему вы сказали, что произошел несчастный случай и Петренко сам напоролся на кортик?
- Так я ж когда звонил, так и думал. А потом Маринка рассказала мне, что это она его...
- За что же?
- Да разве ее поймешь? Ревела все время, толком ничего не добился. Полез он к ней, что ли... А вам она разве не объясняла?
В этот момент мне не понравился его взгляд, настороженный и цепкий, не соответствующий растерянной позе и недоумевающему лицу.
- Что вы можете сказать о своих гостях? - Я сделал вид, что не обратил внимания на вопрос, и Золотов не переспросил.
- Люди как люди. - Он сделал неопределенный жест.
- Подробней, пожалуйста.
- Да я их знаю мало. Разве что Марочникову... - Я понял, что Ирина проинформировала своего друга, о чем мы с ней говорили. - Маринка ее подружка, но встречался я с ней раз пять, и все больше в компаниях. Перебросимся словами, потанцуем - и все... С Петренко тоже шапочное знакомство...
- Как же вы собрались под одной крышей - четыре малознакомых человека?
- Да так как-то... От скуки. И потом знаете, как бывает: я - с Ирой, она позвала подругу, а та привела своего парня... Так сказать, четверо в одной лодке... Мне не жалко, дача большая, места всем хватит, думал, компанией веселей будет. - Золотов опять печально улыбнулся, приглашая к ответной понимающей улыбке. - А вышло вон как...
Попрощался он важно, с достоинством.
Итак, факт убийства налицо, есть труп, и есть признание убийцы. Но обстоятельства и причины преступления по-прежнему непонятны. Неясно и многое другое в этой истории. Путей восполнить пробелы уже нет: все, кого можно допросить, допрошены. Впрочем, остался еще один свидетель...
Кортик был устаревшего образца и напоминал сужающийся к концам католический крест. Чешуйчатые ножны, резные перекрестья и набалдашник. В свое время он, сверкая бронзой, висел у бедра какого-нибудь флотского офицера и, болтаясь в такт ходьбе, придавал особый шик морской форме. Сейчас все металлические детали покрылись слоем патины, витая костяная ручка потускнела и подернулась сеткой мельчайших трещинок. Проволочный шнур, повторяющий извивы рукоятки, тоже потемнел, выцвела перевязь. И этот налет старины придавал кортику вид дорогой антикварной вещи.
Я нажал едва заметную в рельефных выпуклостях перекрестья кнопку замка и потянул рукоятку, освобождая блестящую сталь, лишь в нескольких местах тронутую мелкими точками коррозии. Обоюдоострый ромбический клинок с обеих сторон покрывал тонкий узор травленого рисунка - парусники, якорь, перевитый канатом, затейливая вязь сложного орнамента. Кружево травления нанесено мастерски, так что даже продольные выемки - долы - не искажали изображения. Красивая отделка, изящная форма, продуманные пропорции клинка и рукоятки, искусная резьба... В таком сочетании стали, кости и бронзы эстетическая функция вытеснила утилитарную, эта привлекательная вещица воспринималась как настенное украшение, произведение искусства, а не оружие...
На клинке не осталось криминальных следов, благородная сталь отталкивает жидкость, и она скатывается каплями, но если присмотреться, в углублениях рисунка увидишь бурые разводы...
Странно, что на ножнах и рукоятке не обнаружены отпечатки пальцев: не протирала же их Вершикова после убийства! Очень странно.
ИСКУШЕНИЯ ДЛЯ ИЩУЩЕГО ИСТИНУ
Характеристики на всех участников трагической вечеринки были одинаковыми, хотя и написаны разными словами. Если бы их заложили в компьютер с заданием выдать портреты охарактеризованных лиц, мы бы получили фотографии близнецов среднего пола.
Такого же однообразия я ожидал и от справок о судимости, однако, к своему удивлению, обнаружил, что Валерий Золотов тринадцать лет назад привлекался к уголовной ответственности за мошенничество, но, учитывая его несовершеннолетний возраст, дело прекратили, ограничившись мерами общественного воздействия.
Никакого юридического значения этот факт не имел, но как штрих, характеризующий личность Золотова, был довольно красноречив. Любопытными были и другие новости: экспертиза дала заключение, что бутылки в "кают-компании" "Баркентины "Кейф" вместо благородного "Камю" и марочного импортного вина содержали низкосортный коньячный напиток и дешевый портвейн. И заключительный аккорд - дедушка Золотова действительно служил во флоте и перед выходом в отставку имел звание капитана 1-го ранга, но адмиралом он никогда не был.
Вот вам и почтеннейший Валерий Федорович! Человек-блеф! Теперь понятно, почему Ирина Марочникова обычную черную баню величает финской...
Зачем ему нужно это нагромождение лжи? Ну, положим, звание "внука адмирала" могло давать ему в школе какие-то крохотные привилегии, например: "Из уважения к дедушке я тебе, Золотов, сегодня двойку не поставлю" - ведь проверять действительное звание дедушки никому бы не пришло в голову. Я до сих пор не могу сказать, что заставило меня сделать соответствующий запрос... Но школу-то он закончил давным-давно, а продолжает ходить во внуках. Да еще фальсификация спиртного, упоминание о знакомствах с "сильными мира сего"... Скорее всего этот камуфляж следствие укоренившейся привычки прикрывать собственную незначительность близостью к авторитетным людям и организациям. Но может ли эта привычка иметь какую-нибудь связь с преступлением?
С человеком-блефом нужно держать ухо востро: все, что его окружает, может оказаться фикцией, надувательством, мистификацией. А что, если и та картина преступления, которая мне подсовывается, тоже блеф? Тогда все неясности и неувязки объясняются очень просто.
Следствие практически закончено, надо получить еще пару-тройку документов, и можно составлять обвинительное заключение. И если мои сомнения небезосновательны, то этим актом блефу будет придана юридическая сила.
Но кто может быть заинтересован в такой игре? Как могли развиваться события на самом деле?
Я вышел в коридор и толкнул дверь соседнего кабинета с табличкой "Лагин Ю. Л.".
- Добрый вечер, Юрий Львович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11