»). Ему показалось, что до него доносится звучный баритон Нигела и не такой звучный, но не менее решительный голос доктора Вест-котта.
– Имя Элен Обер, – сказал Уилки Коллинз, который не потерял нить повествования, – произвело воздействие и в другом помещении. Нам лучше немедля присоединиться к ним.
Пат, Кит и их ментор покинули гостиную. Во главе с ним они пересекли холл и библиотеку. У дверей в бильярдную, расположенную слева от коридора, который вел в оранжерею, он остановился, чтобы Пат могла пройти первой.
Пат не воспользовалась этой возможностью. Она замялась на пороге, разглаживая юбки. Уилки Коллинз стоял прямо за ней, а Кит держался за ними обоими.
В бильярдной, где над столом зеленого сукна висела лампа, высокие окна, выходящие на лужайку, были прикрыты, но не захлопнуты и не затянуты портьерами. По стеклам текли струи дождя, который обильно поливал и крышу отремонтированной оранжереи.
Мюриэль, Нигел Сигрейв, доктор Весткотт, Сьюзен Клейверинг и Джордж Боуэн – или, чтобы уж быть точным, первые трое – настолько были озабочены проблемой, как бы унести ноги, что сначала никто не заметил в дверях новых гостей.
Сьюзен и Джордж рука об руку сидели на мягкой скамейке, что стояла вдоль стены у дверей. Но общий интерес, вокруг которого собирались все эмоции, вызывал тот центр, в котором были Мюриэль-Дженни-Кэти и двое других мужчин.
Нигел и доктор Весткотт с киями в руках стояли по обе стороны стола. Мюриэль в том же кремово-розовом платье, в котором она была в воскресенье вечером (Пат опять предпочла голубовато-серый цвет, а Сьюзен – зеленый), располагалась поодаль от стола, и было видно, что она напряжена так, словно испытывает физические страдания.
– В самом деле! – вскричала она. – Судя по тому, как доктор Весткотт осудил меня – только доктор Весткотт, и никто другой! – любой может сделать вывод, что я громко ругалась в Вестминстерском аббатстве. А я не делала ничего подобного!
– Вы же знаете, что она права, – тут же согласился Нигел. – Она не делала ничего плохого. Все, что она сказала...
– Все мои слова, – заявила их пышноволосая хозяйка, – были всего лишь повторением того, что сказала та женщина. Она явилась сюда вчера вечером, довольно поздно после обеда и поговорила с Нигги. Он все равно собирался уезжать, но из-за ее бредовых слов буквально вылетел. В настоящее время Ниг вернулся и все мне рассказал. Единственный человек, которому я сегодня рассказала... впрочем, не важно.
Элен Обер хотела танцевать голой на лужайке. Она этого не сделала. Ее здесь не было, и она ничего не смогла сделать. Но, судя по возмущению и потрясению доктора Весткотта...
Пусть даже в голосе доктора Весткотта не было возмущения и потрясения, понижать его он не собирался.
– Позвольте мне подчеркнуть, мадам, что я очень редко, как вы изволили выразиться, кого-то осуждаю. Я не моралист и не пуританин. Если я просил вас не говорить таких слов во всеуслышание, воздержаться от пользования языком, который, как принято говорить, «может вызвать краску на лицах молодых людей»...
– Ох уж эти мне «молодые люди»! А то мы не слышали, как они себя ведут в наши дни! Если даже допустить, что такая молодая личность в самом деле существует, то она должна быть самой глупой, самой ханжеской маленькой лицемеркой во всем нашем лицемерном обществе! Быть вообще без одежды – это очень приятно, даже, можно сказать, чудесно... в уединении и с любимым мужчиной...
– Слушайте, слушайте! – поддержал ее Нигел.
– Но я не должна была упоминать обнаженность, да? Доктор Весткотт водрузил на переносицу пенсне и пригладил свою ухоженную бородку.
– Если я настоятельно попросил вас быть сдержаннее, дорогая леди, моя просьба практически не имела отношения к общепринятой морали или к отсутствию ее. Куда больше она относилась к тому качеству, которое вы так высоко цените, – к наличию хорошего вкуса. Вы вызвали ненужное напряжение, чем серьезно смутили мисс Клейверинг...
– Я в самом деле смутила вас, Сьюзен? – вскричала Мюриэль.
У этой юной девушки с янтарными глазами даже не было возможности ответить. Мюриэль, повернувшись к ней, увидела возникшую в дверях группу. Может, изумленная, но отнюдь не испуганная, хозяйка оценила ситуацию и тут же включилась в нее.
– Мистер Коллинз! – сказала она. – Пат, моя дорогая! И Кит! Входите же!
Все пробормотали вежливые приветствия. Пат вошла в сопровождении своих спутников.
– Мистер Коллинз! – продолжила Мюриэль. – Теперь, когда все ужасные слова произнесены и заклинания выслушаны, давайте непредвзято посмотрим на них. Элен Обер была здесь вместе со мной, когда вы и полковник Хендерсон заехали сюда. Она постаралась не попадаться вам на глаза и оставалась еще долго после вашего отъезда. Позже вы и полковник вернулись, нанеся нам четвертый визит; Элен этого не сделала. Но довелось ли вам услышать о ее фантазиях, что она хочет скакать по нашей лужайке, как верная ученица Жан Жака?
Уилки Коллинз покачал головой:
– Нет, пока вы о них не упомянули, миссис Сигрейв. В силу некоторых намеков, которые эта леди обронила вчера за вашими воротами, мне кажется вполне возможным, что она обдумывала такие мысли. Среди прочих я получил от Кита Фарелла очень четкий подробный отчет о всех уликах и свидетельских показаниях. А вчера днем я сам все увидел и услышал. К тому времени мне это представлялось всего лишь возможностью, не больше.
– И тем не менее! – Мюриэль отбросила все возражения. – Значит, полицию не заинтересовали кое-какие случайные мысли женщины? Значит, они не имеют значения. На самом деле она ничего такого не делала. Так?
– Миссис Сигрейв, – тихим голосом сказал Уилки Коллинз, – надеюсь, вы простите то, что должно выглядеть как недозволенная поправка к недозволенному предположению. Но она могла это делать и сделала.
– Она в самом деле танцевала голой?
– Вы неправильно поняли смысл моих слов, который был плохо выражен. Это правда, что миссис Обер не прыгала и не танцевала в естественном виде. С другой стороны, она все же была здесь в воскресенье вечером и сделала несколько антраша, на которые свидетель обратил внимание.
– Возможно ли это? – воскликнула Мюриэль. – Маленькая дверь в стене была закрыта. Как она могла проникнуть внутрь?
– С таким количеством формовочной глины, которая была в распоряжении миссис Обер, это было нетрудно.
– То есть вы хотите сказать, – уточнил Кит, – что она одолжила ключ у Сумасшедшей Нелл и сделала с него слепок? Но с Сумасшедшей Нелл совершенно невозможно иметь дело. И это не все! Посмотрите сюда!
– Да?
– Я слышал о такой глине и какие штуки с ней можно делать от Пат, которая, в свою очередь, услышала о ней от кузена Харви. Но хотя я привел вам много убедительных свидетельских показаний, на это я бы не стал полагаться. Откуда это стало известно? Да и кроме того, каким образом Элен Обер могла сделать копию ключа Сумасшедшей Нелл?
Собеседник невольно поднял брови.
– У миссис Обер не было в нем необходимости, – ответил он. – Имея формовочную глину, мой дорогой друг, она нуждалась в слепке ключа, а скорее, замка. Получив его, любой слесарь может не без труда, но достаточно точно выточить ключ, который подойдет к этому замку. Что касается моей информации...
– Да! – сказал Кит, начиная понимать. – Те имена, которые были упомянуты...
– Так и есть. Мне сообщили, что старший инспектор Гоб сообщил вам о двух лицах, которые Хендерсон и я собирались опросить, что прошлым вечером в городе и сделали. Одним из них был Харви Туайфорд, который стал настоящим источником откровений. Другой...
– Сэр Хьюго Клейверинг! Он-то видел женщину, которая носилась по лужайке. Если он сможет опознать в ней Элен Обер...
– Сэр Хьюго, – уточнил мистер Коллинз, – на первых порах испытал самые разные чувства, кроме удовлетворения. Поскольку я сам являюсь барристером, то могу понять его юридическую осторожность. Мое самое подробное устное описание приводит всего лишь к предположению, что это могла быть миссис Обер. Он видел ее после наступления темноты и на расстоянии, что совершенно справедливо подчеркивал. Так что мы направились в «Удольфо» и уж оттуда – к миссис Обер. Жаль, что нам с Хендерсоном пришлось похитить с целью опознания ту самую фотографию. Точнее, похитил ее я; полковник не одобрил мои действия, хотя понял их. Она получила свою собственность обратно в целости и сохранности – и ценную рамочку, и все остальное. Когда во второй половине того же дня мы показали эту фотографию сэру Хьюго, он все же не смог провести убедительное опознание, но у нас почти не осталось сомнений, что мы нашли ту самую женщину.
– Великий хранитель устоев Клейверинг, – напомнил ему Кит, – рассказал остальным из нас, что она казалась молодой и производила впечатление леди.
– Вам не кажется, что в возрасте сэра Хьюго любая женщина не старше тридцати пяти лет должна казаться молодой? И согласитесь, миссис Обер в самом деле производит впечатление леди. Но...
И снова Уилки Коллинз повысил голос.
– Прошу прощения! – сказал он. – Именно я и сбил вас с пути. Миссис Сигрейв, вы были правы! Неопределенные намеки миссис Обер на выходки и проказы, ее подлинные выходки были безобидными действиями, не имеющими отношения к нашей главной проблеме. В этой истории был кто-то другой, который не намекал, а весьма решительно совершал действия отнюдь не безобидные. Я имею в виду, миссис Сигрейв, недвусмысленную попытку покушения на вашего мужа. Продолжим разбираться в этой проблеме?
Нигел решительно поддержал это предложение.
– Ради бога, конечно же да! – воскликнул он. – Теперь вы можете пролить на нее хоть какой-то свет?
– Если вы все составите мне компанию в оранжерее, думаю, что смогу.
– Значит, мы к вашим услугам, не так ли? – Нигел огляделся. – Мюриэль? Весткотт? Да. Я вижу, вы тоже. Как насчет вас, Джордж?
Джордж Боуэн поднялся с мягкой лавки:
– Если это необходимо, сэр, то считайте, я в игре.
– Сьюзен?
– Я тоже в игре, – робко согласилась Сьюзен Клейверинг, тоже вставая. – Но... вы хотите, чтобы мы вышли под дождь, мистер Коллинз? Джордж должен снова разбить стекло?
– Нет, отнюдь, – заверил ее церемониймейстер. – В полной реконструкции событий нет необходимости. Давайте будем надеяться, что все существенное можно будет извлечь из самой оранжереи.
– Спасибо, мистер Лунный Камень, за эту небольшую любезность, – заявил Нигел, показывая на оконную панель. – Вчера кончили ремонтировать, а сегодня покрасили. Покраска плохо ложится под дождем, но, по крайней мере, ничего не поломано. Ладно, так чем мы сегодня будем заниматься?
– Вот сюда, будьте любезны.
В библиотеке мистер Лунный Камень, который взял руководство церемонией полностью в свои руки, проинструктировал всех, что они должны, предшествуя ему, пройти через освещенный газовыми светильниками коридор в оранжерею, освещенную точно так же.
– Знаете ли, мы это понимаем, – сказал Нигел. – Мы все отлично понимаем, о друг женщины в белом. Но куда точно мы должны пройти в оранжерее?
– Между аквариумами – к пересечению проходов. Или куда-то рядом. Ваше собственное положение, сэр, не будет иметь значения... по крайней мере, пока.
– По крайней мере, пока?
Уилки Коллинз пропустил его реплику мимо ушей.
– Первыми, если позволите, миссис Сигрейв с мисс Денби и мисс Клейверинг. Затем мистер Сигрейв, доктор Весткотт, Джордж. И последнее... Фарелл, не будете ли вы так любезны остаться со мной?
Когда процессия снялась с места, ее бородатый предводитель поманил пальцем Тиммонса, который заглянул в библиотеку и неслышно прошептал ему несколько слов. Дворецкий кивнул и исчез; Уилки Коллинз повернулся к Киту. Добродушное выражение его лица изменилось. Теперь оно казалось не столько любезным, сколько мрачным и грозным, даже пугающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Имя Элен Обер, – сказал Уилки Коллинз, который не потерял нить повествования, – произвело воздействие и в другом помещении. Нам лучше немедля присоединиться к ним.
Пат, Кит и их ментор покинули гостиную. Во главе с ним они пересекли холл и библиотеку. У дверей в бильярдную, расположенную слева от коридора, который вел в оранжерею, он остановился, чтобы Пат могла пройти первой.
Пат не воспользовалась этой возможностью. Она замялась на пороге, разглаживая юбки. Уилки Коллинз стоял прямо за ней, а Кит держался за ними обоими.
В бильярдной, где над столом зеленого сукна висела лампа, высокие окна, выходящие на лужайку, были прикрыты, но не захлопнуты и не затянуты портьерами. По стеклам текли струи дождя, который обильно поливал и крышу отремонтированной оранжереи.
Мюриэль, Нигел Сигрейв, доктор Весткотт, Сьюзен Клейверинг и Джордж Боуэн – или, чтобы уж быть точным, первые трое – настолько были озабочены проблемой, как бы унести ноги, что сначала никто не заметил в дверях новых гостей.
Сьюзен и Джордж рука об руку сидели на мягкой скамейке, что стояла вдоль стены у дверей. Но общий интерес, вокруг которого собирались все эмоции, вызывал тот центр, в котором были Мюриэль-Дженни-Кэти и двое других мужчин.
Нигел и доктор Весткотт с киями в руках стояли по обе стороны стола. Мюриэль в том же кремово-розовом платье, в котором она была в воскресенье вечером (Пат опять предпочла голубовато-серый цвет, а Сьюзен – зеленый), располагалась поодаль от стола, и было видно, что она напряжена так, словно испытывает физические страдания.
– В самом деле! – вскричала она. – Судя по тому, как доктор Весткотт осудил меня – только доктор Весткотт, и никто другой! – любой может сделать вывод, что я громко ругалась в Вестминстерском аббатстве. А я не делала ничего подобного!
– Вы же знаете, что она права, – тут же согласился Нигел. – Она не делала ничего плохого. Все, что она сказала...
– Все мои слова, – заявила их пышноволосая хозяйка, – были всего лишь повторением того, что сказала та женщина. Она явилась сюда вчера вечером, довольно поздно после обеда и поговорила с Нигги. Он все равно собирался уезжать, но из-за ее бредовых слов буквально вылетел. В настоящее время Ниг вернулся и все мне рассказал. Единственный человек, которому я сегодня рассказала... впрочем, не важно.
Элен Обер хотела танцевать голой на лужайке. Она этого не сделала. Ее здесь не было, и она ничего не смогла сделать. Но, судя по возмущению и потрясению доктора Весткотта...
Пусть даже в голосе доктора Весткотта не было возмущения и потрясения, понижать его он не собирался.
– Позвольте мне подчеркнуть, мадам, что я очень редко, как вы изволили выразиться, кого-то осуждаю. Я не моралист и не пуританин. Если я просил вас не говорить таких слов во всеуслышание, воздержаться от пользования языком, который, как принято говорить, «может вызвать краску на лицах молодых людей»...
– Ох уж эти мне «молодые люди»! А то мы не слышали, как они себя ведут в наши дни! Если даже допустить, что такая молодая личность в самом деле существует, то она должна быть самой глупой, самой ханжеской маленькой лицемеркой во всем нашем лицемерном обществе! Быть вообще без одежды – это очень приятно, даже, можно сказать, чудесно... в уединении и с любимым мужчиной...
– Слушайте, слушайте! – поддержал ее Нигел.
– Но я не должна была упоминать обнаженность, да? Доктор Весткотт водрузил на переносицу пенсне и пригладил свою ухоженную бородку.
– Если я настоятельно попросил вас быть сдержаннее, дорогая леди, моя просьба практически не имела отношения к общепринятой морали или к отсутствию ее. Куда больше она относилась к тому качеству, которое вы так высоко цените, – к наличию хорошего вкуса. Вы вызвали ненужное напряжение, чем серьезно смутили мисс Клейверинг...
– Я в самом деле смутила вас, Сьюзен? – вскричала Мюриэль.
У этой юной девушки с янтарными глазами даже не было возможности ответить. Мюриэль, повернувшись к ней, увидела возникшую в дверях группу. Может, изумленная, но отнюдь не испуганная, хозяйка оценила ситуацию и тут же включилась в нее.
– Мистер Коллинз! – сказала она. – Пат, моя дорогая! И Кит! Входите же!
Все пробормотали вежливые приветствия. Пат вошла в сопровождении своих спутников.
– Мистер Коллинз! – продолжила Мюриэль. – Теперь, когда все ужасные слова произнесены и заклинания выслушаны, давайте непредвзято посмотрим на них. Элен Обер была здесь вместе со мной, когда вы и полковник Хендерсон заехали сюда. Она постаралась не попадаться вам на глаза и оставалась еще долго после вашего отъезда. Позже вы и полковник вернулись, нанеся нам четвертый визит; Элен этого не сделала. Но довелось ли вам услышать о ее фантазиях, что она хочет скакать по нашей лужайке, как верная ученица Жан Жака?
Уилки Коллинз покачал головой:
– Нет, пока вы о них не упомянули, миссис Сигрейв. В силу некоторых намеков, которые эта леди обронила вчера за вашими воротами, мне кажется вполне возможным, что она обдумывала такие мысли. Среди прочих я получил от Кита Фарелла очень четкий подробный отчет о всех уликах и свидетельских показаниях. А вчера днем я сам все увидел и услышал. К тому времени мне это представлялось всего лишь возможностью, не больше.
– И тем не менее! – Мюриэль отбросила все возражения. – Значит, полицию не заинтересовали кое-какие случайные мысли женщины? Значит, они не имеют значения. На самом деле она ничего такого не делала. Так?
– Миссис Сигрейв, – тихим голосом сказал Уилки Коллинз, – надеюсь, вы простите то, что должно выглядеть как недозволенная поправка к недозволенному предположению. Но она могла это делать и сделала.
– Она в самом деле танцевала голой?
– Вы неправильно поняли смысл моих слов, который был плохо выражен. Это правда, что миссис Обер не прыгала и не танцевала в естественном виде. С другой стороны, она все же была здесь в воскресенье вечером и сделала несколько антраша, на которые свидетель обратил внимание.
– Возможно ли это? – воскликнула Мюриэль. – Маленькая дверь в стене была закрыта. Как она могла проникнуть внутрь?
– С таким количеством формовочной глины, которая была в распоряжении миссис Обер, это было нетрудно.
– То есть вы хотите сказать, – уточнил Кит, – что она одолжила ключ у Сумасшедшей Нелл и сделала с него слепок? Но с Сумасшедшей Нелл совершенно невозможно иметь дело. И это не все! Посмотрите сюда!
– Да?
– Я слышал о такой глине и какие штуки с ней можно делать от Пат, которая, в свою очередь, услышала о ней от кузена Харви. Но хотя я привел вам много убедительных свидетельских показаний, на это я бы не стал полагаться. Откуда это стало известно? Да и кроме того, каким образом Элен Обер могла сделать копию ключа Сумасшедшей Нелл?
Собеседник невольно поднял брови.
– У миссис Обер не было в нем необходимости, – ответил он. – Имея формовочную глину, мой дорогой друг, она нуждалась в слепке ключа, а скорее, замка. Получив его, любой слесарь может не без труда, но достаточно точно выточить ключ, который подойдет к этому замку. Что касается моей информации...
– Да! – сказал Кит, начиная понимать. – Те имена, которые были упомянуты...
– Так и есть. Мне сообщили, что старший инспектор Гоб сообщил вам о двух лицах, которые Хендерсон и я собирались опросить, что прошлым вечером в городе и сделали. Одним из них был Харви Туайфорд, который стал настоящим источником откровений. Другой...
– Сэр Хьюго Клейверинг! Он-то видел женщину, которая носилась по лужайке. Если он сможет опознать в ней Элен Обер...
– Сэр Хьюго, – уточнил мистер Коллинз, – на первых порах испытал самые разные чувства, кроме удовлетворения. Поскольку я сам являюсь барристером, то могу понять его юридическую осторожность. Мое самое подробное устное описание приводит всего лишь к предположению, что это могла быть миссис Обер. Он видел ее после наступления темноты и на расстоянии, что совершенно справедливо подчеркивал. Так что мы направились в «Удольфо» и уж оттуда – к миссис Обер. Жаль, что нам с Хендерсоном пришлось похитить с целью опознания ту самую фотографию. Точнее, похитил ее я; полковник не одобрил мои действия, хотя понял их. Она получила свою собственность обратно в целости и сохранности – и ценную рамочку, и все остальное. Когда во второй половине того же дня мы показали эту фотографию сэру Хьюго, он все же не смог провести убедительное опознание, но у нас почти не осталось сомнений, что мы нашли ту самую женщину.
– Великий хранитель устоев Клейверинг, – напомнил ему Кит, – рассказал остальным из нас, что она казалась молодой и производила впечатление леди.
– Вам не кажется, что в возрасте сэра Хьюго любая женщина не старше тридцати пяти лет должна казаться молодой? И согласитесь, миссис Обер в самом деле производит впечатление леди. Но...
И снова Уилки Коллинз повысил голос.
– Прошу прощения! – сказал он. – Именно я и сбил вас с пути. Миссис Сигрейв, вы были правы! Неопределенные намеки миссис Обер на выходки и проказы, ее подлинные выходки были безобидными действиями, не имеющими отношения к нашей главной проблеме. В этой истории был кто-то другой, который не намекал, а весьма решительно совершал действия отнюдь не безобидные. Я имею в виду, миссис Сигрейв, недвусмысленную попытку покушения на вашего мужа. Продолжим разбираться в этой проблеме?
Нигел решительно поддержал это предложение.
– Ради бога, конечно же да! – воскликнул он. – Теперь вы можете пролить на нее хоть какой-то свет?
– Если вы все составите мне компанию в оранжерее, думаю, что смогу.
– Значит, мы к вашим услугам, не так ли? – Нигел огляделся. – Мюриэль? Весткотт? Да. Я вижу, вы тоже. Как насчет вас, Джордж?
Джордж Боуэн поднялся с мягкой лавки:
– Если это необходимо, сэр, то считайте, я в игре.
– Сьюзен?
– Я тоже в игре, – робко согласилась Сьюзен Клейверинг, тоже вставая. – Но... вы хотите, чтобы мы вышли под дождь, мистер Коллинз? Джордж должен снова разбить стекло?
– Нет, отнюдь, – заверил ее церемониймейстер. – В полной реконструкции событий нет необходимости. Давайте будем надеяться, что все существенное можно будет извлечь из самой оранжереи.
– Спасибо, мистер Лунный Камень, за эту небольшую любезность, – заявил Нигел, показывая на оконную панель. – Вчера кончили ремонтировать, а сегодня покрасили. Покраска плохо ложится под дождем, но, по крайней мере, ничего не поломано. Ладно, так чем мы сегодня будем заниматься?
– Вот сюда, будьте любезны.
В библиотеке мистер Лунный Камень, который взял руководство церемонией полностью в свои руки, проинструктировал всех, что они должны, предшествуя ему, пройти через освещенный газовыми светильниками коридор в оранжерею, освещенную точно так же.
– Знаете ли, мы это понимаем, – сказал Нигел. – Мы все отлично понимаем, о друг женщины в белом. Но куда точно мы должны пройти в оранжерее?
– Между аквариумами – к пересечению проходов. Или куда-то рядом. Ваше собственное положение, сэр, не будет иметь значения... по крайней мере, пока.
– По крайней мере, пока?
Уилки Коллинз пропустил его реплику мимо ушей.
– Первыми, если позволите, миссис Сигрейв с мисс Денби и мисс Клейверинг. Затем мистер Сигрейв, доктор Весткотт, Джордж. И последнее... Фарелл, не будете ли вы так любезны остаться со мной?
Когда процессия снялась с места, ее бородатый предводитель поманил пальцем Тиммонса, который заглянул в библиотеку и неслышно прошептал ему несколько слов. Дворецкий кивнул и исчез; Уилки Коллинз повернулся к Киту. Добродушное выражение его лица изменилось. Теперь оно казалось не столько любезным, сколько мрачным и грозным, даже пугающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44