Он свою точку зрения уже высказал.
– Мы сделаем всё возможное.
– Меня не интересует, что возможно, а что нет. Мне нужно, чтобы Нджала был надёжно защищён – сколько бы людей и денег для этого не понадобилось. Так что действуйте.
Он сделал паузу, чтобы дать присутствующим проникнуться, обвёл их взглядом и добавил:
– Иначе будете уволены. Все. Прослежу лично.
Сказав это, он понял, что зашёл слишком далеко. Он был дилетантом, и профессионалы смотрели на него равнодушно и бесстрастно. Он растерянно вздохнул, убрал из голоса металл и подпустил «йоркширского мужичка»:
– Беру свои слова обратно. Я не собирался никого запугивать. Просто вся эта история… Это чёртов кошмар какой-то. Прошу прощения, джентльмены.
Он чуть было не сказал «парни», но вовремя остановился. Переигрывать не следовало. Тем не менее, чистосердечное признание плюс йоркширская простота вызвали одну или две одобрительные улыбки, и министр расслабился.
– На текущий момент Нджала больше всего озабочен состоянием своего счёта в швейцарском банке. Он очень любит делать запасы на чёрный день, и это делает его относительно удобной для нас фигурой. Относительно – потому что никто не может знать, что черномазым обезьянам взбредёт в голову завтра. Особенно этой.
При этих словах он улыбнулся, представив, как дико слышать их в наше время от известного социалиста и министра правительства. Но в компании этих реакционеров такие мысли не смущали. Ему казалось, что присутствующие должны развеселиться. Реакции не последовало, и он подумал, что опять ошибся. Широко улыбнулся, стараясь загладить свой промах.
– Теперь, – быстро проговорил он, – какие непосредственные меры предосторожности мы предпримем для безопасности нашего уважаемого гостя? Учтите, вчера он пил чай с королевой, а ужинал с премьер-министром. Будет большим упущением, если завтра его ухлопают. Не следует полагаться на чудеса.
Это было принято благосклоннее и министр снова расслабился.
– Ну, – сказал Контролер, – я предлагаю объединённую операцию Специального отдела и DII. Целью операции будет, разумеется, остановить Эбботта.
Министр заколебался:
– Остановить? Что это значит?
– Убить, – коротко пояснил Контролер.
Министр зачем-то выглянул из окна, будто не слышал ответа на вопрос, которого не стоило и задавать. Есть вещи, которых министру Её Величества лучше не знать. Своё удивление он будет выражать оффициально и позже, когда всё уже закончится.
Контролер заметил его смущение и быстро перевёл разговор на принятые им меры: усиление охраны у гостиницы Нджалы, наблюдение за квартирами друзей и родных Эбботта, полное описание и фотографии Эбботта, разосланные по всем полицейским участкам Лондона и графств, с указанием задержать и изолировать.
Министр слушал вполуха. Он чувствовал, что всё, от него зависевшее он выполнил: председательствовал на экстренном ночном совещании, воодушевлял, направлял, угрожал. Словом, сделал всё, чего можно ожидать от политика. Теперь ему хотелось только одного – вернуться в ту квартиру на Фалхэм-роуд и зарыться между двух шоколадных ножек.
Элис тоже не слушала. Она думала об Эбботте. Итак, его собираются убить. Что ж, это только его вина, он сам накликал на свою голову. В любом случае, она не станет переживать, – говорила она себе, а на душе было так же больно, как когда ей сказали, что Ричард в Англии. Нет, она не станет переживать. И всё же было что-то странное – сидеть и слушать, как планируют убить человека, которого она любила и с которым спала. Его тепло, его страсть – пуля превратит в ничто. Элис пыталась, как когда-то, вспомнить ту их ночь. Вспоминались какие-то обрывки. Прикосновение его рук, его губы, язык, «жар его чресел». Не вспоминалось главного – того ощущения, когда он заполнял её. Она могла представить, но не вспомнить. А ведь тогда ей казалось, что забыть это невозможно.
Её размышления оборвал голос министра:
– Какой он?
Шеппард взял со стола копию разосланного описания:
– Пять футов, десять дюймов, темноволосый, крепкого сложения…
– Как человек, – устало уточнил министр, – какой он человек?
Пауза. Ответил ему Смит:
– Хороший он человек.
6.
В машине, припаркованной под окнами Джоан Эбботт сидело трое: двое из спецотдела и прикоммандированный местный констебль. Все устали. Двое из спецотдела – на самом деле, а констебль – за компанию. Если выдохлись они – значит выдохся и он, если зевают они – значит можно и ему.
– Не придёт он, – сообщил инспектор из спецотдела, – не идиот же.
Сержант кивнул:
– Он наверняка знает, что дом под наблюдением.
Констебль открыл рот, чтоб высказаться, но вовремя передумал и притворился, что борется с очередным зевком. Когда рядом такие большие парни, благоразумнее помалкивать.
С дальнего конца улицы донеслась какая-то возня и нестройное пение.
– Это ещё что? – спросил инспектор.
Констебль почувствовал, что настал его звёздный час:
– Местные алкоголики, селятся у канала, – сообщил он, – денатурату нажрались. И изрядно, судя по голосам.
К этому моменту уже можно было разглядеть пять неаппетитных фигур, приближающихся шаткой походкой. Пение стало громче.
– Гос-споди, – выдохнул инспектор, – бомжи-алканавты. Только их нам и не хватало.
Под фонарём у подъезда бомжей застопорило. Их качало, как в десятибалльный шторм и, похоже, они к тому же переругались.
– Видели когда-нибудь такую мерзкую компанию?… – начал инспектор.
В этот момент началась драка. На шум мгновенно примчались двое, наблюдавшие за квартирой со двора. Инспектор с сержантом выскочили из машины.
– Оставайся и продолжай наблюдение, – бросил констеблю инспектор.
Заметив полицейских, трое бомжей бросились удирать. Двое других продолжали дубасить друг друга.
– Какого чёрта вы тут…– проревел инспектор, разнимая их.
Один из бомжей обернулся и инспектора аж отшатнуло волной концентрированной вони.
– Это всё вот этот грёбаный козёл…
– Ты кого козлом назвал?!…
– Заткнитесь оба! – рявкнул инспектор, – и пошли отсюда, пока обоих не замёл! Марш!
Бомжи испарились.
Инспектор с сержантом вернулись к машине, вторая пара – на свой пост во дворе.
– Ну, сынок, – спросил инспектор, водворившись в машину, – есть, что доложить?
– Нет, сэр, – ответил констебль, – только вот, один из этих бомжей забежал во двор дома.
– А как ты думаешь, зачем он это сделал?
– Ну, там есть проход на соседнюю улицу.
– Следовательно, удирать так проще всего?
– Я просто докладываю, – обиделся констебль, – как вы и приказывали.
– Отличный доклад, сынок. Большое тебе спасибо.
У констебля создалось тягостное ощущение, что его считают кретином.
Инспектор передал свои позывные и отрапортовал «Без происшествий».
Но происшествия были. Или, по крайней мере, могли быть, если бы на доклад констебля обратили чуть больше внимания.
Джоан Эбботт проснулась внезапно. Кто-то стучал в заднюю дверь – тихо, но настойчиво. Она встала, накинула халат и вышла на кухню, вовремя вспомнив, что включать свет не нужно. Стук прекратился. Она прислушалась, а сердце билось оглушительно – от страха и радости. Потом постучали снова. Она подошла вплотную к двери пожарного выхода. Через толстое матовое стекло ей удалось разглядеть на фоне ночного неба мужской силуэт.
– Кто это? – тихо спросила она.
– Джоан, это я.
Она открыла дверь и впустила его.
– Ричард…
Она рванулась к нему.
– Осторожно, от меня воняет, как из канализации. И я кошмарно грязный.
– Ванну принять хочешь?
Звучало глупо, но Джоан не знала, о чём говорить.
– Поставлю наполняться, – добавила она.
– Только свет не включай.
– Мне нужно чего-нибудь выпить. Как ты?
– Вполне.
– Виски?
– Отлично.
Вообще-то он бы предпочёл чашку чая, но просить не стал.
…Они сидели в тёмной кухне и пили виски.
– Что всё это значит, Ричард?
– Фрэнк Смит не объяснил тебе?
– Нет. Он сказал, что Департамент ищет тебя, и это срочно. Я спросила, что ты натворил, а он сказал, что это из-за того, что ты можешь натворить.
– Да, м-м… – Он на секунду задумался, – знаешь, тебе лучше не знать.
– Это опасно?
– Со мной всё будет нормально.
– Это не то, что я спрашивала.
– Да, это опасно.
Джоан не стала развивать тему. У неё свои проблемы. Но видеть его было очень приятно. Он обладал замечательным качеством, той самой надёжностью, в которой она так нуждалась.
Она осушила свой бокал. Виски и присутствие Ричарда подняло ей настроение. Особенно виски.
– Ещё по одной?
– Я и эту пока не допил.
Она налила себе ещё бокал, чуть разбавив водой из-под крана.
– Как ты прошёл мимо них, полицейских, то есть?
– Они ловят одиночку. Набрал несколько бродяг, поставил им выпивки, ну они и устроили представление перед домом. А сам прошёл с заднего входа.
– Разумно.
– Нет. Инстинкт, тренировки. Я знаю, как они работают. Все их схемы, все ритуалы, – он скупо улыбнулся, – у любой охоты свои ритуалы. Это как в сексе.
Да, секс, подумала она. Если б нам только удалось возродить этот маленький ритуал… Только вот разлука вышла слишком долгой, и в какой-то момент понимаешь, что ничего исправить нельзя…
– Я застелила тебе постель в той комнате. Там никого не бывает, – сказала она. Ей хотелось прибавить: «…кроме меня», но сил не оставалось.
Они посидели ещё немного молча, потом Джоан наполнила ванну и приготовила пижаму – из тех, что он оставлял ей перед отъездом в Африку.
О, ванна! Первая настоящая ванна за два года. Чувство непривычное, но успокаивающее – лежать в темноте в душистой пене, ощущая её ласковое прикосновение. Он нежился, пока вода не стала остывать.
Потом он вышел на кухню и обнаружил Джоан, спящую прямо за столом.
Он поднял её, перенёс в спальню и мягко уложил в кровать. Она что-то пробормотала.
– Что?
– …кроме меня.
Спит. Он укрыл её и вышел.
Экстренное совещание в Холландер-парке завершилось. Остались только Контролер, Фрэнк Смит и старший суперинтендант Шеппард – согласовать детали операции. Контролер считал, что проще всего переселить Нджалу в одно из зданий, принадлежащих Департаменту, где всё будет под контролем. Отель слишком открыт, слишком легко вычисляется и его почти невозможно надёжно охранять. Здание же департамента легко превратить в настоящую крепость. «И Эбботту придётся ещё найти его. Что само по себе задача ещё та».
– Ему приходилось решать задачи и посложнее, – сказал Смит, – намного сложнее. Впрочем, эту возможность он предусмотрел наверняка.
– Хочешь сказать, он знает, что мы переведём Нджалу?
– Я говорю, он скорее всего предусмотрел и это.
– Если всё-таки не рехнулся.
Шеппард был человек упрямый. Раз вбив идею себе в голову, он терпеть не мог отказываться от неё.
Смит рассматривал его. Маленькие тёмные глаза, мясистое лицо, стрижка, настолько короткая, что голова казалась вырубленной долотом, да ещё и непропорционально маленькой по отношению к туловищу. Шея отсутствовала, о ней напоминала только мясистая складка пониже затылка. «Мистер Дубовые Мозги, – думал Смит, – тупой и упрямый».
– Есть ещё один аспект, который мы не рассмотрели, – сказал он вслух, – Предположим, Нджала не пожелает переселяться?
– Убедим.
– Судя по тому, что я о нём слышал, заодно придётся переселять и всю труппу Кабаре-Клаб.
– Он что, настолько?… – сказал Шеппард.
– Да, – подтвердил Контролер, – и даже хуже. Что ж – ему нужны девочки – будут девочки. Лишь бы из отеля выметался.
– А стоит ли вообще затевать переезд? – спросил Смит, – Кто знает, может безопаснее всего там, где он теперь?
– В отеле, где встречается половина Лондона? – хмыкнул Шеппард, – Где фойе набито, как вокзал в час пик, где кто попало может заходить, выходить, пользоваться барами, туалетами, телефонами…
– И, четыре входа, насколько мне помнится, – добавил Контролер, – это кроме служебных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29