Мэриан улыбнулась:
— Нет, ошибаешься…
— Если ты имеешь в виду перевоплощение, то тут требуется и еще кое-что. А именно — знание фактов.
— К этому я и веду, — ответила она. — Практически ни один человек не знает о Хэррисе Чэпмене больше, чем я.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что после десяти дней интенсивной тренировки ты мог бы стать Хэррисом Чэпменом.
Точнее, в той степени, в какой Хэррис Чэпмен как личность или индивидуум ощущается по телефону.
Я встал и резко загасил сигарету.
— А к чему мне это?
— Если я назову цифру — сто семьдесят пять тысяч долларов, ты сочтешь ее веской причиной?
Я помедлил с ответом, все еще продолжая держать в руке изувеченный окурок.
— Ты шутишь?
— Разве по моему виду похоже, что я шучу?
— Откуда ты взяла бы столько денег?
— Естественно, от него.
— То есть украла бы?
Она холодно кивнула:
— Да, думаю, в твоем понимании — это кража. Но довольно необычный вид кражи и к тому же абсолютно недоказуемый.
— Такого в природе не бывает.
— В данном случае будет. Этот случай уникальный. Думаю, ты слышал выражение «идеальное преступление», такое, какое никогда не будет раскрыто?
Не сводя с нее глаз, я закурил новую сигарету.
Эта женщина привела меня в сильное замешательство. Я присел рядом с ней на край кровати.
— Должен признаться, что знаю о девушках не больше, чем знал, когда мне было девятнадцать, — сказал я. — Но даже при таком малом знании столь сложной материи могу уверенно сказать, что твой вид и твои слова совершенно не вяжутся друг с другом. «Идеальное преступление»! Как сказано! Но по твоему виду, по-моему, самое тяжкое преступление, какое ты способна совершить, — это использование показаний неисправного счетчика на автостоянке.
Мэриан сделала изящный жест тонкой ручкой.
— Я не утверждала, что когда-либо что-нибудь украла.
— Но теперь собираешься? Зачем?
— О причинах поговорим позднее. Я хочу знать, заинтересовало ли тебя такое дело?
— В деньгах я всегда заинтересован.
— Ты когда-нибудь совершал кражу?
— Нет. Но сомневаюсь, чтобы это имело большое значение. Меня еще никогда не искушали, предлагая сто семьдесят пять тысяч долларов.
— Значит, ты мог бы пойти на такое?
— Возможно. Но что гарантирует недоказуемость?
— Есть такие гарантии! — убежденно произнесла она. — Фактически никто даже не будет знать, что это кража.
— Вот даже как? Но ведь деньги не испаряются… А кстати, где они?
Мэриан изучающе посмотрела на меня.
— Кажется, ты говорил, что твой отчим — маклер. Так что ты должен знать, что такое торговый счет.
— Само собой!
— Вот и прекрасно! Хэррис Чэпмен имеет торговый счет в маклерской фирме Нового Орлеана.
Человек по имени Крис, голос которого ты только что слышал в записи, — официальный представитель, который ведет для него этот счет. И в данный момент акции и деньги на этом счету вместе составляют немногим больше ста восьмидесяти тысяч долларов.
Я невольно присвистнул, потом пристально посмотрел на нее:
— Итак?
— Ну, ты же знаешь, как ведется такой счет.
— Разумеется! Акции, которые он покупает, записываются на его счет, но хранятся в сейфах фирмы, так что ему нет надобности проходить всякие формальности — подписывать их и отсылать обратно, если он захочет их продать Поскольку он все время покупает и продает, ему проще снять телефонную трубку…
Тут только до меня все дошло окончательно, и Мэриан возликовала.
— Вот видишь! — воскликнула она.
— Ничего не вижу, — возразил я. — Деньги на таком счету так же неприкосновенны, как и в банке без подписи их не выдадут — тебе ли этого не знать? Фактически нужны даже две подписи. Сначала надо расписаться в совершении операции, потом подписать чек на получение денег…
Она прервала меня:
— Ты можешь выслушать меня хотя бы минуту?
Конечно, все это не так просто. И при других обстоятельствах не сработало бы. Но тут ситуация уникальная. Требуется самый элементарный подлог, потому что никто даже не посмотрит на подпись.
— Почему?
— Потому что ни у кого не возникнет сомнений в том, что деньги снял со счета сам Хэррис Чэпмен. И об этом позабочусь я…
— Ты бы лучше просветила меня хоть немного, — попросил я. — Кто такой Чэпмен и что тебя с ним связывает?
Она наклонилась вперед, стряхивая пепел с сигареты.
— Это — бизнесмен. И весьма богатый для такого небольшого городка. Он владелец «Чэпмен энтерпрайзес», газеты, радиостанции, хлопкоочистительной фабрики и склада. Среди прочих вещей…
— И ты у него работаешь?
Ее глаза встретились с моими, но в них я ничего не прочел.
— Да, я у него работала. Была его личным секретарем, любовницей, руководящим работником, невестой… Называй мои амплуа как хочешь. Я пришла к нему восемь лет назад и в последние шесть была чем-то средним между его заместителем и женой. Не хватало только одного: мы не состояли в официальном браке.
— Почему?
— Причина проста и банальна. У него уже была жена.
— Ты не относишься к той категории женщин, которые так долго…
— Не будем пока об этом.
— Прости, — сказал я. — Но тем не менее я не понимаю, как ты собираешься все это провернуть. Что будет делать сам Чэпмен, пока ты будешь тянуть с его торгового счета?
— Ничего.
— Как это — ничего?
— Его не будет в живых.
— Почему ты так решила?
— Потому что я убью его!
* * *
В аэропорту Майами мне удалось получить место неявившегося пассажира, и в начале девятого я уже прибыл в Айдлуайлд. Лимузин довез меня до города.
Был один из тех ненастных вечеров, когда нельзя сказать точно, что идет дождь, но тем не менее холодный северный ветер время от времени бросает в вас пригоршню дождевых капель.
Я был без пальто, и люди смотрели на меня как на сумасшедшего, когда я вышел на конечной остановке, чтобы поймать такси. Маленькая гостиница на 44-й улице в Восточном районе, где я уже когда-то останавливался, вполне мне подходила. Правда, мой номер окнами выходил во двор-колодец и выглядел невзрачным, унылым.
Я сел на кровать и пересчитал свои денежные ресурсы. У меня осталось триста шестьдесят долларов. После того как я куплю пальто, останется триста. Как-никак, а это все-таки Нью-Йорк. Не могу же я в поисках работы идти по Мэдисонавеню, имея вид жалкого беженца. Мне и так придется туго: последнее место работы, на которое можно сослаться, я оставил два года назад.
Я отправился в бар и выпил стаканчик, но от этого настроение мое не улучшилось. Через какое-то время вернулся в отель и попытался читать, но тщетно. Я не мог выбросить из головы сто семьдесят пять тысяч долларов, синие волны, солнечные блики и черноволосую головку с гладкой прической.
Я взял журнал, прилег на кровать и уставился в раскрытые страницы невидящим взглядом.
Какое мне дело до того, что случится с человеком, которого я знаю только по имени? И если бы меня так беспокоила его судьба, то почему я не позвонил ему и не предупредил, что она замышляет его убить?
То-то и оно! Она же хочет его убить, и мой отказ и уход ничего не изменил. Деньги на его счету для нее лишь второстепенный, побочный момент. Я вспомнил, как она лежала там, в темноте, вся в напряжении и без сна, уставившись в одну точку и сжав руки в кулаки. И невольно спросил себя, а что же такое могли сделать с молодой и прекрасной женщиной, от одного взгляда которой пронзительно и потерянно ноет сердце? Перед которой нет недосягаемых вершин бытия — только захоти, намекни? Что же способно перевернуть и сломать душу, заставив ее без дрожи и сомнения, хладнокровно рассчитать преступление? Что же сделал один человек другому, мужчина — женщине, что жуткий план мести вытеснил все живые помыслы? Этого я, наверное, никогда не узнаю. Но одно наверняка — неповадно будет повторение подобного этому несчастному…
А чего достиг я своим бегством? Добровольно лишился возможности получить сто семьдесят пять тысяч долларов? Боже, что я такое несу?! Да, я безалаберный и не слишком щепетильный тип, такова жизнь — или ты пихнешь кого-то, или он тебя! Но как жить после этого, если даже и минует тебя камера смертника?
Правда, она не просила меня его убивать. Она хотела от меня только одного: чтобы я достал для нее эти деньги. Достал деньги человека, которого уже не будет в живых… Нет, и в этом случае я все равно стал бы ее сообщником.
Но каковы ее окончательные намерения? Как она представляла себе будущее?
Откуда мне знать? Ведь я бежал от нее прежде, чем она успела объяснить, что к чему.
На следующее утро я купил пальто, шляпу и отправился на поиски работы. В первую очередь зашел в несколько мест по объявлениям, а потом начал обходить все агентства по найму подряд, просто наудачу. Ноги ныли от усталости. Я заполнял анкеты, оставлял свое имя и номер телефона.
Погода была по-прежнему ненастной и холодной, низкое серое небо давило, словно грязный металл, готовый опуститься на голову. Если бы все это происходило на киноэкране, подумал я, то передо мной обязательно бы появилась витрина бюро путешествий и в ней — большая, залитая солнцем картина: брюнетка в купальном костюме сидит на пляже перед белым отелем с вывеской:
«Приезжайте в Майами!». В действительности же на картине была изображена блондинка и надпись гласила: «Приезжайте в Кингстон».
Около двух я вернулся в бар, расположенный наискосок от гостиницы, заказал шотландского виски и попытался представить, чем она сейчас занята? И каким образом девушка в купальном костюме может выглядеть так элегантно. Не в слащавом и дешевом стиле, а в благородном стиле XVIII века.
Потом я поднялся в свой номер и прилег на кровать. Пошел дождь. Я видел в окно, как его капли падают во двор-колодец. Наконец я поднял телефонную трубку и попросил междугородную.
— Майами-Бич, — попросил я. — Мотель «Золотой рог». Личный разговор с миссис Мэриан Форсайт.
Хоть поговорю с ней — и то дело!
— Не вешайте трубку, пожалуйста.
Я ждал. До меня доносились приглушенные голоса телефонисток.
— «Золотой рог», — наконец произнес девичий голос. — Кого? Миссис Форсайт? Сию минуту… — И после небольшой паузы:
— К сожалению, она уже уехала.
Я уронил трубку на рычаг. Что ж, не каждый способен отказаться от ста семидесяти пяти тысяч долларов, даже не выслушав предложение до конца. И я больше никогда ее не увижу. Я закурил и стал следить за дождевыми каплями, думая о том, где бы мы могли побывать вдвоем — в Акапулько, Бимини, Нассау…
Через полчаса зазвонил телефон. Звонили из Майами-Бич. Ее голос был таким же холодным, — вежливым и приятным, как обычно:
— В конце концов, я пришла к выводу, что ты никогда не позвонишь, и вот…
На языке у меня вертелся вопрос, но к чему было его задавать? Судьба настигает вас с роковой неизбежностью. Будь я даже в какой-нибудь дыре — скажем, в центре Тибета, — это решительно ничего не изменило бы.
— Твоя взяла! — сказал я. — Приеду сегодня вечером.
— Великолепно, Джерри!
— Где встретимся? — спросил я.
— Ты просто прелесть! Значит, ты пытался до меня дозвониться?
— Ты отлично знаешь, что пытался… Так где ты находишься?
— Довер-Уэй, 206, — ответила она. — Идеальное место для работы.
Я взял билет на самолет, улетающий из Айдлуайлда в пять сорок пять. Дождь прекратился, но стало еще холоднее. Когда я поднимался по трапу, навстречу мне спускался цветной парень из обслуживающего персонала. Я бросил ему на руку мое пальто.
— Хорошего вам Рождества! — пожелал я.
Когда мы были уже в воздухе и табло «Не курить» погасло, я закурил сигарету. Конечно, в том, что Мэриан нашла меня в Нью-Йорке, не было ничего необычного. Она знала, куда я направляюсь с самого начала. Ее сыщикам достаточно было только сообщить нью-йоркскому отделению, каким рейсом я вылетел из Майами, а потом подловить меня в Айдлуайлде и проследить мой путь до гостиницы. Остальное, однако, потребовало большой тонкости:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28