Потом внезапно переменил пластинку и почтительно осведомился, что он должен приготовить «капитану» на завтрак.
— Если ваш отец после этого не вышвырнул Барнаби из дома, значит, он должен был выкинуть что-нибудь еще почище, чтобы в конце концов оказаться лишенным наследства! Что же он такого натворил?
Ее лицо опять стало непроницаемым.
— Знаете, прошло столько лет после того, как это случилось, что я начисто все позабыла.
Скотч мне здорово помог. Я вскочил с места без всякого труда. Чарити с любопытством наблюдала за мной.
— Я не стану говорить, будто все было замечательно, — подмигнул я ей. — Но скотч был хорош, а ваше тело потрясающе.
— Вы уже уходите, Эл? — Она нахмурилась. — Зачем? До ночи еще далеко. Я взглянул на часы.
— Начало восьмого, а я постарел на двадцать лет после того, как переступил порог этого номера, не забывайте! Так что я намерен вернуться к себе домой, принять горячую ванну и лечь в постель.
Она медленно поднялась на ноги.
— Мне очень жаль, что вы должны идти, Эл, но я понимаю.
Когда мы подошли к двери, она положила мне руки на плечи, так что я был вынужден повернуться к ней.
На несколько секунд ее тело тесно прижалось к моему, бедра у нее призывно шевелились.
— Крайне сожалею, что вам надо уходить, — вкрадчиво повторила она, голос звучал еще глуше и обольстительней. — Мы бы получили огромное удовольствие, детка. Возможно, я бы даже станцевала один… особенный… танец. — Она посмотрела мне в лицо из-под полуприкрытых век. — Одно время я брала уроки в Сан-Франциско у настоящей египтянки, исполнительницы танца живота. Это не тот танец, который разрешают демонстрировать в нашей стране. Даже в самых крутых кабаках.
— У меня останавливается дыхание, когда я слушаю вас, Чарити-беби, — довольно сухо произнес я.
Ритмическое покачивание ее бедер, плотно прижатых к моим ногам, ускорилось.
— Приходи в другой раз, — зашептала она, — и я гарантирую тебе нечто большее, нежели учащенное дыхание.
Она на мгновение впилась в мою нижнюю губу, как будто это была маслина в мартини, затем внезапно отошла.
— Только не проговорись этой кислятине Криспину, что ты меня нашел, — сказала она ровным голосом. — А то он явится сюда со своими дурацкими обвинениями и утащит меня назад на свою проклятую плантацию, а я к этому еще не вполне готова.
— Даже если бы он был привязан к бомбе с часовым механизмом, я бы не уделил ему ни одной минуты! — совершенно искренне воскликнул я, массируя мою основательно распухшую нижнюю губу. — Им бы следовало окрестить вас вовсе не милосердной Чарити, а Агрессором.
Глава 4
Продолжительная горячая ванна и крепкий ночной сон оказали благотворное действие на мой организм, не избалованный таким внимательным отношением. Я проснулся, чувствуя себя бодрым и здоровым, и ужаснулся, увидев, что было только шесть утра. Плотно позавтракав впервые, насколько я мог припомнить, за последние дни, мне настолько осточертело сидеть в кресле и перечитывать по второму разу утреннюю газету, что я появился в офисе в пять минут десятого.
У Аннабел Джексон, секретарши шерифа, от удивления открылся рот, когда она увидела меня в офисе.
— Эл Уилер? Вы не заболели? — Это предположение ее настолько потрясло, что сразу же стал заметен ее южный певучий акцент, которого она стеснялась и поэтому особенно придирчиво следила за своей речью. — Или, может быть, вы-ы разгуливаете по но-о-ча-ам, бедняжка?
— Ерунда! — бодро заговорил я. — Я просто чувствую прилив энергии, только и всего.
— Прилив энергии, вы-ы? — Она горестно покачала головой. — Теперь я знаю, что случилось: вы чокнулись…
— Да я полон энергии и желания трудиться, чувствую необычайный прилив сил! — произнес я сердечно и в доказательство ласково хлопнул ее по тому месту, где сильнее всего была натянута ее узкая юбка.
Она поспешно попятилась за стол, настороженно наблюдая за мной.
— Если вы так настроены в девять утра, — пробормотала она едва слышно, — я позабочусь о том, чтобы находиться подальше от вас в пять вечера.
— У вас нет оснований чего-либо бояться, — заявил я, ободряюще улыбаясь ей, — просто я высоко ценю красивых сексуальных блондинок.
Она торопливо метнулась в угол к своему столу и схватила тяжелую стальную линейку.
— Попробуйте только шагнуть в моем направлении, Эл Уилер, — предупредила она, — и я тут же огрею вас линейкой между глаз.
— Договорились. — Я беспомощно пожал плечами. — Коли меня упорно не желают здесь понять, я пойду потолкую с шерифом.
— Нет, — огорченно заявила она, — он появится лишь после одиннадцати — ему пришлось уехать на встречу с какими-то городскими заправилами.
— Ну что же, тогда я пройду в его кабинет, представлю себе, что я окружной шериф, и стану изучать дело об исчезнувшем трупе, — сказал я.
— Эта папка как раз у него на столе, — сообщила Аннабел, все еще не выпуская из рук линейку, поскольку не слишком-то верила в мои благие намерения. — И не вздумайте снова незаметно проскользнуть сюда, пока я займусь своей работой, Эл Уилер, потому что тогда я вколочу вашу башку вам в туловище! И меня никто за это не осудит!
— И все это за один-единственный поощрительный шлепок? — пробормотал я укоризненно, направляясь в кабинет шерифа. — И кто только выдумал, что женщины любят ласку и внимательное к себе отношение?
Папка и в самом деле лежала на письменном столе Лейверса. Я закурил сигарету и принялся читать. Дело было толстенным. Лейверс славно поработал по всей Вэлли, пытаясь отыскать исчезнувшее тело и хотя бы одного человека, который смог опознать голову. Список опрошенных людей был напечатан через один интервал на пятнадцати листах. Лично меня интересовала лишь одна подборка свидетелей, все они объединялись фамилией Самнер. Напечатаны они были в конце десятой страницы: Илай Самнер, Криспин Самнер, Чарити Самнер. Затем слуги, начиная с Эмили Карлью. Имя Барнаби Самнера не упоминалось. Может быть, это было ошибкой машинистки?
Я было собрался справиться у Аннабел, нет ли у нее другого экземпляра списка, когда услышал непонятный шум в соседнем помещении, тяжелые шаги и громкие голоса. Я решил, что Аннабел сама разберется с нежданным посетителем, а я подожду, когда она освободится.
Но через пару секунд Аннабел вошла в кабинет и тщательно прикрыла за собой дверь.
— Там несколько человек, — сообщила она пронзительным шепотом, приближаясь к моему столу.
— Вы шутите? — Я удивленно посмотрел на нее. — Я-то решил, что там у вас появились марсиане. Почему такой переполох?
— Пожалуйста, Эл!
На ее лице было почти что молящее выражение.
— Там их трое, двое мужчин и одна девица, но переговоры ведет лишь один. Мне страшно! Я никогда прежде не встречала человека, который выглядел бы так зловеще! Сущий дьявол!
— А на кого похожи дьяволы? — поинтересовался я.
— Он высокий и очень темный, смуглая физиономия, а поперек лба жуткий рубец.
Где-то в глубине моего сознания прозвучал предупреждающий звонок, но все, что я сумел извлечь из тайников своей памяти, был сигнал приступать к делу.
— Чего он хочет? — спросил я.
— Видеть шерифа. — Аннабел нервно сжимала и разжимала пальцы. — Я им объяснила, что шериф Лейверс появится не раньше одиннадцати, а то и позже, но он обозвал меня вруньей. Ему была видна ваша тень здесь в кабинете, а мне не удалось их убедить, что вы не шериф. Если шериф не примет его через пару минут, заявил этот человек, он вышибет дверь.
— Из-за чего такая спешка? Пожар или наводнение?
— Не знаю… — Аннабел «беспомощно пожала плечами. — Он не пожелал объяснить. Мне было сказано буквально следующее:» Предупреди этого толстого хиксвиллского борова, что Габриель Мартинелли желает его видеть «. Что делать, Эл?
— Габриель Мартинелли? — Я с минуту недоуменно смотрел на нее, пока банк моей памяти не выдал требуемую информацию. — Какого черта Габриель Мартинелли делает в Пайн-Сити?
— Вы с ним знакомы? — с надеждой спросила Аннабел.
— Все правоохранительные учреждения отсюда до Аляски знают его, — буркнул я. — Он был протеже Счастливчика Лучиано. И за двадцать лет совершил множество правонарушений, от крупных мошенничеств до убийства. Вроде бы не пропустил ни одного из имеющегося набора.
— Так что же мне-то теперь делать? Она была на грани истерики.
— Пускай сюда зайдут, золотко! И если через десять минут я не выйду отсюда, тогда вам лучше будет послать за копом.
— А где находится ближайший? — На ее лице появилась гримаса, которая даже отдаленно не напоминала улыбку, потом она отворила дверь. — Входите, пожалуйста, мистер Мартинелли.
Голос у Аннабел слегка дрожал.
— Вы, черт побери, правы, я войду! — воскликнул рассерженный посетитель. — Твой босс уложился аккуратненько, еще десять секунд промедления, и эта дверь оказалась бы на его столе!
Троица ввалилась в кабинет: двое мужчин и девица. Как только они переступили порог, Аннабел выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.
Высокий, болезненно худой человек с продолговатым костлявым лицом и горизонтальным белым шрамом поперек лба подошел к столу.
— Вы окружной шериф — или как вы там себя именуете? — законник здешних мест, не так ли?
— Я лейтенант Уилер, прикомандированный к службе окружного шерифа из городского криминального отдела, — пояснил я. — Как вам сообщила девушка, шериф появится позднее.
Он швырнул на стол передо мной вчерашнюю утреннюю газету из Детройта. Знакомый снимок неопознанной головы, казалось, вот-вот прыгнет на меня с бумаги.
— Вы имеете какое-то отношение к данному делу? — загрохотал Мартинелли.
— Точно. Я руковожу расследованием.
— Да-а? Замечательно! — В его голосе было неприкрытое презрение. — Ты слышала, Джорджи? Этот гений занимается расследованием целых пять лет и до сих пор не продвинулся вперед ни на шаг!
— Я слышу, Гейб, — прохрипела девица. — И нахожу это ужасным, иначе не скажешь!
— Ты слышишь, коп? — свирепо захрипел Мартинелли. — Джорджи думает, что это отвратительно. А что скажешь ты, Эд?
— Я нахожу это недопустимой халатностью, Гейб, — заговорил второй тип спокойным интеллигентным голосом. — По моему мнению, налицо все основания предъявить обвинения в преступной бездеятельности. Должно быть проведено государственное расследование.
— Ты и это слышал, коп? — гаркнул Мартинелли. — Эд считает, что ты недопустимо ленив на своей работе, они должны упрятать тебя за решетку на девяносто девять лет. Что ты на это скажешь, а?
— Выслушай дружеский совет, Габриель, — прорычал я. — Убирайся отсюда немедленно, пока я не привлек всех троих к судебной ответственности за нарушение покоя в офисе окружного шерифа.
Он вытаращил глаза, очевидно не поверив своим ушам, затем его физиономия побагровела от ярости.
— Послушай!.. — Он едва не задохнулся. — Попробуй еще раз заговорить со мной подобным тоном! Я разорву тебя на части и вышвырну куски из окна! — Он перегнулся через стол с явным намерением схватить меня за горло. — Да ты знаешь, кто я такой?
Имея перед собой письменный стол для прикрытия, мне было совсем несложно выхватить тридцать восьмой из поясной кобуры. Я приподнял над столом правую руку и нацелил револьвер ему в грудь. Его руки моментально замерли в воздухе, а глаза снова широко раскрылись. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучал щелчок, когда я взвел курок.
— Мне известно, кто вы такой, Габриель, — заговорил я вкрадчивым голосом. — Принимая во внимание ту поддержку, которую я получу, когда секретарь шерифа сообщит на суде, как обстояли дела, самое худшее, что я получу за ваше убийство, будет медаль. Так что не торопите события, а? Откровенно говоря, мне уже довольно трудно устоять перед искушением…
Он опустил руки по швам и поспешно отошел от стола: на его физиономии застыла нелепая гримаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Если ваш отец после этого не вышвырнул Барнаби из дома, значит, он должен был выкинуть что-нибудь еще почище, чтобы в конце концов оказаться лишенным наследства! Что же он такого натворил?
Ее лицо опять стало непроницаемым.
— Знаете, прошло столько лет после того, как это случилось, что я начисто все позабыла.
Скотч мне здорово помог. Я вскочил с места без всякого труда. Чарити с любопытством наблюдала за мной.
— Я не стану говорить, будто все было замечательно, — подмигнул я ей. — Но скотч был хорош, а ваше тело потрясающе.
— Вы уже уходите, Эл? — Она нахмурилась. — Зачем? До ночи еще далеко. Я взглянул на часы.
— Начало восьмого, а я постарел на двадцать лет после того, как переступил порог этого номера, не забывайте! Так что я намерен вернуться к себе домой, принять горячую ванну и лечь в постель.
Она медленно поднялась на ноги.
— Мне очень жаль, что вы должны идти, Эл, но я понимаю.
Когда мы подошли к двери, она положила мне руки на плечи, так что я был вынужден повернуться к ней.
На несколько секунд ее тело тесно прижалось к моему, бедра у нее призывно шевелились.
— Крайне сожалею, что вам надо уходить, — вкрадчиво повторила она, голос звучал еще глуше и обольстительней. — Мы бы получили огромное удовольствие, детка. Возможно, я бы даже станцевала один… особенный… танец. — Она посмотрела мне в лицо из-под полуприкрытых век. — Одно время я брала уроки в Сан-Франциско у настоящей египтянки, исполнительницы танца живота. Это не тот танец, который разрешают демонстрировать в нашей стране. Даже в самых крутых кабаках.
— У меня останавливается дыхание, когда я слушаю вас, Чарити-беби, — довольно сухо произнес я.
Ритмическое покачивание ее бедер, плотно прижатых к моим ногам, ускорилось.
— Приходи в другой раз, — зашептала она, — и я гарантирую тебе нечто большее, нежели учащенное дыхание.
Она на мгновение впилась в мою нижнюю губу, как будто это была маслина в мартини, затем внезапно отошла.
— Только не проговорись этой кислятине Криспину, что ты меня нашел, — сказала она ровным голосом. — А то он явится сюда со своими дурацкими обвинениями и утащит меня назад на свою проклятую плантацию, а я к этому еще не вполне готова.
— Даже если бы он был привязан к бомбе с часовым механизмом, я бы не уделил ему ни одной минуты! — совершенно искренне воскликнул я, массируя мою основательно распухшую нижнюю губу. — Им бы следовало окрестить вас вовсе не милосердной Чарити, а Агрессором.
Глава 4
Продолжительная горячая ванна и крепкий ночной сон оказали благотворное действие на мой организм, не избалованный таким внимательным отношением. Я проснулся, чувствуя себя бодрым и здоровым, и ужаснулся, увидев, что было только шесть утра. Плотно позавтракав впервые, насколько я мог припомнить, за последние дни, мне настолько осточертело сидеть в кресле и перечитывать по второму разу утреннюю газету, что я появился в офисе в пять минут десятого.
У Аннабел Джексон, секретарши шерифа, от удивления открылся рот, когда она увидела меня в офисе.
— Эл Уилер? Вы не заболели? — Это предположение ее настолько потрясло, что сразу же стал заметен ее южный певучий акцент, которого она стеснялась и поэтому особенно придирчиво следила за своей речью. — Или, может быть, вы-ы разгуливаете по но-о-ча-ам, бедняжка?
— Ерунда! — бодро заговорил я. — Я просто чувствую прилив энергии, только и всего.
— Прилив энергии, вы-ы? — Она горестно покачала головой. — Теперь я знаю, что случилось: вы чокнулись…
— Да я полон энергии и желания трудиться, чувствую необычайный прилив сил! — произнес я сердечно и в доказательство ласково хлопнул ее по тому месту, где сильнее всего была натянута ее узкая юбка.
Она поспешно попятилась за стол, настороженно наблюдая за мной.
— Если вы так настроены в девять утра, — пробормотала она едва слышно, — я позабочусь о том, чтобы находиться подальше от вас в пять вечера.
— У вас нет оснований чего-либо бояться, — заявил я, ободряюще улыбаясь ей, — просто я высоко ценю красивых сексуальных блондинок.
Она торопливо метнулась в угол к своему столу и схватила тяжелую стальную линейку.
— Попробуйте только шагнуть в моем направлении, Эл Уилер, — предупредила она, — и я тут же огрею вас линейкой между глаз.
— Договорились. — Я беспомощно пожал плечами. — Коли меня упорно не желают здесь понять, я пойду потолкую с шерифом.
— Нет, — огорченно заявила она, — он появится лишь после одиннадцати — ему пришлось уехать на встречу с какими-то городскими заправилами.
— Ну что же, тогда я пройду в его кабинет, представлю себе, что я окружной шериф, и стану изучать дело об исчезнувшем трупе, — сказал я.
— Эта папка как раз у него на столе, — сообщила Аннабел, все еще не выпуская из рук линейку, поскольку не слишком-то верила в мои благие намерения. — И не вздумайте снова незаметно проскользнуть сюда, пока я займусь своей работой, Эл Уилер, потому что тогда я вколочу вашу башку вам в туловище! И меня никто за это не осудит!
— И все это за один-единственный поощрительный шлепок? — пробормотал я укоризненно, направляясь в кабинет шерифа. — И кто только выдумал, что женщины любят ласку и внимательное к себе отношение?
Папка и в самом деле лежала на письменном столе Лейверса. Я закурил сигарету и принялся читать. Дело было толстенным. Лейверс славно поработал по всей Вэлли, пытаясь отыскать исчезнувшее тело и хотя бы одного человека, который смог опознать голову. Список опрошенных людей был напечатан через один интервал на пятнадцати листах. Лично меня интересовала лишь одна подборка свидетелей, все они объединялись фамилией Самнер. Напечатаны они были в конце десятой страницы: Илай Самнер, Криспин Самнер, Чарити Самнер. Затем слуги, начиная с Эмили Карлью. Имя Барнаби Самнера не упоминалось. Может быть, это было ошибкой машинистки?
Я было собрался справиться у Аннабел, нет ли у нее другого экземпляра списка, когда услышал непонятный шум в соседнем помещении, тяжелые шаги и громкие голоса. Я решил, что Аннабел сама разберется с нежданным посетителем, а я подожду, когда она освободится.
Но через пару секунд Аннабел вошла в кабинет и тщательно прикрыла за собой дверь.
— Там несколько человек, — сообщила она пронзительным шепотом, приближаясь к моему столу.
— Вы шутите? — Я удивленно посмотрел на нее. — Я-то решил, что там у вас появились марсиане. Почему такой переполох?
— Пожалуйста, Эл!
На ее лице было почти что молящее выражение.
— Там их трое, двое мужчин и одна девица, но переговоры ведет лишь один. Мне страшно! Я никогда прежде не встречала человека, который выглядел бы так зловеще! Сущий дьявол!
— А на кого похожи дьяволы? — поинтересовался я.
— Он высокий и очень темный, смуглая физиономия, а поперек лба жуткий рубец.
Где-то в глубине моего сознания прозвучал предупреждающий звонок, но все, что я сумел извлечь из тайников своей памяти, был сигнал приступать к делу.
— Чего он хочет? — спросил я.
— Видеть шерифа. — Аннабел нервно сжимала и разжимала пальцы. — Я им объяснила, что шериф Лейверс появится не раньше одиннадцати, а то и позже, но он обозвал меня вруньей. Ему была видна ваша тень здесь в кабинете, а мне не удалось их убедить, что вы не шериф. Если шериф не примет его через пару минут, заявил этот человек, он вышибет дверь.
— Из-за чего такая спешка? Пожар или наводнение?
— Не знаю… — Аннабел «беспомощно пожала плечами. — Он не пожелал объяснить. Мне было сказано буквально следующее:» Предупреди этого толстого хиксвиллского борова, что Габриель Мартинелли желает его видеть «. Что делать, Эл?
— Габриель Мартинелли? — Я с минуту недоуменно смотрел на нее, пока банк моей памяти не выдал требуемую информацию. — Какого черта Габриель Мартинелли делает в Пайн-Сити?
— Вы с ним знакомы? — с надеждой спросила Аннабел.
— Все правоохранительные учреждения отсюда до Аляски знают его, — буркнул я. — Он был протеже Счастливчика Лучиано. И за двадцать лет совершил множество правонарушений, от крупных мошенничеств до убийства. Вроде бы не пропустил ни одного из имеющегося набора.
— Так что же мне-то теперь делать? Она была на грани истерики.
— Пускай сюда зайдут, золотко! И если через десять минут я не выйду отсюда, тогда вам лучше будет послать за копом.
— А где находится ближайший? — На ее лице появилась гримаса, которая даже отдаленно не напоминала улыбку, потом она отворила дверь. — Входите, пожалуйста, мистер Мартинелли.
Голос у Аннабел слегка дрожал.
— Вы, черт побери, правы, я войду! — воскликнул рассерженный посетитель. — Твой босс уложился аккуратненько, еще десять секунд промедления, и эта дверь оказалась бы на его столе!
Троица ввалилась в кабинет: двое мужчин и девица. Как только они переступили порог, Аннабел выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.
Высокий, болезненно худой человек с продолговатым костлявым лицом и горизонтальным белым шрамом поперек лба подошел к столу.
— Вы окружной шериф — или как вы там себя именуете? — законник здешних мест, не так ли?
— Я лейтенант Уилер, прикомандированный к службе окружного шерифа из городского криминального отдела, — пояснил я. — Как вам сообщила девушка, шериф появится позднее.
Он швырнул на стол передо мной вчерашнюю утреннюю газету из Детройта. Знакомый снимок неопознанной головы, казалось, вот-вот прыгнет на меня с бумаги.
— Вы имеете какое-то отношение к данному делу? — загрохотал Мартинелли.
— Точно. Я руковожу расследованием.
— Да-а? Замечательно! — В его голосе было неприкрытое презрение. — Ты слышала, Джорджи? Этот гений занимается расследованием целых пять лет и до сих пор не продвинулся вперед ни на шаг!
— Я слышу, Гейб, — прохрипела девица. — И нахожу это ужасным, иначе не скажешь!
— Ты слышишь, коп? — свирепо захрипел Мартинелли. — Джорджи думает, что это отвратительно. А что скажешь ты, Эд?
— Я нахожу это недопустимой халатностью, Гейб, — заговорил второй тип спокойным интеллигентным голосом. — По моему мнению, налицо все основания предъявить обвинения в преступной бездеятельности. Должно быть проведено государственное расследование.
— Ты и это слышал, коп? — гаркнул Мартинелли. — Эд считает, что ты недопустимо ленив на своей работе, они должны упрятать тебя за решетку на девяносто девять лет. Что ты на это скажешь, а?
— Выслушай дружеский совет, Габриель, — прорычал я. — Убирайся отсюда немедленно, пока я не привлек всех троих к судебной ответственности за нарушение покоя в офисе окружного шерифа.
Он вытаращил глаза, очевидно не поверив своим ушам, затем его физиономия побагровела от ярости.
— Послушай!.. — Он едва не задохнулся. — Попробуй еще раз заговорить со мной подобным тоном! Я разорву тебя на части и вышвырну куски из окна! — Он перегнулся через стол с явным намерением схватить меня за горло. — Да ты знаешь, кто я такой?
Имея перед собой письменный стол для прикрытия, мне было совсем несложно выхватить тридцать восьмой из поясной кобуры. Я приподнял над столом правую руку и нацелил револьвер ему в грудь. Его руки моментально замерли в воздухе, а глаза снова широко раскрылись. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучал щелчок, когда я взвел курок.
— Мне известно, кто вы такой, Габриель, — заговорил я вкрадчивым голосом. — Принимая во внимание ту поддержку, которую я получу, когда секретарь шерифа сообщит на суде, как обстояли дела, самое худшее, что я получу за ваше убийство, будет медаль. Так что не торопите события, а? Откровенно говоря, мне уже довольно трудно устоять перед искушением…
Он опустил руки по швам и поспешно отошел от стола: на его физиономии застыла нелепая гримаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18