Он меня не интересует ни живой, ни мертвый. Дело касается только нас с Жанной. Она любит меня и собирается развестись с ним. После этого мы поженимся. И идите вы все к черту!
Он повернулся к Сильвии, указывая на меня пальцем:
– Сильвия, будь добра, выкинь из своей квартиры этого достойнейшего издателя. Я устал и хочу выспаться.
У меня задрожали ноги, но мне казалось, что дрожит весь дом. Я с трудом вымолвил:
– Ронни убит!
На лице сына появилось искреннее удивление. Билл с детства никогда не притворялся.
– Значит, не ты его убил?
– Я убил Ронни? Ты с ума сошел!
Мне вдруг захотелось смеяться. Я с трудом сдержал душивший меня смех.
– Он этого не сделал! Это не он убил Ронни! – говорил я, обращаясь к Сильвии.
ГЛАВА 11
Сильвия не обращала на меня внимания. Я вообще сомневаюсь, что она слышала мои слова. Даже если бы она и не сказала, что любит Билла, я увидел бы это сам. Вся комната была переполнена любовью этой невзрачной девушки.
Билл побледнел.
– Что случилось, папа? – спросил он.
– Его застрелили.
– Когда?
– Двадцать минут десятого мне позвонила Жанна. Мы отправились туда с Петером и Ирис. Нашли труп и вызвали полицию.
Я отдавал себе отчет в том, что впереди еще много трудностей. Придется иметь дело с сержантом Трантом. Но что мне теперь до всего этого, если Билл не убийца?
Билл нервно закурил.
– Его застрелили из револьвера Петера?
– Да. Но ведь это ты его стащил?
– Ни в чем не признавайся! – воскликнула Сильвия.
– Почему? – поинтересовался я. – Разве вы считаете меня врагом?
– А кто же вы? Вы вызвали полицию, натравили ее на Билла. Вы пришли убедиться, здесь ли он?
Она меня ненавидела. И я не осуждал ее за это. Но я не мог и оправдываться в такой момент.
– Ты взял револьвер у Петера?
– Да.
– Сегодня?
– Да.
– Этот револьвер лежал на ковре возле трупа Ронни. Билл облизал губы. Сильвия закричала:
– А вы, как следовало ожидать от любящего отца, оставили его там, чтобы полиция его нашла?
– Да.
– Эх, вы…
Не глядя на нее, Билл сказал:
– Сильвия, отстань от него. Папа, им известно, что это револьвер Петера?
– Петер вынужден был это признать.
– Ясно.
Лицо Билла как-то сразу постарело и осунулось.
– И ты рассказал им все… – обо мне… о Жанне… и… – Это все из-за Жанны, это ее вина! – кричала Сильвия, и в ее голосе было столько ревности и злобы, что она могла возбудить к себе только жалость. Билл вспылил:
– Выйди отсюда!
– Но, Билл?!
– Закрой свой рот и убирайся вон!
Лицо Сильвии перекосилось, она готова была разрыдаться. Мне было от души жаль ее. Конечно, она необыкновенная девушка, умеет писать повести в стихах, но до сих пор не поняла, что при ее весьма невзрачной внешности нельзя так проявлять свои чувства. Сильвия, тяжело ступая, вышла из комнаты.
Билл сидел, уставившись в одну точку.
– Значит, ты думал, что это я убил Ронни. Ничего себе! Он не обвинял меня, просто констатировал факт, как будто всегда знал: что бы ни случилось, я всегда буду подозревать его в худшем.
– А полиция тоже так считает?
– Да.
– Они намерены меня арестовать?
– Не горюй. Я возьму адвоката. Мы будем бороться.
Он посмотрел на меня так, словно считал мой оптимизм совершенно бессмысленным.
– Ты шутишь, папа?
– Нет причин отчаиваться. Ведь главное, что это не ты убил. У нас не осуждают невинных.
– А кто сказал, что я невиновен? Ты, конечно, был прав. Это я убил Ронни. Я!..
Он опустил голову и тяжело дышал. Меня охватил ужас, но это длилось одно мгновение. В его голосе было столько горечи, обиды, отчаяния. Я понял: он просто жалкий упрямец!
– Что с Жанной? – спросил он.
– С ней все в порядке. Ронни закрыл ее в комнате. На ключе должны сохраниться отпечатки его пальцев, и полиция их уже сняла.
Билл поднял голову. Он тупо смотрел на меня, словно не понимая моих слов. Наконец он выдавил из себя:
– С Жанной все хорошо?
– Да.
Он оживился, встал с постели и сказал:
– Бедный папа…
– Но ведь не ты это сделал?
– Неужели ты мог так подумать?
– Вот что. Я позвоню Артуру Фридлянду. Он хоть и не является специалистом по криминальным делам, но разбирается в них, – сказал я. – А пока он приедет, расскажи: что же все-таки произошло?
– Хорошо.
– Ты оденься, а я позвоню Артуру.
– Печально… Ведь я знаю твою привязанность к Ронни… Я вышел в другую комнату. Сильвия сидела на столе.
В руках у нее была стеклянная баночка с вином. Подойдя к телефону, я сказал:
– Мне надо связаться с адвокатом.
Она не ответила. Я положил ей руку на плечо.
– Вот увидите, все будет хорошо.
– Идите вы ко всем чертям! – зло ответила она.
Я набрал номер Артура Фридлянда. Он был юристом нашего издательства. Артур только что вернулся из Балтиморы и еще не спал. Я сказал ему, что дело очень серьезное, и дал адрес Сильвии. Не задавая вопросов, он заверил меня:
– Сейчас буду, Жак.
– Спасибо, Артур.
Билл вышел из спальни. Подойдя к столу, на котором стояло вино, и не найдя стакана, он стал пить из банки. Артур приедет? – спросил он.
– Да.
Билл направился в ванную. Холодный душ взбодрил его. Несколько придя в себя, он произнес:
– Вот теперь я могу обо всем рассказать. Сильвия поднялась и нервно сказала:
– Если я мешаю, то могу выйти погулять.
– Не дури. Можешь остаться, – обронил Билл.
Сильвия подошла к Биллу и обняла его. Он ласково похлопал ее по плечу. «Сильный, здоровый мужчина успокаивает свою невесту». – Промелькнуло у меня в голове. Она села на топчан.
– Итак, папа, начнем с начала?
– Да, с тех пор, как ты пришел туда сегодня в первый раз, после полудня.
– Я вернулся из Файр Истленд после четырех. Поставил машину в гараж.
– Знаю.
– К Сильвии я приехал на метро. Меня мучили угрызения совести за мое поведение с Жанной там, на острове. Я был неправ и считал, что обязан извиниться перед ней. Она оставила там свою сумочку. Вот и предлог для встречи. Я взял сумочку и направился на 58-ю улицу. Мне открыл Джонсон. В холле была Анни. Я спросил, дома ли Жанна, она ответила, что Жанна в гостиной… Она меня совсем не ждала. Я ей объяснил, что ничего не изменилось, что я ее люблю и всегда буду любить. Жанна встала и мы обнялись. Она только повторяла: «Как мне тяжело!» и плакала. В этот момент и вошел Ронни.
Слушая Билла, я думал о сержанте Транте. Как он воспримет это? Ведь слова Билла были единственной бронёй против нависшей угрозы.
– Если бы ты видел его! – продолжал Билл. Он вел себя, как сумасшедший: кричал, визжал, топал ногами. Он говорил отвратительные вещи о Жанне… и… обо всех. Боже мой! Как мне хотелось его ударить! Но Жанна не дала мне этого сделать. Она приказала мне уйти, сказав, что так будет лучше. Объяснять что-либо в такой ситуации не было смысла. Я ушел. Джонсон был в холле и, наверное, все слышал. Он мне открыл дверь. Я долго бродил по улицам без всякой цели и боялся, что сойду с ума. Мне нужна была моральная поддержка, и я вспомнил о Сильвии. Потом я подумал о Петере и Ирис. Они всегда понимали меня. Было около семи часов. Я пошел с намерением все им рассказать. Но они обедали, тут же была прислуга, и я ничего не смог сказать. Мне пришла в голову мысль, что я ни на кого не могу опереться. Это дело касалось только меня и Жанны. Я понял, что поступил, как трус, оставив Жанну в такой тяжелой обстановке. Мне необходимо снова вернуться на 58-ю улицу и все выяснить. Это единственный выход для нас с Жанной. Я должен был вернуться туда и забрать ее. Я сознавал, что, если оставлю ее с этой скотиной и она уступит ему, я потеряю ее навсегда. Я уже собрался уходить, как вдруг вспомнил о револьвере Петера. Ты не можешь себе представить, в каком состоянии был Ронни. Как он угрожал, как орал, что позовет полицию. Я подумал, что на всякий случай лучше прихватить оружие. Вытащить его из ящика было делом одной минуты. Едва я успел положить револьвер в карман, как в комнату вошла Ирис. Она спрашивала меня о чем-то, но я уклонился от разговора, чтобы не терять времени, и ушел.
Он помолчал немного, затем продолжил:
– Даю тебе честное слово, что я совсем и не думал воспользоваться револьвером. Я взял его просто так… на всякий случай. Вернувшись на 58-ю улицу, я позвонил и… открыл мне сам Ронни. От неожиданности я растерялся. Он смотрел на меня так, словно не верил своим глазам, что я осмелился снова прийти. Он крикнул: «Убирайся отсюда сейчас же!» Его вид привел меня в бешенство. Я ответил, что должен повидаться с Жанной и забрать ее из этого дома. Выхватив револьвер и угрожая им, я втолкнул Ронни в холл. Я даже не знал, заряжен ли револьвер. В гостиной сидела Жанна; я выпалил: «Жанна, теперь ты сама понимаешь, что так продолжаться не может. Пойдем со мной!» Она взглянула на револьвер, страшно рассердилась и сказала: «Отдай это мне сейчас же!» Очевидно, я был не в себе, но она сказала это таким тоном, что я отдал ей револьвер и она бросила его на стол. Ронни накинулся на меня, бил, а Жанна закричала: «Билл, уходи отсюда!» Я чувствовал боль от побоев, но ответить не мог. Ронни схватил меня за шиворот и выбросил на улицу. Меня уничтожили. Я пошел, чтобы забрать ее, а вместо этого разрешил Ронни избить себя… Вот как все случилось, папа.
– Когда ты вышел от Ронни?
– Не знаю. Все это длилось несколько минут.
– А ты явился туда около восьми?
– Наверное.
Я ему верил. Во всем его рассказе не было ни одной фальшивой нотки для тех, кто знал их обоих – Билла и Ронни. Как я ненавидел себя в эту минуту!
– Это все надо будет рассказать полиции?
– Да.
– Ты думаешь, мне поверят?
Я вспомнил о сержанте Транте. На револьвере не будет отпечатков Билла, поскольку последней его держала Жанна. Да, но это слабая надежда. Ведь Билл угрожал Ронни револьвером. Вышел оттуда за час до убийства и пошел в кинотеатр, но в какой, он не может вспомнить.
– Ты уверен, что Жанна убежала из комнаты?
– Да.
– Она не видела, как ты уходил?
– Нет. Там был только Ронни.
– А где был револьвер после того, как Жанна взяла его?
– Я не думал об этом.
– А может быть, ты вспомнишь, в какой кинотеатр ходил?
– Думаю, что да. Где-то около 3-й авеню.
– На улице ты не встретил кого-нибудь, кто знает тебя?
– Нет, я ни на кого не смотрел.
И вдруг Сильвия накинулась на меня с вопросами:
– Неужели вы такое чудовище? Почему вы оставили там револьвер? Почему вы все выболтали полиции? Чтобы отомстить за Ронни?
Мне стало неловко. Ирис, наверное, убрала бы револьвер, да и Петер сделал бы то же самое. Можно было как-то договориться и с их прислугой. Это из-за Фелиции я потерял веру в собственного сына. Раздался звонок. Сильвия пошла открывать.
– Это, наверное, Артур, – сказал я. – Я сам открою.
Но на пороге стоял сержант Трант. Он приветливо улыбался.
– Добрый вечер. Я так и думал, что найду здесь вашего сына.
ГЛАВА 12
Все еще улыбаясь, он вошел в маленькую переднюю.
– Я приказал следить за вами, полагая, что это лучший способ напасть на след вашего сына и, как видите, не ошибся.
Меня охватила злость. Я попал в собственную западню.
– Вы пришли арестовать Билла? Боюсь, что да.
– Но он не делал этого! Он не убивал Ронни!
– Неужели? Вы изменили свое мнение?
– Да.
– Почему?
– Потому что он этого не делал. Он ушел оттуда за час до убийства.
– Какие у вас доказательства?
– Никаких. Но когда я сказал ему, что Ронни убит, он остолбенел. Он не знал об этом. Девушка, которая здесь живет, подтвердит это…
Сержант Трант молчал.
– Я говорю вам правду.
– Вы полагаете, что правду так легко узнать? По моему опыту я бы этого не сказал. Но я не считаю себя пособием по психологии.
Он сказал это, по-видимому, без иронии и добавил:
– Однако все же кто-то убил мистера Шелдона.
– Конечно.
– Кто же?
– Откуда я знаю?
– Вы никого не подозреваете?
Я не знал, что ответить. Он осторожно прошел мимо меня в комнату. Я последовал за ним. Трант представился Биллу:
– Сержант Трант из уголовной полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18