По залу пронеслись горестные звуки, пришедшие неизвестно откуда.
— Ну как, мальчуган, тебе нравится моё предложение?
— А если он откажется? — спросила Софа.
— Балдоус, что будет, если сей непобедимый юноша откажется от поединка?
— Ничего особенного, — глубокомысленно заметил Балдоус. — И в том и в другом случае Тот раздавит строптивого мальчугана как лягушку, чего уж скрывать.
Бен Аморали изобразил сочувственную улыбку.
— Увы, и такой исход не исключён.
— Вы дикари! — воскликнула Софа. — Но вряд ли это спасёт вас от расплаты.
— Подожди, Софа! — Толя обернулся к Аморали. — Послушайте, что скажет обыкновенный мальчик. Вы задумали какую-то подлую хитрость и предвкушаете кровавую потеху. Но я принимаю вызов, каким бы страшным зверем не оказался ваш Тот… Я недавно в вашей стране, но видел достаточно. Я горжусь знакомством с храбрыми Рюмами. Я плачу от жалости к обездоленным земляным человечкам. Я полюбил мудрых и весёлых обитателей пустыни. Мне есть за что сражаться. Вы, создавшие из города темницу, мне ненавистны. Я мальчик, и у меня немного сил, но за мной моя Земля с её героями и тружениками. Она поможет мне!
— Как?! — захохотал Балдоус. — Уж не веришь ли ты в чудеса, юный дурачок?
— Вам этого всё равно не понять. Короче, я готов!
Софа вытянулась на цыпочках и поцеловала Толю в щёку.
— Спасибо! — сказал Толя. — Я запомню твой поцелуй.
Бен Аморали вдруг разозлился.
— Ты выпулил много никчёмных слов, мальчуган. Думаю, твоя спесь поубавится, когда увидишь перед собой Того. А ты его скоро увидишь. Послезавтра.
— Отлично! Чего тянуть с хорошим делом. Вероятно, мы будем драться дубинками?
Бен Аморали подмигнул Балдоусу и торжественно объявил:
— Выбор оружия — это твоё право, остроумное дитя.
— Перестаньте издеваться, — вмешалась Софа. — Вы прекрасно знаете, что нам не из чего выбирать… Последний раз предупреждаю: если хоть один волос упадёт с головы этого мальчика, вам несдобровать!
Аморали вторично подмигнул Балдоусу и хихикнул:
— Шустрая девчонка! Хорошая жена будет у Того, как ты полагаешь, Балдоус?
Софа смерила обоих взглядом, полным уничтожающего презрения. Бен Аморали хлопнул в ладоши, примчался дежурный Жек.
— Отведи этих волчат в подземелье, да присматривай за ними хорошенько. Они маленькие, а зубки у них остренькие. Ничего, скоро мы их обточим.
Оставшись вдвоём с главным советником, Аморали долго молчал, прохаживаясь взад-вперёд по комнате. Балдоус следил за ним преданным взглядом.
— Не нравится мне это! — выдавил наконец Аморали.
— Что именно, о великий?!
— Уж больно гонору у них много.
— Дети! — сказал Балдоус. — Разума-то нет.
Аморали задумчиво взглянул на советника — в глубоко посаженных его глазах полыхнул опасный огонь.
— Зачем их прислали в город, Балдоус? Мы ведь этого так и не узнали. Как попал к нам мальчишка с Земли? Не люблю я этих тайн. У меня от них зубы ноют.
— Пытать надо было, пытать!
— Эх, Балдоус, сильно ошибётся тот, кто примет тебя за мудреца. Мальчишка знает не больше нашего. А девчонка и подавно.
— Как это?
— За каждым их шагом я следил, каждое слово слышал. Они оба действуют вслепую, и в этом для нас главная опасность… Козни проклятого старца! Пока он жив, не смогу спать спокойно. И чувствую я, Балдоус, что скоро предстоят нам великие сражения. Мы перепашем пустыню и выкурим злодеев из нор. Эх, ещё бы годик мне нужен, чтобы окончательно собраться с силами!
Балдоус низко поклонился, ничего не поняв из речей вождя.
— Ступай к Тому, Балдоус, и предупреди его о весёлой потехе.
Балдоус с такой резвостью бросился выполнять поручение, что крепко приложился лбом о дверной косяк.
— Кто такой Тот? — спросил Толя у Гру-Гру, когда их привели в камеру.
Гру-Гру вздрогнул и прижал палец к губам.
— Почему ты спрашиваешь о Нём?
— У меня с Ним поединок назначен, — беспечно сообщил мальчик. — На днях или раньше.
— Если это так, — загрустил Гру-Гру, — то тебе очень мало осталось жить. Только до поединка.
— Может, и дольше протяну. До старости.
Гру-Гру неожиданно вскочил и подбежал к дверному окошечку. Оно было плотно прикрыто.
— Надо бежать! — зашептал он горячо. — Чего бы это ни стоило, надо бежать! В этом шанс на спасение.
Варвара Петровна тоже вдруг разволновалась, хотя до этого вела себя подозрительно спокойно, словно знала что-то такое, чего другие не знали.
— Да кто он в самом деле, этот ваш Тот? И что ещё за дурацкий поединок? Толя, Гру-Гру, будьте любезны ответить.
Гру-Гру снова опасливо покосился на дверь.
— Тот — это страх, которым держат город в повиновении. У него нет имени, поэтому страх огромен. Перед Тем трепещут все — от мала до велика.
— И ты трепещешь? — полюбопытствовал Толя.
— И я. Жители пустыни, ты знаешь, неробкий народ. Но если бы мне сказали: «Что ты предпочитаешь, Гру-Гру: умереть или сразиться с Тем?» — я бы выбрал смерть. Вот что такое Тот.
— Мистическое состояние разума. Отличная тема для всепланетного эксперимента, — подытожила Софа.
Варвара Петровна посмотрела на девочку с уважением.
— Вот что, дети, — произнесла она тоном наставницы. — Никаких поединков и никаких вообще глупостей больше не будет. Сегодня мы покинем тюрьму и этот ужасный город!
Толя переглянулся с Софой и сделал печальную гримасу: жалко, мол, учительницу, не выдержала тягот заточения.
— Перестань гримасничать, Горюхин! — одёрнула учительница. — Иначе придётся, как в лучшие времена, выставить тебя за дверь.
— Варвара Петровна!
— Ах, ты не веришь? — Загадочно усмехнувшись, Варвара Петровна подошла к двери и постучала. Отворилось окошечко, и в нём возникла мохнатая угрюмая рожа.
— Чего ещё? Как дам!
И тут все обитатели камеры стали свидетелями чуда. Варвара Петровна вдруг залепетала, почти запела мелодичным голоском, будто апрельский ручеёк зажурчал:
— Жекочка, милый Жекочка, самый красивый, самый умный на свете, да кто же это превратил добродушного Жекочку в злого надсмотрщика? Да кто посмел это сделать?! Ах ты, бедная лапушка, открывай поскорее дверь, и мы приласкаем одинокого Жекочку и почешем ему пушистый красивый животик!..
По мере того как учительница, сладко причмокивая, изливала эти глупейшие, вздорные слова, морда Жека теряла угрюмость и всё более приобретала осмысленное и даже благостное выражение.
— Жекушечка любезный, братец наш угнетённый, — уже с оттенком трагизма вещала Варвара Петровна, — надсмеялись над ним, над горемыкой! А вот мы ему поможем, и спасём, и защитим, и примем в свою компанию… Открывай же быстрее, ненаглядный дружок!
— Сейчас, сейчас! — буркнул Жек, не скалясь, по обыкновению, а просветлённо улыбаясь. Жек вошёл в камеру и спросил совершенно нормальным голосом: — Чем могу помочь, друзья?
Толя остолбенел, Гру-Гру мяукнул, а Софа сказала:
— Твоя учительница, Анатолий, великий экспериментатор. Простите, Варвара Петровна, что я сказала о вас в третьем лице. Это от волнения.
— Но как же так?! — всё ещё не верил Толя собственным глазам.
Ему ответил Жек, и слова его были горьки:
— Я буду краток, потому что недолго время просветления… Все мы, одичалые Жеки, жертвы чудовищного насилия. Никто не родился таким, каким вы его видите. Среди нас есть и Рюмы, и земляные человечки, и жители пустыни. А я прежде жил в горах и знал много радостных дней… Все мы прошли процесс укомплектования и стали послушными рабами Бена Аморали. Мы вершим жуткие дела, не давая себе в этом отчёта. С каждым днём нас становится всё больше, и новые Жеки свирепее прежних… Эта женщина, — он склонился перед Варварой Петровной, — нашла способ на короткие мгновения освобождать наш разум из мрака бреда. О, как тяжело и горько погружаться в бездну, где вокруг одни нетопыри…
— Кто такой Тот? — спросил Толя.
Жек пожал плечами.
— Каждый из нас однажды разговаривал с ним, но никто его не видел.
— Зачем понадобился этот неслыханно жестокий опыт? — Взгляд девочки, задавшей вопрос, был полон сострадания.
— Кто-то задумал захватить абсолютную власть над нашей страной.
— Как бежать отсюда? — заторопился Гру-Гру.
— В одном из переходов есть подземный ход, который ведёт за пределы города. Сам я по нему не ходил, но у меня есть чертёж. Вот он, возьмите.
— Понимают ли Жеки друг друга?
— Плохо. Но во всех заложен инстинкт преследования.
— Что можем мы сделать для вас?!
— Вы можете, вы можете, вы можете… — забормотал Жек, болезненно морщась. По телу его прошли судороги. Он согнулся и упал на пол, Толя еле успел подставить ему под голову руку.
— Ах! — воскликнула учительница, не в силах смотреть на мучения несчастного Жека. — Это всё моя вина!
Жек некоторое время лежал на полу неподвижно, потом сел, ошалело моргая.
— Что?! — прорычал он. — Кого ухлопать?!
Его стремительное перерождение и одичание было ужасно. Он резко вскочил на ноги и помчался к двери. Щёлкнул с той стороны замок. Послышался издевательский хохот. И — тишина!
Уныние охватило узников. Никому не хотелось говорить. Всё было понятно без слов. Учительница тайком смахнула слёзы. Софа достала зеркальце и приводила в порядок свои пышные волосы. Затянувшееся молчание нарушил Гру-Гру:
— Что ж, дорогие пришельцы, надо решать. Всё это, конечно, печально, но нечего распускать нюни. Пора устроить маленький красивый побег. Я засёк, через какие интервалы у них меняется охрана. Этот Жек уйдёт через пять минут. Вы, Варвара Петровна, расколдуете нового Жека, и он выпустит нас. А там — вот он чертёжик! — мы запросто доберёмся до подземного хода. Дальше положимся на удачу… Другого выхода нет!
Толя заговорил с необычной сосредоточенностью:
— Гру-Гру абсолюно прав: вам надо бежать, и немедленно. Тебе, Софа, хорошо бы попасть на свой корабль. Вам, Варвара Петровна, на Землю. Ну, а тебе, Гру-Гру, естественно, в пустыню. Все вы будете вестниками беды.
— А ты сам, Толенька, что собираешься делать? — В ярко-серых очах Софы скакнула холодная искра. — Ты останешься здесь? С нами не побежишь?
— Разумеется, — просто ответил мальчик. — У меня же поединок назначен.
Разъярённый его упрямством, Гру-Гру трижды перекатился через голову и затих в углу, окунув голову в лапы. Что-то он там бормотал невнятное по поводу Толиного безрассудства и плачевного состояния его ума, но быстро успокоился и вернулся на топчан.
— Послушай, Толяныч, — обратился он к мальчику, как обращаются к тяжело и безнадёжно больному, — можно было понять, когда ты сидел в камере из принципа, но оставаться здесь для поединка с Тем — это значит обречь себя на верную и бессмысленную смерть. Кому от этого польза? Твоим друзьям? Тебе? Нет и нет! Это всего лишь развлечение для подлых надсмотрщиков и их гнусных хозяев. Забава для проклятого Аморали! Если бы хоть знать, кто такой Тот, тогда…
— А я знаю! — сказал мальчик.
Варвара Петровна впервые в жизни от удивления открыла рот. Толя ей улыбнулся успокаивающе.
— Это — робот! Обыкновенный робот, никем иным он быть не может.
— Браво! — Софа захлопала в ладоши. — Конечно, робот. Как это я сама не сообразила? По всем косвенным данным — это робот. Ты умница, Толя, и я тебя сейчас поцелую.
— А вот это уже лишнее, — сказал Толя и покраснел.
Гру-Гру после недолгого замешательства проворчал:
— Ну и что же, что робот? Пусть будет робот. Что это меняет? Тебе какая разница: прикончит тебя робот или живое существо?
— Робот можно отключить!
— Как ты его отключишь, несчастный?!
На этот вопрос Толя не мог ответить. Но всё-таки постепенно он сумел убедить друзей, что его предложение самое разумное. Действительно, Гру-Гру следовало поспешить за помощью в пустыню, Варваре Петровне — на Землю, а Софе — на корабль. Однако, хотя все с этим согласились, никто не двинулся с места. Софа объяснила, что корабль им не поможет, потому что космический устав запрещает вмешиваться в дела иных цивилизаций без специального разрешения Галактического совета, и за то, что она самовольничает, ей ещё ой как влетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Ну как, мальчуган, тебе нравится моё предложение?
— А если он откажется? — спросила Софа.
— Балдоус, что будет, если сей непобедимый юноша откажется от поединка?
— Ничего особенного, — глубокомысленно заметил Балдоус. — И в том и в другом случае Тот раздавит строптивого мальчугана как лягушку, чего уж скрывать.
Бен Аморали изобразил сочувственную улыбку.
— Увы, и такой исход не исключён.
— Вы дикари! — воскликнула Софа. — Но вряд ли это спасёт вас от расплаты.
— Подожди, Софа! — Толя обернулся к Аморали. — Послушайте, что скажет обыкновенный мальчик. Вы задумали какую-то подлую хитрость и предвкушаете кровавую потеху. Но я принимаю вызов, каким бы страшным зверем не оказался ваш Тот… Я недавно в вашей стране, но видел достаточно. Я горжусь знакомством с храбрыми Рюмами. Я плачу от жалости к обездоленным земляным человечкам. Я полюбил мудрых и весёлых обитателей пустыни. Мне есть за что сражаться. Вы, создавшие из города темницу, мне ненавистны. Я мальчик, и у меня немного сил, но за мной моя Земля с её героями и тружениками. Она поможет мне!
— Как?! — захохотал Балдоус. — Уж не веришь ли ты в чудеса, юный дурачок?
— Вам этого всё равно не понять. Короче, я готов!
Софа вытянулась на цыпочках и поцеловала Толю в щёку.
— Спасибо! — сказал Толя. — Я запомню твой поцелуй.
Бен Аморали вдруг разозлился.
— Ты выпулил много никчёмных слов, мальчуган. Думаю, твоя спесь поубавится, когда увидишь перед собой Того. А ты его скоро увидишь. Послезавтра.
— Отлично! Чего тянуть с хорошим делом. Вероятно, мы будем драться дубинками?
Бен Аморали подмигнул Балдоусу и торжественно объявил:
— Выбор оружия — это твоё право, остроумное дитя.
— Перестаньте издеваться, — вмешалась Софа. — Вы прекрасно знаете, что нам не из чего выбирать… Последний раз предупреждаю: если хоть один волос упадёт с головы этого мальчика, вам несдобровать!
Аморали вторично подмигнул Балдоусу и хихикнул:
— Шустрая девчонка! Хорошая жена будет у Того, как ты полагаешь, Балдоус?
Софа смерила обоих взглядом, полным уничтожающего презрения. Бен Аморали хлопнул в ладоши, примчался дежурный Жек.
— Отведи этих волчат в подземелье, да присматривай за ними хорошенько. Они маленькие, а зубки у них остренькие. Ничего, скоро мы их обточим.
Оставшись вдвоём с главным советником, Аморали долго молчал, прохаживаясь взад-вперёд по комнате. Балдоус следил за ним преданным взглядом.
— Не нравится мне это! — выдавил наконец Аморали.
— Что именно, о великий?!
— Уж больно гонору у них много.
— Дети! — сказал Балдоус. — Разума-то нет.
Аморали задумчиво взглянул на советника — в глубоко посаженных его глазах полыхнул опасный огонь.
— Зачем их прислали в город, Балдоус? Мы ведь этого так и не узнали. Как попал к нам мальчишка с Земли? Не люблю я этих тайн. У меня от них зубы ноют.
— Пытать надо было, пытать!
— Эх, Балдоус, сильно ошибётся тот, кто примет тебя за мудреца. Мальчишка знает не больше нашего. А девчонка и подавно.
— Как это?
— За каждым их шагом я следил, каждое слово слышал. Они оба действуют вслепую, и в этом для нас главная опасность… Козни проклятого старца! Пока он жив, не смогу спать спокойно. И чувствую я, Балдоус, что скоро предстоят нам великие сражения. Мы перепашем пустыню и выкурим злодеев из нор. Эх, ещё бы годик мне нужен, чтобы окончательно собраться с силами!
Балдоус низко поклонился, ничего не поняв из речей вождя.
— Ступай к Тому, Балдоус, и предупреди его о весёлой потехе.
Балдоус с такой резвостью бросился выполнять поручение, что крепко приложился лбом о дверной косяк.
— Кто такой Тот? — спросил Толя у Гру-Гру, когда их привели в камеру.
Гру-Гру вздрогнул и прижал палец к губам.
— Почему ты спрашиваешь о Нём?
— У меня с Ним поединок назначен, — беспечно сообщил мальчик. — На днях или раньше.
— Если это так, — загрустил Гру-Гру, — то тебе очень мало осталось жить. Только до поединка.
— Может, и дольше протяну. До старости.
Гру-Гру неожиданно вскочил и подбежал к дверному окошечку. Оно было плотно прикрыто.
— Надо бежать! — зашептал он горячо. — Чего бы это ни стоило, надо бежать! В этом шанс на спасение.
Варвара Петровна тоже вдруг разволновалась, хотя до этого вела себя подозрительно спокойно, словно знала что-то такое, чего другие не знали.
— Да кто он в самом деле, этот ваш Тот? И что ещё за дурацкий поединок? Толя, Гру-Гру, будьте любезны ответить.
Гру-Гру снова опасливо покосился на дверь.
— Тот — это страх, которым держат город в повиновении. У него нет имени, поэтому страх огромен. Перед Тем трепещут все — от мала до велика.
— И ты трепещешь? — полюбопытствовал Толя.
— И я. Жители пустыни, ты знаешь, неробкий народ. Но если бы мне сказали: «Что ты предпочитаешь, Гру-Гру: умереть или сразиться с Тем?» — я бы выбрал смерть. Вот что такое Тот.
— Мистическое состояние разума. Отличная тема для всепланетного эксперимента, — подытожила Софа.
Варвара Петровна посмотрела на девочку с уважением.
— Вот что, дети, — произнесла она тоном наставницы. — Никаких поединков и никаких вообще глупостей больше не будет. Сегодня мы покинем тюрьму и этот ужасный город!
Толя переглянулся с Софой и сделал печальную гримасу: жалко, мол, учительницу, не выдержала тягот заточения.
— Перестань гримасничать, Горюхин! — одёрнула учительница. — Иначе придётся, как в лучшие времена, выставить тебя за дверь.
— Варвара Петровна!
— Ах, ты не веришь? — Загадочно усмехнувшись, Варвара Петровна подошла к двери и постучала. Отворилось окошечко, и в нём возникла мохнатая угрюмая рожа.
— Чего ещё? Как дам!
И тут все обитатели камеры стали свидетелями чуда. Варвара Петровна вдруг залепетала, почти запела мелодичным голоском, будто апрельский ручеёк зажурчал:
— Жекочка, милый Жекочка, самый красивый, самый умный на свете, да кто же это превратил добродушного Жекочку в злого надсмотрщика? Да кто посмел это сделать?! Ах ты, бедная лапушка, открывай поскорее дверь, и мы приласкаем одинокого Жекочку и почешем ему пушистый красивый животик!..
По мере того как учительница, сладко причмокивая, изливала эти глупейшие, вздорные слова, морда Жека теряла угрюмость и всё более приобретала осмысленное и даже благостное выражение.
— Жекушечка любезный, братец наш угнетённый, — уже с оттенком трагизма вещала Варвара Петровна, — надсмеялись над ним, над горемыкой! А вот мы ему поможем, и спасём, и защитим, и примем в свою компанию… Открывай же быстрее, ненаглядный дружок!
— Сейчас, сейчас! — буркнул Жек, не скалясь, по обыкновению, а просветлённо улыбаясь. Жек вошёл в камеру и спросил совершенно нормальным голосом: — Чем могу помочь, друзья?
Толя остолбенел, Гру-Гру мяукнул, а Софа сказала:
— Твоя учительница, Анатолий, великий экспериментатор. Простите, Варвара Петровна, что я сказала о вас в третьем лице. Это от волнения.
— Но как же так?! — всё ещё не верил Толя собственным глазам.
Ему ответил Жек, и слова его были горьки:
— Я буду краток, потому что недолго время просветления… Все мы, одичалые Жеки, жертвы чудовищного насилия. Никто не родился таким, каким вы его видите. Среди нас есть и Рюмы, и земляные человечки, и жители пустыни. А я прежде жил в горах и знал много радостных дней… Все мы прошли процесс укомплектования и стали послушными рабами Бена Аморали. Мы вершим жуткие дела, не давая себе в этом отчёта. С каждым днём нас становится всё больше, и новые Жеки свирепее прежних… Эта женщина, — он склонился перед Варварой Петровной, — нашла способ на короткие мгновения освобождать наш разум из мрака бреда. О, как тяжело и горько погружаться в бездну, где вокруг одни нетопыри…
— Кто такой Тот? — спросил Толя.
Жек пожал плечами.
— Каждый из нас однажды разговаривал с ним, но никто его не видел.
— Зачем понадобился этот неслыханно жестокий опыт? — Взгляд девочки, задавшей вопрос, был полон сострадания.
— Кто-то задумал захватить абсолютную власть над нашей страной.
— Как бежать отсюда? — заторопился Гру-Гру.
— В одном из переходов есть подземный ход, который ведёт за пределы города. Сам я по нему не ходил, но у меня есть чертёж. Вот он, возьмите.
— Понимают ли Жеки друг друга?
— Плохо. Но во всех заложен инстинкт преследования.
— Что можем мы сделать для вас?!
— Вы можете, вы можете, вы можете… — забормотал Жек, болезненно морщась. По телу его прошли судороги. Он согнулся и упал на пол, Толя еле успел подставить ему под голову руку.
— Ах! — воскликнула учительница, не в силах смотреть на мучения несчастного Жека. — Это всё моя вина!
Жек некоторое время лежал на полу неподвижно, потом сел, ошалело моргая.
— Что?! — прорычал он. — Кого ухлопать?!
Его стремительное перерождение и одичание было ужасно. Он резко вскочил на ноги и помчался к двери. Щёлкнул с той стороны замок. Послышался издевательский хохот. И — тишина!
Уныние охватило узников. Никому не хотелось говорить. Всё было понятно без слов. Учительница тайком смахнула слёзы. Софа достала зеркальце и приводила в порядок свои пышные волосы. Затянувшееся молчание нарушил Гру-Гру:
— Что ж, дорогие пришельцы, надо решать. Всё это, конечно, печально, но нечего распускать нюни. Пора устроить маленький красивый побег. Я засёк, через какие интервалы у них меняется охрана. Этот Жек уйдёт через пять минут. Вы, Варвара Петровна, расколдуете нового Жека, и он выпустит нас. А там — вот он чертёжик! — мы запросто доберёмся до подземного хода. Дальше положимся на удачу… Другого выхода нет!
Толя заговорил с необычной сосредоточенностью:
— Гру-Гру абсолюно прав: вам надо бежать, и немедленно. Тебе, Софа, хорошо бы попасть на свой корабль. Вам, Варвара Петровна, на Землю. Ну, а тебе, Гру-Гру, естественно, в пустыню. Все вы будете вестниками беды.
— А ты сам, Толенька, что собираешься делать? — В ярко-серых очах Софы скакнула холодная искра. — Ты останешься здесь? С нами не побежишь?
— Разумеется, — просто ответил мальчик. — У меня же поединок назначен.
Разъярённый его упрямством, Гру-Гру трижды перекатился через голову и затих в углу, окунув голову в лапы. Что-то он там бормотал невнятное по поводу Толиного безрассудства и плачевного состояния его ума, но быстро успокоился и вернулся на топчан.
— Послушай, Толяныч, — обратился он к мальчику, как обращаются к тяжело и безнадёжно больному, — можно было понять, когда ты сидел в камере из принципа, но оставаться здесь для поединка с Тем — это значит обречь себя на верную и бессмысленную смерть. Кому от этого польза? Твоим друзьям? Тебе? Нет и нет! Это всего лишь развлечение для подлых надсмотрщиков и их гнусных хозяев. Забава для проклятого Аморали! Если бы хоть знать, кто такой Тот, тогда…
— А я знаю! — сказал мальчик.
Варвара Петровна впервые в жизни от удивления открыла рот. Толя ей улыбнулся успокаивающе.
— Это — робот! Обыкновенный робот, никем иным он быть не может.
— Браво! — Софа захлопала в ладоши. — Конечно, робот. Как это я сама не сообразила? По всем косвенным данным — это робот. Ты умница, Толя, и я тебя сейчас поцелую.
— А вот это уже лишнее, — сказал Толя и покраснел.
Гру-Гру после недолгого замешательства проворчал:
— Ну и что же, что робот? Пусть будет робот. Что это меняет? Тебе какая разница: прикончит тебя робот или живое существо?
— Робот можно отключить!
— Как ты его отключишь, несчастный?!
На этот вопрос Толя не мог ответить. Но всё-таки постепенно он сумел убедить друзей, что его предложение самое разумное. Действительно, Гру-Гру следовало поспешить за помощью в пустыню, Варваре Петровне — на Землю, а Софе — на корабль. Однако, хотя все с этим согласились, никто не двинулся с места. Софа объяснила, что корабль им не поможет, потому что космический устав запрещает вмешиваться в дела иных цивилизаций без специального разрешения Галактического совета, и за то, что она самовольничает, ей ещё ой как влетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19