Он ещё ребёнок!
— Я-то, положим, не посмею, но вот Балдоус!.. Разве его образумишь? Скажу по секрету, это существо без всяких моральных устоев. Его действиями руководят исключительно первобытные инстинкты. Зная его близко, я не дам за Толину жизнь ломаного гроша. Говорю это с прискорбием, ибо бессилен что-либо изменить.
— Вы юродствуете, зачем? — устало спросила учительница. — Кому нужна эта глупая, жестокая комедия? Если я могу спасти Толю, я его спасу. Спрашивайте! Вы или ваш раб Балдоус — мне безразлично.
Балдоус потёр восковые свои ручки, гадко усмехнулся:
— За «раба» рассчитаемся позже. Гордое сердце Балдоуса не прощает обид… А пока ответьте на прежний вопрос. За каким дьяволом вы просочились в нашу мирную страну? Чего вы тут потеряли?
— Я никуда не просачивалась и попала к вам случайно.
— Наглая ложь! — взвизгнул Балдоус.
— Не судите о людях по себе… Я спешила за Толей, моим учеником. Потом какой-то старик, — она взглянула на Бена, — очень похожий на вас, заманил нас в дом, где не было пола, и я провалилась. Потом меня связали и привели сюда. Вот и всё.
— Бедный Анатолий! — вздохнул Аморали. — Туго ему придётся в лапах зверюги Балдоуса.
— Но я и правда больше ничего не знаю! — в отчаянии воскликнула учительница.
Балдоус дотянулся всё же до неё и пребольно ущипнул. Учительница не издала ни звука. Ошалело поморгав и высморкавшись в полу плаща, Балдоус сказал:
— О, великий повелитель, рекомендую применить к этой женщине испытание номер один.
— Согласен. Эй, долгопятые!
Трое человекообразных существ с непомерно длинными, как ходули, ногами вкатили в комнату деревянную бочку. Из бочки шёл пар. Гримасничая и насвистывая, существа сноровисто установили бочку в наклонном положении. Потом склонились перед Беном Аморали в раболепном поклоне.
— Мы готовы, о великий!
Варвара Петровна с опаской следила за этими приготовлениями.
— В бочке кипяток, — злорадно объяснил ей Балдоус. — Это наш знаменитый детектор лжи. Его никому не удалось обмануть. Сейчас залезешь в бочку. Если ответишь на мой вопрос правдиво, кипяток тебе не повредит. Испытание надёжное.
— Да, да, — подтвердил Аморали. — Учёный, который изобрёл этот непогрешимый детектор, стал лауреатом премии двуногого осла.
— А был хоть кто-то, кому кипяток не повредил? — осведомилась учительница.
— Таких не нашлось! — радостно ответил Балдоус. — Все врали, как и ты.
По его знаку длинноногие слуги подступили к ней, готовясь запихнуть в бочку.
— Изверги! Вы ещё ответите за своё хулиганство!
С этими словами Варвара Петровна храбро шагнула к бочке, опёрлась руками о края и, зажмурив глаза, прыгнула. Тысячи игл пронзили кожу, но спустя мгновение она с изумлением обнаружила, что стоит не в кипятке, а, наоборот, в прохладной воде. Она не успела обрадоваться, потому что сразу сильно замёрзла.
— Ты почему не корчишься? — удивился Балдоус. — Давай корчись. Все корчились и вопили, а ты что — лучше других? Бен, взгляните на неё, она молчит!
Лицо Бена выражало крайнюю степень задумчивости.
— Тебе не печёт? — спросил он заботливо. — Может, добавить кипяточка?
— Хорошо бы! — ответила Варвара Петровна, у неё уже от холода зуб на зуб не попадал.
— Отвечать будешь?
— Конечно.
— Спрашиваю в последний раз! — зловеще процедил Балдоус. — С какой целью ты и подлый мальчишка проникли в наш мир?
— С целью искупаться в бочке! — Варвару Петровну часто упрекали за отсутствие юмора, но эта шутка, она считала, ей удалась, и пожалела, что никто из знакомых её не слышит.
«Слышат!» — донёсся до её слуха шёпот. Она подняла взгляд и заметила свесившуюся из-под стропил забавную пушистую мордочку. Она сразу узнала зверька, за которым гонялась вчера по лесу и из-за которого провалилась в яму. Это был Кудрявый Лист собственной персоной…
Толя полез в карман за платком и наткнулся на металлическую пластинку — прощальный подарок старика в пещере. В сердцах чуть было не отшвырнув ненужную железку, он вдруг заметил, что по вогнутой, матовой поверхности плавают какие-то вибрирующие буквы. «Я здесь! Я Софа! Я здесь!..» — прочитал с изумлением Толя. Буквы то возникали, то таяли, как на вечерней рекламе в Москве. Он взглянул на девочку. Она была неподвижна, но под ниточками сомкнутых ресниц почудилось ему трепетание.
— Софа, ты живая?! — спросил он осевшим голосом.
И пластинка тут же засветилась новой надписью: «Я живая, но не могу проснуться».
— Я разбужу тебя, Софа, дорогая! Я вот только соображу!.. — Он почувствовал необычайный прилив сил.
Пластинка ответила: «Мне тяжко, Толя! Мне так тяжко! Помоги мне!»
Толя обнял её плечи и затряс, потом решился и поцеловал. Софа не шевельнулась.
— Как помочь тебе? Ответь! — страдая, еле сдерживая слёзы, взмолился Толя.
Пластинка безмолвствовала. Она раскалилась и жгла Толины пальцы.
— Ты слышишь, Софа! Отзовись! — Толе казалось, что ещё миг, и он с ума сойдёт от горя.
Но Софа услышала. «Унеси меня отсюда. Унеси с дневного света. Толя, мне тяжко, тяжко… Корабль далеко, и там никто не знает, где я. Стены города — отражатель энергии… Унеси меня в темноту!»
— Я понял. Всё сделаю, ты пока отдыхай!
Толя вздохнул с облегчением, огляделся. Вдоль улочки тянулись одинаковые дома без дверей и проходов во внутренние дворики. Надо бы сходить на разведку, но как оставить Софу одну? Пока он раздумывал, из ближайшего переулка, как чёрт из табакерки, выскочил Герин, а с ним ещё два человечка, похожих на Герина даже печальным выражением лиц. Герин успел переодеться в длинную до пят рубаху, перепоясанную верёвочкой.
— Отлично! — одобрил Толя его наряд. — А то носишься голяком, стыдно смотреть… Слушай, Гена, меня внимательно. Девочку надо быстро перенести в какое-нибудь закрытое помещение. Это возможно?
Герин ткнул пальцем в своих приятелей.
— Они тоже злодеи. Их обязательно скоро укомплектуют. Рюмы ждут. Оказанное доверие нельзя оправдать. Сделаем всё для жизни подруги. Недаром солнце садится снизу. Герин помнит, кто его укокошил.
— Господи, как же трудно с вами со всеми разговаривать! — не сдержал раздражения Толя.
Двое приятелей, напуганные его голосом, шарахнулись в сторону и закрыли лица руками. Толя сообразил, что криком от затравленных человечков ничего не добьёшься. Он извинился за свой тон и сказал как можно приветливее:
— Гена, не надо ничего объяснять. Просто отведи нас к Рюмам. Это возможно?
Герин и его приятели радостно залепетали между собой на незнакомом Толе наречии.
— Ну чего, Ген, — поторопил Толя. — Может, хватит языком трепать? Видишь, девочке совсем худо.
— Мы не идём к Рюмам, — торжественно объявил Герин. — Это опасно. Мы идём к нам, а Рюмы придут.
— Ну и хорошо, — согласился Толя. — Видишь, умеешь говорить понятно, когда захочешь.
Он бережно поднял Софу на руки. «Какая лёгкая! — удивился. — Откуда же в ней сила?» Они шествовали в таком порядке: впереди, крадущейся походкой и поминутно оглядываясь, приятели Герина, за ними Толя с девочкой на руках, а в арьергарде Герин, насторожённый и скорбный. Миновав несколько переулков, ничем не отличающихся один от другого, они оказались в обыкновенном тупике. По бокам дома без окон и дверей, а прямо перед ними — глухая стена метра в четыре высотой. Герин с друзьями облегчённо загалдели и попадали на землю. Они в восторге обнимались, как люди, избежавшие смертельной опасности и достигшие предела устремлений. Толя положил девочку на твёрдую глину, голову примостил у себя на коленях. У него появилось желание потрясти человечков поочерёдно за шиворот, чтобы они перестали паясничать.
— Гена, ты что — издеваешься надо мной? — тихо спросил он. — Куда ты нас завёл?
Герин сказал:
— Не бойся, человек, сюда они не придут!
«Всё напрасно! — подумал Толя обречённо. — Вряд ли мы с Софой выберемся из этого окаянного лабиринта. Эти существа все, как один, чокнутые. Во всяком случае мы не понимаем друг друга. Но ведь должен быть выход. Из любого положения должен быть выход. Так учил отец, а он никогда не обманывал».
8. Рюмы
За стеной раздался грохот, звон бьющегося стекла, и тут же вверху, над стеной, появилось улыбающееся лицо, принадлежащее мальчику с длинными волосами.
— Эй, привет! — окликнул Толя, и в сердце его затеплилась надежда.
Человечки вскочили и низко поклонились.
— О, светлоумный Рюм, — подобострастно заговорил Герин. — Мы привели чужеземцев и просим дать нам леденцов на палочке.
Мальчик перестал улыбаться. Он разглядывал Толю и, видимо, остался доволен осмотром. Он обратился к нему, как к давнему знакомому.
— А чего с девчонкой? — спросил он. — Приложилась обо что-нибудь тыквой?
— Нам нужна помощь! — Толин слух неприятно задели некоторые выражения Рюма. — Если можешь помочь — помоги. Нам необходимо попасть в закрытое помещение.
— А больше ничего не надо?
— Больше ничего.
— Ну, это я могу устроить. Отвернись-ка!
Толя послушно опустил голову. А когда поднял глаза, увидел образовавшуюся в стене щель.
— Входите! — пригласил Рюм.
Человечки во главе с Герином первые бросились в проход. Толя, прижимая к себе девочку, еле протиснулся следом. Сзади зашуршало, и, оглянувшись, Толя убедился, что проход закрылся. И человечки куда-то сгинули. Местность здесь напоминала городскую свалку: там и сям куча мусора, земля покрыта битым стеклом и черепками. Перед Толей стоял мальчик в коротких брючках с накинутым на плечи плащом. За поясом у него нож в аккуратном матерчатом чехольчике. Держал он себя с большим достоинством.
— Не волнуйся! — сказал он. — Всё в порядке. Я знаю про тебя больше, чем ты про меня.
— Немудрено. Я про тебя вообще ничего не знаю. Но у тебя лицо честного человека, и я опять обращаюсь к тебе за помощью.
— Рюма не надо просить о помощи дважды. — Мальчик усмехнулся. — Давай её понесу. Ты ведь устал.
— Как-нибудь управлюсь.
Не то чтобы Толя не доверял новому знакомцу, но предпочитал сам позаботиться о девочке. Он подумал, что если остальные Рюмы похожи на этого, то не так уж всё скверно. Хоть они разговаривают нормально.
— Тут рукой подать до нашего жилища, — сказал мальчик.
Однако путь показался Толе бесконечным. Жажда, голод и усталость сковали его тело в продолжительной судороге. Вдобавок он ухитрился натереть ногу и прихрамывал. К тому же и дороги в обычном представлении не было. Какое-то сплошное преодоление препятствий — канав, колдобин и глубоких луж. Дома с торцов выглядели ещё более невзрачно: серые глиняные кучи с узкими дырками дверей, занавешенных соломенными занавесками. «Как тут люди живут?» — подумал Толя, но вспомнил, что живут здесь не совсем люди. Беспечный Рюм выступал в роли экскурсовода:
— Это кварталы для нищих. Самая прекрасная часть города. Ребята здесь надёжные. Вон дома грызунов. Мы их так прозвали, потому что они питаются деревяшками. А вон общежитие весёлых негодяйчиков. Мы их называем пупочками. У них на животе у каждого маленький магнитик. Отпетый народец. Днём из дома носа не высунут. Если попадутся, их укомплектовывают без всяких проволочек.
— Инфекции, наверное, полно в этих трущобах? — буркнул Толя, дабы поддержать разговор.
— Инфекции хватает, — согласился Рюм. — Здешние обитатели берегут её для праздничного стола.
Толя понял, что и с Рюмом не всегда можно найти общий язык. Наконец они подошли к дому, который был повыше других и ещё выделялся тем, что дверь у него была там, где должно быть окно. К двери вела лестница, сплетённая из веток.
— Сюда! — пригласил Рюм. — Мы живём где попало. Поживём и уходим. Долго на месте не сидим. Слишком накладно.
— Всё это интересно, — сказал Толя, — но каким образом я влезу по лестнице с Софой?
Мальчик замысловато свистнул, сейчас же занавески наверху распахнулись, и оттуда высунулись две любопытные мордашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19