Его черты, скопированные с произведения древнего скульптора, были действительно прекрасны. Но Алек боялся смотреть в пустые глаза, в блестящие линзы, которые недвижно светились на железном лице. Тогда ему казалось, что он выдаст какую-то тайну, нарушит фатальный закон и произойдет самое страшное — машина внезапно осознает себя. Хотя, в конце концов, это ее право, и в такие минуты Алек испытывал неясное чувство вины. В такие минуты, неизвестно почему, он старался разговаривать с роботом особенно тепло и ласково, но робот отвечал ему, как всегда, вежливо и разумно. Это раздражало человека.
Да, Алек часто ловил себя на том, что робот его раздражает. Прежде всего своими безапелляционными высказываниями. Своей самоуверенностью, пренебрежительным отношением ко всякого рода сомнениям и неподтвержденным выводам. Это чувство боролось в Алеке с глубокой признательностью, которая неизменно брала верх. И тогда Алек снова становился дружелюбным и ласковым.
Когда они стали приближаться к планете, он спросил:
— Как наши дела, Дирак?
Теперь робот не сводил глаз с аппаратуры.
— Скорость пятнадцать километров в секунду, — ответил он. — Расстояние от…
— Я спрашиваю тебя: благополучно ли мы сядем?
— Нет никаких оснований, чтобы мы не сели…
Теперь Хела заполнила собой весь горизонт, она была уже не такая ярко-синяя, к синему добавился нежный оттенок резеды. За полупрозрачной сеткой тонких, ослепительно белых облаков просматривался далекий континент. В тот момент они еще не видели озера, куда должны приводниться, — оно было на обратной стороне планеты, там, где сейчас рождался рассвет.
— Входим в верхние слои атмосферы, — доложил немного погодя Дирак. — Плотность воздуха больше предполагаемой.
— Сбавь скорость!
— Ты же хорошо знаешь, Алек, что регулятор скорости автоматический.
— Я не совсем доверяю автоматам, — любезно сообщил человек.
— А я очень доверяю, — сказал робот. — До сих пор еще ни один автомат не подвел.
— До сих пор не значит всегда.
— Разумеется, — спокойно ответил Дирак. — И все-таки я не вижу причин для беспокойства. В автомат заложены и отклонения от нормы.
Спустя час они пролетели над озером — тоненькой синей полоской посреди лесов. Дирак все так же, не отрываясь, следил за приборами.
— Длина озера восемьдесят километров, — сообщил он. — Ширина в среднем около пятнадцати километров. Глубина в центральной части около трехсот метров, возле берегов около двухсот. Чрезвычайно удобно для посадки и для взлета.
Им полагалось еще раз облететь всю планету, постепенно снижаясь, и на минимальной скорости приводниться на поверхности озера. Снова ночь и снова день, как во сне. Облачная пелена сгустилась, участки суши реже попадались на глаза.
Наконец Дирак сказал:
— Приготовиться!
Когда ракета утонула в молочной белизне облаков, сердце Алека защемило от счастья. После безрадостной пустыни вселенной, после бесконечного океана ледяной темноты эта мягкая, теплая белизна была для него нежным объятием, воркованием голубя, песней — всем тем, что оставил он на далекой Земле.
Потом осветилась и засверкала синяя озерная гладь, и синева наполнила все его существо. Все ближе, ближе — толчок! Ракета нырнула в водную бездну, и теперь только зеленоватые сумерки струились за кристально-прозрачным иллюминатором.
3
Когда они вышли на берег, шел тихий светлый дождик, но облака вскоре рассеялись и над ними засияло чистое небо.
Алек стоял на берегу и ощущал под собой живую землю. Он смотрел на небо и не мог сдержать слез, они текли и текли по лицу. Он был потрясен — чудо, которого он ожидал долгие годы, все-таки произошло! У него снова есть земля, небо, облака. У него есть натуральный воздух и чистая небесная высь. Он обрел снова тепло, исходящее от природы. Обрел чувства, которые воспринимали все это. Только голос пропал, горло не издавало звуков, он не мог произнести ни единого слова. И ничего не мог поделать с собой в эту минуту — только глубоко дышал, чувствуя, как возвращаются к нему силы и неугасимая жажда жизни.
В двух шагах от Алека стоял робот. Железная голова его медленно поворачивалась, словно телевизионная камера. Да, по существу, она и была камерой. Сейчас все, что его окружало, надлежало запечатлеть на миниатюрных кассетах в образах и звуках. И нужно впоследствии воспроизвести это сотни, тысячи раз, столько, сколько захотят люди. Все, чего коснулись его холодные глаза, становилось с той минуты бессмертным.
Наконец Алек сказал:
— Ну что, Дирак?
— Я все ожидал увидеть, только не это…
Он действительно был ознакомлен со всеми открытиями космонавтов.
— Правда, чудесно? — спросил Алек.
— Это похоже на бутафорию…
Алек готов был поклясться, что в голосе робота прозвучали нотки разочарования. Теперь уже и он окинул окрестности критическим взором. В самом деле, что-то было не в порядке, но что — он еще не мог понять. Конечно, здесь другая природа. Деревья не были похожи на земные деревья, скорее их можно назвать гигантскими цветами. Огромные заостренные листья высотой в несколько десятков метров поднимались прямо от земли. Массивные стебли, гладкие, зеленые, тянулись вверх и заканчивались громадным цветком в форме колокола — желтым, бледно-розовым, сине-зеленым. На мгновение Алеку показалось, что он превратился в ничтожную букашку и в таком обличье попал из космоса на клумбу с тюльпанами. Землю покрывал жесткий мох, напоминающий скорее какую-то синтетическую материю. Да, странный лес, чистый и нетронутый, словно в первый день творения.
— Что тебя удивляет? — спросил Алек.
— Разве ты не видишь? — ответил Дирак. — Абсолютно никаких признаков жизни. Мы стоим тут уже двадцать минут, а я не видел даже мошки.
— Правда? — спросил Алек.
— Я заметил бы даже муравья в траве, — сказал уверенно Дирак. — Но никого нет. Словно все это создано в какой-то гигантской лаборатории.
Алек озадаченно взглянул на него. На мгновение его охватил страх.
— Не спеши, Дирак, — сказал он. — Мы же будем ходить, увидим еще…
— Конечно, — бодро подхватил робот. — Действительно, почему бы здесь не существовать высшей форме жизни?..
— Тогда идем… Ты взял оружие?
Дирак снисходительно улыбнулся — ну разумеется. Иногда люди задают поистине глупейшие вопросы. Его главная задача в этой экспедиции — охранять человека, обеспечивать безопасность и надежность. Все остальное второстепенно.
Они медленно двинулись вдоль берега. Быстрей идти было просто невозможно. Трава была такая жесткая и так переплелась, что они спотыкались на каждом шагу, вытаскивая ноги словно бы из специально расставленных капканов. Дирак успел оторвать один стебель и теперь внимательно его рассматривал.
— Обыкновенное растение, — констатировал он. — По принципу фотосинтеза. Да иначе и не может быть. Откуда бы тогда здесь взялся кислород?
Они бродили так до тех пор, пока Алек совсем не выбился из сил.
— Давай вернемся, — предложил он. — Дальше можно на вездеходе…
Именно в тот момент и пролетела первая бабочка. Она поднялась с большого желтого цветка и опустилась шагах в десяти от них. Это была огромная бабочка — размах ее крыльев был не менее трех метров. Но Алека поразили не столько размеры этого живого существа, сколько его необыкновенная красота, странная и декоративная, как все вокруг. Крылья были бархатисто-синие, с темными прожилками, усеянные бледно-желтыми пятнами. Грациозные усики, заканчивающиеся маленькими желтыми шариками, беспокойно трепетали над ее головой. Тело было словно обтянуто нежной, мягко отсвечивающей тканью, которую вряд ли могли создать человеческие руки. Несмотря на свои размеры, бабочка казалась легкой, стройной и изящной, как цветок.
— Она смотрит на нас! — взволнованно сказал Алек.
Бабочка действительно смотрела прямо на них своими огромными, блестящими черными глазами, похожими на драгоценные камни. Алек ясно ощутил в ее взгляде любопытство, волнение, живой интерес. Неожиданно бабочка слегка пошевелила крыльями, и до их слуха донеслась странная музыка.
— Это она говорит! — воскликнул Алек.
Но Дирак загадочно молчал. Его сверхразум, очевидно, делал в эти секунды тысячи оценок. И все-таки вывод был совсем скромным.
— Это обыкновенное насекомое! — заявил он.
Алек двинулся к бабочке медленно, чтобы не спугнуть ее. Она не пошевелилась, только усики ее вытянулись, словно антенны. И он опять прочел в ее глазах тревогу, а затем страх. Бабочка расправила крылья и взлетела. Движения ее были плавными и гармоничными, не похожими на полет земных мотыльков. Она почти уже достигла дерева, когда вдруг перевернулась в воздухе и тяжело упала на землю.
Алек оглянулся, пораженный. Позади него Дирак, как всегда спокойный и безучастный, складывал свое смертоносное фотонное ружье.
— Ты что, с ума сошел?
Дирак посмотрел на него пустыми, ничего не выражающими линзами.
— Она скрылась бы от нас, Алек, — ответил он спокойно. — Так или иначе нам необходимо доставить один экземпляр на Землю.
— Но это же не насекомое, идиот! — в ярости закричал Алек. — Разве ты не видишь, что это разумное существо?
Гнев его, очевидно, смутил робота; он растерянно крутил головой.
— Давай рассудим спокойно, Алек, — проговорил наконец Дирак, снизив тон. — Это наверняка обыкновенное насекомое. Разумные существа не летают по деревьям, а живут в домах, трудятся, создают материальные блага. А ты сам видел, что у бабочки нет рук, как она может трудиться?
Алек понял, что возмущаться бесполезно.
— Ты никакой не Дирак, — сказал он с досадой. — Ты самый обыкновенный дурак.
Но робот не сдавался.
— Не сердись, Алек, поразмысли спокойно, — продолжал он ровным голосом. — Ты хорошо знаешь, что даже кроманьонец имел орудия труда: камень или палку — и умел владеть ими. Он был хоть как-то одет. А у этой бабочки нет ничего, кроме того, что дала ей природа. Совершенно очевидно, что ее нельзя отнести к разумным существам. Тобою просто владеют импульсы и аффектация…
Логика Дирака, как всегда, была безупречна.
— И все-таки сегодня ты совершил убийство, — ответил Алек. — Ты первый робот-убийца на свете.
Но это была мысль, которую Дирак не воспринимал.
— Хорошо, Алек, выскажи мне хотя бы свои доводы, — сказал он. — По каким признакам ты относишь ее к разумным существам?
— По ее взгляду, — резко ответил человек. — Только по взгляду! Такого выражения глаз не может быть ни у зверя, ни у насекомого. Такие глаза могут быть только у разумного существа.
— Это не научное объяснение! — заявил робот.
Алек махнул рукой и подошел к мертвой бабочке. Дирак стрелял без промаха. Световой луч вошел в грудную клетку; маленькое пятнышко, ожог, указывало на точное попадание. Мертвая бабочка лишь отдаленно напоминала изящное существо, которое еще совсем недавно смотрело человеческими глазами.
— Отнеси ее в ракету, — сказал Алек сухо. — И попробуй забальзамировать.
Дирак подошел к бабочке и молча поднял ее. Синие крылья поникли, словно ангельские крыла. Расстроенный, Алек шел сзади. Когда они уже подходили к ракете, Дирак тихо произнес:
— А она совсем легкая…
Человек мрачно молчал.
Спустя два часа они тронулись в путь на маленьком электрическом вездеходе. Облака исчезли, горизонт был совершенно чист, и на небе громадной звездой сияло далекое солнце. Машина бесшумно скользила по мягкому ковру трав; прокладывать дорогу не было надобности, так как деревья росли на достаточном расстоянии друг от друга. Оба молчали. Алек — все еще под впечатлением неприятного происшествия, Дирак следил за оборудованием. Не прошли они и нескольких километров, как Дирак внезапно затормозил.
— Бабочки! — сказал он тихо.
На этот раз бабочек было три, все три синие, изящные, как та, которая была убита.
1 2 3 4 5 6 7
Да, Алек часто ловил себя на том, что робот его раздражает. Прежде всего своими безапелляционными высказываниями. Своей самоуверенностью, пренебрежительным отношением ко всякого рода сомнениям и неподтвержденным выводам. Это чувство боролось в Алеке с глубокой признательностью, которая неизменно брала верх. И тогда Алек снова становился дружелюбным и ласковым.
Когда они стали приближаться к планете, он спросил:
— Как наши дела, Дирак?
Теперь робот не сводил глаз с аппаратуры.
— Скорость пятнадцать километров в секунду, — ответил он. — Расстояние от…
— Я спрашиваю тебя: благополучно ли мы сядем?
— Нет никаких оснований, чтобы мы не сели…
Теперь Хела заполнила собой весь горизонт, она была уже не такая ярко-синяя, к синему добавился нежный оттенок резеды. За полупрозрачной сеткой тонких, ослепительно белых облаков просматривался далекий континент. В тот момент они еще не видели озера, куда должны приводниться, — оно было на обратной стороне планеты, там, где сейчас рождался рассвет.
— Входим в верхние слои атмосферы, — доложил немного погодя Дирак. — Плотность воздуха больше предполагаемой.
— Сбавь скорость!
— Ты же хорошо знаешь, Алек, что регулятор скорости автоматический.
— Я не совсем доверяю автоматам, — любезно сообщил человек.
— А я очень доверяю, — сказал робот. — До сих пор еще ни один автомат не подвел.
— До сих пор не значит всегда.
— Разумеется, — спокойно ответил Дирак. — И все-таки я не вижу причин для беспокойства. В автомат заложены и отклонения от нормы.
Спустя час они пролетели над озером — тоненькой синей полоской посреди лесов. Дирак все так же, не отрываясь, следил за приборами.
— Длина озера восемьдесят километров, — сообщил он. — Ширина в среднем около пятнадцати километров. Глубина в центральной части около трехсот метров, возле берегов около двухсот. Чрезвычайно удобно для посадки и для взлета.
Им полагалось еще раз облететь всю планету, постепенно снижаясь, и на минимальной скорости приводниться на поверхности озера. Снова ночь и снова день, как во сне. Облачная пелена сгустилась, участки суши реже попадались на глаза.
Наконец Дирак сказал:
— Приготовиться!
Когда ракета утонула в молочной белизне облаков, сердце Алека защемило от счастья. После безрадостной пустыни вселенной, после бесконечного океана ледяной темноты эта мягкая, теплая белизна была для него нежным объятием, воркованием голубя, песней — всем тем, что оставил он на далекой Земле.
Потом осветилась и засверкала синяя озерная гладь, и синева наполнила все его существо. Все ближе, ближе — толчок! Ракета нырнула в водную бездну, и теперь только зеленоватые сумерки струились за кристально-прозрачным иллюминатором.
3
Когда они вышли на берег, шел тихий светлый дождик, но облака вскоре рассеялись и над ними засияло чистое небо.
Алек стоял на берегу и ощущал под собой живую землю. Он смотрел на небо и не мог сдержать слез, они текли и текли по лицу. Он был потрясен — чудо, которого он ожидал долгие годы, все-таки произошло! У него снова есть земля, небо, облака. У него есть натуральный воздух и чистая небесная высь. Он обрел снова тепло, исходящее от природы. Обрел чувства, которые воспринимали все это. Только голос пропал, горло не издавало звуков, он не мог произнести ни единого слова. И ничего не мог поделать с собой в эту минуту — только глубоко дышал, чувствуя, как возвращаются к нему силы и неугасимая жажда жизни.
В двух шагах от Алека стоял робот. Железная голова его медленно поворачивалась, словно телевизионная камера. Да, по существу, она и была камерой. Сейчас все, что его окружало, надлежало запечатлеть на миниатюрных кассетах в образах и звуках. И нужно впоследствии воспроизвести это сотни, тысячи раз, столько, сколько захотят люди. Все, чего коснулись его холодные глаза, становилось с той минуты бессмертным.
Наконец Алек сказал:
— Ну что, Дирак?
— Я все ожидал увидеть, только не это…
Он действительно был ознакомлен со всеми открытиями космонавтов.
— Правда, чудесно? — спросил Алек.
— Это похоже на бутафорию…
Алек готов был поклясться, что в голосе робота прозвучали нотки разочарования. Теперь уже и он окинул окрестности критическим взором. В самом деле, что-то было не в порядке, но что — он еще не мог понять. Конечно, здесь другая природа. Деревья не были похожи на земные деревья, скорее их можно назвать гигантскими цветами. Огромные заостренные листья высотой в несколько десятков метров поднимались прямо от земли. Массивные стебли, гладкие, зеленые, тянулись вверх и заканчивались громадным цветком в форме колокола — желтым, бледно-розовым, сине-зеленым. На мгновение Алеку показалось, что он превратился в ничтожную букашку и в таком обличье попал из космоса на клумбу с тюльпанами. Землю покрывал жесткий мох, напоминающий скорее какую-то синтетическую материю. Да, странный лес, чистый и нетронутый, словно в первый день творения.
— Что тебя удивляет? — спросил Алек.
— Разве ты не видишь? — ответил Дирак. — Абсолютно никаких признаков жизни. Мы стоим тут уже двадцать минут, а я не видел даже мошки.
— Правда? — спросил Алек.
— Я заметил бы даже муравья в траве, — сказал уверенно Дирак. — Но никого нет. Словно все это создано в какой-то гигантской лаборатории.
Алек озадаченно взглянул на него. На мгновение его охватил страх.
— Не спеши, Дирак, — сказал он. — Мы же будем ходить, увидим еще…
— Конечно, — бодро подхватил робот. — Действительно, почему бы здесь не существовать высшей форме жизни?..
— Тогда идем… Ты взял оружие?
Дирак снисходительно улыбнулся — ну разумеется. Иногда люди задают поистине глупейшие вопросы. Его главная задача в этой экспедиции — охранять человека, обеспечивать безопасность и надежность. Все остальное второстепенно.
Они медленно двинулись вдоль берега. Быстрей идти было просто невозможно. Трава была такая жесткая и так переплелась, что они спотыкались на каждом шагу, вытаскивая ноги словно бы из специально расставленных капканов. Дирак успел оторвать один стебель и теперь внимательно его рассматривал.
— Обыкновенное растение, — констатировал он. — По принципу фотосинтеза. Да иначе и не может быть. Откуда бы тогда здесь взялся кислород?
Они бродили так до тех пор, пока Алек совсем не выбился из сил.
— Давай вернемся, — предложил он. — Дальше можно на вездеходе…
Именно в тот момент и пролетела первая бабочка. Она поднялась с большого желтого цветка и опустилась шагах в десяти от них. Это была огромная бабочка — размах ее крыльев был не менее трех метров. Но Алека поразили не столько размеры этого живого существа, сколько его необыкновенная красота, странная и декоративная, как все вокруг. Крылья были бархатисто-синие, с темными прожилками, усеянные бледно-желтыми пятнами. Грациозные усики, заканчивающиеся маленькими желтыми шариками, беспокойно трепетали над ее головой. Тело было словно обтянуто нежной, мягко отсвечивающей тканью, которую вряд ли могли создать человеческие руки. Несмотря на свои размеры, бабочка казалась легкой, стройной и изящной, как цветок.
— Она смотрит на нас! — взволнованно сказал Алек.
Бабочка действительно смотрела прямо на них своими огромными, блестящими черными глазами, похожими на драгоценные камни. Алек ясно ощутил в ее взгляде любопытство, волнение, живой интерес. Неожиданно бабочка слегка пошевелила крыльями, и до их слуха донеслась странная музыка.
— Это она говорит! — воскликнул Алек.
Но Дирак загадочно молчал. Его сверхразум, очевидно, делал в эти секунды тысячи оценок. И все-таки вывод был совсем скромным.
— Это обыкновенное насекомое! — заявил он.
Алек двинулся к бабочке медленно, чтобы не спугнуть ее. Она не пошевелилась, только усики ее вытянулись, словно антенны. И он опять прочел в ее глазах тревогу, а затем страх. Бабочка расправила крылья и взлетела. Движения ее были плавными и гармоничными, не похожими на полет земных мотыльков. Она почти уже достигла дерева, когда вдруг перевернулась в воздухе и тяжело упала на землю.
Алек оглянулся, пораженный. Позади него Дирак, как всегда спокойный и безучастный, складывал свое смертоносное фотонное ружье.
— Ты что, с ума сошел?
Дирак посмотрел на него пустыми, ничего не выражающими линзами.
— Она скрылась бы от нас, Алек, — ответил он спокойно. — Так или иначе нам необходимо доставить один экземпляр на Землю.
— Но это же не насекомое, идиот! — в ярости закричал Алек. — Разве ты не видишь, что это разумное существо?
Гнев его, очевидно, смутил робота; он растерянно крутил головой.
— Давай рассудим спокойно, Алек, — проговорил наконец Дирак, снизив тон. — Это наверняка обыкновенное насекомое. Разумные существа не летают по деревьям, а живут в домах, трудятся, создают материальные блага. А ты сам видел, что у бабочки нет рук, как она может трудиться?
Алек понял, что возмущаться бесполезно.
— Ты никакой не Дирак, — сказал он с досадой. — Ты самый обыкновенный дурак.
Но робот не сдавался.
— Не сердись, Алек, поразмысли спокойно, — продолжал он ровным голосом. — Ты хорошо знаешь, что даже кроманьонец имел орудия труда: камень или палку — и умел владеть ими. Он был хоть как-то одет. А у этой бабочки нет ничего, кроме того, что дала ей природа. Совершенно очевидно, что ее нельзя отнести к разумным существам. Тобою просто владеют импульсы и аффектация…
Логика Дирака, как всегда, была безупречна.
— И все-таки сегодня ты совершил убийство, — ответил Алек. — Ты первый робот-убийца на свете.
Но это была мысль, которую Дирак не воспринимал.
— Хорошо, Алек, выскажи мне хотя бы свои доводы, — сказал он. — По каким признакам ты относишь ее к разумным существам?
— По ее взгляду, — резко ответил человек. — Только по взгляду! Такого выражения глаз не может быть ни у зверя, ни у насекомого. Такие глаза могут быть только у разумного существа.
— Это не научное объяснение! — заявил робот.
Алек махнул рукой и подошел к мертвой бабочке. Дирак стрелял без промаха. Световой луч вошел в грудную клетку; маленькое пятнышко, ожог, указывало на точное попадание. Мертвая бабочка лишь отдаленно напоминала изящное существо, которое еще совсем недавно смотрело человеческими глазами.
— Отнеси ее в ракету, — сказал Алек сухо. — И попробуй забальзамировать.
Дирак подошел к бабочке и молча поднял ее. Синие крылья поникли, словно ангельские крыла. Расстроенный, Алек шел сзади. Когда они уже подходили к ракете, Дирак тихо произнес:
— А она совсем легкая…
Человек мрачно молчал.
Спустя два часа они тронулись в путь на маленьком электрическом вездеходе. Облака исчезли, горизонт был совершенно чист, и на небе громадной звездой сияло далекое солнце. Машина бесшумно скользила по мягкому ковру трав; прокладывать дорогу не было надобности, так как деревья росли на достаточном расстоянии друг от друга. Оба молчали. Алек — все еще под впечатлением неприятного происшествия, Дирак следил за оборудованием. Не прошли они и нескольких километров, как Дирак внезапно затормозил.
— Бабочки! — сказал он тихо.
На этот раз бабочек было три, все три синие, изящные, как та, которая была убита.
1 2 3 4 5 6 7