Сэм не мог понять, с чего это вдруг Гиллспи стал так терпим к сыщику из Калифорнии, но осторожность подсказала ему, что сейчас не время и не место для расспросов. А работать он был даже рад – ему хотелось быть в гуще событий.
– Конечно, шеф, если это нужно.
Гиллспи с раздражением вдохнул воздух.
– Если бы это не было нужно, Вуд, я бы не просил тебя. У Вирджила есть машина, но он не знает дороги.
Ну почему вот, подумалось Сэму, всякий раз, когда он пытается быть вежливым с Гиллспи, новый начальник воспринимает это совсем наоборот? Он кивнул Тиббсу и на секунду заколебался: поехать на своей машине или взять патрульный автомобиль, который стоит во дворе? Правда, он не надел форму… Решение пришло внезапно: в любом костюме он остается полицейским и поэтому может вести служебную машину. Он двинулся к выходу, Тиббс следом. Когда Сэм занял место водителя, Тиббс открыл противоположную дверцу и уселся рядом. Какое-то мгновение Сэм не знал, что на это сказать, а затем решил промолчать и нажал на стартер.
Когда они выбрались из города и, минуя предместья, ехали по дороге, ведущей к горному гнезду Эндикоттов, Сэм поддался сжигавшему его любопытству.
– Похоже, что шеф переменил к тебе отношение, – заметил он и тут же подумал, не слишком ли это прямо или чересчур по-приятельски, а может быть, и то и другое.
– Понимаю, вас это должно удивлять, – ответил Тиббс. – Мое присутствие стесняло мистера Гиллспи, и, признаться, я поступил не совсем правильно, вмешавшись в беседу, которую он вел.
– Что верно, то верно, – сказал Сэм.
Тиббс пропустил замечание мимо ушей.
– Короче говоря, мистер Гиллспи поручил мне в течение ближайших дней помочь разобраться в деле Мантоли. Разумеется, с одобрения и разрешения моего прямого начальства.
– А в каком качестве? – не удержался Сэм.
– Ни в каком, мне попросту разрешили приложить руку, только и всего. И у меня масса возможностей накинуть на себя петлю.
Бетон кончился, и машина въехала на гравий.
– Надеешься справиться? – спросил Сэм.
– Могу представить кое-какие отзывы, – ответил Тиббс.
– Если из Калифорнии, они здесь ни к чему, – заметил Сэм.
– Из Калифорнии, – согласился Тиббс. – Из Сан-Квентина*.
Тут Сэм решил прекратить разговор и ехать молча.
Когда дом Эндикоттов распахнул перед ним свои двери уже второй раз за сегодняшний день, на пороге, как и прежде, стояла хозяйка. Теперь она была в простом черном платье. И хотя миссис Эндикотт не улыбалась, Сэм вновь почувствовал ее приветливую доброжелательность.
– Рада видеть вас, сэр, – сказала она. – К сожалению, не знаю вашего имени.
– Сэм Вуд, мэм.
Ее рука коснулась его ладони.
– А тот джентльмен, я уверена, мистер Тиббс. – Так же мимолетно миссис Эндикотт дотронулась до руки негра. – Входите, пожалуйста, – пригласила она.
Следом за хозяйкой Сэм двинулся в просторную, эффектно обставленную гостиную и, войдя в нее, увидел, что кроме Эндикотта здесь еще двое – мужчина и девушка. Они держались за руки, но Сэм сразу почувствовал: девушка к этому не стремилась. Мужчины поднялись навстречу вошедшим.
– Дьюна, разреши представить тебе мистера Тиббса и мистера Вуда. Джентльмены, это мисс Мантоли. И мистер Эрик Кауфман, помощник маэстро Мантоли и его импресарио.
Мужчины пожали друг другу руки. Сэм тут же перестал интересоваться Кауфманом. Было заметно, что этот моложавый человек стремится казаться старше, выше и значительнее, чем он есть на самом деле.
С девушкой все было иначе. Она продолжала спокойно сидеть на месте, и, бросив на нее осторожный взгляд, Сэм решительно переменил свои представления об итальянках. Она не только не казалось толстой, но и не было похоже, что это когда-нибудь с ней случится. Сэм отметил, что она относится к тому типу, который всегда ему нравился, – брюнетка с коротко подстриженными волосами. И эта девушка только сегодня утром узнала о том, что ее отец жестоко убит, напомнил он себе. Его словно толкнуло к Дьюне – хотелось подойти, нежно обнять ее за плечи и сказать, что все еще как-то наладится.
Но жизнь Дьюны не могла так просто наладиться – для этого нужно слишком долгое время. Сэм все еще думал о ней, когда Вирджил Тиббс со спокойным достоинством взял на себя начало разговора.
– Мисс Мантоли, – сказал он, – у нас есть единственное оправдание за то, что мы беспокоим вас в такое время. Ваша помощь необходима, чтобы найти и наказать преступника. Вы способны сейчас ответить на несколько вопросов?
Девушка подняла на него покрасневшие, заплаканные глаза, затем опустила ресницы и молчаливым кивком показала на кресло. Сэм сел, испытывая громадное облегчение, – ему больше всего хотелось уйти на задний план, пусть Тиббс сам ведет дело.
– Пожалуй, нам будет легче всего начать с вас, – сказал Тиббс, поворачиваясь к Эрику Кауфману. – Вы были здесь вчера вечером?
– Да, был… то есть не до конца. Я ушел в десять – мне было нужно в Атланту. Сами знаете, это не близкий путь, а у меня там были дела, назначенные на раннее утро.
– Вы всю ночь провели в дороге?
– О нет. Я был на месте около половины третьего. Остановился в отеле, чтобы хоть немного поспать, успел снова подняться и брился, когда… когда мне позвонили отсюда, – закончил он.
Тиббс повернулся к Дьюне, сидевшей, опустив голову и уронив на колени крепко сжатые руки. Когда Тиббс заговорил, его голос немного изменился. Он был по-прежнему спокойным и ровным, но все же в нем чувствовалось скрытое сострадание.
– Вам не известны какие-нибудь неудачливые коллеги вашего отца, которые могли бы… не слишком радоваться его успехам?
Девушка подняла глаза.
– Нет, определенно нет, – ответила она. Голос ее звучал слабо, но слова были ясными, твердыми и отчетливыми. – Я хочу сказать, это действительно так. Здешний фестиваль – целиком его идея… – Она говорила все тише и тише и наконец умолкла, даже не попытавшись закончить предложение.
– Ваш отец имел обыкновение носить при себе солидные суммы денег? Скажем, больше двухсот долларов?
– Иногда, в дороге. Я пыталась заставить его перейти на аккредитивы, но ему казалось, что с ними слишком много хлопот. – Она взглянула на Тиббса и в свою очередь задала вопрос:
– Что же, его убили из-за нескольких долларов?.. – В голосе Дьюны слышалась горечь, губы дрожали. И на глаза вновь набежали слезы.
– Я сильно сомневаюсь в этом, мисс Мантоли, – ответил Тиббс, – тут есть еще по крайней мере три серьезные версии, которые нужно тщательно проверить.
В разговор вмешалась Грейс Эндикотт:
– Мистер Тиббс, мы вам очень признательны за все, что вы делаете для нас, но нельзя ли избавить от этого Дьюну, может быть, мы сумеем и сами ответить на большинство ваших вопросов? Она потрясена случившимся, и я убеждена, вы это хорошо понимаете.
– Конечно, конечно, – согласился Тиббс. – Я могу поговорить с мисс Мантоли, когда она немного оправится от удара, а может быть, этого и вообще не понадобится.
Грейс Эндикотт ласково прикоснулась к руке Дьюны.
– Тебе надо пойти прилечь, – сказала она.
Девушка встала, но отрицательно покачала головой.
– Лучше я немного побуду на воздухе, – ответила она. – Жарко, но я все-таки выйду.
Ее собеседница все поняла.
– Я принесу твою шляпу, – сказала она, – или что-нибудь другое прикрыть голову от солнца. Это просто необходимо.
Когда обе женщины удалились, Джордж Эндикотт произнес:
– Мне не хочется отпускать ее одну. Мы живем достаточно уединенно, и до тех пор пока все не выяснится, я бы предпочел избегать осложнений. Эрик, будь добр… – Но тут ему пришлось остановиться.
Сэм Вуд ощутил внезапный порыв, какой еще никогда не испытывал. Он стремительно поднялся на ноги.
– Разрешите мне, – вызвался он.
Сэм был почти вдвое крупнее Кауфмана, а кроме того, в форме или в штатском, он оставался представителем закона. Это был его долг.
– Меня нисколько не затруднит… – начал Кауфман.
– Возможно, вы будете нужны здесь, – напомнил ему Эндикотт.
Сэм расценил это замечание как ответ на его предложение. Он кивнул Эндикотту и двинулся к входной двери. Сэм прекрасно понимал, что сейчас, в солнечный яркий день, нет никакой опасности, и почти сожалел об этом; кроме того, он предпочел бы предстать перед девушкой в полной форме, с пистолетом на поясе, чтобы она почувствовала в нем своего защитника. А так он был просто здоровенный мужчина в обычном костюме. Наконец появились миссис Эндикотт с Дьюной. Девушка была в легкой широкополой шляпе и, несмотря на свое горе, выглядела так привлекательно, что это казалось даже не совсем ко времени. Сэм вздохнул.
– Я провожу вас, мисс Мантоли, – решительно произнес он.
– Вы очень любезны, – отозвалась Грейс Эндикотт.
Сэм придержал дверь, пропуская Дьюну. Не проронив ни слова, девушка обошла дом и ступила на узенькую тропинку, которая сбегала по пологому склону и через две-три сотни футов привела их к маленькой крытой терраске, о существовании которой Сэм и не подозревал. Устроенная в небольшой ложбине, она была спрятана от взглядов почти со всех сторон. В глубине стояла скамейка, так что, сидя на ней, можно было любоваться Скалистыми горами, оставаясь невидимым.
Дьюна осторожно опустилась на скамейку и подобрала юбку, давая понять, что Сэму позволено сесть рядом. Он сел, положил руки на колени и устремил глаза к вершинам, уходившим вдаль на многие и многие мили. Ему стало понятно, почему Дьюну потянуло сюда, они словно повисли на краю вечности, и, глядя на молчаливые каменные громады, было невозможно избавиться от чувства, что дальше, за горизонтом, цепи гор продолжаются без конца. Несколько мгновений они провели в полной тишине, затем Дьюна без всякого вступления спросила:
– Это вы нашли моего отца?
– Стоит ли сейчас говорить об этом? – ответил Сэм вопросом на вопрос.
– Я должна это знать, – сказала девушка. – Вы его нашли?
– Да, я.
– Где это было?
Сэм на секунду заколебался.
– На шоссе. Прямо посередине.
– Может быть, его сбила машина?
– Нет. – Сэм помолчал, раздумывая, что еще можно сказать, щадя ее чувства. – Удар нанесен сзади, тупым предметом. Рядом лежала его палка. Я хочу сказать, его трость. Орудием убийства могла быть и она.
– Он… – Дьюна запнулась, осторожно подыскивая слова. – Это случилось мгновенно? – Впервые она повернула голову и посмотрела ему в глаза. Сэм кивнул:
– Да, он даже ничего не успел понять. И вовсе не почувствовал боли, я в этом совершенно уверен.
Ее длинные, тонкие пальцы впились в скамейку, и она вновь устремила свой взгляд на величественную панораму гор.
– Он не был очень значительным или важным человеком, – сказала она, наполовину обращаясь к молчаливым вершинам. – Он всю жизнь трудился в надежде на счастливый случай, который поможет ему занять свое место в музыкальном мире. И таким шансом мог стать фестиваль. Это очень трудная доля – жизнь музыканта, и в ней почти невозможно чего-то достичь, если вовремя не почувствовать, какая школа, какое направление идет в гору. Кто бы ни был тот человек, который убил моего отца, он убил все его неосуществленные мечты и надежды. – Она умолкла, продолжая смотреть перед собой.
Сэм украдкой глядел в ее сторону и был зол на себя за то, что в такие минуты думает, как она привлекательна. Ему отчаянно хотелось предложить ей свою защиту, держать ее руку в утешающем пожатии, и пусть она выплачется на его широком плече, если это может принести ей какое-то облегчение. Но на это он, разумеется, не мог отважиться, самое большее – это попытаться выразить свои чувства словами.
– Мисс Мантоли, мне хочется сказать, может, это послужит хоть слабым утешением… Каким бы трудным ни оказалось расследование, каждый человек в нашем полицейском управлении готов сделать все, что от него зависит, чтобы найти и наказать преступника. Это, конечно, не слишком утешит вас, но, быть может, чуть-чуть поддержит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27