«Будь осторожен, Крейг».
Как только она уселась напротив меня, тут же подошла официантка с табличкой на груди, на которой было написано что-то вроде: «Эй, мисс». Она деловито приняла у нас заказ и ушла, унося с собой терпкий запах дешевой косметики.
Мы заказали кофе, а я, кроме того, попросил принести мне яблочный пирог. Конечно, моя и без того не осиная талия не позволяла мне питаться таким образом, но я решил, что это будет верный стратегический ход. Как можно не довериться человеку, который заказывает в ресторане яблочный пирог?
Когда официантка удалилась, я понял, что не стоит обременять собеседницу чрезмерными подробностями неприятного дела, и поэтому решил свести наш разговор к минимуму. Что же до Норы, то вместо нее говорило ее тело — говорило внятно, уверенно и с невероятным чувством превосходства. По всему было видно, что она прекрасно держит себя в руках и готова ко всяким неожиданностям.
— Мне очень неприятно, Нора, — осторожно начал я после обычных формальностей. — Все время я убеждал вас в том, что это самое что ни на есть рутинное дело, о котором просто не стоит беспокоиться. И вдруг на днях... — Я замолчал и в отчаянии покачал головой.
— Что? Что произошло на днях?
— Да все этот чертов О'Хара! — воскликнул я так громко, что люди за соседними столиками невольно повернулись в нашу сторону. Я понизил голос до шепота: — До сих пор не могу понять, почему они позволили этому негодяю заняться страховым расследованием. В вашем случае в таком расследовании не было никакой необходимости. — Нора выжидающе смотрела на меня, и я по достоинству оценил ее выдержку. — Не исключено, что он каким-то образом связан с ФБР, — сказал я тихо.
— Я вас не понимаю, — с трудом выдавила она из себя.
— Я тоже не понимаю этого, Нора. Но О'Хара оказался самым подозрительным типом, какого мне только доводилось встречать в своей жизни. По его мнению, все события являются цепью некоего страшного заговора. Думаю, что он доставит нам всем немало головной боли.
— Прекрасно, — недовольно буркнула Нора и откинулась на спинку стула. Ее зеленые глаза заблестели от негодования. Я даже пожалел ее в эту минуту. — ФБР? Что это значит, черт возьми?
— А то, что никто из родственников или близких покойного отныне не может чувствовать себя спокойным, — тихо сказал я и сделал короткую, но весьма насыщенную драматизмом паузу. — Боюсь, что тело вашего несчастного жениха будет подвергнуто процедуре эксгумации.
— Что?
— Знаю, что это звучит ужасно, и с радостью помог бы вам в данном деле, если бы у меня имелась хоть малейшая возможность. К сожалению, сие не в моих силах. Этот идиот О'Хара почему-то решил, что человек в возрасте сорока лет просто не может умереть естественной смертью от сердечного приступа. Словом, он хочет провести дополнительную экспертизу по поводу причин его преждевременной кончины.
— Но есть же результаты вскрытия!
— Я знаю... знаю.
— О'Хара не доверяет результатам вскрытия?
— Это не совсем так, Нора. Он просто хочет провести более тщательную экспертизу. Общее вскрытие... ну, короче, он считает, что оно слишком общее, то есть не всегда обнаруживает определенные симптомы.
— Что вы хотите этим сказать? Какие симптомы?
В этот момент к нашему столику подошла официантка, и вопрос Норы повис в воздухе. Сотрудница заведения поставила на столик две чашки кофе и мой яблочный пирог. Я видел, как Нора заерзала на стуле и стала постепенно утрачивать контроль над собой. Все ее эмоции показались мне в тот момент вполне естественными и искренними. Гораздо менее ясными для меня являлись истоки этого беспокойства. Были ли моими словами вновь разбужены чувства убитой горем женщины, потерявшей жениха, или все-таки проявилась тревога убийцы, внезапно ощутившей вероятность разоблачения?
Официантка молча удалилась, оставив нас наедине.
— Какие симптомы? — переспросил я. — Думаю, что это может быть все что угодно. Если говорить гипотетически, то я полагаю, что Коннор мог иметь пристрастие к каким-либо наркотикам или какие-либо наследственные болезни, которые не попали в официальный отчет о результатах вскрытия. Дело в том, что обе эти причины могут лишить вас выплаты по страховому полису.
— Но ничего подобного у него не было обнаружено.
— Это вам известно, — улыбнулся я, — да и мне тоже, если говорить вполне откровенно и без протокола. Однако О'Хара, к сожалению, в этом не убежден.
Нора молча отодвинула бумажную салфетку с фирменным знаком, положила в чашку пару ложек сахара и уставилась в нее, медленно помешивая его.
— Знаете что? — неожиданно заявила она. — Скажите этому типу, что он может забрать себе все те деньги. Мне они не нужны.
— Если бы было все так просто, Нора. Компания «Сентениан уан» должна по закону выплатить сумму страхового полиса, если не будет выявлено нарушений какого-либо рода. Это может показаться вам странным, Нора, но у вас, как мне кажется, сейчас просто нет выбора.
Она наклонилась вперед, положила локти на стол, а потом опустила на них голову. А когда через несколько секунд Нора подняла глаза, я отчетливо увидел в них навернувшиеся слезы.
— Вы что, в буквальном смысле собираетесь раскопать могилу Коннора? — спросила она тихим, почти срывающимся голосом. — Вы в самом деле сделаете это?
— Мне очень жаль, Нора, — ответил я и в самом деле очень пожалел ее. А что, если она действительно ни в чем не виновна? — Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я решил поговорить с вами не по телефону? Могу сказать вам только одно — если бы я оказался на месте О'Хары, то ни за что на свете не пошел бы на такой шаг.
После этих слов я пристально посмотрел ей в глаза, которые она тщательно вытирала бумажной салфеткой, и почему-то снова вспомнил отца, который часто повторял: «Вещи далеко не всегда являются такими, какими кажутся на первый взгляд».
Я не мог понять, как относиться к слезам Норы, — это искреннее проявление чувств к умершему жениху или искусная имитация? Но одно мне было совершенно ясно: она уже прониклась ненавистью к Джону О'Харе, и чем больше Нора будет ненавидеть его, тем больше у меня шансов докопаться до истины.
Должен признать, что данная ситуация показалась мне довольно-таки забавной, так как этот Джон О'Хара находился сейчас не в Чикаго, где располагался центральный офис страховой компании «Сентениан уан», а сидел в ресторане «Голубая лента», уплетал яблочный пирог и охотно откликался на имя Крейг Рейнолдс.
А самое забавное заключалось в том, что страховой бизнес был не главным делом моей жизни.

Часть третья
Очень опасные игры
Глава 52
Сьюзен была вне себя от ярости и буквально орала в мое ухо:
— Ты что, в самом деле сказал ей, что мы собираемся провести эксгумацию трупа Брауна?
— Послушай, это пойдет нам на пользу, — пытался успокоить я босса. — Сейчас Нора думает, что я на ее стороне.
— Ты сделал это по собственной инициативе, даже не посоветовавшись со мной!
— Я просто слегка ускорил процесс.
— Но ты ускорил его слишком сильно. Похоже, это уже стало твоей торговой маркой, — ворчала она. — Вот отчего у тебя все твои проблемы. Ты же знаешь, что у нас есть вполне серьезные причины действовать вместе, по определенному плану, и именно поэтому мы договорились, что каждый из нас должен знать, что делает другой.
— Ну ладно, Сьюзен, по крайней мере ты должна согласиться, что сделанный мной ход принесет нам определенные преимущества.
— Дело не в этом. Я хочу, чтобы ты был командным игроком, ты понял меня? Ты больше не тайный полицейский, действующий на свой страх и риск.
Я немного подумал, а потом сказал:
— Ты права, теперь я тайный федеральный агент.
— Да, но продлится это счастье недолго, если ты будешь совершать такие необдуманные поступки. Я не люблю ковбоев.
В течение нескольких секунд мы оба напряженно молчали. Я первым прервал гнетущую тишину:
— Знаешь, мне больше нравится, когда ты поддерживаешь меня.
Сьюзен сдержанно засмеялась:
— Скажи мне, гений сыска, что ты собираешься делать сейчас, когда Нора уже знает о наших планах эксгумировать труп ее жениха?
— Все очень просто, — спокойно ответил я. — Мы немного подождем и посмотрим на результаты. Если наша лаборатория подтвердит факт криминальной смерти, мы наконец-то узнаем имя убийцы.
— Все равно понадобятся серьезные доказательства того, что это сделала именно она.
— Тебе же известно, что искать улики намного легче, когда знаешь, кто убийца.
— А если лаборатория ничего серьезного не обнаружит?
— В таком случае я сообщу Норе приятные новости, а сам тем временем расставлю для нее новую ловушку.
— Ты забываешь одну вещь.
— Какую?
— Что она действительно может оказаться ни при чем.
— И это говорит человек, который всех считает хоть в чем-то виноватыми.
— Я хочу сказать...
— Нет, я все прекрасно понимаю. В нашем деле все возможно. Но эта женщина была тесно связана с двумя молодыми людьми в двух разных штатах, которые вскоре после знакомства с ней каким-то таинственным образом отдали Богу душу. Если это простое совпадение, то Норе Синклер просто трагически не везло с мужчинами.
— Да, я, видимо, не права, — сказала Сьюзен более спокойным голосом. — В таком случае давай посадим ее на электрический стул.
— Вот так-то лучше. Знаешь, иногда мне кажется, что на какое-то мгновение ты становишься другим человеком.
— Кстати, о другом человеке, — тут же оживилась она. — Тебе не кажется, что Нора может попытаться убрать ненавистного ей другого человека?
— Нет, Крейг Рейнолдс не принадлежит к ее кругу, — уверенно сказал я. — Он слишком мало зарабатывает.
— Хорошо, но надеюсь, ты не станешь больше допускать непростительных ошибок?
— Нет, но если я поживу в своем бараке еще немного времени, то мне придется выставить тебе счет за причиненный здоровью вред.
— О'Хара, если весь твой ущерб ограничится только жилищными неудобствами, можешь считать, что тебе крупно повезло.
Глава 53
Нора осторожно протиснулась в дверь палаты психиатрической клиники «Пайн вуд», где коротала свои дни ее мать, и с трудом выдавила из себя улыбку. Последнее время она пребывала в ужасном настроении, и это почувствовали на себе почти все люди, которые так или иначе общались с ней, включая Эмили Барроуз и новую медсестру Пэтси. Хотя Нора и старалась делать вид, что во время встречи с Крейгом Рейнолдсом в ресторане ничего страшного не произошло и она не слышала от него ужасных слов о том, будто страховая компания настаивает на эксгумации трупа Коннора.
— Привет, мама.
Оливия Синклер сидела в желтой ночной рубашке на застланной покрывалом больничной койке. Увидев дочь, она подняла голову и рассеянно посмотрела на нее:
— А, это ты, привет.
Тучи, которые застилали небо почти весь день, стали постепенно рассеиваться, а изредка пробивающиеся лучи солнца проникали в палату сквозь металлические жалюзи. Нора подхватила в углу палаты стул и пододвинула его к кровати.
— Ты хорошо выглядишь, мама.
Конечно, каждая дочь сказала бы то же самое в подобной ситуации, однако Нора действительно верила в свои слова. Она уже давно смотрела на мать совершенно другими глазами и видела ее такой, какой сохранила в своей памяти. Можно даже сказать, что это стало ее привычкой. После того как Оливию Синклер посадили в тюрьму, дочери долгое время не позволяли встречаться с ней, а пока Нора подрастала, облик матери застыл в ее памяти и с тех пор практически не менялся. Судьба самой Норы претерпела множество кардинальных перемен, но образ Оливии оставался неизменно постоянным в ее сумбурной жизни.
— Ты же знаешь, что я люблю читать.
«Черт возьми!» — подумала Нора, виновато опустив глаза.
— Знаю, мама, но на этот раз я забыла взять для тебя книгу. Мама, у меня сейчас... много проблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41