— Нора, помоги мне, — взмолился он.
Через несколько секунд ему показалось, что его молитвы услышаны. Дрожь в теле стала спадать и боль тоже утихала. Все, казалось, заканчивалось так же быстро, как и началось.
— Это начинает действовать лекарство, — пояснила ему Нора.
Коннор постепенно возвращался к нормальному состоянию и даже начал спокойно дышать. Через минуту он открыл глаза и с облегчением сделал несколько глубоких вдохов.
— Что это было? — тихо спросил он. — Что со мной?
Однако ответ на этот вопрос он так и не успел получить, так как в ту же минуту все началось с новой силой, только в десятки раз хуже. На этот раз у него начались самые настоящие спазмы, сковавшие все его тело. Он снова стал хватать ртом воздух и обеими руками держался за горло. Глаза Коннора покраснели от прилива крови, а лицо стало не просто бледным, а синим от удушья.
Стакан выпал из его ослабевшей руки и разлетелся на мелкие кусочки. Он стонал от боли и корчился в конвульсиях, сжимая руками горло. Через секунду он уже не мог даже стонать и только беспомощно смотрел на Нору, пытаясь дотянуться до нее руками.
Она слегка попятилась. У нее не было сил смотреть на его агонию, и в то же время она не могла отвернуться от этого ужасного зрелища. Ей оставалось лишь наблюдать за предсмертными судорогами и ждать того момента, когда он окончательно успокоится.
Навсегда.
Тело Коннора лежало на холодном полу одной из его ванных комнат в роскошном доме, выстроенном в колониальном стиле.
Коннор был мертв.
Глава 19
Первое, что сделала Нора после всего этого, — убрала осколки разбитого стакана с пола в ванной комнате.
Потом она соскребла остатки омлета в раковину и смыла их струей воды. Еще минута ей понадобилась для того, чтобы аккуратно вымыть тарелки, вилки и сковородку.
И только после этого она облегченно вздохнула, налила себе полстакана виски «Джонни Уокер» и залпом осушила его, даже не разбавив водой. Налив еще немного, она уселась за кухонный стол и собралась с мыслями. Через секунду Нора пришла в себя, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
Настало время для небольшого шоу.
Нора медленно подошла к телефону, набрала три знакомые цифры и напомнила себе, что умные лжецы никогда не выдают всех деталей.
После второго гудка в трубке послышался женский голос:
— Девять-один-один, экстренная помощь.
— О Господи! — простонала Нора в трубку. — Пожалуйста, помогите мне, он уже не дышит!
— Кто не дышит, мэм?
— Не знаю, что с ним случилось, — продолжала растерянно лепетать Нора. — Он начал есть, когда вдруг...
— Мэм, — прервала ее оператор, — кто не дышит?
Нора захныкала, тяжело дыша в трубку.
— Мой жених! — с трудом выдавила она из себя.
— Он что, задыхается?
— Нет! — закричала она. — Во время еды ему стало плохо, а потом... он... он... — Нора сделала паузу. Ей показалось в этот момент, что незаконченные предложения, записанные на пленку телефона «911», будут выглядеть более убедительно.
— Где вы находитесь, мэм? — спросила оператор. — Ваш адрес. Мне нужен ваш адрес.
Нора долго путалась в словах, перемежая их громкими всхлипами, пока наконец не выложила адрес дома Коннора.
— Ладно, мэм, — быстро отреагировала оператор, — оставайтесь там и постарайтесь успокоиться. Машина «скорой помощи» немедленно выезжает к вам.
— Пожалуйста, поскорее! — взмолилась Нора.
Положив трубку, она прикинула, что в ее распоряжении есть еще шесть или семь минут, в течение которых надо как следует подготовиться к приезду врачей и окончательно ликвидировать следы преступления. Початую бутылку виски она решила оставить на виду, как, впрочем, и стакан. В конце концов, кто может упрекнуть ее в том, что она выпила виски в такой жуткой ситуации? А вот пузырек с отравой, напротив, надо поскорее убрать с глаз долой.
Нора взяла бутылочку, сунула ее в аптечку и положила на дно чемодана, прикрыв толстым ворохом одежды. Если даже кто-нибудь залезет сюда и обнаружит этот пузырек, то прочитает, что в нем находятся таблетки медицинского препарата «Зиртек», который она обычно принимает от сезонной аллергии. Более того, Нора станет решительно протестовать против любой попытки позаимствовать у нее хотя бы одну таблетку.
Нора застегнула молнию чемодана и отнесла его в спальню хозяина дома, где привела себя в соответствующий порядок. Посмотрев на свое отражение в большом зеркале, она выдернула тенниску из-под ремня джинсов, слегка помяла ее, а затем стала быстро тереть глаза, чтобы они покраснели. Осталась последняя операция — немного поморгать, чтобы на глазах появились слезы и размазали по щекам остатки ее косметики.
«Вот теперь все нормально», — подумала она, полностью подготовившись к следующему акту этой драмы.
Глава 20
Третий акт хорошо поставленной драмы всегда казался ей самым волнующим и ответственным. Он начался с ярких лучей автомобильных фар и громкой сирены «скорой помощи», заполнившей весь проезд перед огромным домом. Нора бросилась к парадной двери, оглашая прихожую истерическим криком:
— Живее! Пожалуйста! Умоляю вас!
Два молодых врача «скорой помощи» с коротко подстриженными волосами мигом выскочили из автомобиля, подхватили сумки с красными крестами и поспешили к парадной двери.
Нора провела их в ванную комнату, где на полу во весь рост вытянулось бездыханное тело Коннора. Там она рухнула на колени и, безудержно захлебываясь от рыданий, опустила голову на его грудь. Один из врачей, тот, который поменьше ростом, взял ее за плечи, помог подняться, а потом оттащил в сторону, освобождая место для работы.
— Прошу вас, мэм, — терпеливо пробормотал он, — позвольте нам осмотреть его. Может быть, он еще жив.
В течение следующих пяти минут они делали все возможное, чтобы вернуть Коннора Брауна к жизни, но все их попытки оказались тщетными. В конце концов врачи молча переглянулись, как бы соглашаясь с тем, что они уже ничем не могут помочь ему.
Потом старший из них медленно повернулся к Норе, которая стояла на пороге ванной с застывшим лицом, и тихо произнес:
— Мне очень жаль.
Впрочем, ей и без слов все было ясно. Нора закрыла лицо руками и громко зарыдала, размазывая по щекам слезы.
— Нет! Нет! Нет! — истерично вопила она. — О Коннор! Боже мой!
Через несколько минут к дому подъехала местная полиция, оглашая окрестности громкой сиреной. Нора знала, что это обычная процедура, в ходе которой полицейские должны констатировать смерть хозяина особняка и тем самым подтвердить, что своевременно отреагировали на происшествие.
К тому времени возле дома уже собрались несколько соседей, которые живо вспоминали, как некоторое время назад Коннор и Нора громко шутили насчет того, чтобы заняться любовью во дворе, прямо у них на глазах.
Больше всего с ней говорил офицер полиции по имени Нэйт Пингри. Он был старше своего напарника Джо Баррейро не только по званию, но и по возрасту, имел огромный опыт и именно поэтому с самого начала взял это дело в свои руки. Их непосредственные обязанности заключались в том, чтобы удостовериться в смерти хозяина дома, осмотреть труп, убедиться в ненасильственной кончине Коннора Брауна и изложить свое заключение в отчете. Иначе говоря, они должны выполнить самую обычную бумажную работу.
— Я понимаю, как вам сейчас нелегко, миссис Браун, — сочувственно сказал Нэйт Пингри, — поэтому мы постараемся как можно скорее уладить все формальности.
Нора сидела в гостиной на большом турецком диване, куда привели ее врачи, и прикрывала лицо руками. Услышав голос Пингри, она подняла голову и посмотрела на полицейских покрасневшими от слез глазами.
— Мы не были женаты, — тихо пробормотала она сдавленным голосом и снова заплакала. Сквозь слезы она успела поймать их удивленный взгляд, брошенный на пальцы ее левой руки, где ярко сверкал огромный бриллиант весом в четыре карата. — Мы были просто... — Она сделала многозначительную паузу и снова закрыла лицо руками. — Мы были недавно помолвлены.
Офицер Пингри переступил с ноги на ногу. Он всегда ненавидел эту самую неприятную часть своей работы, но понимал, что она обязательно должна быть проделана. Разумеется, ситуация требовала огромного опыта и такта, но самое важное в таком положении — тактичное отношение к пострадавшим.
Нора выдержала приличествующую паузу, а потом, медленно подбирая слова и прерываясь на вздохи, рассказала полицейским обо всем, что произошло в этом доме с того момента, когда они переступили его порог. Начала Нора с той минуты, когда она вернулась к жениху поздно вечером, и закончила тем, что он неожиданно упал без чувств во время ужина. При этом особое внимание уделила тому эпизоду, когда она тащила его в ванную комнату, и своим соображениям насчет возможной причины смерти.
Нора говорила, постоянно путаясь в словах и выражениях, часто поправляла себя, хотя в целом ее мысли были вполне логичны и понятны. Она не раз читала в книгах по криминальной психологии, что люди, пережившие сильный стресс, обычно подвержены эмоциональному шоку, невнятно выражают свои мысли, но при этом всегда отдают себе отчет в сути происходящего.
Она даже упомянула им о том, что незадолго до ужина они с Коннором занимались сексом, причем сделала это намеренно. Окончательное медицинское заключение о причинах смерти подготовят только через сутки, но она уже сейчас хорошо знала, что будет написано в отчете о результатах вскрытия. Вскрытие покажет, что Коннор Браун скончался от сердечного приступа. Что же касается конкретных обстоятельств, которые привели к столь трагическому исходу, то вариантов здесь множество. Это может быть секс, в результате которого сердце сорокалетнего мужчины не выдержало нагрузки, может быть стресс из-за неприятностей на работе, а может быть и просто дурная семейная наследственность. Скорее всего никто так и не сможет определить истинную причину смерти, и этот вариант устраивал ее больше всего.
После того как Нэйт Пингри задал Норе последний вопрос, он зачитал ей все, что успел записать в своем блокноте, а она молча кивнула в ответ, давая понять, что согласна с каждым словом. Там действительно были зафиксированы все детали трагического происшествия, кроме, разумеется, самой интересной части — как она отравила своего жениха, а потом наблюдала за его предсмертными судорогами на холодном полу ванной комнаты.
— Полагаю, мисс Синклер, мы получили от вас исчерпывающую информацию, — подытожил Пингри. — Если не возражаете, мы еще раз осмотрим дом.
— Конечно, — рассеянно пробормотала она. — Как вам будет угодно.
Оба офицера медленно направились вдоль по коридору, а Нора осталась на том самом турецком диване, который она сама купила за семь с лишним тысяч долларов в антикварном салоне «Нью Кэнан антик». Через минуту она поднялась с дивана и огляделась вокруг. Нэйт Пингри и его напарник, конечно, хорошие парни и, похоже, поверили в ее скорбный вид, однако сам момент истины еще не наступил. «О чем они думают на самом деле?»
Нора вышла из гостиной и вскоре нагнала полицейских, которые осматривали комнату за комнатой, не задерживаясь подолгу в каждой из них. Правда, она не подошла к ним, а осталась на таком расстоянии, которое позволяло ей слышать их разговор, но при этом оставаться не замеченной ими.
В самом конце коридора на втором этаже она наконец-то дождалась своего момента. Они остановились в кабинете Коннора, с самой дорогой электронной аппаратурой, и стали тихо переговариваться.
— Черт возьми! — удивленно воскликнул Пингри. — Ты только посмотри на все это богатство. Здесь один лишь телевизор стоит больше, чем моя месячная зарплата.
— Да, эта девушка чуть было не выскочила замуж за огромные деньги, — согласился с ним напарник Баррейро.
— Ты прав, Джо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41