все произошло слишком быстро. У Малко даже мелькнула мысль, не почудилось ли это ему.
– Мы в него попали, – поправил Джонс. – Я видел в прицел. Но мало ли что... «Гориллы» по-прежнему были в боевой готовности.
Эсперенца заплакала. Ральф отдал распоряжение осмотреть комнату, где должен находиться убийца. Прошли несколько бесконечно долгих секунд, и наконец в окне здания Корасон-де-Хесус появился человек в военной форме – как раз в тот момент, когда около трибуны остановился «линкольн» вице-президента.
– Ну?! – нетерпеливо спросил Плерфуа в микрофон.
– Здесь труп, – ответил по-испански возбужденный голос. – Рядом – винтовка. У него дыра в груди и нет половины черепа.
Ральф Плерфуа, не скрывая своего облегчения, отечески похлопал Эсперенцу по плечу. Он мгновенно превратился в прежнего элегантного выпускника университета, каких можно часто встретить на престижных вашингтонских вечеринках.
Стараясь не думать об участи бедного Хосе Анджела, Малко смотрел на трибуну. Вице-президент уже вышел из машины и поднимался по ступенькам в сопровождении американских и венесуэльских охранников. На прозвучавшие минуту назад выстрелы никто не обратил внимания: они потонули в реве мотоциклов.
Эсперенца приблизилась к окну. Ее запястья были по-прежнему скованы наручниками, но сотрудник Дигепола уже не держал ее на цепи.
Вице-президент продолжал щедро раздавать приветствия и рукопожатия. Девочка со статуэткой медленно подошла к нему, держа на вытянутых руках красную подушечку с подарком. На голове у девочки красовался нелепый и громоздкий венок из живых цветов.
Несмотря на смерть Хосе Анджела, Малко испытывал какое-то малодушное облегчение. Теперь вице-президент почти полностью исчез за спинами телохранителей и сопровождающих его чиновников. Даже Таконес и Эль Кура уже ничего не могли предпринять.
Малко решил, что ему больше здесь делать нечего. Слушать речь, а тем более аплодировать, он не собирался. Австриец взглянул на Эсперенцу. Она стояла, чуть наклонившись вперед, и неотрывно наблюдала за тем, что происходит внизу. Почувствовав, что на нее смотрят, она повернула голову, и Малко, к своему изумлению, прочел в ее глазах тайное ликование. От ее прежней подавленности не осталось и следа.
– Мне больно, – сказала она. – Нельзя ли убрать наручники?
По знаку Ральфа Плерфуа один из полицейских снял с нее наручники и цепь. Эсперенца потирала запястья. Малко покосился на ее руки и увидел, что наручники не оставили на них ни малейшего следа.
Она притворялась. Но зачем? Что она теперь может предпринять? Малко внезапно охватила тревога. Ему не давало покоя выражение лица Эсперенцы. Вместо горечи и стыда за собственное предательство в нем читались уверенность и гордость. А ведь она по-прежнему находилась под стражей! Таконес и Эль Кура не появлялись, а Хосе Анджел лежал бездыханным на седьмом этаже дома напротив.
Почему же у нее такой торжествующий взгляд?
Малко выглянул в окно. Церемония проходила без сучка и задоринки. Мэр Каракаса произносил приветственную речь, девочка в белом стояла между ним и вице-президентом. Обернувшись, Малко увидел на лице Эсперенцы невероятное напряжение и окончательно убедился в том, что внизу готовится нечто ужасное, нечто такое, о чем никто и не подозревает.
Он выхватил у полицейского бинокль и снова посмотрел на трибуну. И тут ему бросилась в глаза, казалось, безобидная деталь: статуэтка Святой Девы в руках у девочки была как две капли воды похожа на те, которые Малко видел в лавке церковных сувениров, когда искал Таконеса.
Девочка держалась совершенно спокойно. Это была маленькая метиска с черными миндалевидными глазами. Белоснежное платье красиво оттеняло ее смуглую кожу. И Малко понял.
– Ральф! – прошептал он. – Передайте вице-президенту, чтобы немедленно уезжал. Ему угрожает опасность.
Плерфуа остолбенел от удивления.
– Но...
– Статуэтка! – быстро произнес Малко. – Я почти уверен, что она начинена взрывчаткой. А снайпер – это просто для страховки...
Ральф Плерфуа не успел ничего ответить. Эсперенца в ярости бросилась на Малко, изрыгая ругательства и царапая ему лицо.
Плерфуа поспешно нажал на кнопку передатчика и обнаружил, что его невидимый собеседник уже закончил связь и выключил переговорное устройство. Американец метнулся к окну. Девочка со статуэткой стояла в каких-нибудь трех метрах от вице-президента.
– Отойдите! Отойдите! – закричал надрываясь Плерфуа.
Его голос потонул в шуме динамиков, но несколько охранников все же подняли головы. Ральфу казалось, что время летит с невероятной быстротой. Пока он спустится по лестнице, взбежит на трибуну, доберется до вице-президента, объяснит ситуацию – будет уже поздно. Если, конечно, догадка Малко окажется верной.
Двое полицейских наконец-то оторвали Эсперенцу от Малко. Девушка зашлась в истерическом крике.
Внезапно Ральф Плерфуа выхватил у Джонса винтовку и навел ее на трибуну.
– Эй! – крикнул Джонс. – Вы что, спятили?
Плерфуа, не отвечая, крепче прижал приклад к плечу. «Горилла» отреагировал мгновенно. Его правая рука сделала почти неуловимое движение, и оглушенный Плерфуа свалился на подоконник. Джонс подхватил винтовку, которая едва не упала вниз.
– Во дает! – прокомментировал он. – Вице-президента хотел укокошить!
– Не президента, а девочку, – сказал Малко.
– Девочку? – Джонс обеспокоенно посмотрел на Малко, начиная подозревать, что все вокруг сошли с ума.
– Ну-ка дайте мне! – Малко потянулся к винтовке. – Я кое-что придумал.
Малко настроил прицел, и когда в нем появилось безмятежное лицо вице-президента, опустил ствол пониже. Своеобразный ореол из микрофонов являлся отличной мишенью: за ним никого не было. Малко плавно нажал на спусковой крючок.
Два микрофона упали на трибуну, словно скошенные цветы. Вице-президент поднял голову и взглянул на бетонный фасад здания. Когда охранники заметили торчащий из окна ствол винтовки, улица огласилась их бешеными воплями.
Малко выстрелил снова. На этот раз пуля отколола от трибуны огромный кусок дерева. Малко спокойно продолжал стрелять, целясь в том направлении, где пули не могли задеть людей. Он пробил бензобак одного из мотоциклов, и горючее начало быстро заливать опрокинутую машину.
Началась паника. Венесуэльские офицеры и четверо американских телохранителей стали увлекать вице-президента к машине, прикрывая его своими телами. Солдаты отталкивали мечущихся зрителей и сами старались как можно скорее укрыться в безопасном месте. Лишь девочка в белом платье не двигалась с места. Она испуганно озиралась, не осмеливаясь бросить статуэтку и побежать прочь вместе со всеми. Вместо этого она судорожно сжимала фигурку Святой Девы в руках, словно прося у нее защиты.
Малко поспешно отскочил от окна, когда в стену дома ударили ответные пули. Несколько кусков свинца угодили в окно и отбили внутреннюю штукатурку.
В следующий момент стены здания содрогнулись от мощного взрыва. Его эхо еще долго металось по улице между двумя многоэтажными бетонными домами.
Когда последние осколки оконного стекла упали на пол, Малко посмотрел вниз. Девочка со статуэткой исчезла. На том месте, где она только что стояла, образовалась небольшая воронка с обугленными краями.
Трибуну разнесло в щепы. Повсюду на асфальте лежали люди. Многие из них уже не шевелились. Взгляд Малко упал на президентский «линкольн»: машину смело с дороги взрывной волной, и ее капот застрял в металлическом ограждении моста. Еще немного – и автомобиль упал бы на автобусную стоянку, расположенную десятью метрами ниже. Но вице-президент, судя по всему, должен был отделаться легким испугом.
Цветочный венок, который Малко только что видел на голове девочки, повис на мачте с американским и венесуэльским флагами.
Ральф Плерфуа возился с переговорным устройством, но его приказы теперь уже не имели никакого значения.
Малко приблизился к Эсперенце, которую держали за руки двое полисменов.
– Ты обо всем знала, верно?! И о том, что эта девочка обречена на смерть?!
– Будь ты проклят! – закричала Эсперенца. – Девочке спокойнее там, где она сейчас! Это лучше, чем подыхать с голоду или продаваться с двенадцати лет!
Малко схватил ее за руку и подтащил к окну.
– Сумасшедшая! Посмотри, что натворила твоя революция!
Машины «скорой помощи» увозили многочисленных раненых. Там и сям медсестры перевязывали лежащих на земле людей. К месту взрыва подъезжали все новые и новые автомобили с красными крестами.
Рядом с обломками трибуны уже уложили в ряд пять трупов, в том числе женщину в разорванной одежде и ребенка.
– Ну что? – с горечью сказал Малко. – Это и есть ваша революция?
«Линкольн» с искореженным капотом и пробитой шиной медленно удалялся.
Эсперенца безумными глазами смотрела на жуткую картину, открывшуюся ее глазам. На лице девушки было написано нечеловеческое страдание. Внезапно она вырвалась из рук Малко и вскочила на подоконник. Мгновение Эсперенца стояла над бездной, затем взмахнула руками и бросилась вниз.
Глава 21
Фелиппе, сотрудник Дигепола, молча гнал машину по шоссе. Малко откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, борясь с бившим его ознобом.
Приступ малярии начался у него в тот вечер, когда они прибыли в Маракайбо в поисках Таконеса и Эль Куры. Малко настоял на том, чтобы полицейские взяли его с собой, для опознания преступников. Но в отеле «Веракрус», где они, по утверждению Эсперенцы, должны были остановиться, их не оказалось.
Спустя два часа в отеле «Эль-Лаго» у Малко начали появляться первые симптомы болезни. Он дрожал как осиновый лист, и Фелиппе уговорил его вернуться в Каракас, где ему могли бы оказать более квалифицированную помощь.
Они ехали в направлении Кароры, небольшого шахтерского поселка. Горы, окружавшие озеро Маракайбо, постепенно сменились саванной, ощетинившейся пожелтевшими от жары кактусами. Старый «фалькон» медленно тащился по раскаленному асфальтовому шоссе, петлявшему среди невысоких бесплодных холмов.
Малко неотвязно преследовало худое лицо Таконеса. Всякий раз, когда австриец вспоминал о девочке в белом платье, его охватывали горечь и бешенство. Он не хотел возвращаться в Каракас и поклялся себе при первой возможности снова отправиться в Маракайбо.
Дорога пошла в гору, и «фалькон» еще больше замедлил ход. Они проехали маленький, почти безлюдный поселок с несколькими мясными лавками, где под открытым небом висели бараньи туши.
– Сколько осталось до Баркисимето? – спросил Малко.
– Два часа езды.
Баркисимето стоял на полпути до Каракаса. За ним начиналась широкая автострада, идущая до самой столицы.
У Малко так стучали зубы, что ему приходилось с силой сжимать челюсти.
Внезапно позади них, из-за поворота, выехал желтый «фольксваген». Он притормозил, словно намереваясь остановиться, но затем прибавил скорость и обогнал их «фалькон», но чуть поодаль принял вправо и замер на обочине. Малко, сотрясаемый ознобом, не обращал на него никакого внимания. Внезапно Фелиппе громко выругался. Малко взглянул на машину: дверцы «фольксвагена» были открыты, и к «фалькону» направлялись двое мужчин. Один из них держал в руках охотничье ружье со спиленным стволом. Второй был не кто иной, как Таконес Мендоза.
Он помахивал хорошо знакомым Малко «люгером». Глаза его были скрыты за неизменными темными очками.
Фелиппе поспешно вытащил из ящичка для перчаток автоматический кольт и взвел курок.
– Разворачивайтесь, – сказал Малко. – Нам с ними не справиться.
Двигатель «фалькона» протяжно загудел, и человек с охотничьим ружьем перешел на бег. Выругавшись сквозь зубы, Фелиппе резко развернул машину, выскочив двумя колесами на обочину и брызнув щебнем в подбегавшего убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Мы в него попали, – поправил Джонс. – Я видел в прицел. Но мало ли что... «Гориллы» по-прежнему были в боевой готовности.
Эсперенца заплакала. Ральф отдал распоряжение осмотреть комнату, где должен находиться убийца. Прошли несколько бесконечно долгих секунд, и наконец в окне здания Корасон-де-Хесус появился человек в военной форме – как раз в тот момент, когда около трибуны остановился «линкольн» вице-президента.
– Ну?! – нетерпеливо спросил Плерфуа в микрофон.
– Здесь труп, – ответил по-испански возбужденный голос. – Рядом – винтовка. У него дыра в груди и нет половины черепа.
Ральф Плерфуа, не скрывая своего облегчения, отечески похлопал Эсперенцу по плечу. Он мгновенно превратился в прежнего элегантного выпускника университета, каких можно часто встретить на престижных вашингтонских вечеринках.
Стараясь не думать об участи бедного Хосе Анджела, Малко смотрел на трибуну. Вице-президент уже вышел из машины и поднимался по ступенькам в сопровождении американских и венесуэльских охранников. На прозвучавшие минуту назад выстрелы никто не обратил внимания: они потонули в реве мотоциклов.
Эсперенца приблизилась к окну. Ее запястья были по-прежнему скованы наручниками, но сотрудник Дигепола уже не держал ее на цепи.
Вице-президент продолжал щедро раздавать приветствия и рукопожатия. Девочка со статуэткой медленно подошла к нему, держа на вытянутых руках красную подушечку с подарком. На голове у девочки красовался нелепый и громоздкий венок из живых цветов.
Несмотря на смерть Хосе Анджела, Малко испытывал какое-то малодушное облегчение. Теперь вице-президент почти полностью исчез за спинами телохранителей и сопровождающих его чиновников. Даже Таконес и Эль Кура уже ничего не могли предпринять.
Малко решил, что ему больше здесь делать нечего. Слушать речь, а тем более аплодировать, он не собирался. Австриец взглянул на Эсперенцу. Она стояла, чуть наклонившись вперед, и неотрывно наблюдала за тем, что происходит внизу. Почувствовав, что на нее смотрят, она повернула голову, и Малко, к своему изумлению, прочел в ее глазах тайное ликование. От ее прежней подавленности не осталось и следа.
– Мне больно, – сказала она. – Нельзя ли убрать наручники?
По знаку Ральфа Плерфуа один из полицейских снял с нее наручники и цепь. Эсперенца потирала запястья. Малко покосился на ее руки и увидел, что наручники не оставили на них ни малейшего следа.
Она притворялась. Но зачем? Что она теперь может предпринять? Малко внезапно охватила тревога. Ему не давало покоя выражение лица Эсперенцы. Вместо горечи и стыда за собственное предательство в нем читались уверенность и гордость. А ведь она по-прежнему находилась под стражей! Таконес и Эль Кура не появлялись, а Хосе Анджел лежал бездыханным на седьмом этаже дома напротив.
Почему же у нее такой торжествующий взгляд?
Малко выглянул в окно. Церемония проходила без сучка и задоринки. Мэр Каракаса произносил приветственную речь, девочка в белом стояла между ним и вице-президентом. Обернувшись, Малко увидел на лице Эсперенцы невероятное напряжение и окончательно убедился в том, что внизу готовится нечто ужасное, нечто такое, о чем никто и не подозревает.
Он выхватил у полицейского бинокль и снова посмотрел на трибуну. И тут ему бросилась в глаза, казалось, безобидная деталь: статуэтка Святой Девы в руках у девочки была как две капли воды похожа на те, которые Малко видел в лавке церковных сувениров, когда искал Таконеса.
Девочка держалась совершенно спокойно. Это была маленькая метиска с черными миндалевидными глазами. Белоснежное платье красиво оттеняло ее смуглую кожу. И Малко понял.
– Ральф! – прошептал он. – Передайте вице-президенту, чтобы немедленно уезжал. Ему угрожает опасность.
Плерфуа остолбенел от удивления.
– Но...
– Статуэтка! – быстро произнес Малко. – Я почти уверен, что она начинена взрывчаткой. А снайпер – это просто для страховки...
Ральф Плерфуа не успел ничего ответить. Эсперенца в ярости бросилась на Малко, изрыгая ругательства и царапая ему лицо.
Плерфуа поспешно нажал на кнопку передатчика и обнаружил, что его невидимый собеседник уже закончил связь и выключил переговорное устройство. Американец метнулся к окну. Девочка со статуэткой стояла в каких-нибудь трех метрах от вице-президента.
– Отойдите! Отойдите! – закричал надрываясь Плерфуа.
Его голос потонул в шуме динамиков, но несколько охранников все же подняли головы. Ральфу казалось, что время летит с невероятной быстротой. Пока он спустится по лестнице, взбежит на трибуну, доберется до вице-президента, объяснит ситуацию – будет уже поздно. Если, конечно, догадка Малко окажется верной.
Двое полицейских наконец-то оторвали Эсперенцу от Малко. Девушка зашлась в истерическом крике.
Внезапно Ральф Плерфуа выхватил у Джонса винтовку и навел ее на трибуну.
– Эй! – крикнул Джонс. – Вы что, спятили?
Плерфуа, не отвечая, крепче прижал приклад к плечу. «Горилла» отреагировал мгновенно. Его правая рука сделала почти неуловимое движение, и оглушенный Плерфуа свалился на подоконник. Джонс подхватил винтовку, которая едва не упала вниз.
– Во дает! – прокомментировал он. – Вице-президента хотел укокошить!
– Не президента, а девочку, – сказал Малко.
– Девочку? – Джонс обеспокоенно посмотрел на Малко, начиная подозревать, что все вокруг сошли с ума.
– Ну-ка дайте мне! – Малко потянулся к винтовке. – Я кое-что придумал.
Малко настроил прицел, и когда в нем появилось безмятежное лицо вице-президента, опустил ствол пониже. Своеобразный ореол из микрофонов являлся отличной мишенью: за ним никого не было. Малко плавно нажал на спусковой крючок.
Два микрофона упали на трибуну, словно скошенные цветы. Вице-президент поднял голову и взглянул на бетонный фасад здания. Когда охранники заметили торчащий из окна ствол винтовки, улица огласилась их бешеными воплями.
Малко выстрелил снова. На этот раз пуля отколола от трибуны огромный кусок дерева. Малко спокойно продолжал стрелять, целясь в том направлении, где пули не могли задеть людей. Он пробил бензобак одного из мотоциклов, и горючее начало быстро заливать опрокинутую машину.
Началась паника. Венесуэльские офицеры и четверо американских телохранителей стали увлекать вице-президента к машине, прикрывая его своими телами. Солдаты отталкивали мечущихся зрителей и сами старались как можно скорее укрыться в безопасном месте. Лишь девочка в белом платье не двигалась с места. Она испуганно озиралась, не осмеливаясь бросить статуэтку и побежать прочь вместе со всеми. Вместо этого она судорожно сжимала фигурку Святой Девы в руках, словно прося у нее защиты.
Малко поспешно отскочил от окна, когда в стену дома ударили ответные пули. Несколько кусков свинца угодили в окно и отбили внутреннюю штукатурку.
В следующий момент стены здания содрогнулись от мощного взрыва. Его эхо еще долго металось по улице между двумя многоэтажными бетонными домами.
Когда последние осколки оконного стекла упали на пол, Малко посмотрел вниз. Девочка со статуэткой исчезла. На том месте, где она только что стояла, образовалась небольшая воронка с обугленными краями.
Трибуну разнесло в щепы. Повсюду на асфальте лежали люди. Многие из них уже не шевелились. Взгляд Малко упал на президентский «линкольн»: машину смело с дороги взрывной волной, и ее капот застрял в металлическом ограждении моста. Еще немного – и автомобиль упал бы на автобусную стоянку, расположенную десятью метрами ниже. Но вице-президент, судя по всему, должен был отделаться легким испугом.
Цветочный венок, который Малко только что видел на голове девочки, повис на мачте с американским и венесуэльским флагами.
Ральф Плерфуа возился с переговорным устройством, но его приказы теперь уже не имели никакого значения.
Малко приблизился к Эсперенце, которую держали за руки двое полисменов.
– Ты обо всем знала, верно?! И о том, что эта девочка обречена на смерть?!
– Будь ты проклят! – закричала Эсперенца. – Девочке спокойнее там, где она сейчас! Это лучше, чем подыхать с голоду или продаваться с двенадцати лет!
Малко схватил ее за руку и подтащил к окну.
– Сумасшедшая! Посмотри, что натворила твоя революция!
Машины «скорой помощи» увозили многочисленных раненых. Там и сям медсестры перевязывали лежащих на земле людей. К месту взрыва подъезжали все новые и новые автомобили с красными крестами.
Рядом с обломками трибуны уже уложили в ряд пять трупов, в том числе женщину в разорванной одежде и ребенка.
– Ну что? – с горечью сказал Малко. – Это и есть ваша революция?
«Линкольн» с искореженным капотом и пробитой шиной медленно удалялся.
Эсперенца безумными глазами смотрела на жуткую картину, открывшуюся ее глазам. На лице девушки было написано нечеловеческое страдание. Внезапно она вырвалась из рук Малко и вскочила на подоконник. Мгновение Эсперенца стояла над бездной, затем взмахнула руками и бросилась вниз.
Глава 21
Фелиппе, сотрудник Дигепола, молча гнал машину по шоссе. Малко откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, борясь с бившим его ознобом.
Приступ малярии начался у него в тот вечер, когда они прибыли в Маракайбо в поисках Таконеса и Эль Куры. Малко настоял на том, чтобы полицейские взяли его с собой, для опознания преступников. Но в отеле «Веракрус», где они, по утверждению Эсперенцы, должны были остановиться, их не оказалось.
Спустя два часа в отеле «Эль-Лаго» у Малко начали появляться первые симптомы болезни. Он дрожал как осиновый лист, и Фелиппе уговорил его вернуться в Каракас, где ему могли бы оказать более квалифицированную помощь.
Они ехали в направлении Кароры, небольшого шахтерского поселка. Горы, окружавшие озеро Маракайбо, постепенно сменились саванной, ощетинившейся пожелтевшими от жары кактусами. Старый «фалькон» медленно тащился по раскаленному асфальтовому шоссе, петлявшему среди невысоких бесплодных холмов.
Малко неотвязно преследовало худое лицо Таконеса. Всякий раз, когда австриец вспоминал о девочке в белом платье, его охватывали горечь и бешенство. Он не хотел возвращаться в Каракас и поклялся себе при первой возможности снова отправиться в Маракайбо.
Дорога пошла в гору, и «фалькон» еще больше замедлил ход. Они проехали маленький, почти безлюдный поселок с несколькими мясными лавками, где под открытым небом висели бараньи туши.
– Сколько осталось до Баркисимето? – спросил Малко.
– Два часа езды.
Баркисимето стоял на полпути до Каракаса. За ним начиналась широкая автострада, идущая до самой столицы.
У Малко так стучали зубы, что ему приходилось с силой сжимать челюсти.
Внезапно позади них, из-за поворота, выехал желтый «фольксваген». Он притормозил, словно намереваясь остановиться, но затем прибавил скорость и обогнал их «фалькон», но чуть поодаль принял вправо и замер на обочине. Малко, сотрясаемый ознобом, не обращал на него никакого внимания. Внезапно Фелиппе громко выругался. Малко взглянул на машину: дверцы «фольксвагена» были открыты, и к «фалькону» направлялись двое мужчин. Один из них держал в руках охотничье ружье со спиленным стволом. Второй был не кто иной, как Таконес Мендоза.
Он помахивал хорошо знакомым Малко «люгером». Глаза его были скрыты за неизменными темными очками.
Фелиппе поспешно вытащил из ящичка для перчаток автоматический кольт и взвел курок.
– Разворачивайтесь, – сказал Малко. – Нам с ними не справиться.
Двигатель «фалькона» протяжно загудел, и человек с охотничьим ружьем перешел на бег. Выругавшись сквозь зубы, Фелиппе резко развернул машину, выскочив двумя колесами на обочину и брызнув щебнем в подбегавшего убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25