— Да.
— Да уж, видать, вы действительно влюблены в нее.
— Вот и я о том же.
Глава 15
Всю следующую неделю Кейди даже не глядела в мою сторону и почти не выходила из дальней комнаты. Я же по-прежнему ночевал в сарае. Но она пристально разглядывала Дэнни и его «бабочку», и было совершенно ясно, что она пытается свыкнуться со своим новым положением. И затем как-то раз, сидя у камина, когда Джейн готовила ужин в соседней комнате, она подхватила малыша на руки, крепко прижимая его к себе, и проговорила: «Мой сыночек». Она повторяла это снова и снова, и слезы блестели у нее в глазах и безудердно катились по щекам. С того самого дня она стала сама заботиться о нем, ничего не передоверяя Джейн. Тогда же она начала снова замечать меня, присматриваясь ко мне, словно пытаясь что-то подметить. И как-то утром, перед самым рассветом, она пришла ко мне в сарай, освещая себе путь керосиновой лампой, и у меня в голове промелькнула безумная идея, что она пришла помириться и снова стать моей женой. Однако, в следующий момент стало ясно, что это отнюдь не входило в ее планы. Она была полностью одета, и судя по всему, с вечера так и не ложилась спать. Поставив лампу на пол, Кейди присела на краешей моей койки, так, что мне было видно ее лицо, освещенное снизу, но глаз ее было не разглядеть.
— Джесс, с того самого вечера в суде я не перестаю думать, пытаясь вспомнить, как все было. Всю сегодняшнюю ночь я тоже провела в раздумьях. И теперь мне нужно уточнить одну вещь.
— Я расскажу тебе все, что знаю.
— Когда ты впервые узнал о том, что мой отец — Моук?
— Еще до твоего рождения.
— А откуда?
— Я просто точно знал, что ты не от меня. Этого было достаточно.
— Ты хочешь сказать, что тогда между тобой и Белл ничего не было, и это означало, что моим отцом был кто-то другой, и ты решил, что это был Моук?
— Ну да.
— Почему же тогда он ничего мне об этом не сказал?
— Может быть, потому что Белл ему это запретила.
— Но ей-то какой в этом был резон?
— Возможно, ей было просто стыдно.
— А, может быть, она просто не знала этого.
— Если уж я знал, что к чему, то уж ей, как говорится, сам Бог велел.
— Но ты забываешь о том, что «бабочка» в той семье передается лишь мужчинам. У меня ее не было. Наверное, никто из них ни о чем даже не догадывался до тех самых пор, пока не родился Дэнни, и они увидели его родинку. Скорее всего, именно поэтому у них и начались драки и скандалы. И именно поэтому Моук украл Дэнни. И, возможно, потому же Белл и попыталась убить его, чтобы не смог мне об этом рассказать.
— Послушай, если уж я знал...
— Джесс, всему этому есть одно простое объяснение.
— Какое же?
— А что, если ты говоришь неправду? Здесь и сейчас. Когда говоришь, что знал обо всем еще до моего рождения, и какие отношения были тогда у вас с Белл, и во всем остальном.
— Если бы да кабы...
Она легла поверх одеяла рядом со мной, разглядывая сбрую, висевшую на крючках у нас над головой. Мы оба молчали, и в конце концов она с уверенностью заключила:
— Джесс, ты лжешь.
— Как угодно. Если тебе хочется так думать — это твое дело.
— Мы не знал этого, когда мы каждый день отправлялись в шахту и гнали там самогон, а потом ехали в город, чтобы продать его.
— С чего ты это взяла?
— Я уже тогда пыталась соблазнить тебя.
— Я сепциально держал тебя на расстоянии.
— Но почему?
— Ты что, не слышала, что я сказал в суде? Тогда я был еще женат.
— Джесс, не смеши меня.
— Чего в этом смешного? То, что я был женат?
— Джесс, когжа мужчина желает женщину так же сильно, как хотел меня ты, то его не остановит ничто, а уж тем более мысль о том, что он женат. И что ты пытаешься мне доказать? С Белл ты не жил целых восемнадцать лет, и ты думаешь, что лишь потому, что тебе было лень оформить с ней развод, я поверю в то, что ты по-прежнему считал себя связанными брачными узами? Но вот заниматься любовью с собственной дочерью — это уже совсем другое дело. Для тебя это было из разряда тех соблазнов, которые во что бы то ни стало нужно побороть. Это очень омрачило бы твои воскресные походы в церковь, где ты пел гимны и волновался из-за адова пламени, уготованном тебе после смерти. Слушай, Джесс, ну почему ты не признаешься? Ведь ты тогда считал меня своей дочерью.
— Мне не в чем признаваться.
Уже начинало светать, а она все еще лежала рядом со мной и, немного помолчав, проговорила:
— И в тот день, когда умирала Белл, ты тоже не знал, что я не твоя дочь.
— Похоже, ты уже все за всех решила сама.
— Тебе не давал покоя вопрос, почему она пыталась прикончить Моука. Если бы ты знал все самого начала, то разве не понял бы сразу, что к чему? Но нет, тебе это тогда даже в голову прийти не могло.
— Я же уже говорил. Я думал, что ты уже и сама все знаешь, и просто не хочешь мне об этом говорить. Позднее, поняв, что ты все еще пребываешь в счастливом неведении, я наконец начал понимать, почему она отважилась на такую дикость и примчалась сюда.
— А как же тогда быть с днем моей свадьбы?
— Нашей свадьбы.
— Нашей, черт возьми. Для меня этот день был и остается днем свадьбы, но только не нашей. Но только не ври и не говори, что и тем утром ты знал обо всем. Ты больше не был женат, и тем не менее собирался выдать меня замуж за Уоша и радовался этому. Будь я твоей дочерью, это еще имело бы смысл. Но вот так печься о счастье для дочери Моука? Совершенно посторонней женщины, не связанной с тобой никакими рудственными узами, и которую ты так сильно желал, что не мог даже спать по ночам? Ну уж нет, Джесс. Ты узнал обо всем именно в тот день. Я сразу подумала, что между твоим исчезновением и спешным отъездом Уоша есть какая-то связь. И это ощущение не покидает меня до сих пор.
— Понятия не имею, о какой такой связи ты говоришь.
— К тому же Моук с того самого дня тоже больше не объявлялся. Возможно, тут тоже есть какая-то связь. Если ты видел его, то почему не сказал об этом мне?
— Я хотел забыть Моука.
— Тогда почему ты ничего не сказал Эду Блу?
— Мне было неприятно о нем вспоминать.
— Все-таки странно, что ты сразу не сказал Эду и про винтовку, и про то, как велел Моуку держаться подальше от этих мест7 Короче, все то, что потом рассказал судье.
— Пусть поищет свою винтовку.
— Кстати, а где она?
— Я выбросил ее в ручей?
— А где Моук?
— А я откуда знаю?
— Джесс, ты ведь убил Моука, не так ли?
Я еще раньше догадался, к чему она клонит, и по спине у меня побежали мурышки. И тут я дал маху. Я вдруг выкрикнул «нет», хотя до того в течении примерно трех секунд старался изобразить искреннее удивление, сделав вид, что я не понимаю, о чем идет речь. Когда этот дурацкий вопль вырвался из моего горла, она лишь посмеялась над моим замешательством. Это был холодный, злой смех, звучавший, как приговор.
* * *
Когда я пришел к завтраку, то тарелки на столе передо мной расставила сама Кейди. Когда же в комнату вышла Джейн, то она была одета так, как будто куда-то собиралась — она была в шляпке и плаще.
— Джесс, я дожидалась тебя, чтобы проститься.
— И куда ты теперь?
— Скорее всего, вернусь в Блаунт.
— Ты решила уехать от меня?
— Вообще-то, теперь, когда Кейди так хорошо заботится о Дэнни, мне здесь больше нечего делать. К тому же один человек предложил мне работать у него в кафе, ему срочно нужен помощник, который помогал бы ему управляться с делами. И я решила согласиться.
— Вот так вдруг?
— Нет, не вдруг. Я долго думала об этом.
Она старалась вести себя естественно, а сама невольно нервно теребила ручку своего саквояжа, и мне стало казаться, что для этой поездки у нее есть какая-то иная причина, о которой она просто не хочет мне рассказывать.
— Что ж, я тебя отвезу.
— Я поеду на автобусе.
— Тогда я могу подвезти тебя до шоссе.
— Ничего, я и пешком дойду.
— Дать тебе денег?
— Спасибо. У меня есть.
* * *
Так как проснулся я в тот день довольно рано, то уже вскоре после обеда меня начало клонить ко сну. Не знаю, как долго я спал, но только проснувшись, я увидел перед собой Кейди. Она была одета так, как будто собиралась куда-то.
— Прощай, Джесс.
— А ты куда собралась?
— Еду выходить замуж.
— Когда?
— Как-нибудь на будущей неделе.
— Но у тебя уже есть муж. Ты что, забыла об этом?
— Нет, не забыла.
— И о каком замужестве тогда может идти речь?
— Ничего, думаю, до будущей недели все устроится.
— Ничего не понимаю.
— Поймешь.
— И кто же этот счастливчик?
— Уош.
— Так он что, снова, выходит, передумал, а?
— Он наконец-то узнал правду. Приехав в Блаунт, Джейн позвонила ему. Вообще-то, наверное именно для этого она и отправилась туда.
— Я знал, что она не назвала мне настоящую причину.
— Она позвонила ему, они встретились, и он был просто-таки вне себя, когда узнал, что у нас тут творилось, потому что по радио объявили лишь о том, что тебя арестовали, но вот о том, что тебя отпустили в газетах не было ни строчки, ведь они так не любят писать о том, как кому-то удалось избежать наказания. Джесс, ты сказал ему, что Моук — отец Дэнни. Мне же ты сказал, что Моук — мой отец. И оба раза ты лгал. Мой отец ты. Но только ввести нас в заблуждение и в третий раз тебе не удастся. Тебе это ясно? Ты понимаешь, почему на будущей неделе я смогу выйти замуж на вполне законных основаниях?
— Тебе не принесет это ничего, кроме кучи неприятностей.
— Я так не считаю.
— Люди шерифа до всего докопаются, можешь не сомневаться.
— Мы сами им расскажем.
Странная все-таки штука жизнь: она никак не могла и не хотела смириться с правдой, а я убил единственного человека, который мог бы подтвердить истинность моих утверждений. А когда изложит им свою версию правды в том виде, как она себе это представляет, то никакой суд не сможет осудить ее за то, что она собиралась сделать со мной.
НА улице снова начался дождь, и сквозь щель в стене сарая я видел, как она бежит по дороге к его машине. Верх автомобиля был поднят, но мне все же удалось заметить сидевших в салоне Джейн и малыша. Она забралась внутрь, хлопнула дверца, и машина отъехала. Я бросился в хижину за винтовкой. Но ее не еоказалось на месте. И револьвер тоже исчез. Тогда я надел шляпу и плащ и направился к сараю, в котором стоял грузовичок, чтобы без промедления отправиться в Карбон-Сити и просить защиты у шерифа. Но стоило мне лишь подойти к двери, как прогремел выстрел. Пуля угодила в притолоку, отчего во все стороны полетели острые щепки. Я бросился обратно в дом, и вторым выстрелом у меня с головы сбило шляпу. Я бросился на пол ничком, и дождавшись темноты, решил позти по-пластунски. Из хлева доносился рев голодной скотины, подхваченный коровами, пасшимися ниже по ручью, но я боялся выходить на улицу. Позднее, собрав кое-что из еды, которую можно было приготовить без огня — ибо я опасался, что через щели в стене свет может быть заметен с улицы — и наскоро подкрепившись, я забрал все свои деньги, надел плащ и пополз по пластунски вдоль дороги. Вслед мне несся поросячий визг, куриное кудахтанье, а также рев мулов и жалобное мычание голодных и недоенных коров. Мне удалось проползти около двухсот ярдов, когда что-то больно ударило меня по ноге, и я услышал выстрел. Я заполз обратно в хижину, обработал рану и остановил кровотечение.
* * *
Дождь льет не переставая вот уже целую неделю, и все это время они терпеливо караулят меня, а я пишу эти заметки. Может быть, у них действительно нет иного выхода, как только убить меня, чтобы положить конец всей этой дурацкой истории и быть снова вместе. Возможно, когда-нибудь они даже будут рассказывать об этом. Но я тоже должен изложить своб точку зрения, ибо не сделал ничего предосудительного и до сих пор убежден в своей правоте. Я рассказал ему то, что сам на тот момент считал правдой, и если бы он был о ней более высокого мнения, то мог бы сам отправиться к ней и дать ей шанс оправдаться. Когда же я выяснил, как обстоят дела на самом деле, то она была уже сама готова броситься на шею любому мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19