..
У Джои два цвета. Иногда он казался белым, как ангел-хранитель, который парил над плечом Хьюи или тенью следовал за ним, готовый прийти на помощь в нужный момент. А еще в двоюродном брате жил красный, словно наполненное темным соком семя; время от времени оно набухало и взрывалось, кровавым морем заливая белизну. Когда Джои краснел, это означало: случилось или вот-вот случится что-то страшное. Когда Джои краснел, приходилось делать нехорошие вещи. Хьюи не хотел их делать, зато так краснота уходила, совсем как кровь с замоченного белья.
Иногда цвета исчезали, оставляя линяло-бурую тень («туман», как называл ее Хьюи), обрамляющую фигуры людей и предметы, словно дымка, которая вот-вот закроет цветной мир. Хьюи видел этот туман, когда стоял в очереди за гамбургерами, а люди за спиной шикали: мол, целый час соус выбирает! Парень или девушка за кассой превращались в крошечный шарик, а сделать заказ мешали бурно выражающие недовольство люди. Они говорили гадости, потому что за огромным некрасивым телом не видели душу, а только начни объяснять – пугались, и бурый туман сгущался.
Хуже всего было в школе. Изо всех сил Хьюи старался позабыть, как дразнили его одноклассники в Миссури. Старался, но не мог. Жестокие слова жили в душе, словно термиты в сваях старого дома. Его дразнили, даже когда он стал таким сильным, что мог запросто одолеть старшеклассника. Дразнили и убегали, не давая возможности отплатить. И девочки дразнили: «Тормоз, тормоз, тормоз!» Хьюи до сих пор снилось, как они убегают, а он не может догнать. Хотя одного старшеклассника он поймал. Отчасти поэтому и пришлось переехать в Миссисипи. Мама даже сестре не рассказала: боялась, не примет племянника, если узнает. А вот брату Хьюи доверился, и Джои все понял.
Сделав глубокий вдох, Хьюи опустил голову. Иногда людей он чуял так же, как животных. Некоторые пахли плохо, другие так себе... А Эбби – как полотенце, только что принесенное из дорогой прачечной. Такого чистого и свежего запаха Хьюи не встречал! А еще девочка сверкала. Словно сотканная из золота и серебра, она должна отражать лунный свет, удивительно, как ее в темноте не видно!
Может, ее укрыл туман? Он застилал глаза Хьюи с тех самых пор, как убежала малышка. Изо всех сил стараясь не напугать, великан видел в зеленых глазах страх. Может, девочка не нарочно боится? Она ведь такая маленькая! Головка меньше чем кулак, а брат говорит, ей уже шесть.
– Эбби! – нерешительно позвал Хьюи.
Тишина...
Вернувшись к старому дому, он прислушался и принюхался – ничего. За черным входом маленький сарай. Запах свежего полотенца окутывал трактор, словно невидимая вуаль. Нагнувшись, Хьюи понюхал сиденье.
Здесь только что была Эбби!
Выбравшись из сарая, он всмотрелся в темную мозаику листвы. Ночью некоторые оттенки зеленого кажутся серыми, а древесные стволы – серебристо-черными. Обнимая дубовые ветви, лунный свет жемчужными каплями падал с листьев. Хьюи опустил глаза, давая им отдохнуть, а потом снова поднял – этому трюку его научил Джои, когда на оленей охотились. Если не напрягаться, порой видишь больше, чем когда специально стараешься. Так и получилось... Тупо глядя на сгущающиеся тени, он заметил в темноте желтоватый свет, но не такой яркий, как у светлячка.
Сердце бешено заколотилось, Хьюи всмотрелся в темноту, но желтый огонек исчез. Так, нужно снова расслабиться.
Вот он огонек: мигнул и тут же исчез.
Хьюи близко, совсем близко. Огонек – это хорошо, однако вовсе не он заставлял слабый ум Хьюи работать с бешеной скоростью: зеленый запах изменился.
* * *
Метрах в двадцати от сарая, в страшных душных кустах, притаилась Эбби, изо всех сил прижимая к груди сотовый. Толстые, узловатые ветви дубов не пропускали лунный свет, и, кроме кустарника, она ничего не видела. Вот бы сейчас в кабину трактора! Там тепло, сухо и нет колючих, царапающих ноги побегов. Где мистер Хьюи, она не знала. Вокруг столько разных звуков, что шагов точно не расслышать. Если бы не желтоватый огонек дисплея, девочка помчалась бы в лачугу. Окна светятся так приветливо, совсем как в родительском доме, если вечером смотреть на него из сада.
В трубке послышался негромкий треск, и малышка испуганно прижала ее к уху.
– Эбби! – позвала мама.
– Что? – прошептала девочка.
– Ты в порядке?
– Кажется, да.
– А где мистер Хьюи?
– Не знаю.
– Не слышишь его?
– Он перестал кричать. Может быть, ушел?
– Может быть, но точно мы не знаем, так что пока прячься.
– Я на коленках сижу!
– Вот и молодец! Папа сейчас звонит одному дяде, который поможет тебя найти. Знаешь, как он это сделает?
– Нет.
– Сотовый похож на радио: пока включен, полиция тебя слышит. Это все равно что если бы ты стояла и кричала: «Мама! Мама!»
– Хочешь, я встану и закричу? Голос у меня громкий...
– Нет, милая, не надо! Телефон сам за тебя кричит, только люди его не слышат, а компьютер слышит.
– Как охотничья собака свист?
– Точно! А сейчас... Подожди секунду, милая, со мной хочет поговорить папа.
– Ладно... – Эбби даже больно стало – так сильно она прижала к уху трубку. Очень хотелось снова услышать папин голос.
* * *
Хики по-прежнему сидел у стены. Несмотря на боль, решимости не убавилось, и он смотрел на Карен, как гиена, в любую минуту готовая броситься в атаку.
– Ты как, собираешься меня штопать? – спросил он, поднимая окровавленные ладони.
– Еще не решила!
– Никакого результата, – расстроенно признался Уилл. – Чертов автоответчик включается. Абсурд: до хозяина сотовой службы не дозвониться!
– А если в полицию позвонить? Или в ФБР...
– Не стоит рисковать. Не дай Бог, Хьюи...
– Мама! – позвала в другой трубке Эбби.
– В чем дело, детка?
– Кажется, я что-то слышала...
У Карен чуть сердце не перевернулось.
– Тише, милая, тише! Что ты слышала?
– Не знаю. – Голосок дочки протянулся, как тоненькая ниточка, через бездонную пропасть страха. – Вы скоро приедете?
– Скоро... Шум сейчас слышно?
– Нет, сейчас нет, но я боюсь, это опоссум!
С колоссальным трудом Карен сдержала истерический смех.
– Хорошо, если так. Опоссум тебя не обидит.
– На прошлой неделе один кошку Кейт укусил!
– Ну, тут совсем другое дело...
– А вдруг змея?
– Нет, вряд ли, – заверила Карен, хотя у самой сердце екнуло. – Змеи сейчас спят.
– Не-а, змеи ночью охотятся, я по телику видела.
«О Боже...»
– Это в других странах: Индии, Шри-Ланке, у них там кобры водятся... А у нас кобр нет.
– Да...
– Наши змеи ночью спят.
– Мам, я снова что-то слышала, – прошелестела Эбби. – Будто кто-то крадется...
Карен подавила приступ паники:
– Сиди тихо, Эбби, не разговаривай!
– Но мне гораздо лучше, когда мы разговариваем.
– Знаю, милая...
– Мама...
За два чуть слышных слога безотчетный страх малышки передался матери. Карен сжала трубку так, что пальцы посинели.
– Эбби, скажи что-нибудь!
Тишина, громкое сопение... Карен поняла, что случилось: до смерти перепуганная Эбби сидит в темноте, боясь пошевелиться. Хьюи приближается. Моля Бога, чтобы дочка ее услышала, она зашептала:
– Я с тобой, милая, не бойся! Сиди тихо, все будет хорошо... Помни, что сказал папа!
Каждая клеточка Карен обратилась в слух. Задыхаясь от страха и волнения, она уловила тихий всхлип: наверняка Эбби всеми силами старалась его сдержать. Страшно хотелось утешить и подбодрить девочку, но тут в трубке раздался хруст ломающихся веток и истошный крик.
– Похоже, я тебя нашел! – громко объявил Хьюи.
Материнское сердце покрылось толстой коркой льда.
– Эбби!
– Я увидел свет! – радостно объявил гигант. – Зачем ты убежала, Эбби?
– Эбби!
– Что случилось? – закричал в другое ухо Уилл.
– Джои! – позвал Хьюи.
– Отпусти мою дочку! – потребовала Карен и уже гораздо менее уверенно добавила: – Пожалуйста!
– Где Джои?
– Так-так! – Хики прижал к ковру окровавленные ладони и медленно поднялся. – А положение-то, похоже, изменилось!
Схватив револьвер, женщина прицелилась в грудь своему мучителю.
– Скажи ему, пусть передаст трубку Эбби!
В глазах Джо не было ни капли страха.
– Если выстрелишь, девчонке точно не жить. Дай мне телефон!
– А ну назад!
Оттолкнув револьвер, Хики отвесил ей пощечину и вырвал из рук телефон.
– Хьюи, это Джои. Услышишь выстрел – души это отродье! Команды не жди: ее не будет, и меня тоже... Эта сука всю ногу мне изрезала, убить хотела.
Выслушав ответ брата, Хики даже в лице переменился.
– Чертов тормоз! Я отдаю приказы – ты исполняешь, и точка, никаких вариантов! – Схватив Карен за запястье, он выкручивал его до тех пор, пока револьвер не выпал из безвольных пальцев. Джо тут же его поднял. – Свяжи девчонку, пасть кляпом заткни. Все, пока, я перезвоню!
Карен неожиданно взорвалась. Бросившись на Хики, она хотела выцарапать ему глаза, но тут же получила кулаком в грудь. От сильного удара стало нечем дышать, ноги подкосились... Жадно ловя воздух ртом, Карен осела на пол, а Джо спокойно забрал телефон, на котором ждал Уилл, и начал издеваться:
– Док, Хьюи нашел твою принцессу! Надеюсь, ты еще никому не дозвонился, потому что иначе крошка Эбби не доживет до второго класса... Успокойся! Думаю, теперь ты никакой финт не выкинешь, а дикая кошка, которую называешь женой, наконец возьмется за ум.
– Пожалуйста, – умоляла Карен, с трудом поднимаясь на колени, – не позволяй ему связывать Эбби! Не позволяй ее мучить... Она ведь...
– Заткнись! – рявкнул Хики, отложив радиотрубку. – И давай ногой займись!
Дыша, словно бегун после марафонской дистанции, Карен смотрела на похитителя. В темно-карих глазах танцевали искры белого пламени.
– Я твой хозяин, – совершенно спокойно объявил Джо. – Надеюсь, дошло?
– Моя девочка должна вернуться домой живой и невредимой. Ради этого я готова на все.
– Весьма разумный ответ. Но вернемся к неотложным делам. – Он показал на распоротую ногу. – Приступай!
Нельзя, нельзя сейчас думать об Эбби, иначе все из рук повалится. Опираясь на край кровати, Карен поднялась на ноги, подняла с пола щипцы и открыла черную сумку Уилла.
– Никаких иголок! – запротестовал Хики, глядя, как она достает ампулу лидокаина и шприц. – Сама понимаешь, доверия тебе нет.
– Как хочешь. Но сорок стежков без анестезии – испытание не из легких, боль адская, сразу предупреждаю.
– Ну значит, тебе понравится! – заржал Джо. – Не волнуйся, крошка, мы с тобой потом за каждый стежок расквитаемся!
11
Чувствуя, как страх сжимает сердце ледяными щупальцами, Хьюи с девочкой на руках пробирался через ночной лес. С каждой секундой бурый туман сгущается, застилает все вокруг, лишь яркие квадраты окон проступают сквозь толстую пелену. Эбби кричала без остановки и так громко, что Хьюи диву давался: как она не задохнется. Вот бы заткнуть уши... увы, руки всего две, и они нужны, чтобы нести малышку.
Ее крики, как река, которую нужно перейти вброд. Грудь щемят старые детские страхи, а сердце трепещет, словно колокольчик на ветру. Джои велел связать девочку, но Хьюи не хотелось. Джои велел ее придушить, если раздастся выстрел, и Хьюи благодарил Бога за то, что выстрелов не было. Причинить боль малышке он смог бы, только увидев поверх ее заплаканного лица другое лицо, лицо девочки постарше. Та девочка однажды завела его в лес, показала кое-что, а потом велела спустить штаны. Он послушался, однако на крики девочки из-за деревьев вышли старшеклассники и начали издеваться. Хьюи хотелось свернуть мерзавке шею, чтобы стала вялой и безжизненной, как курица.
В душе все перепуталось, одно Коттон знал твердо: без Джои он пропадет. До переезда в Миссисипи жизнь была похожа на бесформенный синяк, и от мысли, что этот синяк может появиться вновь, становилось дурно. Малыши вроде Эбби – будто озаряющие темноту фонарики: вспыхивают и гаснут, а Джои – единственное, что у него есть.
* * *
Перевалило за полночь, в доме Дженнингсов было тихо и темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
У Джои два цвета. Иногда он казался белым, как ангел-хранитель, который парил над плечом Хьюи или тенью следовал за ним, готовый прийти на помощь в нужный момент. А еще в двоюродном брате жил красный, словно наполненное темным соком семя; время от времени оно набухало и взрывалось, кровавым морем заливая белизну. Когда Джои краснел, это означало: случилось или вот-вот случится что-то страшное. Когда Джои краснел, приходилось делать нехорошие вещи. Хьюи не хотел их делать, зато так краснота уходила, совсем как кровь с замоченного белья.
Иногда цвета исчезали, оставляя линяло-бурую тень («туман», как называл ее Хьюи), обрамляющую фигуры людей и предметы, словно дымка, которая вот-вот закроет цветной мир. Хьюи видел этот туман, когда стоял в очереди за гамбургерами, а люди за спиной шикали: мол, целый час соус выбирает! Парень или девушка за кассой превращались в крошечный шарик, а сделать заказ мешали бурно выражающие недовольство люди. Они говорили гадости, потому что за огромным некрасивым телом не видели душу, а только начни объяснять – пугались, и бурый туман сгущался.
Хуже всего было в школе. Изо всех сил Хьюи старался позабыть, как дразнили его одноклассники в Миссури. Старался, но не мог. Жестокие слова жили в душе, словно термиты в сваях старого дома. Его дразнили, даже когда он стал таким сильным, что мог запросто одолеть старшеклассника. Дразнили и убегали, не давая возможности отплатить. И девочки дразнили: «Тормоз, тормоз, тормоз!» Хьюи до сих пор снилось, как они убегают, а он не может догнать. Хотя одного старшеклассника он поймал. Отчасти поэтому и пришлось переехать в Миссисипи. Мама даже сестре не рассказала: боялась, не примет племянника, если узнает. А вот брату Хьюи доверился, и Джои все понял.
Сделав глубокий вдох, Хьюи опустил голову. Иногда людей он чуял так же, как животных. Некоторые пахли плохо, другие так себе... А Эбби – как полотенце, только что принесенное из дорогой прачечной. Такого чистого и свежего запаха Хьюи не встречал! А еще девочка сверкала. Словно сотканная из золота и серебра, она должна отражать лунный свет, удивительно, как ее в темноте не видно!
Может, ее укрыл туман? Он застилал глаза Хьюи с тех самых пор, как убежала малышка. Изо всех сил стараясь не напугать, великан видел в зеленых глазах страх. Может, девочка не нарочно боится? Она ведь такая маленькая! Головка меньше чем кулак, а брат говорит, ей уже шесть.
– Эбби! – нерешительно позвал Хьюи.
Тишина...
Вернувшись к старому дому, он прислушался и принюхался – ничего. За черным входом маленький сарай. Запах свежего полотенца окутывал трактор, словно невидимая вуаль. Нагнувшись, Хьюи понюхал сиденье.
Здесь только что была Эбби!
Выбравшись из сарая, он всмотрелся в темную мозаику листвы. Ночью некоторые оттенки зеленого кажутся серыми, а древесные стволы – серебристо-черными. Обнимая дубовые ветви, лунный свет жемчужными каплями падал с листьев. Хьюи опустил глаза, давая им отдохнуть, а потом снова поднял – этому трюку его научил Джои, когда на оленей охотились. Если не напрягаться, порой видишь больше, чем когда специально стараешься. Так и получилось... Тупо глядя на сгущающиеся тени, он заметил в темноте желтоватый свет, но не такой яркий, как у светлячка.
Сердце бешено заколотилось, Хьюи всмотрелся в темноту, но желтый огонек исчез. Так, нужно снова расслабиться.
Вот он огонек: мигнул и тут же исчез.
Хьюи близко, совсем близко. Огонек – это хорошо, однако вовсе не он заставлял слабый ум Хьюи работать с бешеной скоростью: зеленый запах изменился.
* * *
Метрах в двадцати от сарая, в страшных душных кустах, притаилась Эбби, изо всех сил прижимая к груди сотовый. Толстые, узловатые ветви дубов не пропускали лунный свет, и, кроме кустарника, она ничего не видела. Вот бы сейчас в кабину трактора! Там тепло, сухо и нет колючих, царапающих ноги побегов. Где мистер Хьюи, она не знала. Вокруг столько разных звуков, что шагов точно не расслышать. Если бы не желтоватый огонек дисплея, девочка помчалась бы в лачугу. Окна светятся так приветливо, совсем как в родительском доме, если вечером смотреть на него из сада.
В трубке послышался негромкий треск, и малышка испуганно прижала ее к уху.
– Эбби! – позвала мама.
– Что? – прошептала девочка.
– Ты в порядке?
– Кажется, да.
– А где мистер Хьюи?
– Не знаю.
– Не слышишь его?
– Он перестал кричать. Может быть, ушел?
– Может быть, но точно мы не знаем, так что пока прячься.
– Я на коленках сижу!
– Вот и молодец! Папа сейчас звонит одному дяде, который поможет тебя найти. Знаешь, как он это сделает?
– Нет.
– Сотовый похож на радио: пока включен, полиция тебя слышит. Это все равно что если бы ты стояла и кричала: «Мама! Мама!»
– Хочешь, я встану и закричу? Голос у меня громкий...
– Нет, милая, не надо! Телефон сам за тебя кричит, только люди его не слышат, а компьютер слышит.
– Как охотничья собака свист?
– Точно! А сейчас... Подожди секунду, милая, со мной хочет поговорить папа.
– Ладно... – Эбби даже больно стало – так сильно она прижала к уху трубку. Очень хотелось снова услышать папин голос.
* * *
Хики по-прежнему сидел у стены. Несмотря на боль, решимости не убавилось, и он смотрел на Карен, как гиена, в любую минуту готовая броситься в атаку.
– Ты как, собираешься меня штопать? – спросил он, поднимая окровавленные ладони.
– Еще не решила!
– Никакого результата, – расстроенно признался Уилл. – Чертов автоответчик включается. Абсурд: до хозяина сотовой службы не дозвониться!
– А если в полицию позвонить? Или в ФБР...
– Не стоит рисковать. Не дай Бог, Хьюи...
– Мама! – позвала в другой трубке Эбби.
– В чем дело, детка?
– Кажется, я что-то слышала...
У Карен чуть сердце не перевернулось.
– Тише, милая, тише! Что ты слышала?
– Не знаю. – Голосок дочки протянулся, как тоненькая ниточка, через бездонную пропасть страха. – Вы скоро приедете?
– Скоро... Шум сейчас слышно?
– Нет, сейчас нет, но я боюсь, это опоссум!
С колоссальным трудом Карен сдержала истерический смех.
– Хорошо, если так. Опоссум тебя не обидит.
– На прошлой неделе один кошку Кейт укусил!
– Ну, тут совсем другое дело...
– А вдруг змея?
– Нет, вряд ли, – заверила Карен, хотя у самой сердце екнуло. – Змеи сейчас спят.
– Не-а, змеи ночью охотятся, я по телику видела.
«О Боже...»
– Это в других странах: Индии, Шри-Ланке, у них там кобры водятся... А у нас кобр нет.
– Да...
– Наши змеи ночью спят.
– Мам, я снова что-то слышала, – прошелестела Эбби. – Будто кто-то крадется...
Карен подавила приступ паники:
– Сиди тихо, Эбби, не разговаривай!
– Но мне гораздо лучше, когда мы разговариваем.
– Знаю, милая...
– Мама...
За два чуть слышных слога безотчетный страх малышки передался матери. Карен сжала трубку так, что пальцы посинели.
– Эбби, скажи что-нибудь!
Тишина, громкое сопение... Карен поняла, что случилось: до смерти перепуганная Эбби сидит в темноте, боясь пошевелиться. Хьюи приближается. Моля Бога, чтобы дочка ее услышала, она зашептала:
– Я с тобой, милая, не бойся! Сиди тихо, все будет хорошо... Помни, что сказал папа!
Каждая клеточка Карен обратилась в слух. Задыхаясь от страха и волнения, она уловила тихий всхлип: наверняка Эбби всеми силами старалась его сдержать. Страшно хотелось утешить и подбодрить девочку, но тут в трубке раздался хруст ломающихся веток и истошный крик.
– Похоже, я тебя нашел! – громко объявил Хьюи.
Материнское сердце покрылось толстой коркой льда.
– Эбби!
– Я увидел свет! – радостно объявил гигант. – Зачем ты убежала, Эбби?
– Эбби!
– Что случилось? – закричал в другое ухо Уилл.
– Джои! – позвал Хьюи.
– Отпусти мою дочку! – потребовала Карен и уже гораздо менее уверенно добавила: – Пожалуйста!
– Где Джои?
– Так-так! – Хики прижал к ковру окровавленные ладони и медленно поднялся. – А положение-то, похоже, изменилось!
Схватив револьвер, женщина прицелилась в грудь своему мучителю.
– Скажи ему, пусть передаст трубку Эбби!
В глазах Джо не было ни капли страха.
– Если выстрелишь, девчонке точно не жить. Дай мне телефон!
– А ну назад!
Оттолкнув револьвер, Хики отвесил ей пощечину и вырвал из рук телефон.
– Хьюи, это Джои. Услышишь выстрел – души это отродье! Команды не жди: ее не будет, и меня тоже... Эта сука всю ногу мне изрезала, убить хотела.
Выслушав ответ брата, Хики даже в лице переменился.
– Чертов тормоз! Я отдаю приказы – ты исполняешь, и точка, никаких вариантов! – Схватив Карен за запястье, он выкручивал его до тех пор, пока револьвер не выпал из безвольных пальцев. Джо тут же его поднял. – Свяжи девчонку, пасть кляпом заткни. Все, пока, я перезвоню!
Карен неожиданно взорвалась. Бросившись на Хики, она хотела выцарапать ему глаза, но тут же получила кулаком в грудь. От сильного удара стало нечем дышать, ноги подкосились... Жадно ловя воздух ртом, Карен осела на пол, а Джо спокойно забрал телефон, на котором ждал Уилл, и начал издеваться:
– Док, Хьюи нашел твою принцессу! Надеюсь, ты еще никому не дозвонился, потому что иначе крошка Эбби не доживет до второго класса... Успокойся! Думаю, теперь ты никакой финт не выкинешь, а дикая кошка, которую называешь женой, наконец возьмется за ум.
– Пожалуйста, – умоляла Карен, с трудом поднимаясь на колени, – не позволяй ему связывать Эбби! Не позволяй ее мучить... Она ведь...
– Заткнись! – рявкнул Хики, отложив радиотрубку. – И давай ногой займись!
Дыша, словно бегун после марафонской дистанции, Карен смотрела на похитителя. В темно-карих глазах танцевали искры белого пламени.
– Я твой хозяин, – совершенно спокойно объявил Джо. – Надеюсь, дошло?
– Моя девочка должна вернуться домой живой и невредимой. Ради этого я готова на все.
– Весьма разумный ответ. Но вернемся к неотложным делам. – Он показал на распоротую ногу. – Приступай!
Нельзя, нельзя сейчас думать об Эбби, иначе все из рук повалится. Опираясь на край кровати, Карен поднялась на ноги, подняла с пола щипцы и открыла черную сумку Уилла.
– Никаких иголок! – запротестовал Хики, глядя, как она достает ампулу лидокаина и шприц. – Сама понимаешь, доверия тебе нет.
– Как хочешь. Но сорок стежков без анестезии – испытание не из легких, боль адская, сразу предупреждаю.
– Ну значит, тебе понравится! – заржал Джо. – Не волнуйся, крошка, мы с тобой потом за каждый стежок расквитаемся!
11
Чувствуя, как страх сжимает сердце ледяными щупальцами, Хьюи с девочкой на руках пробирался через ночной лес. С каждой секундой бурый туман сгущается, застилает все вокруг, лишь яркие квадраты окон проступают сквозь толстую пелену. Эбби кричала без остановки и так громко, что Хьюи диву давался: как она не задохнется. Вот бы заткнуть уши... увы, руки всего две, и они нужны, чтобы нести малышку.
Ее крики, как река, которую нужно перейти вброд. Грудь щемят старые детские страхи, а сердце трепещет, словно колокольчик на ветру. Джои велел связать девочку, но Хьюи не хотелось. Джои велел ее придушить, если раздастся выстрел, и Хьюи благодарил Бога за то, что выстрелов не было. Причинить боль малышке он смог бы, только увидев поверх ее заплаканного лица другое лицо, лицо девочки постарше. Та девочка однажды завела его в лес, показала кое-что, а потом велела спустить штаны. Он послушался, однако на крики девочки из-за деревьев вышли старшеклассники и начали издеваться. Хьюи хотелось свернуть мерзавке шею, чтобы стала вялой и безжизненной, как курица.
В душе все перепуталось, одно Коттон знал твердо: без Джои он пропадет. До переезда в Миссисипи жизнь была похожа на бесформенный синяк, и от мысли, что этот синяк может появиться вновь, становилось дурно. Малыши вроде Эбби – будто озаряющие темноту фонарики: вспыхивают и гаснут, а Джои – единственное, что у него есть.
* * *
Перевалило за полночь, в доме Дженнингсов было тихо и темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48