Послышался особенно громкий выстрел, и я вновь приложил к глазам бинокль.
– Почему же Грей не отведет своих людей? Они могли бы перегруппироваться и атаковать с другой стороны.
Прогрохотал еще один громкий выстрел.
– На вершине скалы установлено ружье для охоты на слонов. В случае отступления британцев неминуемо ожидают чувствительные потери.
– Значит, они обречены на неподвижность.
– И лунный свет становится все ярче, что только отягощает их положение.
Я по-прежнему смотрел в бинокль, лихорадочно пытаясь отыскать какой-нибудь выход. Какое решение вынес бы генерал Стернуейз, столкнись он с подобной тактической проблемой? Генерал не раз рассказывал нам с Холмсом о некоторых эпизодах своей прославленной карьеры, после того как сыщик вернул его дочери знаменитую рубиновую подвеску. И тут меня осенило.
– Шейх, не могли бы мы подъехать к скале сзади? Нам наверняка удалось бы захватить врасплох тех, кто укрылся на самой вершине.
– Верно, – ответил бедуинский вождь, моментально отреагировав одобрительной улыбкой. – Однако в этом случае мы рискуем оказаться между двух огней.
– Ну это не трудно предотвратить, – уверенно заявил я, достал записную книжку из бокового кармана куртки, а из переднего – ручку, которой выписываю бесчисленные рецепты.
– Шейх, нельзя ли послать одного из ваших людей к британцам, дабы передать им записку? По сигналу Холмс прикажет прекратить огонь, а мы тем временем атакуем противника с тыла.
– Сигналом будет лай шакала, – быстро отозвался араб. – Пальба, несомненно, распугала этих животных, любая ошибка исключена. А Махут прекрасно подражает шакальему вою.
Я уже слушал шейха вполуха, поскольку пытался в нескольких словах описать на бумаге наш план. Шейх стал что-то говорить одному из своих людей, я уловил четырежды повторенное имя Холмса. Бедуин спешился, взял у меня записку и бросился вперед, перебегая от валуна к валуну и используя все углубления, проделанные паводковыми водами, чтобы незамеченным добраться до шотландцев. Очевидно, наш гонец хорошо представлял себе, насколько опасно дальнобойное ружье для охоты на слонов, и принимал необходимые меры предосторожности. Спешились и все остальные и принялись привязывать к копытам куски кожи. Когда я слез с коня, Махут оказал эту услугу и мне. Хитрость, выработанная столетиями боевых стычек: противник не должен слышать топот копыт. Эта вполне разумная мера навела меня на неожиданную мысль.
– Шейх, – пробормотал я, показывая на солдат, – что, если шотландцы примут вашего гонца за врага?
– Подобравшись поближе, он несколько раз выкрикнет имя Холмса. Британцы, надеюсь, поймут, что он друг, а не враг.
– Холмс позаботится об этом, – сказал я, успокоившись.
Мы опять оседлали коней и стали объезжать место ночного боя с юга. Рельеф местности способствовал тому, чтобы мы описали полукруги незамеченными заехали в тыл врага. Пальба, время от времени заглушаемая грохотом выстрелов из ружья для охоты на слонов, ни на минуту не стихала. Грей, видимо, продолжает бой в надежде на то, что луна скроется за каким-нибудь облаком и он сможет наконец послать гонца за подкреплением. Ну что ж, полковник, с некоторой гордостью подумал я, подкрепление уже прибыло и вы вскоре об этом узнаете. Всадники вокруг меня стали проверять оружие, я же предался размышлениям о том, какова будет моя роль в приближающейся стычке, а также сработает ли мой план. Генерал Стернуейз несколько раз упоминал, что кавалерийская атака наиболее эффективна благодаря тому зрительному впечатлению, которое производит. Зрелище высокой как стена шеренги скачущих коней может вселить страх даже в самые бестрепетные сердца, но, добавлял он, для кавалерийских отрядов очень опасны засады и для успеха операции необходимо хорошее знание местности. Боже мой, мы всего-то только знали, что нам придется преодолеть каменные завалы, а кто и что находится за этим естественным укреплением – понятия не имели. По правде говоря, я опасался самого худшего.
Внезапно ружейный огонь усилился. Видимо, прибыл наш гонец. Грей делал все возможное, чтобы отвлечь внимание врагов. Будь я военным, наверное, лучше оценил бы действия полковника.
Но времени на размышления у меня не было.
Шейх и его люди сгрудились у подножия, и я возблагодарил Небо, что нас до сих пор не обнаружили. Вождь и его люди как-то странно поглядывали на меня, и вдруг я понял: они ожидают моих приказаний! Кто, как не я, затеял эту безумную атаку?! Миролюбивый человек, врач, чьим призванием было спасать человеческие жизни, а уж никак не наоборот, должен командовать группой кочевников, чтобы совершить полувоенную атаку в этой отдаленной, иссушенной долине смерти, и сердце мое дрогнуло.
Но тут внутренний голос издевательски шепнул: «Эта пестрая толпа помогает тебе, старина, и если будет отбита и бой проигран, именно на тебя ляжет весь позор. Вперед же, мешок со стареющими костями!»
– Шейх, – произнес я с уверенностью, которой не чувствовал. – Надо развернуться в шеренгу, что позволит нам до максимума увеличить нашу огневую мощь, к тому же, возможно, внушит врагам преувеличенное представление о нашей численности. Пусть Махут подаст британцам сигнал прекратить огонь, а затем и я дам команду к атаке.
Вождь тихо приказал своим людям выстроиться в шеренгу, что они весьма проворно сделали. В своих длинных белых рубахах, чуть-чуть колыхаемых ветерком, на белых конях с раздувающимися ноздрями, в лучезарном свете луны, на фоне нагих утесов, они представляли собой весьма внушительное зрелище. Кровь взыграла в моих жилах и на какой-то безумный миг я вообразил, что сброд, которым я командовал, превратился в цвет рыцарства: сейчас мы обрушимся на врата ада – и победим. Я не знал, за какое дело старается Холмс, но был уверен, что за правое. Бог покровительствует силам добра и тем, кто вооружен скорострельными ружьями.
Махут открыл свой свирепый рот и залаял по-шакальи. Стрельба на миг прекратилась. Пора! Со своим верным «веблеем» в руке я приподнялся на стременах и взмахом подал сигнал к атаке. Но конь, почувствовав мое перемещение, без всякого понукания ринулся к вершине скалистого холма. Я откинулся назад и из горла у меня помимо воли вырвался крик, который, по словам очевидцев сражения, представлял собой нечто среднее между боевым призывом командира конфедератов Джеймса Стюарта и боевым кличем вождя «Безумный конь». Я думаю, что арабы изумились не меньше моего, но, подхватив мой крик, они, словно вопящие кентавры, поскакали к вершине холма, охваченные одержимостью, как пляшущие дервиши.
Я мчался впереди всех. С трудом, но мне все-таки удалось взвести курок: словно большой резиновый мяч, я подпрыгивал в такт аллюру своего благородного скакуна, в результате чего ноги мои выскочили из стремян, а «веблей» выпалил в ночную тьму. Я вновь сунул револьвер за пояс и отчаянно схватился за седельную луку. В следующий миг я соскользнул вниз, но, охваченный паническим страхом, все еще продолжал держаться за седло. Обеими ногами ударившись оземь, я высоко подпрыгнул и с удивлением заметил, что подопнул двух египтян, сломя голову бегущих вниз по склону.
С ними были еще двое, которых сшиб мой конь, хватавший открытым зевом все, что попадалось по дороге. Те двое, которых я сшиб, покатились вниз, однако нашему с конем продвижению мешали еще какие-то люди. Скакун мой вдруг поднялся на дыбы, намереваясь обрушиться на несчастных, и я снова задел ногами землю, изо всех сил тем не менее цепляясь за седло. Я прекрасно понимал, что это мой единственный шанс спастись в неожиданно обезумевшем мире. Конь наконец под громкие крики ужаса обрушился на бойцов перед собой, при этом, однако, меня подкинуло и я вновь оказался в седле. Конь же перевалил через вершину и направился прямо к логову снайперов. Перед нами уже не было никого, кого можно было бы убить или затоптать. Банда негодяев в тюрбанах, отбросив в сторону ружья, с поднятыми руками быстро спускалась вниз к грозной стене штыков. В дикой панике, оглядываясь через плечо, они бежали по направлению к одетым в красные мундиры шотландцам, славно те были их единственной надеждой на спасение.
Только тогда наконец, раскачиваясь в седле, словно вдребезги пьяный человек, я приостановил бег своего скакуна и Махут схватил его за узду. Он изверг настоящий фонтан арабских слов, среди которых я различил лишь одно неизменно повторяемое слово «Аллах».
Вскоре подоспел и шейх.
– Незабываемая схватка! Если бы не вы со своим конем, мы наверняка бы попали под перекрестный огонь, а так полная победа, без единой жертвы.
Кажется, я что-то, не помню, что именно, нечленораздельно пробормотал.
– Мой дорогой доктор, я читал, что вы служили в рядах Нортумберлендских фузилеров, но полагал, что вы служили медиком. Судя по сегодняшним событиям, это очевидная ошибка.
Прежде чем я успел объясниться с шейхом, подоспел Холмс и помог мне спуститься с коня.
– Дорогой Ватсон, думаю, что отныне мне ни к чему носить при себе огнестрельное оружие. Как меткий стрелок вы превзошли самого себя!
Я молча уставился на него, старательно ощупывая свои ноги, ибо сильно сомневался в их целости.
– Разумеется, сразу после шакальего воя мы прекратили огонь и тут на вершине холма появились вы. Снайпер противника, который невероятно отравлял нам жизнь своим дальнобойным ружьем, вдруг выпрямился и оглянулся. Именно в этот момент рявкнул ваш «веблей». Вы попали прямо в него, Ватсон, и он вывалился из своего укрытия. Еще только-только появились люди вашей группы, а вы уже ринулись вниз и справились с четырьмя врагами, которые, видимо, собирались сходить за боеприпасами. Это выглядело просто потрясающе: вы неслись так, что вас скорее можно было принять за кентавра, чем за человека.
Теперь к нам присоединился полковник Грей.
– Этих бродяг доконал целый ряд обстоятельств, – пояснил он, указывая на своих солдат, разоружавших полностью деморализованных противников. – Многие из них, трясясь от страха, все еще бормочут про Анубиса и даже не хотят оглядываться на холм. После того как провыл шакал и появился доктор, а появился он, прямо скажем, весьма необычно, они, должно быть, приняли его за бога смерти. Это лишило их всякого боевого духа.
Я устало уверял собеседников в том, что они заблуждаются, но мне так и не позволили объяснить все по порядку. Для всех важны были результаты, а как они достигнуты, никого не интересовало. В дальнейшем распоряжался уже Холмс, как всегда спокойный и уверенный в себе.
Великий сыщик, естественно, заметил шейха, но только сейчас заговорил с ним.
– Давно не виделись, – как бы между прочим бросил он.
– Да, мистер Холмс. Надеюсь, Аллах благосклонно взирал на ваши деяния все это время.
– Сегодня, во всяком случае, да. Ваше появление здесь оказалось весьма кстати.
– Доктор Ватсон, чьим должником я являюсь, призвал на помощь меня и моих людей.
Проницательные глаза моего друга на миг остановились на мне и в них мелькнуло явное удивление.
– Я уже говорил, что иногда вы поражаете меня, старина, и этот случай не исключение. Благодаря вам мы получили некоторое преимущество и должны как можно быстрее им воспользоваться.
Я чувствовал, как под внимательными взглядами шейха и полковника Грея могучий сыщик тщательно обдумывает и взвешивает все обстоятельства. Затем он остановил взгляд на полковнике.
– Эти шотландские солдаты, прибывшие сюда совсем недавно, вероятно, имеют смутное понятие о том, где находятся.
Полковник кивнул, и губы Холмса тронула довольная улыбка.
– Пусть так все и останется. Они вернутся в свой полк и отправятся в Индию, пусть считают, что участвовали в схватке с туземными мятежниками и этой схватке положило конец прибытие дружественного отряда арабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36