– Я будет ваш козырной туз в рукаве. Попытка не пытка.
19
СТОЛКНОВЕНИЕ ДВУХ УМОВ
Когда путешествуешь в компании величайшего сыщика в мире, привыкаешь к тому, что ситуация постоянно меняется. Следуя за Холмсом по темному коридору, я непрестанно размышлял и мысли мои, подобно запущенной юле, все время сменяли одна другую в стремительном вращении. То, что я уже неоднократно бывал в подобных переделках, помогало мне сохранять присутствие духа. Всего несколько секунд назад мы были заключенными, и вот ситуация изменилась – и мы уже играем другую роль.
При свете фонаря мы достигли ведущей вниз лестницы. Нигде не было ни ламп, ни какой-либо мебели, просто каменная скорлупа, где нашли себе прибежище люди Чу Санфу.
– Что будем делать, Холмс? – спросил я тихим шепотом, который казался мне единственно уместным при таких обстоятельствах. Впрочем, я не забывал и о мерах предосторожности.
– Нам необходимо найти подтверждение. Кузнецу для работы нужен пылающий горн, если считать, что эта тюрьма – кузница…
Холмс не стал развивать свою мысль, и поскольку мы, крадучись, спускались вниз, время было явно неподходящее, чтобы просить объяснений. Вопросам, что теснились у меня в мозгу, суждено было ждать своего часа. Главной заботой оставалось одно: как можно быстрее выбраться из этой обветшалой каменной громады, производившей на меня такое же гнетущее впечатление, как и большая пирамида изнутри.
«Тень» Шади, по всей вероятности, следовал за нами, несмотря на то, что мы не только не видели его, но и шагов никаких не слышали.
Если эта развалина и в самом деле кишит людьми Китайца, мелькнула у меня трезвая мысль, то мы двигаемся уж слишком смело, даже нисколько не таясь. Направляясь ко второй лестничной площадке, мы с Холмсом завернули за угол и, словно в подтверждение моих опасений, столкнулись с двумя крайне неприятными на вид арабами. Холмс тотчас заговорил по-немецки: он хорошо овладел этим языком во время своих юношеских странствий по континенту.
– Послушай, Шади. Мы встретились с двумя арабами, которые наверняка идут искать своих товарищей. Постарайся их задержать. Во что бы то ни стало.
С легким приветственным жестом Холмс провел меня мимо арабов, те же глазели на нас в большом удивлении.
Один из арабов пожал плечами, и оба они вновь двинулись верх по лестнице. Наконец они скрылись из виду и я перевел дух.
– Что вы сделали, Холмс? Загипнотизировали их?
– Я просто подумал, что здесь говорят на многих языках, Ватсон. В этом сборище негодяев, мошенников, всякого рода преступников вряд ли все знают друг друга. Эти двое пошли искать тех, кто так и не вернулся, и я велел Шади расправиться с ними.
– Думаю, на него можно положиться. Надежный парень, хотя и весьма критически настроен относительно ваших методов, Холмс.
– Не стоит обращать внимания на манеры мистера Шади, Ватсон. В конце концов, воспользовавшись своим умением лазать по стенам, он даже рисковал ради нас.
Теперь в этом ветхом здании стали слышны какие-то звуки, доносились они очень приглушенно, но явно свидетельствовали о присутствии людей. Наше особое внимание привлек непрерывный, несмолкающий гул. В ту сторону, откуда он доносился. Холмс и направлялся.
– Движок внутреннего сгорания, Ватсон. Узкие ступени и отсутствие людей говорят о том, что мы спускаемся по черной лестнице, которая вот-вот выведет нас туда, куда надо.
Мы преодолели лестничный пролет гораздо быстрее, чем я ожидал, не встретив больше ни одного из тех преступников, которые наводняли дом. Шади, видимо, все еще не расправился с теми двумя, и, не чувствуя поддержки с тыла, я то и дело беспокойно оглядывался. Вдруг я почувствовал, что шедший впереди Холмс весь напрягся. Перед нами маячила дверь, сквозь узкие щели которой пробивался свет. Холмс потушил фонарь, и мы направились прямо к портальной двери.
Она оказалась незапертой. Холмс тихонько толкнул ее, и я уткнулся прямо в железную решетку. Заглянув через плечо сыщика, я увидел большую комнату, пол которой находился чуть ниже. Теперь равномерный шум движка доносился явственнее. Очевидно, это было подсобное помещение и открытая нами дверь вела на какой-то длинный балкон, тянущийся вдоль всей стены. Я предположил, что это проход к железной лестнице, ведущей на нижний этаж. В комнате толпилось множество людей, занятых каким-то неведомым мне делом.
Посреди помещения стоял стол, похожий на чертежный, за ним на табурете сидел высокий пожилой человек. Он разглядывал через увеличительное стекло сверкающий предмет футов четырех в длину и по меньшей мере двух с половиной в ширину. Света в комнате хватало, и табличка, ибо это была именно она, ярко сияла под руками исследователя, привлекая всеобщее внимание. Выполненная из металла, который испокон веков подвинул людей на труднейшие деяния и неслыханные злодейства, точнее, из золота, которое всегда распаляло огонь алчности в горнилах людских сердец, она сама по себе ценности для него не представляла. Бандит изучал выгравированные на ней надписи, сверяясь с лежавшими перед ним фотографиями и литографиями.
– Феномен Макс, – шепнул Холмс. – Вероятно, именно его имя навело меня на ложный след. Я помнил его как одного из редких людей с фотографической памятью, упуская из виду талант фальшивомонетчика, мастера подделывать что бы то ни было.
Холмс говорил так тихо, что вряд ли его слова были слышны на расстоянии более пяти футов, и все же человек за столом каким-то невероятным образом услышал свое имя, ибо он вдруг поднял голову и, к моему ужасу, уставился прямо на нас. Свет проникал в комнату как раз через открытую дверь, у которой мы стояли, и Макс вскочил на ноги, явно намереваясь закричать.
Холмс схватил меня за руку и повлек по коридору обратно.
– К сожалению, нас заметили, Ватсон, но еще не все потеряно. Стратегия требует, чтобы мы возвестили о своих намерениях.
Мы бежали к передней части здания. И только тут я понял, что задумал Холмс.
– Боже всемилостивый! Уж не собираетесь ли вы с открытым забралом предстать перед Чу? Не лучше ли бежать, Холмс?
– Мы окружены, и численный перевес на стороне противника. Когда все потеряно, атакуй! Этим девизом вы, помнится, весьма успешно воспользовались против Лу Чанга.
Возразить было нечего. Я, безусловно, свалял тогда дурака, но вышел из трудного положения, прекрасно сблефовав. Возможно, блеф сработает и тут, но моим другом, видимо, движут более глубокие мотивы.
Теперь мы находились в огромном широком коридоре, который шел вдоль всего здания: через открытые двери мы, бегущие, чудно просматривались.
Затем мы оказались в главном помещении здания, по всей видимости, некогда служившего правительственным учреждением. Высотой в два этажа, оно казалось слишком внушительных размеров для тюрьмы, но, возможно, под тюрьму это здание стали использовать позднее. Помещение было залито светом, высокие окна в стене фасада плотно закрыты похожим на войлок материалом. В отличие от всех остальных комнат здания здесь было так же людно, как на вокзале. Тотчас бросалось в глаза большое кресло на помосте, в коем царственно восседал отпустивший бакенбарды Чу Санфу.
Ну что ж, подумал я, восседать на троне всегда было его заветным желанием. Будь его воля, он, конечно, осуществил бы это желание, но пока вот приходится довольствоваться высоким креслом. В предстоящей схватке умов я ставил на Шерлока Холмса.
При нашем появлении все вмиг остолбенели. Наступила такая же гробовая тишина, какая царит в древних склепах фараонов.
– Мы с удовольствием вновь приветствуем тебя. Чу Санфу, – совершенно невозмутимо, как будто не происходит ровным счетом ничего особенного, заметил Холмс.
И стал подниматься по ступенькам, ведущим на помост, где сидел Чу Санфу. Мне не осталось ничего, кроме как последовать за ним, стараясь выглядеть таким же бесстрастным.
Своими янтарного цвета глазами Китаец молниеносно взглянул на дверь.
– Где ваши охранники? – спросил он с заметным беспокойством.
– Не стоит даже говорить об этом. Мы должны были встретиться лицом к лицу. Ты ведь все время мечтал о наступлении того дня, когда можно будет сказать, что твоим последним броском костей игра выиграна. К сожалению, тебя ждут плохие новости. Все кончено, твои замыслы провалились.
Добрая половина присутствующих, вероятно, не поняла Холмса, остальные не поняли, что именно он хочет сказать, но Холмс держал себя так уверенно, его властные глаза сверкали таким торжеством, что все застыли как вкопанные. Как и я, кстати сказать. В зале, где собрались отбросы общества, преступники многих национальностей, теперь доминировали две личности. Остальные роли не играли, будучи не более чем предметами обстановки. Решение вопроса чрезвычайной важности зависело от столкновения незаурядных умов, и всё мы – и преступники, и я – прекрасно это знали. С одной стороны, злой гений, некоронованный царь преступников Чу Санфу, с другой – блистательный светлый ум, мой друг Шерлок Холмс.
Тщедушный старый Чу в своем узорчатом китайском одеянии, казалось, весь съежился, но его замешательство длилось всего лишь мгновение. Он тут же осознал преимущество своего положения и губы его скривились в злобной ухмылке.
– Для человека, находящегося в руках своего заклятого врага, ты ведешь себя слишком смело, Холмс.
– Ты знаешь меня достаточно хорошо, Чу, чтобы понять, что это не пустая угроза. Конечно, ты человек бесстрашный, не боишься даже самого дьявола. Если бы какое-то время назад я обрисовал твои коварные замыслы, меня подвергли бы безжалостному осмеянию и в Уайтхолле и в Скотленд-Ярде. Сама грандиозность твоей мечты служила для них надежным прикрытием, создавая впечатление неосуществимых грез безумца.
– Мир знавал немало людей, которых называли безумцами, – откликнулся Китаец, поглаживая свои длинные седые, по обыкновению разделенные надвое, бакенбарды. Но Холмс остановил его повелительным взмахом руки.
– Избавь нас от ссылки на таких завоевателей, как Чингисхан или Наполеон. Это уж очень старо. Для меня не секрет, что ты собираешься провозгласить в мечети Аль-Азгар.
Я ждал этой угрозы и обрадовался произведенному эффекту. Намеренно прищуренные глаза Китайца вдруг потемнели от страха.
– Знаешь? – с трепетом в голосе переспросил он.
– Конечно. Гробница замурована, и вход в Долину царей охраняется войсками.
Чу Санфу вскочил – и тут же опустился в свое импозантное кресло, стремясь сохранять прежнее хладнокровие и достоинство. Холмс нередко повторял, что власть одного преступника над другими в значительной степени объясняется причинами психологическими, и Китаец прекрасно знал это.
– Как ты нашел гробницу? – спросил он.
– Я нашел ее по тому же следу, что и ты, – не мешкая отозвался Холмс. – Ничего особенного, но должен признать, золотые таблички и твой показной нарочитый интерес к ним едва не сбили меня с толку. Впрочем, замечание моего ближайшего помощника Ватсона вернуло меня на правильный путь.
– Как много ты знаешь? – продолжал Чу совершенно бесстрастным голосом. Столетия восточного стоицизма взяли свое и теперь лицо его походило на бронзовую маску. Подозреваю, он впервые задумался над возможностью неудачи.
– Не имею понятия, – сказал Холмс, – сколько времени ты вынашивал свой замысел, да это и не имеет значения. В своем воображении, задумав переписать историю, ты соединил разрозненные факты в нечто, как тебе кажется, целое. Однако реальные события показали, что твои карты биты. Во-первых, ты опирался на основополагающую истину. Никто не будет отрицать, что долина Нила – место, где родилась письменная история. О других цивилизациях сохранились мифы и сказания, но эти цивилизации не оставили никаких видимых следов, никаких великих памятников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36