Сам прекрасно знаешь, невозможно всю жизнь ползать на брюхе.
– Ты не ползал, а раскрывал преступления.
– Один черт.
– Возможно, – кивнул старик, толкая дверь. – И чем сейчас занимаешься?
– Навожу порядок в ботинках, – сухо сказал Кельвелер.
– Вот как? Ну, это, конечно, проще сделать.
– Совершенно верно, это проще. И что? Ты вот картошечку запекаешь.
– А ты хоть знаешь, почему я картошку решил запечь? – спросил Вандузлер-старший, пристально глядя на него. – Ты отмахиваешься, не глядя, даже не спрашивая: «Чего это Арману Вандузлеру вздумалось запечь картошку?»
– Плевал я на твою чертову картошку, – слегка раздраженно ответил Луи. – Мне нужен Марк.
– А картошку я готовлю, – продолжал Вандузлер, открывая дверь столовой, – потому что я совершенствуюсь в ее приготовлении. То есть мой талант, да что я говорю, моя гениальная способность к запеканию не оставляет мне другого выхода. Вот и ты, Немец, ты бы тоже должен жуликов ловить, в отставке ты или нет.
– Никто не обязан делать только то, что умеет.
– Я говорил не о том, что мы умеем, а о том, в чем мы блистаем.
– Комната Марка на третьем? – спросил Луи, направляясь к лестнице. – Хронология не поменялась? На первом – хаос, на втором – древняя история, на третьем – Средневековье и на четвертом – Первая мировая?
– Точно, а я под крышей.
– И что ты символизируешь там наверху?
– Упадок, – улыбнулся Вандузлер.
– Верно, – пробормотал Луи, – я и забыл.
Луи вошел в комнату Марка и открыл дверцу шкафа.
– Ты чего за мной ходишь? – спросил он Вандузлера, который наблюдал за ним.
– Просто мне интересно, зачем ты роешься в шкафу у племянника?
– Где он, твой племянник? Я его несколько недель не видел.
– Он работает.
– Неужели? – сказал Луи, обернувшись. – И что он делает?
– Он тебе сам расскажет.
Луи выбрал две футболки, черные брюки, свитер, куртку и спортивный свитер. Он разложил одежду на кровати, осмотрел все вместе, добавил ремень с серебряной пряжкой и кивнул.
– Годится, – пробормотал он. – Отличный образец незрелой манерности Марка. У тебя чемодан есть?
– Внизу, в хаосе, – ответил Вандузлер-старший, указывая на пол.
Луи выбрал в чулане старый чемодан, аккуратно сложил в него одежду и попрощался со стариком. На улице он столкнулся с Марком Вандузлером.
– Хорошо, что встретились, – сказал Луи. – Я одолжил у тебя одежду.
Он положил чемодан на коленку и открыл его.
– Видишь? – сказал он. – Можешь проверить, если хочешь, Я тебе все верну, как только смогу.
– Зачем тебе мои шмотки? – недовольно спросил Марк. – Куда ты собрался? Зайдешь выпить?
– Времени нет. У меня одно неприятное свидание. Хочешь посмотреть, куда я несу твои вещи?
– А это интересно? Ты вроде отошел от дел. Луи вздохнул.
– Да, – подтвердил он, – да, отошел.
– И чем ты занимаешься?
– Коробками для ботинок.
– Да? – искренне удивился Марк. – И ты идешь уложить туда мою одежду?
– Твои вещи нужны, чтобы одеть одного скота, который убил двух женщин, – жестко сказал Луи.
– Двух женщин? Ты про кого? Про типа с ножницами?
– Да, про типа с ножницами, – сказал Луи, закрывая старый чемодан. – И что? Тебе жалко для него шмоток?
– Луи, ты издеваешься! Я тебя столько недель не видел, ты стащил мою лучшую куртку, чтобы нарядить в нее убийцу, и на меня же еще орешь!
– Заткнись, Марк! Хочешь, чтобы вся улица слышала?
– Да плевать мне. Ничего не понимаю. Я иду домой, у меня срочная глажка. Воруй мои шмотки, если тебе так нравится.
Луи схватил его за плечо:
– Мне это не нравится, Марк. У меня выбора нет, и у меня голова кругом от всей этой истории. Говорю тебе, иначе нельзя. Этого типа надо спрятать, защитить, одеть, причесать, помыть.
– Как куклу, что ли?
– Лучше не скажешь.
Был почти час дня. Становилось все жарче.
– Что-то я тебя не пойму, – сказал Марк уже тише.
– Знаю. Похоже, что от этого типа у всех мозги становятся набекрень.
– От какого типа?
– От куклы.
– И почему ты возишься с этой «куклой»? – спокойно продолжал Марк. – Я думал, ты ушел на покой.
Луи поставил чемодан на тротуар, медленно засунул руки в карманы и уставился в землю.
– Этот тип, – проговорил он медленно и членораздельно, – этот тип с ножницами, этот убийца женщин, это – пупсик старой Марты. Если не веришь, идем. Пошли со мной, старик. Он сейчас у нее под одеялом.
– Таким большим красным?
– Что?
– Одеяло.
– Наплевать, Марк. Главное, что он там. Ты как будто нарочно делаешь вид, что не понимаешь! – Луи снова начал заводиться.
– Я одного не пойму, – сухо отозвался Марк, – почему, черт возьми, этот тип – Мартин пупсик?
– Сколько на твоих?
У Луи никогда не было часов, он ориентировался по своему чувству времени.
– Без десяти час.
– Мы опоздаем, но давай зайдем в кафе, и я расскажу тебе, откуда у Марты этот пупс. Я сам узнал об этом сегодня ночью. И можешь поверить, веселого мало.
Глава 8
Марк и Луи молча дошли до площади Бастилии. Время от времени Марк забирал у Луи чемодан, потому что тот прихрамывал из-за покалеченного на пожаре колена и быстро уставал из-за жары. Марк с удовольствием поехал бы на метро, но, похоже, Луи совсем забыл, что оно существует. Он любил ходить пешком, в крайнем случае – на автобусе, а поскольку Луи был из тех людей, которые не терпят принуждения, Марк не сопротивлялся.
В два часа Луи остановился у двери маленькой квартирки, где жила Марта, в коротком тупике неподалеку от Бастилии. Поморщившись, он пристально взглянул на Марка своими зелеными глазами. Напряженный и взволнованный, он сейчас, по выражению Марты, прикидывался Немцем. А Марк говорил, что Луи «изображает Гота с нижнего Дуная».
– Волнуешься? – спросил Марк.
– По-моему, мы круглые дураки, – тихо сказал Луи, опершись на косяк. – Надо было предупредить полицию.
– Нельзя. – Марк тоже перешел на шепот.
– Почему?
– Из-за Мартиного пупсика, – продолжал шептать Марк. – Ты же сам мне все объяснил недавно в кафе. Для полиции он убийца, но для Марты он как сын.
– А для нас – головная боль.
– Это точно. Давай звони, не вечно же тут торчать.
Марта осторожно открыла дверь и оглядела Луи, на лице у нее было то же упрямое выражение, что и накануне. Впервые в жизни она доверяла Луи только наполовину.
– Нечего прикидываться немцем, – сказала она, передернув плечами. – Сам видишь, он меня не съел. Заходи.
Она прошла в маленькую комнату и села на кровать рядом с худым парнем, который сидел не поднимая головы, и Марта похлопала его по руке.
– Это человек, о котором я тебе говорила, – тихо сказала она. – Он пришел с другом.
Тот посмотрел на них мутными глазами, и Луи был потрясен. Все или почти все выглядело отталкивающим в этом лице: оно было длинным и расплывшимся, с высоким лбом, бледной, чуть мраморной кожей и тонкими губами. Даже на уши с вывернутыми наружу краями было неприятно смотреть. Общее впечатление немного скрашивали глаза, большие и черные, но лишенные всякого выражения, и волосы, густые, светлые и вьющиеся. Луи как завороженный смотрел на Марту, которая без конца гладила по голове этого отвратного типа.
– Это тот человек, о котором я тебе говорила, – машинально повторила Марта, продолжая гладить его по голове.
Клеман изобразил некое подобие молчаливого приветствия. Так же приветствовал он и Марка.
И Луи понял, что перед ним идиот.
– Влипли по полной программе, – пробормотал он, ставя чемодан на стул.
Марта осторожно прошла те три метра, которые их разделяли, все время оглядываясь на кровать, как будто без нее могло что-то случиться с ее подзащитным.
– Чего ты на него так уставился? – гневно прошипела она. – Это не дикий зверь.
– На ангела он тоже не похож, – пробормотал Луи сквозь зубы.
– А я и не говорила, что он красавец. Нечего пялиться.
– Я вижу его таким, какой он есть, – нетерпеливо и еле слышно ответил Луи. – Вижу человека, о котором в газете написали, что он стоял под окнами двух жертв. Потому что, ты права, Марта, это он, никаких сомнений. Эта глупая рожа и военный клобук, все так и есть.
– Не говори о нем так, – грозно произнесла Марта. – Что на тебя нашло?
– А то, что дело его – труба.
– У него есть я. И если не хочешь помогать, ему и меня хватит. Можешь убираться.
Марк, наблюдавший ссору Луи и Марты, был смущен грубостью Кельвелера. Обычно Немец был спокойным и рассудительным, не судил сгоряча. Он сам был далек от совершенства и уважал чужие недостатки, всегда во всем сомневался и ни в чем не был уверен, а если позволял себе оскорбить другого, то только имея на то вескую причину. Непонятно, почему он накинулся на этого беднягу под одеялом. Но Луи не любил убийц и любил женщин. Он явно не верит в невиновность этого парня. Клеман, сжав пальцами коленки, не спускал с Марты глаз, пытаясь понять, что происходит. Марк вынужден был признать, что он действительно похож на идиота, и ему стало от этого грустно. Странного питомца выбрала себе Марта.
Он подошел к раковине, выпил воды из-под крана, утерся рукавом и похлопал Луи по плечу.
– Мы его даже не выслушали, – мягко сказал он, кивнув в сторону Клемана.
Луи сделал вдох, с удивлением отметив, что Марк был совершенно спокоен, тогда как он сам вышел из себя. Обычно все было наоборот.
– Я тебе уже говорил. От этого парня у всех голова кругом, – сказал он, успокаиваясь. – Принеси-ка нам пива, Марта, а мы попытаемся поговорить.
Он взглянул на парня с лицом придурка, который неподвижно сидел на кровати, держась за коленки, и пристально смотрел на него своими красивыми пустыми глазами на бледном лице.
Марта враждебно подвинула Луи деревянный стул. Марк взял большую подушку и устроился на полу по-турецки. Луи, взглянув на него с завистью, сел на стул, вытянув перед собой длинные ноги. Прежде чем начать, он глубоко вздохнул.
– Тебя зовут Клеман? А фамилия?
Молодой человек выпрямился.
– Воке, – охотно ответил, явно желая угодить. Потом посмотрел на Марту, та кивнула в знак одобрения.
– Зачем ты пришел к Марте?
Парень нахмурился и молча пожевал губами, как будто готовился к ответу. Потом снова взглянул на Луи.
– Буква «а», потому что я с моей стороны никого не знаю в Париже, буква «b», потому что я лично попал в ужасную махину. Махина, буква «с», была в газетах. Которую я сам мог услышать сегодня утром.
Ошеломленный Луи посмотрел на Марту.
– Он всегда так разговаривает? – шепнул он ей.
– Это ты на него так действуешь, – раздраженно ответила она. – Он старается говорить красиво, но у него не выходит. Говори попроще.
– Ты живешь не в Париже? – продолжал Луи.
– В Невере. Но я знаю Париж из моего личного детства. С Мартой.
– Но ты приехал сюда не к Марте?
Клеман Воке покачал головой:
– Нет, я приехал после телефонного звонка.
– А что ты делал в Невере?
– Я играл на аккордеоне днем на площадях и по вечерам в кафе.
– Ты музыкант?
– Нет, я просто играю на аккордеоне.
– Ты что, не веришь ему? – вмешалась Марта.
– Не лезь, Марта, дай мне договорить. Это и так тяжело, поверь. Лучше сядь и не изображай тигрицу в засаде, ты всем действуешь на нервы.
Луи снова заговорил спокойно и размеренно. Он сосредоточился на худом пареньке, а Марк наблюдал за ним, потягивая пиво. Его удивил красивый музыкальный голос Клемана. Его было приятно слушать, несмотря на словесную мешанину.
– Что было потом? – задал следующий вопрос Луи.
– С чем? – не понял Клеман.
– Что там было с этим телефонным звонком?
– Мне позвонили в кафе, где я работал, особенно по средам. Хозяин сказал, что спрашивают Клемана Воке, значит, меня.
– Так, – кивнул Луи.
– В телефоне спросили, хочу ли я работу с аккордеоном в Париже, в одном новом ресторане, будут очень хорошо платить по вечерам. Он слышал, как я играю, и у него была такая работа для меня.
– А дальше?
– Хозяин сказал, что я должен сказать «да». И я сказал «да».
– Как называется это кафе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Ты не ползал, а раскрывал преступления.
– Один черт.
– Возможно, – кивнул старик, толкая дверь. – И чем сейчас занимаешься?
– Навожу порядок в ботинках, – сухо сказал Кельвелер.
– Вот как? Ну, это, конечно, проще сделать.
– Совершенно верно, это проще. И что? Ты вот картошечку запекаешь.
– А ты хоть знаешь, почему я картошку решил запечь? – спросил Вандузлер-старший, пристально глядя на него. – Ты отмахиваешься, не глядя, даже не спрашивая: «Чего это Арману Вандузлеру вздумалось запечь картошку?»
– Плевал я на твою чертову картошку, – слегка раздраженно ответил Луи. – Мне нужен Марк.
– А картошку я готовлю, – продолжал Вандузлер, открывая дверь столовой, – потому что я совершенствуюсь в ее приготовлении. То есть мой талант, да что я говорю, моя гениальная способность к запеканию не оставляет мне другого выхода. Вот и ты, Немец, ты бы тоже должен жуликов ловить, в отставке ты или нет.
– Никто не обязан делать только то, что умеет.
– Я говорил не о том, что мы умеем, а о том, в чем мы блистаем.
– Комната Марка на третьем? – спросил Луи, направляясь к лестнице. – Хронология не поменялась? На первом – хаос, на втором – древняя история, на третьем – Средневековье и на четвертом – Первая мировая?
– Точно, а я под крышей.
– И что ты символизируешь там наверху?
– Упадок, – улыбнулся Вандузлер.
– Верно, – пробормотал Луи, – я и забыл.
Луи вошел в комнату Марка и открыл дверцу шкафа.
– Ты чего за мной ходишь? – спросил он Вандузлера, который наблюдал за ним.
– Просто мне интересно, зачем ты роешься в шкафу у племянника?
– Где он, твой племянник? Я его несколько недель не видел.
– Он работает.
– Неужели? – сказал Луи, обернувшись. – И что он делает?
– Он тебе сам расскажет.
Луи выбрал две футболки, черные брюки, свитер, куртку и спортивный свитер. Он разложил одежду на кровати, осмотрел все вместе, добавил ремень с серебряной пряжкой и кивнул.
– Годится, – пробормотал он. – Отличный образец незрелой манерности Марка. У тебя чемодан есть?
– Внизу, в хаосе, – ответил Вандузлер-старший, указывая на пол.
Луи выбрал в чулане старый чемодан, аккуратно сложил в него одежду и попрощался со стариком. На улице он столкнулся с Марком Вандузлером.
– Хорошо, что встретились, – сказал Луи. – Я одолжил у тебя одежду.
Он положил чемодан на коленку и открыл его.
– Видишь? – сказал он. – Можешь проверить, если хочешь, Я тебе все верну, как только смогу.
– Зачем тебе мои шмотки? – недовольно спросил Марк. – Куда ты собрался? Зайдешь выпить?
– Времени нет. У меня одно неприятное свидание. Хочешь посмотреть, куда я несу твои вещи?
– А это интересно? Ты вроде отошел от дел. Луи вздохнул.
– Да, – подтвердил он, – да, отошел.
– И чем ты занимаешься?
– Коробками для ботинок.
– Да? – искренне удивился Марк. – И ты идешь уложить туда мою одежду?
– Твои вещи нужны, чтобы одеть одного скота, который убил двух женщин, – жестко сказал Луи.
– Двух женщин? Ты про кого? Про типа с ножницами?
– Да, про типа с ножницами, – сказал Луи, закрывая старый чемодан. – И что? Тебе жалко для него шмоток?
– Луи, ты издеваешься! Я тебя столько недель не видел, ты стащил мою лучшую куртку, чтобы нарядить в нее убийцу, и на меня же еще орешь!
– Заткнись, Марк! Хочешь, чтобы вся улица слышала?
– Да плевать мне. Ничего не понимаю. Я иду домой, у меня срочная глажка. Воруй мои шмотки, если тебе так нравится.
Луи схватил его за плечо:
– Мне это не нравится, Марк. У меня выбора нет, и у меня голова кругом от всей этой истории. Говорю тебе, иначе нельзя. Этого типа надо спрятать, защитить, одеть, причесать, помыть.
– Как куклу, что ли?
– Лучше не скажешь.
Был почти час дня. Становилось все жарче.
– Что-то я тебя не пойму, – сказал Марк уже тише.
– Знаю. Похоже, что от этого типа у всех мозги становятся набекрень.
– От какого типа?
– От куклы.
– И почему ты возишься с этой «куклой»? – спокойно продолжал Марк. – Я думал, ты ушел на покой.
Луи поставил чемодан на тротуар, медленно засунул руки в карманы и уставился в землю.
– Этот тип, – проговорил он медленно и членораздельно, – этот тип с ножницами, этот убийца женщин, это – пупсик старой Марты. Если не веришь, идем. Пошли со мной, старик. Он сейчас у нее под одеялом.
– Таким большим красным?
– Что?
– Одеяло.
– Наплевать, Марк. Главное, что он там. Ты как будто нарочно делаешь вид, что не понимаешь! – Луи снова начал заводиться.
– Я одного не пойму, – сухо отозвался Марк, – почему, черт возьми, этот тип – Мартин пупсик?
– Сколько на твоих?
У Луи никогда не было часов, он ориентировался по своему чувству времени.
– Без десяти час.
– Мы опоздаем, но давай зайдем в кафе, и я расскажу тебе, откуда у Марты этот пупс. Я сам узнал об этом сегодня ночью. И можешь поверить, веселого мало.
Глава 8
Марк и Луи молча дошли до площади Бастилии. Время от времени Марк забирал у Луи чемодан, потому что тот прихрамывал из-за покалеченного на пожаре колена и быстро уставал из-за жары. Марк с удовольствием поехал бы на метро, но, похоже, Луи совсем забыл, что оно существует. Он любил ходить пешком, в крайнем случае – на автобусе, а поскольку Луи был из тех людей, которые не терпят принуждения, Марк не сопротивлялся.
В два часа Луи остановился у двери маленькой квартирки, где жила Марта, в коротком тупике неподалеку от Бастилии. Поморщившись, он пристально взглянул на Марка своими зелеными глазами. Напряженный и взволнованный, он сейчас, по выражению Марты, прикидывался Немцем. А Марк говорил, что Луи «изображает Гота с нижнего Дуная».
– Волнуешься? – спросил Марк.
– По-моему, мы круглые дураки, – тихо сказал Луи, опершись на косяк. – Надо было предупредить полицию.
– Нельзя. – Марк тоже перешел на шепот.
– Почему?
– Из-за Мартиного пупсика, – продолжал шептать Марк. – Ты же сам мне все объяснил недавно в кафе. Для полиции он убийца, но для Марты он как сын.
– А для нас – головная боль.
– Это точно. Давай звони, не вечно же тут торчать.
Марта осторожно открыла дверь и оглядела Луи, на лице у нее было то же упрямое выражение, что и накануне. Впервые в жизни она доверяла Луи только наполовину.
– Нечего прикидываться немцем, – сказала она, передернув плечами. – Сам видишь, он меня не съел. Заходи.
Она прошла в маленькую комнату и села на кровать рядом с худым парнем, который сидел не поднимая головы, и Марта похлопала его по руке.
– Это человек, о котором я тебе говорила, – тихо сказала она. – Он пришел с другом.
Тот посмотрел на них мутными глазами, и Луи был потрясен. Все или почти все выглядело отталкивающим в этом лице: оно было длинным и расплывшимся, с высоким лбом, бледной, чуть мраморной кожей и тонкими губами. Даже на уши с вывернутыми наружу краями было неприятно смотреть. Общее впечатление немного скрашивали глаза, большие и черные, но лишенные всякого выражения, и волосы, густые, светлые и вьющиеся. Луи как завороженный смотрел на Марту, которая без конца гладила по голове этого отвратного типа.
– Это тот человек, о котором я тебе говорила, – машинально повторила Марта, продолжая гладить его по голове.
Клеман изобразил некое подобие молчаливого приветствия. Так же приветствовал он и Марка.
И Луи понял, что перед ним идиот.
– Влипли по полной программе, – пробормотал он, ставя чемодан на стул.
Марта осторожно прошла те три метра, которые их разделяли, все время оглядываясь на кровать, как будто без нее могло что-то случиться с ее подзащитным.
– Чего ты на него так уставился? – гневно прошипела она. – Это не дикий зверь.
– На ангела он тоже не похож, – пробормотал Луи сквозь зубы.
– А я и не говорила, что он красавец. Нечего пялиться.
– Я вижу его таким, какой он есть, – нетерпеливо и еле слышно ответил Луи. – Вижу человека, о котором в газете написали, что он стоял под окнами двух жертв. Потому что, ты права, Марта, это он, никаких сомнений. Эта глупая рожа и военный клобук, все так и есть.
– Не говори о нем так, – грозно произнесла Марта. – Что на тебя нашло?
– А то, что дело его – труба.
– У него есть я. И если не хочешь помогать, ему и меня хватит. Можешь убираться.
Марк, наблюдавший ссору Луи и Марты, был смущен грубостью Кельвелера. Обычно Немец был спокойным и рассудительным, не судил сгоряча. Он сам был далек от совершенства и уважал чужие недостатки, всегда во всем сомневался и ни в чем не был уверен, а если позволял себе оскорбить другого, то только имея на то вескую причину. Непонятно, почему он накинулся на этого беднягу под одеялом. Но Луи не любил убийц и любил женщин. Он явно не верит в невиновность этого парня. Клеман, сжав пальцами коленки, не спускал с Марты глаз, пытаясь понять, что происходит. Марк вынужден был признать, что он действительно похож на идиота, и ему стало от этого грустно. Странного питомца выбрала себе Марта.
Он подошел к раковине, выпил воды из-под крана, утерся рукавом и похлопал Луи по плечу.
– Мы его даже не выслушали, – мягко сказал он, кивнув в сторону Клемана.
Луи сделал вдох, с удивлением отметив, что Марк был совершенно спокоен, тогда как он сам вышел из себя. Обычно все было наоборот.
– Я тебе уже говорил. От этого парня у всех голова кругом, – сказал он, успокаиваясь. – Принеси-ка нам пива, Марта, а мы попытаемся поговорить.
Он взглянул на парня с лицом придурка, который неподвижно сидел на кровати, держась за коленки, и пристально смотрел на него своими красивыми пустыми глазами на бледном лице.
Марта враждебно подвинула Луи деревянный стул. Марк взял большую подушку и устроился на полу по-турецки. Луи, взглянув на него с завистью, сел на стул, вытянув перед собой длинные ноги. Прежде чем начать, он глубоко вздохнул.
– Тебя зовут Клеман? А фамилия?
Молодой человек выпрямился.
– Воке, – охотно ответил, явно желая угодить. Потом посмотрел на Марту, та кивнула в знак одобрения.
– Зачем ты пришел к Марте?
Парень нахмурился и молча пожевал губами, как будто готовился к ответу. Потом снова взглянул на Луи.
– Буква «а», потому что я с моей стороны никого не знаю в Париже, буква «b», потому что я лично попал в ужасную махину. Махина, буква «с», была в газетах. Которую я сам мог услышать сегодня утром.
Ошеломленный Луи посмотрел на Марту.
– Он всегда так разговаривает? – шепнул он ей.
– Это ты на него так действуешь, – раздраженно ответила она. – Он старается говорить красиво, но у него не выходит. Говори попроще.
– Ты живешь не в Париже? – продолжал Луи.
– В Невере. Но я знаю Париж из моего личного детства. С Мартой.
– Но ты приехал сюда не к Марте?
Клеман Воке покачал головой:
– Нет, я приехал после телефонного звонка.
– А что ты делал в Невере?
– Я играл на аккордеоне днем на площадях и по вечерам в кафе.
– Ты музыкант?
– Нет, я просто играю на аккордеоне.
– Ты что, не веришь ему? – вмешалась Марта.
– Не лезь, Марта, дай мне договорить. Это и так тяжело, поверь. Лучше сядь и не изображай тигрицу в засаде, ты всем действуешь на нервы.
Луи снова заговорил спокойно и размеренно. Он сосредоточился на худом пареньке, а Марк наблюдал за ним, потягивая пиво. Его удивил красивый музыкальный голос Клемана. Его было приятно слушать, несмотря на словесную мешанину.
– Что было потом? – задал следующий вопрос Луи.
– С чем? – не понял Клеман.
– Что там было с этим телефонным звонком?
– Мне позвонили в кафе, где я работал, особенно по средам. Хозяин сказал, что спрашивают Клемана Воке, значит, меня.
– Так, – кивнул Луи.
– В телефоне спросили, хочу ли я работу с аккордеоном в Париже, в одном новом ресторане, будут очень хорошо платить по вечерам. Он слышал, как я играю, и у него была такая работа для меня.
– А дальше?
– Хозяин сказал, что я должен сказать «да». И я сказал «да».
– Как называется это кафе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28