Наконец при свете лампы мы вошли в гостиную.
Было ужасно промозгло, но мистер Ольсен, как и обещал, заготовил на зиму дрова. А прокормить наши огромные камины было нелегко. Подобные украшенные грубыми камнями камины можно увидеть только на фотографиях жилища Тэдди Рузвельта и в них спокойно можно зажарить половину быка. Пока я разжигала камин в гостиной, Питер занялся каминами в спальнях.
После этого мы разыскали свитеры и вельветовые брюки, согрели их и переоделись.
- Я не могу ничего приготовить, пока не дадут электричество, - сказала я. - Давайте попробуем поджарить сосиски в камине.
Однако в поисках одежды дети наткнулись на спиннинги и уже рассматривали их при свете камина.
- Говорят, рыба здорово клюет в тумане, - сказал Питер.
- Сейчас слишком холодно для рыбалки, - запротестовала я.
Но тут же появились плащи, а Керри разыскала свои резиновые сапоги. Питер заявил, что сапоги ему не нужны, и когда они отправились добывать на обед свежую рыбу, Барон решил составить им компанию. В общем, ночь в Бей Шор стала забываться, и мы вернулись к нормальной семейной жизни. Но история с Джоэлом все ещё довлела над нами. Когда я поднялась, чтобы приготовить постели, то поймала себя на том, что нервничаю все больше и больше по мере приближения времени его свидания с Эрикой. Она, конечно, была права: кроме неё ему не на кого было положиться. Я не сомневалась, он приедет к ней, но боялась предсказать его реакцию на известие о том, что она собирается поместить его в психиатрическую больницу.
Я вспомнила "бела-бела" у дона Педро, упавшую статуэтку святого и погасшие свечи. Если это был Тони... Обнаружив, что я и впрямь верю во всю эту историю с Тони, я перестала застилать кровать Питера.
Тони существует лишь в воображении Джоэла, причем в его самых дальних и темных уголках, в бессознательном. Тони был всего лишь вторым "я", выстроенным сознанием Джоэла для самозащиты. Почему-то верить в это стало гораздо сложнее, чем в одержимость. Я не понимала, как Джоэл мог узнать о Тони, тем более о его смерти.
Когда зажегся свет, я все ещё стояла у кровати Питера. Электрическая компания в Оушен Бич наконец-то удосужилась включить нашу линию.
Спустившись вниз,я сняла телефонную трубку - телефон ещё не подключили. Но свет - это уже хорошо. Пройдя по комнатам, я потушила керосиновые лампы, закончила стелить постели и подмела.
Я все ещё возилась с уборкой, когда пришел паренек из продуктового магазина и принес наши покупки. Я знала его с прошлого года: высокий, скромный юноша лет девятнадцати, который летом работал в отеле. Его сестра помогла мне законсервировать на зиму коттедж в сентябре прошлого года.
- Ловится сейчас рыба? - поинтересовалась я.
- Слишком рано для рыбной ловли, - он выкладывал на стол наши коробки и свертки.
- А Керри с Питером только что пошли на пляж порыбачить.
Судя по его взгляду, он давно перестал удивляться глупости городских детей.
- Когда открывается отель? - снова спросила я.
- Как всегда, в канун Дня Поминовения.
- А дачники? Когда они обычно приезжают в свои коттеджи?
- По-разному.
- А на Пасху?
- Может, и приедет кто... - Явно это не слишком его волновало. Погода не совсем подходящая.
- Ясно, - улыбнулась я. Мне хотелось удержать его подольше, чтобы побороть нарастающее чувство одиночества. Но его слишком очевидно тяготило мое общество и, получив чаевые, он тут же вылетел за дверь. Дверь хлопнула, взревел мотор - и тишина...
Я вытащила ласты, надула пляжные мячи, нашла транзисторный приемник, но батарейки давно сели. Обнаружив, что уже полдень, я снова попыталась позвонить, но телефон ещё не подключили. Я чувствовала раздражение при мысли о том, что Эрика безуспешно пытается дозвониться ко мне.Несколько раз нажала на рычаг, но впустую. Дети вернутся с рыбалки голодными - рассудила я и отправилась готовить ленч.
Это было не просто - воды все ещё не было, потому пришлось открыть несколько банок консервов и сделать сэндвичи.
Вдруг, открывая банку майонеза, я услыхала, как падают дрова. Коттеджи на Файр-Айленд обогреваются каминами, дрова достаточно дешевы и накупить их можно много, поэтому их складывали в дровяных сараях, уберегая от дождя. Было похоже, что туда кто-то забрался. На Файр-Айленд давно не было воровства, и я подумала, что просто не услышала, как пришел Ольсен.
Но, выглянув на улицу, кроме двух упавших поленьев, дюн, травы и клочьев тумана ничего не увидела.
- Мистер Ольсен! - позвала я.
Ответили лишь волны океана, разбивавшиеся о прибрежный песок. Может, какое-нибудь животное, собака, например, охотившаяся за кроликами возле нашей поленницы? Туман и изоляция сделали свое дело. Мне постоянно приходилось бороться с искушением остановиться и прислушаться. Когда открыла холодильник, возникло ощущение, что через окно за мной кто-то наблюдает. Мгновенно повернулась - там никого не было. Не знаю, что меня больше раздражало: страх или сознание того, что мои нервы расшатались окончательно. Я с ужасом поняла,ночь будет непереносимой.
И трудно описать облегчение, которое я испытала, услышав шум приближающегося автомобиля. Приехал Ольсен, чтобы включить нам воду и помочь снять ставни с окон.
Он вошел, держа в руках чемоданчик с инструментами, высокий и худой, и меня вновь поразило сходство с безбородым Авраамом Линкольном. У него было такое же некрасивое лицо и по-обезьяньи грустный взгляд.
- Рановато вы в этом году, - приветствовал он меня. - Если бы позвонили, я бы приготовил все заранее.
- Мы решили ехать лишь вчера вечером.
- Так неожиданно? Хотя, наверное, так и лучше. Посветите-ка мне сюда.
Открыв свой чемодан,он достал молоток и гвоздодер и начал снимать с окон ставни. И пока работал, я заметила - ему куда труднее нагибаться, чем в прошлом году.
- Как ваш артрит? - спросила я.
Повернуться ему пришлось всем телом.
- Зимы плохо на меня влияют, это уж точно. Может, следующей зимой поеду во Флориду.
Но ни он, ни я не верили в это. Миссис Ольсен обуревала страсть к накопительству. Она работала медсестрой в больнице на берегу и не давала мужу сидеть без дела. Зимой он красил коттеджи, укреплял ставни, чинил двери и смолил лодки. Их дети уже выросли, но она все продолжала скупать дома, сдавать их и расширять этот бизнес и дальше. Просто слепая, неосознанная мания, как коллекционирование спичечных этикеток. Смерть когда-нибудь застигнет её за каталогом "Сирс - Робак", а мистер Ольсен так никогда и не увидит ферму аллигаторов и деревья, на которых растут настоящие апельсины.
Он-то догадывался, но продолжал мечтать.
Страхи мои отступили и я вновь взялась за сэндвичи.
Сняв ставни с окон кухни, он перешел в другую комнату. Я слышала, как он работает в гостиной, потом наверху. Когда я ставила на плиту суп из консервов, он пришел сообщить, что сложил ставни на чердаке.
- Сейчас я открою вам воду. У вас есть кальцинированная сода? Надо промыть трубы.
Соды не оказалось, нашлась лишь грязная пустая банка из-под нее, втиснутая между труб под раковиной. Он сказал, что поищет в машине, и я пошла с ним на улицу.
- Что-то не вижу, - сказал он, покопавшись в багажнике. - Пожалуй, заеду в поселок. Воду нельзя включать, не промыв трубы.
Когда он сел в машину и захлопнул дверь, я вспомнила про телефон.
- Если вы едете в Оушен Бич, не могли бы вы заглянуть в телефонную компанию? Они до сих пор не включили телефон, а мне срочно надо позвонить. К тому же отель закрыт, поблизости никого нет и мне немного жутковато.
Он добродушно поглядел на меня из машины.
- Не беспокойтесь, на острове нет грабителей. Здесь гораздо безопаснее, чем в Нью-Йорке. Только там разгуливают всякие воры, грабители и прочие типы, отрезающие людям головы.
Я была шокирована тем, что он выделил последнее обстоятельство. "Интересно, - подумала я, - видел ли он наше имя в газетах, когда погибла Шерри?" Но причина оказалась иной.
- Он убил ещё одну вчера ночью, - рассказал Ольсен, - какую-то женщину - врача. Могу поспорить, что ничего подобного на Файр-Айленд не случалось.
Когда он завел мотор, я все ещё смотрела на него, онемев. Когда я закричала, он был уже далеко.
Мы были отрезаны от всех средств связи. Батарейки в приемнике за зиму сели. Телефон не работал. Я отчаянно сожалела, что не попросила Ольсена привезти батарейки. Затем подумала, что хоть дорога в поселок и занимает лишь несколько минут, ему ни к чему спешить. Он, например, мог заехать домой позавтракать, а мне не терпелось узнать, имел ли он в виду Эрику.
Нужно было съездить в Оушен Бич и позвонить в её офис, но сначала предупредить детей. Эта мысль вызвала новое беспокойство. Дети слишком долго не возвращались. Я побежала по песчаной тропинке на поиски.
Самая большая угроза для Файр - Айленд - морской прибой и штормы. Защитой от стихии для дачного поселка служили высокие песчаные дюны, окружавшие его полукольцом со стороны океана. Чтобы пройти к пляжу, нужно было воспользоваться деревянной лестницей, ведущей через песчаные холмы. Обычно с вершины дюн видны были многие мили широкого пляжа, волны прибоя и, насколько хватало глаз, голубые просторы океана. Но сегодня ... Сквозь туман были видны лишь несколько деревянных ступенек, пучок травы, растущей между досками, и морская раковина, по-видимому, оставленная здесь чайкой.
Я окликнула детей, ответа не было - слишком далеко от пляжа. Схватившись за перила, стала вглядываться в туман,но сколько ни напрягалась, кроме нескольких ступенек впереди ничего не увидела. Ступеньки были мокрыми и скользкими.
Наконец я спустилась на мокрый песок пляжа. У ног лежали "лунные камни": мы называли их так за то, что они были гладкими и полупрозрачными, правда, теряли свою прозрачность, когда высыхали. Ноги лизнула океанская волна. У кромки воды я отскочила назад: там туман был густой, как молоко. Я слышала прибой, но не видела его.
Решив, что пошла не в том направлении, я повернула назад и побежала в другую сторону, время от времени выкрикивая имена детей. По крайней мере, меня может услышать Барон, думала я. Многие годы он испытывал мое терпение лаем, а вот теперь молчал.
От попыток различить что-либо в тумане у меня заболели глаза. Я бежала и бежала до тех пор, пока не ударилась о принесенное прибоем бревно. Боль сняла панику. Подняв мокрое от слез и тумана лицо, я выкрикнула имена детей.
Внезапно на меня обрушилось что-то черное и мягкое. Барон лаял, прыгая вокруг меня, убегал и возвращался опять.
Керри и Питер уже собрали свои спиннинги и поднимались по пляжу с пойманной ими маленькой рыбкой.
- Что ты здесь делаешь? - удивился Питер.
- Вы не слышали, как я кричала? - перехватила инициативу я.
- Мы ничего здесь не поймали, поэтому решили пройти подальше. Ты вся промокла... Что с ногой?
В том месте, которым я ударилась о бревно, был кровоподтек.
- Все в порядке. Мне надо съездить в Оушен Бич, - сказала я.
- Разве ты не можешь позвонить туда?
- Телефон ещё не подключили. Мне надо позвонить в город.
Их это вовсе не удивило.
- Суп из консервов на плите, - сказала я.
- Давай положим туда эту рыбу, - предложила Керри, - у нас тогда получится настоящая уха.
- Не знаю, - сказала я. - Давайте пойдем к дому, а не то сорвем голос от крика.
Мы поднялись к дюнам и нашли лестницу.
- А у тебя здорово кровь течет, - заметила Керри, которая вместе с Бароном шла в арьергарде нашей процессии. - И даже капает на песок.
Я поискала платок в карманах брюк. А дети стали рыться в карманах своих плащей. Вскоре была найдена какая-то скомканная тряпочка и, ухватившись рукой за перила, я обработала свою рану. Теперь, когда я нашла детей, вернулось беспокойство за Эрику. Я думала об охране в больнице, когда вспомнила - Ольсен сказал, что все произошло вчера ночью.
Поднявшись по лестнице к дому, я обещала детям, что скоро вернусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25