Важно только пройти не там, где все остальные пассажиры нашего рейса, а через другую щель, где сегодня дежурит мой друг и внештатный сотрудник моей фирмы. Каждый наш отлет приносит ему такие деньги, что он, наверное, мечтает, чтоб мы летали по десять раз в день.
Зато и он каждый раз не замечает наших орудий тяжелого калибра, уютно устроившихся подмышкой. Ну, что же, бизнес есть бизнес - торговать можно всем, в том числе и бдительностью...
Пока все идет отлично. Правда, среди пассажиров нашего рейса, насколько я сумел заметить, есть парочка подозрительных типов - один высокий, крепкий, спортивный парень, все шарит глазами, другой средних лет, сухонький, поджарый. Я таких знаю - они выхватывают из кармана пистолет, словно фокусник голубя, и никогда не промахиваются. Надо за ним присмотреть. Даю соответствующую инструкцию Утиному Носу. Сам буду следить за "спортсменом". Так я его мысленно окрестил.
Подгоняют автобусы.
Садимся, едем, подъезжаем к самолету. Наши чемоданы, как и чемоданы других пассажиров, в целости и сохранности уплывают в люк. Мы поднимаемся по носовому трапу и занимаем свои места.
В первом классе просторно, роскошно. Самолет еще на земле, а нам уже несут меню, программу фильмов, телепередач, какие-то сувениры...
Взлетаем. Не успевают погаснуть световые надписи "Не курить. Пристегнуть ремни", уже несут шампанское, виски, лед, орешки.
Пассажиров в первом классе немного. Стюардесса ловит каждый взгляд не нужно ли чего. Заходит старший стюард - улыбается, спрашивает, все ли в порядке. А это что такое? Мой "спортсмен" тоже заглядывает, словно ищет что-то, не находит, исчезает. Э, мне это не нравится...
Глава III. ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ АЛЕКСЕЯ ЛУНЕВА
Кое-кто у нас думает, что работники милиции живут постоянно напряженной, беспорядочной, волнительной жизнью, полной бессонных ночей, неожиданных тревог и опасностей.
Бесспорно, есть в нашем министерстве такие подразделения, у сотрудников которых жизнь беспокойнее, чем, скажем, у архивариуса, бухгалтера, корректора. Хотя я отлично понимаю, что, например, в период подготовки годового отчета бухгалтер иной раз не спит ночами...
Однако у большинства из нас работа как работа. Другой вопрос, что приятней иметь дело на работе с порядочными честными людьми, чем с преступниками. Но ведь и с красивыми и здоровыми людьми тоже приятнее иметь дело, нежели с больными, между тем у нас сотни тысяч врачей и медсестер.
Чтобы огромному большинству людей жилось и работалось спокойно, нужно, увы, изымать ничтожное меньшинство, которое этому мешает.
Чем мы и занимаемся.
Каждый на своем участке, по своей специальности. И далеко не всякая связана с непосредственной опасностью. Я бы даже сказал, немногие связаны. Тут дело в другом. Если ваш сосед по дому, упившись, возьмет охотничье ружье и начнет угрожать своей жене и детям, то вы немедленно позвоните в милицию, а работник милиции в аналогичном случае вступит в схватку с преступником, и это уже независимо от того, работает ли он в отделе по борьбе с особо опасными преступниками, или в паспортном столе, или занимается баллистическими экспертизами. Постоянное чувство личной ответственности за любой беспорядок, подчеркиваю, личной, и привычка лично любой непорядок пресекать - вот это, пожалуй, главное, что нас всех отличает. У других граждан это называется сознательностью, у нас профессиональным долгом.
Я лично, лейтенант Алексей Лунев, служу в довольно беспокойном подразделении. И тем не менее мои рабочие дни, обычные дни, расписаны точно, я бы даже сказал, педантично, чему, к слову говоря, моя жена Елена Павловна, в просторечии Лена, несмотря на солидный четырехлетний семейный стаж, до сих пор не устает удивляться, и что нашему сыну Вадиму совершенно безразлично.
Ему гораздо важнее распорядок его дня.
И этому подчинены все другие распорядки.
Мы просыпаемся в семь утра, все трое, все сразу.
Лена начинает хлопоты по хозяйству, я - зарядку, Вадим - умывание. Он к этому приучен по канонам "Мойдодыра" и, как ни странно, находит в водных процедурах немалое удовольствие.
Закончив зарядку, убрав гантели и двойники, к водным процедурам приступаю я. Этого никто не любит - я, видите ли, задерживаю их завтрак.
В конечном счете все улаживается. Мы одеты, обуты, сыты, умыты и покидаем все втроем родной дом для борьбы и побед.
Вадима в детский сад доставляю я. Зимой это делается на санках, летом преимущественно на руках - как мы ни точны в нашем распорядке, но почему-то всегда опаздываем. Проанализировав это непонятное явление, прихожу к выводу, что причина тому - постоянные отклонения Вадима от курса на пути в детсад.
Хотя, не спорю, причины уважительные. То встречается пес, такой обшарпанный и бездомный, что Вадим пытается вступить с ним в сочувственную беседу, то, наоборот, жирная и ленивая кошка улеглась посреди улицы, и Вадим старается, ворча что-то себе под нос, оттащить ее - иначе задавят машины, которые по нашему тупику ходят раз в неделю. Но кошка тяжела, не проявляет желания к сотрудничеству и, наконец, отчаявшись, Вадим зовет меня на помощь. Потом на пути оказывается пустая консервная банка, которую, разумеется, надо поддать ногой, какой-то поломанный изолятор, который надо прихватить с собой, старая коробка, внутренность которой надо исследовать, и т. д. и т. п.
Когда же я его везу на санках, закутанного так, что только торчит розовая пуговица носа и две толстые гладкие румяные щеки, или несу на руках (дополнительное к основным силовое упражнение), тут уж ему деться некуда - не отбежишь.
В конце пути я вручаю Вадима воспитательнице Наташе, очень несолидной, по мнению Лены. "Ей самой еще в детский сад ходить", неодобрительно фыркает она. Лене не нравится, что я каждое утро общаюсь с этой очень юной и очень красивой девушкой, но ничего не попишешь Вадима-то отвожу я.
Вадим чмокает меня в щеку, стараясь сделать это погромче, что, по его разумению, выражает большую степень любви, и исчезает в шумных недрах детсада.
А я спешу к автобусу. Мой путь до службы занимает розно двадцать пять минут. Если б в управлении были старинные часы с боем, то они гулко и внушительно пробили бы девять раз, когда я переступлю порог отведенного мне помещения. Но таких часов у нас нет, и я довольствуюсь взглядом на свои.
Начинается обычный рабочий день.
Стоит ли его описывать? Весь? От звонка до звонка? Вдруг вам станет скучно? Упомяну лишь некоторые эпизоды этого рабочего дня. Например, занятия по самбо.
Не упрекайте меня в незнании спортивной терминологии. Именно занятия по самбо, а не по борьбе самбо. Борьба самбо освобождена от опасных приемов, потому это и вид спорта, в ней можно соревноваться. А самбо включает много приемов опасных, не для меня, разумеется, - для моего противника, что вполне нормально, поскольку приемы самбо в отличие от приемов борьбы самбо применяются не к другу-сопернику на ковре, а к вполне реальному противнику-преступнику. На асфальте улицы, в глухом лесу, на полу "малины" или мало ли где еще... Нас немного, занимающихся, но мы специалисты. Я, например, Коршунов, Тверской, Рунов - имеем звание мастера спорта, остальные - перворазрядники.
Кстати, первый разряд у меня еще по нескольким видам спорта - по вольной борьбе, например, по боксу, по стрельбе, по легкой атлетике, ну, а уж вторых и третьих - не сосчитать.
Не подумайте только, что я хвастаюсь. У остальных ребят такая же картина. И здесь нет ничего удивительного, в конце концов, нас специально отбирали.
Наш инструктор Чунаков - супермастер, теоретик, профессор своего дела. Но он и действительно профессор на кафедре в Инфизкульте. И не только теоретик - шестикратный чемпион страны, заслуженный мастер спорта, судья Международной категории. Во время войны самбо не раз спасало ему жизнь в тылу врага и унесло немало жизней этих врагов.
Он в тренировочном костюме, в очках, с блокнотом в руке.
Тренировка продолжается два часа.
Мы разминаемся, работаем со штангой, на гимнастических снарядах, укрепляем отдельные части руки - ребро ладони, пальцы, запястье.
Ударом ноги поражаем силуэты. Каждый раз, когда удар точен и достаточно силен, зажигается лампочка. Бьем мешок с песком, грушу. Сражаемся с механическим манекеном. Это хитрая штука - ударишь его и никогда не знаешь, как он отреагирует своей, одетой в кожаную перчатку, стальной рукой. Чуть зазеваешься и такую оплеуху схватишь, что в ушах зазвенит.
Начинается единоборство. Мы разбиваемся на пары и несколько минут занимаемся борьбой самбо. Строго по правилам.
Потом один берет нож, палку, "пистолет", а другой обезоруживает его. Затем меняемся местами. Следующий номер программы - двое на одного, трое, четверо на одного, пятеро, шестеро на двоих...
Учимся вязать преступника, доставлять - одного или двух, боремся, стоя на одной ноге, с одной недействующей "поврежденной" рукой, с завязанными глазами, со связанными ногами одними руками или со связанными руками одними ногами.
Учимся бороться против преступника, вооруженного не только ножом или пистолетом, но и штыком, саблей, автоматом, винтовкой, стулом, табуреткой, дубинкой, цепью, бутылкой с отбитым донышком... Словом, всем, что может служить оружием.
Чунаков хорошо поставленным негромким голосом по-профессорски ясно и логично объясняет каждый прием, его "теоретическое обоснование", "конструкцию", составные элементы, последовательность проведения.
Потом все это показывает - точно, безупречно, ясно. Сначала медленно, потом молниеносно, неотразимо. Он больше чем вдвое старше любого из нас, но сохранил поразительную быстроту реакции, силу и резкость. А главное, какой он "техник"! Виртуоз!
После тренировки отдыхаем, долго плескаемся в душе, некоторые идут в бассейн.
Вы не подумайте, что наша физическая подготовка сводится к такой вот тренировке.
Нет. Мы занимаемся легкой атлетикой на стадионе, и не только толканием ядра или метанием копья. Я, например, беру высоту сто восемьдесят пять сантиметров, что при моем росте и весе не так уж плохо, люблю бег с барьерами. Здорово развивает гибкость. Между прочим, если хочешь попасть ногой в голову стовосьмидесятисантиметрового силуэта, нужна гибкость незаурядная. Во всяком случае шпагат и так и с прыжка мы делаем не хуже любой балерины. Ходим плавать, прыгать с вышки, играем в футбол, баскетбол, волейбол, зимой в хоккей. А на лыжах устраиваем гонки и на пятнадцать и на тридцать километров. Не прогулку, не поход, а именно гонку на время, на разряд, чтобы выкладываться до конца. Ну, и, конечно, биатлон.
Я как-то прикинул - наверное, нет ни одного вида спорта, которым бы мы не занимались. Разве что художественная гимнастика и фигурное катание, да и то на каток ходим.
О том, что все мы мотоциклисты и автомобилисты, я уж не говорю. Правда, личных автомобилей у нас нет, у Коршунова только "Запорожец" - как раз подходяще при его росте и весе за сто килограммов. Рунов все время предлагает сделать ему фигурное отверстие в крыше, чтоб он мог сидеть за рулем, не сгибая головы.
А мотоциклы у многих есть, у меня только нет - на другое деньги потратил - на Ленину шубку. Когда принес домой, она долго плакала, так и не ясно - от радости или от сочувствия ко мне, что я от мотоцикла ради нее отказался. Но все же ей двадцать пять стукнуло - не каждый год такое!
Нашими автоделами мы занимаемся на специальном автодроме. Потому что мы не просто катаемся, а несколько необычно: по ухабам, по лесу, поперек шоссе и кюветов, с бешеной скоростью, обгоняя друг друга, неожиданно тормозя, поворачивая так круто, что на двух колесах несемся, ведем одной рукой, со стрельбой на ходу, догоняем грузовик и на полном "скаку" перепрыгиваем в кузов. То же и с ездой на мотоцикле.
Меньше всего я люблю тренировки в стрельбе, особенно в тире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17