- Очень интересно, - пробормотала я, не совсем уловив суть мысли. - А скажите, Лаврентий Палыч, есть ли какое-нибудь прикладное значение у Закона перераспределения добра и зла, или это только чисто научная теория?
- А как же! Во Вселенной все имеет прикладное значение. Если представить себе Добро и Зло как векторы в некотором многомерном пространстве, то их взаимодействие подчиняется математическим законам сложения, вычитания, умножения и скалярного произведения. Тут ничего сложного нет…
- Простите, а в моем конкретном случае, каков результат?
Лаврентий наморщил лоб и ухватил лапой нижнюю челюсть.
- Весь фокус в том, что один из ненулевых векторов застрял в сферической плоскости иллюзиона. Его лисий хвост дает бесконечное число решений… Единственное, что я могу сделать - это напугать его. Лисы боятся шума…
Кот достал из-за спины колокольчик и принялся его трясти… Дзинь, дзинь, дзинь - настойчиво билось в голове.
Я разлепила глаза. Светящийся циферблат часов показывал шесть утра.
Трезвон доносился из коридора.
- О, Госссподи! - приложила я руку ко лбу, нашаривая тапочки под кроватью. - Приснится же такое…
Я прошаркала в прихожую и приникла к дверному глазку. На лестничной площадке, слегка искаженной линзой, стояло лохматое существо, отдаленно напоминавшее Любашу.
Глава 4
- Проходи, - зевнула я во весь рот и запахнула оренбургскую шаль, наброшенную на пижаму.
Любаша ввалилась в прихожую, таща за собой раздувшийся в боках чемодан на колесиках. Багаж она оставила под вешалкой, а сама уверенно направилась на кухню.
- Ставь чайник, а то умру! - рухнула она на табуретку.
Я засуетилась, доставая из холодильника колбасу, сыр, буженину и нарезая хлеб. Любаша подперла щеку кулаком и наблюдала за моими действиями одним глазом, другой глаз заплыл хорошей гематомой. Вообще, надо сказать, вид у моей подруги был «аховый». В мятом плаще, с нечесаными волосами и с растекшейся по лицу косметикой, она производила впечатление транзитной потаскухи. Особенно впечатлял разноцветный синяк.
- Во! Видала?! - потрогала она правый глаз. - Сволочи они все! А главное - за что?! За здоровую критику!
Любаша залпом выпила кружку чая, проглотила пару бутербродов и отмякла.
- Не верь мужикам! Они все по натуре рабовладельцы и эксплуататоры.
Сначала прикидываются овечками, а как почувствуют свою силу, так и норовят нацепить паранджу и заковать в кандалы… Ненавижу!
Через две кружки чая и сигаретку избыток субстанции ненависти из бурного потока превратился в тоненький ручеек, и Любаша поведала печальную историю современной Дездемоны.
- …И тогда я сказала Тенгизу: "Да провались ты со своей мамочкой и дурацкой ревностью!" Собрала вещички и почти сутки добиралась домой в общих вагонах. И только у родной квартиры сообразила, что ключ я впопыхах забыла вместе с косметичкой у них дома.
Тут к нам присоединилась баба Вера. Любаша в ответ на ее охи и ахи поведала свой грустный рассказ еще раз в дополненном и переработанном виде.
- …И тогда я сказала Тенгизу: "В гробу я видала тебя, твою ревность и твоих родственников!" Собрала вещички и почти двое суток добиралась домой автостопом. И только у родной квартиры сообразила, что ключ я впопыхах забыла вместе с косметичкой у них дома.
Мы с бабой Верой переглянулись.
- Тенгиз - грузинское имя, - подметила я.
- Синяк - под правым глазом - значит, бил левша, - проявила дедуктивные способности тетушка.
- Из Сочи можно добраться до Москвы поездом за один день, а можно и самолетом за пару часов.
- Ключ остался у них дома. Он легко мог опередить ее и поджидать в квартире.
- Самозащита тут отпадает: удар нанесен сзади.
- Любой адвокат легко докажет состояние аффекта. Но лет пять все-таки дадут.
- Но где же труп?
Мы уставились на Любашу.
- Какой труп? - проблеяла она.
- Любочка, - ласково сказала тетушка. - Покайся, расскажи все, как было. Мы найдем тебе хорошего адвоката, и будем носить в тюрьму передачи.
Любаша побелела и смотрела на нас во все глаза.
- К-какой труп, к-какая тюрьма? Ничего не понимаю…
- Любочка, у тебя есть алиби на вчерашний вечер? Как ты добиралась до Москвы?
Мы рассказали нашей соседке о печальном событии, имевшем место в ее квартире. Любаша выкурила еще пару сигарет, обрела дар речи и поведала о своем путешествии из Сочи в Москву в хронологическом порядке. Денег ей на самолет не хватило, и Люба добиралась поездом. По всему выходило, что во время преступления она находилась в пути. Алиби было железным.
- Жаль, - посетовала баба Вера. - Эта версия выглядела очень убедительно. Попробуем хотя бы идентифицировать труп. Как выглядит Тенгиз?
- Он - грузин, красивый, как витязь в тигровой шкуре. Солидный, волосатый, левша, любит сациви и карты, во сне храпит и чешется.
- У него есть спортивный костюм «Адидас»? Какие часы носит?
- Конечно, у него есть синий спортивный костюм «Адидас»! В Сочи неприлично не иметь такого костюма. А часы у него золотые с черным циферблатом и бриллиантиками вместо цифр.
- А шарф у него есть?
- Да, есть. Белый, шелковый. Он его носит с полосатым костюмом. Как гангстер тридцатых годов.
- Как вы познакомились? Чем он занимался в Москве? - вели мы с бабой Верой перекрестный допрос.
- Познакомились, как обычно. На улице. "Дэвушка, Вы такой красивый!
Серые глаза - мой любимый цвэт!" А чем занимался, я точно не знаю, но жил шикарно: снимал квартиру в пентхаузе в высотном доме на Краснопресненской…
Так вы говорите, что он того… с пробитой головой на паркете… Тенгизик, миленький мой, у-у-у, - и она заревела белугой, размазывая слезы и остатки косметики по щекам.
- Вот она - загадочная женская душа, - проворчала баба Вера. - То смерти ему желала, то слезы льешь…
Тетушка от души налила Любаше валерианки. На запах тут же примчался Лаврентий, но, оценив ситуацию, понял, что тут бабская компания, и он здесь - лишний. Послонявшись для вида вокруг наших ног, кот улегся на подоконник среди горшков со столетником и геранью.
- А кухонного молотка у меня с роду не было, - поморщилась соседка, хлебнув лекарства. - Ты же знаешь, Мария, готовить я не умею.
Мы с бабой Верой разочарованно переглянулись.
- Жаль, хорошая была версия… - протянула она. - Выходит, убийца принес молоток с собой, действовал уверенно, продуманно. Это уже другая статья. Скорее всего, преступник забрался в квартиру с целью ограбления.
Люба, у тебя, кроме шубы, есть что-нибудь ценное?
- А как же?! - гордо вскинула она голову. - Ювелирные изделия от прабабки. Только я их у родителей храню, у них сигнализация проведена.
- Значит, нет. Но вор мог этого и не знать… Идем дальше: неожиданный приход Тенгиза сорвал его планы. Чтобы выбраться из квартиры, вор убивает свидетеля. Затем он пытается избавиться от трупа, но тут появляешься ты, Маша. К счастью, ты вовремя убежала, а то бы он и тебя порешил. Преступник понимает, что сейчас появится милиция, замывает следы и покидает квартиру вместе с трупом. Вывод: преступление совершено по наводке, но неудачно, хозяева вернулись домой не вовремя. Будет ли повторная попытка? Думаю, вряд ли: преступники - народ суеверный.
- Баба Вера, да Вы просто Шерлок Холмс! - восхитилась жертва нападения.
- Домой-то пойдешь, или к родителям поедешь? - поинтересовалась я, деликатно прикрывая ладошкой зевок.
- Конечно, домой, - удивилась моему вопросу Любаша. - Ты же сама сказала, что в квартире чисто.
- Я подумала, вдруг Тенгиза искать кто-нибудь будет…
- Пусть ищут. Лично я его последний раз видела в Сочи, вместе с мамочкой.
Любаша подхватила свой чемодан и, сердито сопя, покинула нас, забыв при этом и о существовании Лаврентия.
- Любаша, можно, Палыч у нас еще немного поживет? - крикнула я ей вдогонку.
- Можно, - отозвался внезапно заработавший лифт Любашиным голосом.
Мы с бабой Верой посплетничали о Любашиных любовных похождениях и обсудили кандидатуру Ильи на роль домушника. Тетушка согласилась, что для преступника тот вел себя совершенно не правильно. Вместо того чтобы быстро ограбить квартиру и убежать, молодой человек снимал с дерева кота и наворачивал блины. Однако присутствие в деле клетчатого шарфа настораживало, поэтому полностью снимать подозрение с Ильи баба Вера отказалась. Потом мы спохватились, что у меня сегодня лабораторная работа на второй паре. Времени оставалось в обрез. Кое-как нацепив на себя джинсы, свитер, куртку и стянув волосы на затылке конским хвостиком, я галопом поскакала в родной институт.
Девочки с экономического факультета совсем расшалились в преддверии праздников. Они обнаружили мышку в подсобной комнате, где хранились запасы муки и зерна, гонялись за ней с веником по всей лаборатории, побили казенную посуду, а визжали так, что примчалась завкафедрой и сделала мне выговор.
Окно между двумя парами я использовала с толком: сбегала в гастроном и пополнила запасы продуктов по списку бабы Веры. Нагруженная сумками я неслась по коридорам старого здания, уворачиваясь от встречного потока студенток, спешащих в столовую. В одном направлении со мной греб растерянный мужчина. Он сличал номера кабинетов, недоуменно качал головой и ошарашено чесал в затылке, не в силах понять систему нумерации аудиторий. А как же иначе? Даже бывалые обитатели института плутают в старом здании среди коридорчиков, тупиков и мезонинов, дивясь логике проектировщиков, поместивших рядом кабинеты под номерами 34, 18Е и 121. Помню, и я вот также бродила по коридорам, безнадежно разыскивая комнату No415, которая оказалась в полуподвальном этаже рядом с входом в бомбоубежище. Я почувствовала себя лесником, который вовремя обнаружил заблудившегося в чаще туриста.
- Вам помочь? - пришла я на выручку посетителю.
- Кафедра хлебопечения, - взмолился мужчина.
- Нам по пути, - утешила я его.
Турист благодарно улыбнулся в ответ. На вид ему было лет сорок пять.
Залысины на лбу и очки в массивной роговой оправе придавали мужчине солидный вид. Добротный плащ, серый костюм и портфель в его руке навели меня на мысль, что это, скорее всего, диссертант приехал за консультацией.
- Вам, наверное, к завкафедрой, - мило начала я светскую беседу. - Но она уже ушла, сегодня у нее всего полдня.
- Нет, завкафедрой мне не нужна.
- А! Тогда Вы ищете завлабораторией Людмилу Анатольевну. Я угадала?
- Нет, нет. Я ищу… - вынул он из кармана пиджака блокнот. - Кравченко Марию Сергеевну, не знаете такую?
- Знаю, - честно ответила я. - А по какому вопросу? Что-нибудь по технологическому процессу нарезных батонов? Она в этом деле собаку съела! - похвалила я себя на всякий случай: реклама еще никому не мешала.
- Нет, я по другому вопросу.
Его сдержанность разочаровала меня. Мог бы быть и более вежливым! Я, в конце концов, спасла его от синдрома замкнутого пространства, который неизменно возникает у тех, кто слишком долго плутал по институтским катакомбам.
- Проходите, - сухим тоном предложила я неразговорчивому диссертанту, отпирая дверь лаборатории.
Бросив сумки в холодильную установку, я солидно уселась за свой стол, нацепила на лицо маску "экзаменатор принимает зачет у нерадивого студента" и официально кашлянула:
- Так по какому Вы вопросу?
- Я думал, Вы студентка, - одарил меня мужчина сомнительным комплиментом, уселся напротив и посмотрел через очки таким взглядом, что моя душа затрепетала горлинкой в области диафрагмы, мешая сделать вздох.
Мой дед по материнской линии провел два года в общей камере Бутырки с тридцать седьмого по тридцать девятый год по ложному доносу. Видимо, с тех пор моя генетическая память безошибочно распознает представителей одного не очень почтенного ведомства.
Обычный гражданин смотрит на своих соплеменников без всякого интереса.
Мазнет взглядом по физиономии и тут же переключается на себя. Те же, кто служит в этом ведомстве, имеют натренированный глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35