Тут его глаза теряли ледяную холодность и теплились непередаваемым смыслом понимания – понимания одного человека другим человеком… Он мог насмехаться – но беззлобно. И даже когда он пересмеивал ее, в глазах его, помимо веселья, было и приглашение разделить с ним этот смех, это понимание… «И самое страшное, – беспомощно подумала Эбби, – что я действительно разделяю – и смех, и понимание…»
Она отвлеклась.
– Да, сэр? Что вы сказали?
Сразу же уловив нотки смятения в ее голосе, Каверли отвечал смешливо:
– Ничего такого особенного, уверяю вас, что стоило бы вашего драгоценного внимания! Всего лишь я просил вас рассказать мне. Рассказать… Но тут вы повернули ко мне свое прелестное личико и так чудно взглянули, что остальная часть моей фразы тут же вылетела у меня из головы. Как это вам удалось, вообще говоря, избежать уз Гименея за столь долгие годы жизни?
У нее чуть екнуло сердце, но она отвечала в лоб:
– Я вполне довольна своим одиночеством, сэр.
Но ей было неприятно, если он решит, будто ей никогда не делали даже предложения, ведь скорее всего ему это покажется странным, если не подозрительным. И потому Эбби добавила:
– Но не подумайте, что мне не поступало множество самых заманчивых предложений!
Он усмехнулся:
– Я и не думаю!
Она слегка покраснела, но постаралась придать голосу побольше достоинства:
– Ну, если вы хотели спросить меня только об этом, то…
– Нет-нет! – прервал ее Каверли. – Я знал об этом. Только вы вовсе не похожи на сварливую старую ханжу, берегущую свою девственность!
– Ой! – подавилась Эбби от неожиданности. – Да, насчет ханжи вы, пожалуй, правы – нет во мне этого… Но хватит меня подкалывать вашими булавками! Что вы мне хотели сказать на самом деле?
– О, я просто намеревался получить у вас немножко информации. Я даже не припомню своих поездок в Бат в годы юности, и теперь я целиком полагаюсь на вас. Не могли бы вы объяснить мне правила нынешнего здешнего этикета, поскольку я желаю войти в общество…
– Вы? – удивленно протянула она.
– Ну конечно! Иначе как я смогу поддерживать свое знакомство с… – Он запнулся, глаза его странно блеснули, а затем он продолжил невозмутимо: – С леди Виверхэм, конечно, и ее милой дочерью!
– Нет, конечно! Я ведь совсем забыла! У леди Виверхэм имеется несколько премиленьких дочерей!
– И у всех у них лицо напоминает отварную тыковку?
– Э… Ну, немножко, – признала она. – Вы могли бы оценить их сами, если бы собрались посещать балы в нашем Новом Городском Собрании. Но насколько мне известно, ни балов, ни концертов не будет до самого ноября. Но вам там понравится. Кроме того, думаю, там будут и публичные лекции. А концерты даются каждую среду по вечерам. И еще проходят пения в Уайтхаузе, сейчас, во время сезона…
– Позвольте мне самому определить день моего первого появления в обществе. А пока этих сведений, моя милая невежда, мне вполне достаточно!
Эбби сперва решила дать ему гневную отповедь за столь бесцеремонное обращение к ней, но потом раздумала – лучше вовсе не заметить этой дурацкой фамильярности. Она лишь сказала с ехидцей:
– Чувствуется, вы не особенно сильны в музыке, сэр? Ну да зато у вас, вероятно, тонкий вкус к карточным играм, верно? В Городском Собрании есть залы и для этого. Одна из них очень красивая, восьмиугольная, но я должна предупредить вас, что на деньги играть нельзя, не разрешаются и всякие незаконные игры… А по воскресеньям карточная игра вообще запрещена.
– Вы меня напугали. А что это за незаконные игры такие?
– Честно вам сказать, я и не знаю. Но так сказано в Правилах.
– Ну что ж, – мрачно проронил он. – И как же я могу попасть в это строгое заведение?
– Ну, вам нужно вписать свое имя в книгу регистрации мистера Кинга, если хотите приходить туда. Книга хранится в Зале Источников. Балы бывают по понедельникам, карточные собрания – по вторникам, а маскарады – по четвергам. Начинаются танцы сразу после семи часов, а заканчиваются ровно в одиннадцать. На простых балах допускаются только национальные танцы, но на маскарадах обычно добавляют пару котильонов. Ну и еще вы платите два шестипенсовика на чай, при входе…
– А еще говорят, что Бат – скучное местечко! Тут, я погляжу, тьма всяких радостей жизни! А скажите, что случится, если одиннадцать часов пробьет ровно посредине какого-нибудь глубоко народного, национального танца?
Эбби рассмеялась:
– Тогда, увы, музыка останавливается. Это тоже указано в Правилах.
К этому моменту они уже подошли к Сидни-Плейс, Эбби остановилась и протянула ему руку:
– Тут я и живу, так что должна с вами попрощаться, мистер Каверли! Очень вам благодарна, что вы меня проводили. Надеюсь, вы не станете скучать в Бате.
– Да, если меня не свалит с ног вихрь развлечений, которые вы мне здесь расписали… – Каверли взял ее ладошку в обе руки и слегка задержал ее. Глядя на Эбби сверху вниз, он улыбнулся: – И еще, мне не хочется прощаться с вами. До свидания, о'ревуар, мисс Вендовер!
Она испугалась было, что Майлз Каверли попытается напроситься в гости, чтобы познакомиться с Селиной, но, к счастью, он не проявил таких поползновений, а только подождал, пока Миттон отворил дверь перед Эбби, и напоследок лишь помахал ей рукой.
Поднявшись в дом, Эбби обнаружила, что Селина передислоцировалась на диванчик в гостиной, где наслаждается обществом навестившей ее миссис Левеиинг. Та просто лопалась от переполнявших ее бедфордширских сплетен, и прошло немало времени, прежде чем у Эбби образовалась возможность сообщить о возвращении сына миссис Грейшотт. Было невероятно трудно избежать при этом упоминания о том, что привез Оливера сюда в Бат мистер Майлз Каверли; и когда после перекрестного допроса Эбби все-таки раскрыла свой секрет, голосок ее неуверенно подрагивал.
Селина была особенно взбудоражена этим известием.
– Как? – взвизгнула она. – Это дядя бедного Стэси?! Это тот самый?! Которого выслали из Англии?! Какой ужас! Неужели это он довез Оливера домой?! Я думала, мистер Балкинг сам должен был сделать это, верно?! Какой ужас, что он…
– Думаю, он заботился об Оливере во время всего их путешествия, – заметила Эбби.
– Царица Небесная! Ну что ж… – Селина на минутку задумалась. – Возможно, он исправился после всех мытарств. Да и Стэси, надо полагать, вовсе не так плох, как о нем думают некоторые. Интересно, зачем это он приехал… Впрочем, вероятно, мистер Каверли как раз решил повидаться с племянником, – а это показывает его человеком глубоких и очень благонамеренных чувств…
– Вовсе нет! – с некоторым злорадством парировала Эбби. – Он даже знать не знал, что его племянник находится в Бате, а что касается родственных чувств, то их у него нет и в помине!
– Помилуй боже… Дорогая, ты что же, хочешь сказать, что сама видела его?!
– Он появился в доме у миссис Грейшотт, когда я там сидела. А потом вызвался проводить меня до дому. Прямо как в готическом романе!
– Не вижу здесь никакой готики, – помотала головой Селина. – Это просто знак его превосходных манер. Таких же, как и у его племянника!
– Если верить тому, что ты мне рассказывала о Стэси, то его дядя совершенно не похож на него! – Эбби ухмыльнулась. – Ни элегантности, ни хороших манер!
– Дорогая моя, ты находишься во власти предубеждений! – заявила Селина. – Собственно, и Роулэнд всегда говорил, что это твой главный недостаток в характере. Это было понятно, пока ты была еще юной девушкой, но теперь, когда ты поста… то есть ты поумнела, и теперь… Одним словом, в нашем семействе ханжей никогда не водилось!
Расхохотавшись в ответ на это замечание, Эбби упорхнула, думая про себя, как позабавился бы вместе с нею мистер Майлз Каверли, кабы присутствовал при этой сцене…
За ужином Селина продолжала разглагольствовать в своем восторженном духе о таинственной личности и характере Каверли и о том, какие таинственные силы заставили его вернуться в Англию. Однако к чаю вернулась Фанни, и тут разговор поменял направленность. Фанни была переполнена впечатлениями о разнообразных вещах, привезенных Оливером Грейшоттом из Индии, и хотя к резной слоновой кости или бенаресской бронзе интерес Селины был более чем умеренным, первое же упоминание о кашмирских шалях и целых рулонах тонкого индийского муслина разожгло ее самые низменные потребительские инстинкты. Когда Фанни описала своими словами индийское сари, Селина выразила энергичное недоумение, что этакая штука может продержаться на плечах дольше пяти минут. Она настаивала, чтобы Фанни убедила Лавинию не надевать сари, пока его не увидит и не одобрит сама Селина. «Это все потому, милая девочка, что у бедной миссис Грейшотт просто нет никакого вкуса…»
Фанни чудесно провела день у Грейшоттов, в Эдгар-Билдингс, и собиралась – если только ее тетушки не станут возражать! – повторить свой визит. Ее подружка Лавиния объяснила ей, как подавлен и угнетен бедный Оливер и что присутствие Фанни – с которой он много шутил и играл в шарады – необыкновенно поднимает его настроение.
– Вот я и подумала: наверно, это мой долг? – заметила в заключение Фанни, задумчиво морща лобик. – Дело тут, конечно, не во мне, а просто от молодых гостей Оливеру становится лучше и веселее… Я просто из вежливости обязана прийти туда, ведь мой визит явно принесет ему бездну пользы!
О Майлзе Каверли Фанни почти не упоминала. Ясно было, что ее интересы целиком фокусируются на отношениях со Стэси. Единственное, о чем обмолвилась Фанни, – что мистер Каверли, оказывается, хорошо знал ее маму.
К облегчению Эбби, Селина оставила эту мысль без внимания, посчитав ее лишь дополнительным аргументом в пользу Каверли, – не так страшен черт, как его малюют, человек имел хорошие знакомства… Слава богу, Селина не стала вдаваться в долгие и нудные расспросы, каким это образом и при каких обстоятельствах странный мистер Каверли мог быть знаком с молодой девушкой, которая через пару месяцев после того вышла замуж за Роулэнда и поселилась в бедфордширском имении.
Эбби отправилась спать, лелея несколько грустную надежду, что мистер Каверли покинет Бат еще до того, как Селина решит свои болезни законченными и снова станет появляться в свете.
Глава 6
Однако вопреки всему мистер Каверли на следующий же день нанес нежданный визит в Сидни-Плейс, к Вендоверам. Дворецкий Миттон, узнав в нем джентльмена, который накануне провожал молодую хозяйку, несколько поколебавшись, все-таки провел Каверли в гостиную, где Эбби по просьбе Селины занималась составлением карточек для приглашения на вечеринку гостей. Эбби была вовсе не готова к этому визиту и подскочила на стуле так, что перо ее сплюнуло на бумагу жирнющую кляксу. Встав навстречу Каверли, она выдавила из себя минимально приличную улыбку и отдала еле заметный поклон, пока Каверли прошествовал к ее сестре. Причина столь внезапного посещения быстро разъяснилась: Каверли, широко улыбаясь, поведал Селине, что в свое время знавал ее старшего братца Роулэнда и не смог устоять перед побуждением расширить свое знакомство с семьей Вендовер… «Двух членов которой я имел удовольствие видеть вчера! – закончил он, фамильярно кивая Эбби: – Как поживаете, мисс Абигайль?»
Та отвечала с таким холодом в голосе, что могла бы простудить и белого медведя, однако Каверли, ничуть не сконфузясь, только рассмеялся:
– Вы все еще так ко мне немилосердны, мэм? А знаете, – обратился он к Селине, – ваша младшая сестра очень, очень возражала против того, чтобы я проводил ее домой вчера. Но в дни моей юности, знаете ли, как-то не было принято, чтобы девушки ее положения в обществе болтались по улицам без провожатых…
Селина, сбитая с толку манерой беседы нового знакомца, запуталась в словах, поскольку, с одной стороны, полностью разделяла мнение мистера Каверли насчет провожания девушек, но с другой стороны, боялась вызвать гнев Эбби своим соглашательством… Так что после нескольких попыток закончить свою расплывчатую и витиеватую фразу, Селина попросту пригласила его садиться и рассказать, как и когда он встречался с ее братом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Она отвлеклась.
– Да, сэр? Что вы сказали?
Сразу же уловив нотки смятения в ее голосе, Каверли отвечал смешливо:
– Ничего такого особенного, уверяю вас, что стоило бы вашего драгоценного внимания! Всего лишь я просил вас рассказать мне. Рассказать… Но тут вы повернули ко мне свое прелестное личико и так чудно взглянули, что остальная часть моей фразы тут же вылетела у меня из головы. Как это вам удалось, вообще говоря, избежать уз Гименея за столь долгие годы жизни?
У нее чуть екнуло сердце, но она отвечала в лоб:
– Я вполне довольна своим одиночеством, сэр.
Но ей было неприятно, если он решит, будто ей никогда не делали даже предложения, ведь скорее всего ему это покажется странным, если не подозрительным. И потому Эбби добавила:
– Но не подумайте, что мне не поступало множество самых заманчивых предложений!
Он усмехнулся:
– Я и не думаю!
Она слегка покраснела, но постаралась придать голосу побольше достоинства:
– Ну, если вы хотели спросить меня только об этом, то…
– Нет-нет! – прервал ее Каверли. – Я знал об этом. Только вы вовсе не похожи на сварливую старую ханжу, берегущую свою девственность!
– Ой! – подавилась Эбби от неожиданности. – Да, насчет ханжи вы, пожалуй, правы – нет во мне этого… Но хватит меня подкалывать вашими булавками! Что вы мне хотели сказать на самом деле?
– О, я просто намеревался получить у вас немножко информации. Я даже не припомню своих поездок в Бат в годы юности, и теперь я целиком полагаюсь на вас. Не могли бы вы объяснить мне правила нынешнего здешнего этикета, поскольку я желаю войти в общество…
– Вы? – удивленно протянула она.
– Ну конечно! Иначе как я смогу поддерживать свое знакомство с… – Он запнулся, глаза его странно блеснули, а затем он продолжил невозмутимо: – С леди Виверхэм, конечно, и ее милой дочерью!
– Нет, конечно! Я ведь совсем забыла! У леди Виверхэм имеется несколько премиленьких дочерей!
– И у всех у них лицо напоминает отварную тыковку?
– Э… Ну, немножко, – признала она. – Вы могли бы оценить их сами, если бы собрались посещать балы в нашем Новом Городском Собрании. Но насколько мне известно, ни балов, ни концертов не будет до самого ноября. Но вам там понравится. Кроме того, думаю, там будут и публичные лекции. А концерты даются каждую среду по вечерам. И еще проходят пения в Уайтхаузе, сейчас, во время сезона…
– Позвольте мне самому определить день моего первого появления в обществе. А пока этих сведений, моя милая невежда, мне вполне достаточно!
Эбби сперва решила дать ему гневную отповедь за столь бесцеремонное обращение к ней, но потом раздумала – лучше вовсе не заметить этой дурацкой фамильярности. Она лишь сказала с ехидцей:
– Чувствуется, вы не особенно сильны в музыке, сэр? Ну да зато у вас, вероятно, тонкий вкус к карточным играм, верно? В Городском Собрании есть залы и для этого. Одна из них очень красивая, восьмиугольная, но я должна предупредить вас, что на деньги играть нельзя, не разрешаются и всякие незаконные игры… А по воскресеньям карточная игра вообще запрещена.
– Вы меня напугали. А что это за незаконные игры такие?
– Честно вам сказать, я и не знаю. Но так сказано в Правилах.
– Ну что ж, – мрачно проронил он. – И как же я могу попасть в это строгое заведение?
– Ну, вам нужно вписать свое имя в книгу регистрации мистера Кинга, если хотите приходить туда. Книга хранится в Зале Источников. Балы бывают по понедельникам, карточные собрания – по вторникам, а маскарады – по четвергам. Начинаются танцы сразу после семи часов, а заканчиваются ровно в одиннадцать. На простых балах допускаются только национальные танцы, но на маскарадах обычно добавляют пару котильонов. Ну и еще вы платите два шестипенсовика на чай, при входе…
– А еще говорят, что Бат – скучное местечко! Тут, я погляжу, тьма всяких радостей жизни! А скажите, что случится, если одиннадцать часов пробьет ровно посредине какого-нибудь глубоко народного, национального танца?
Эбби рассмеялась:
– Тогда, увы, музыка останавливается. Это тоже указано в Правилах.
К этому моменту они уже подошли к Сидни-Плейс, Эбби остановилась и протянула ему руку:
– Тут я и живу, так что должна с вами попрощаться, мистер Каверли! Очень вам благодарна, что вы меня проводили. Надеюсь, вы не станете скучать в Бате.
– Да, если меня не свалит с ног вихрь развлечений, которые вы мне здесь расписали… – Каверли взял ее ладошку в обе руки и слегка задержал ее. Глядя на Эбби сверху вниз, он улыбнулся: – И еще, мне не хочется прощаться с вами. До свидания, о'ревуар, мисс Вендовер!
Она испугалась было, что Майлз Каверли попытается напроситься в гости, чтобы познакомиться с Селиной, но, к счастью, он не проявил таких поползновений, а только подождал, пока Миттон отворил дверь перед Эбби, и напоследок лишь помахал ей рукой.
Поднявшись в дом, Эбби обнаружила, что Селина передислоцировалась на диванчик в гостиной, где наслаждается обществом навестившей ее миссис Левеиинг. Та просто лопалась от переполнявших ее бедфордширских сплетен, и прошло немало времени, прежде чем у Эбби образовалась возможность сообщить о возвращении сына миссис Грейшотт. Было невероятно трудно избежать при этом упоминания о том, что привез Оливера сюда в Бат мистер Майлз Каверли; и когда после перекрестного допроса Эбби все-таки раскрыла свой секрет, голосок ее неуверенно подрагивал.
Селина была особенно взбудоражена этим известием.
– Как? – взвизгнула она. – Это дядя бедного Стэси?! Это тот самый?! Которого выслали из Англии?! Какой ужас! Неужели это он довез Оливера домой?! Я думала, мистер Балкинг сам должен был сделать это, верно?! Какой ужас, что он…
– Думаю, он заботился об Оливере во время всего их путешествия, – заметила Эбби.
– Царица Небесная! Ну что ж… – Селина на минутку задумалась. – Возможно, он исправился после всех мытарств. Да и Стэси, надо полагать, вовсе не так плох, как о нем думают некоторые. Интересно, зачем это он приехал… Впрочем, вероятно, мистер Каверли как раз решил повидаться с племянником, – а это показывает его человеком глубоких и очень благонамеренных чувств…
– Вовсе нет! – с некоторым злорадством парировала Эбби. – Он даже знать не знал, что его племянник находится в Бате, а что касается родственных чувств, то их у него нет и в помине!
– Помилуй боже… Дорогая, ты что же, хочешь сказать, что сама видела его?!
– Он появился в доме у миссис Грейшотт, когда я там сидела. А потом вызвался проводить меня до дому. Прямо как в готическом романе!
– Не вижу здесь никакой готики, – помотала головой Селина. – Это просто знак его превосходных манер. Таких же, как и у его племянника!
– Если верить тому, что ты мне рассказывала о Стэси, то его дядя совершенно не похож на него! – Эбби ухмыльнулась. – Ни элегантности, ни хороших манер!
– Дорогая моя, ты находишься во власти предубеждений! – заявила Селина. – Собственно, и Роулэнд всегда говорил, что это твой главный недостаток в характере. Это было понятно, пока ты была еще юной девушкой, но теперь, когда ты поста… то есть ты поумнела, и теперь… Одним словом, в нашем семействе ханжей никогда не водилось!
Расхохотавшись в ответ на это замечание, Эбби упорхнула, думая про себя, как позабавился бы вместе с нею мистер Майлз Каверли, кабы присутствовал при этой сцене…
За ужином Селина продолжала разглагольствовать в своем восторженном духе о таинственной личности и характере Каверли и о том, какие таинственные силы заставили его вернуться в Англию. Однако к чаю вернулась Фанни, и тут разговор поменял направленность. Фанни была переполнена впечатлениями о разнообразных вещах, привезенных Оливером Грейшоттом из Индии, и хотя к резной слоновой кости или бенаресской бронзе интерес Селины был более чем умеренным, первое же упоминание о кашмирских шалях и целых рулонах тонкого индийского муслина разожгло ее самые низменные потребительские инстинкты. Когда Фанни описала своими словами индийское сари, Селина выразила энергичное недоумение, что этакая штука может продержаться на плечах дольше пяти минут. Она настаивала, чтобы Фанни убедила Лавинию не надевать сари, пока его не увидит и не одобрит сама Селина. «Это все потому, милая девочка, что у бедной миссис Грейшотт просто нет никакого вкуса…»
Фанни чудесно провела день у Грейшоттов, в Эдгар-Билдингс, и собиралась – если только ее тетушки не станут возражать! – повторить свой визит. Ее подружка Лавиния объяснила ей, как подавлен и угнетен бедный Оливер и что присутствие Фанни – с которой он много шутил и играл в шарады – необыкновенно поднимает его настроение.
– Вот я и подумала: наверно, это мой долг? – заметила в заключение Фанни, задумчиво морща лобик. – Дело тут, конечно, не во мне, а просто от молодых гостей Оливеру становится лучше и веселее… Я просто из вежливости обязана прийти туда, ведь мой визит явно принесет ему бездну пользы!
О Майлзе Каверли Фанни почти не упоминала. Ясно было, что ее интересы целиком фокусируются на отношениях со Стэси. Единственное, о чем обмолвилась Фанни, – что мистер Каверли, оказывается, хорошо знал ее маму.
К облегчению Эбби, Селина оставила эту мысль без внимания, посчитав ее лишь дополнительным аргументом в пользу Каверли, – не так страшен черт, как его малюют, человек имел хорошие знакомства… Слава богу, Селина не стала вдаваться в долгие и нудные расспросы, каким это образом и при каких обстоятельствах странный мистер Каверли мог быть знаком с молодой девушкой, которая через пару месяцев после того вышла замуж за Роулэнда и поселилась в бедфордширском имении.
Эбби отправилась спать, лелея несколько грустную надежду, что мистер Каверли покинет Бат еще до того, как Селина решит свои болезни законченными и снова станет появляться в свете.
Глава 6
Однако вопреки всему мистер Каверли на следующий же день нанес нежданный визит в Сидни-Плейс, к Вендоверам. Дворецкий Миттон, узнав в нем джентльмена, который накануне провожал молодую хозяйку, несколько поколебавшись, все-таки провел Каверли в гостиную, где Эбби по просьбе Селины занималась составлением карточек для приглашения на вечеринку гостей. Эбби была вовсе не готова к этому визиту и подскочила на стуле так, что перо ее сплюнуло на бумагу жирнющую кляксу. Встав навстречу Каверли, она выдавила из себя минимально приличную улыбку и отдала еле заметный поклон, пока Каверли прошествовал к ее сестре. Причина столь внезапного посещения быстро разъяснилась: Каверли, широко улыбаясь, поведал Селине, что в свое время знавал ее старшего братца Роулэнда и не смог устоять перед побуждением расширить свое знакомство с семьей Вендовер… «Двух членов которой я имел удовольствие видеть вчера! – закончил он, фамильярно кивая Эбби: – Как поживаете, мисс Абигайль?»
Та отвечала с таким холодом в голосе, что могла бы простудить и белого медведя, однако Каверли, ничуть не сконфузясь, только рассмеялся:
– Вы все еще так ко мне немилосердны, мэм? А знаете, – обратился он к Селине, – ваша младшая сестра очень, очень возражала против того, чтобы я проводил ее домой вчера. Но в дни моей юности, знаете ли, как-то не было принято, чтобы девушки ее положения в обществе болтались по улицам без провожатых…
Селина, сбитая с толку манерой беседы нового знакомца, запуталась в словах, поскольку, с одной стороны, полностью разделяла мнение мистера Каверли насчет провожания девушек, но с другой стороны, боялась вызвать гнев Эбби своим соглашательством… Так что после нескольких попыток закончить свою расплывчатую и витиеватую фразу, Селина попросту пригласила его садиться и рассказать, как и когда он встречался с ее братом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36