Я еще не имела счастья видеть эту леди, но думаю, она способна перетянуть на себя брачные поползновения Стэси Каверли, и уже за это я ей благодарна!
Джеймс Вендовер был здорово удивлен, а когда он удивлялся, мыслительные способности немедленно покидали его. Он уставился на Эбби:
– Ты шутишь?! Как он мог так поступить? Ты говоришь, вдова? Так это же самое лучшее! Говорят, он разорен, и Дэйнскорт скоро разрушится сам собою, если его не успеют подремонтировать кредиторы, получившие его за долги! Вот уж вот! Нет, Фанни можно просто поздравить!
– Вообще-то можно, но только не тебе. Она еще далеко не выздоровела. Боюсь, тебе не стоит заходить к ней в комнату – ты можешь подхватить инфекцию!
Поскольку Джеймс вполне разделял врожденные страхи Селины по поводу различных заболеваний, одно лишь упоминание о том, что он может чем-нибудь заразиться, пусть даже смехом, отпугивало его, как осиновый кол – вурдалака. Так что Джеймс еще некоторое время рассуждал о порочности характера Стэси Каверли, затем посуровел, перестал ходить взад и вперед по комнате и сказал насупленно:
– Знаешь, Эбби, мне надо тебе кое-что сказать!
Эбби догадывалась, о чем пойдет речь, но только приподняла брови, как бы в недоумении.
– Меня кое-что беспокоит побольше Фанниных дел! Это просто меня выбило из колеи! У меня приключилось от переживаний такое несварение желудка, какого не случалось уже много лет… Ты же знаешь, как я не люблю этих желудочно-кишечных болезней… Я узнал, сестра, что не только младший Каверли вращается нынче в Бате… Оказывается, тут присутствует и его дядя! Вот уж не думал, что это случится на моем веку!
– А почему бы и нет? – невинно спросила Эбби.
Отвечать на этот вопрос Джеймсу было непросто, поэтому он посмотрел несколько секунд в пол, словно набираясь сил от земли, как Антей, а затем молвил:
– Здесь, в Бате! Как странно! Я полагал, что он обязан быть в Индии!
– Он и был там, но вот вернулся в Англию. Я думаю, что для англичанина это довольно естественно.
– Э! Смотря для кого! Нет уж, я должен поговорить с этим субчиком…
– Пусть тебя это не беспокоит! – заверила его Эбби шелковым голоском. – Иначе у тебя снова случится желудочно-кишечное несварение – и к тому же в нашем доме… Прислуга и так недовольна большим количеством уборки… Не надо нервничать. Судьба хранила тебя от встречи с мистером Майлзом Каверли – ведь его сейчас все равно нет в Бате!
– Нету? А где же он? – ненаходчиво спросил Джеймс, тупо глядя перед собою.
– Откуда же мне знать?
Джеймс с подозрением прищурился:
– А он что, собирается вернуться?
– О да, надеюсь! – заявила Эбби таким тоном, который должен был бы насторожить Джеймса.
– Эх, Эбби, ты никак не перерастешь детское непостоянство своего характера и все еще стремишься к единственной и неповторимой любви, как мне все повторяет моя Корнелия…
– Знаешь, Джеймс, я всегда думала, что ты станешь намного счастливее, если перестанешь обращать внимание на слова своей Корнелии, тем более что все их она берет из писем, которые шлет ей из Бата миссис Раскум! – припечатала его Эбби. – Если бы ты сам жил здесь, ты бы не обращал на мнение миссис Раскум никакого внимания!
Джеймс слегка покраснел.
– Если ты считаешь, что в тех сведениях, которые она передала моей Корнелии, нет всей правды, я готов тебе верить… – пробормотал он, пристыженный.
– Все, что я считаю, я уже тебе высказала, – ты просто потерял время зря! Я уже давно не ребенок, и то, что я делаю, – мое дело! А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?..
Эбби говорила спокойно, но на самом деле она была уже здорово взбешена. Кажется, Джеймс это понял, потому что заговорил примирительным тоном:
– Я не хотел тебя задевать, не подумай! Вспомни, хоть я для тебя и не авторитет, все-таки я твой брат! И мне небезразлично, что ты делаешь… Ты и в самом деле симпатизируешь этому человеку?
Эбби хмыкнула, потому что перед ее глазами стояло вовсе не его лицо, а лицо Майлза… Отвернувшись к пылающему камину, она тихо промолвила:
– Ну конечно!
Джеймс прямо застонал в голос:
– О боже! Ну а что же он? Он тебя… то есть он сделал тебе предложение?
Она кивнула.
– О, моя бедная девочка! Ох, как я тебя жалею, да, жалею! Нет, ты не можешь выйти за Каверли! Подумать, в твоем возрасте… – Тут Джеймс осекся. – Ну нет, конечно, ты вовсе не стара, дело не в этом, но ведь ты не станешь себя забавлять байками о любви до гроба, в твоем-то возрасте? Я говорю с тобой просто как с сестрой. Подумай, ведь Каверли никогда не имели должной репутации… Почему ты улыбаешься, Абигайль?
– Извини, ради бога! – Она подавила усмешку. – Я просто думаю, как потешился бы над твоими словами Майлз… Да, наверно, мой брак с ним был бы просто нарушением всех правил! Но я рада, что его тут нет! Ибо иначе он стал бы над тобой подшучивать, а это неминуемо вызвало бы у тебя желудочно-кишечный приступ, как ты изящно выражаешься! Хватит засорять мне уши, Джеймс! Пойми, что я давно уже вышла из постромков. И мне, откровенно говоря, плевать на его репутацию и на репутацию его семьи.
– Ты истеричка! – объявил Джеймс с радостью, словно подыскал хорошее оправдание собственной тупости. – Ты сама не знаешь, что говоришь. Он ведь человек без принципов, без уважения к тем целомудренным истинам, которым тебя учили с детства…
– Вот именно, – холодно заметила Эбби. – И без малейшего почтения к семейственности, и в этом, я полагаю, он абсолютно прав!
Джеймс сказал осуждающе:
– Я понимаю, что ты говоришь глупости из своего упрямства, но все равно, такое поведение совсем тебе не к лицу! Когда ты заявляешь, что тебе наплевать на репутацию Каверли, ты просто не знаешь, о чем идет речь! И ты была бы потрясена, если бы узнала!
– Можно подумать, ты что-нибудь знаешь о его репутации! Когда Каверли выслали в Индию, ты был совсем маленьким, ведь дело было двадцать лет назад.
Джеймс сцепил руки за спиной, пальцы его захрустели в мучительном самопожатье. Остановившись прямо перед нею, он наконец выдохнул:
– Эбби! Есть обстоятельства, которые делают союз Вендоверов с Каверли просто невообразимым! Невозможным! Я не могу рассказать тебе больше – ты должна мне поверить на слово!
– Тебе и не нужно ничего рассказывать, я и сама знаю, что случилось двадцать лет назад, – спокойно отвечала Эбби.
– Что?! – испуганно и недоверчиво хрюкнул Джеймс. – Откуда ты можешь знать?
– Почему бы и нет? Он ведь сбежал с Селией, верно? Но потом скандал дружными усилиями был замят, и она вышла замуж за Роулэнда.
– Кто тебе рассказал?! – рыкнул Джеймс, багровея.
– Кто? Он сам – Майлз Каверли.
У Джеймса отвисла челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит.
– Каверли? Тебе сказал Каверли? Сам? О боже!
Эбби наблюдала за ним со смешинкой во взгляде. Джеймс трясущейся рукой выволок из кармана носовой платок и вытер потные щеки, лоб, брови, шею и уши.
– Никогда не думал, что такое возможно, – пробормотал он. – Порядочный человек умер бы со стыда! Так потерять всякое представление о чести! Потерять всякое целомудрие…
– Не думаю, что у него имелось некое целомудрие, которое он мог бы потерять, – заметила Эбби задумчиво. – А что касается стыда, так он вовсе не стыдится своего романа с Селией и того, что увез ее… Да, это было нахальством, нескромностью, чем угодно, но ведь он был очень молод, и, когда отец заставил Селию обручиться с Роулэндом, у Каверли просто не оказалось иного выхода! Кого можно винить, так это нашего папочку, старика Морвала и Роулэнда!
– Но ты еще не знаешь всего ! – зловеще-торжественным голосом пророкотал Джеймс. – Ведь они… Их настигли только на следующий день ! Они успели пробыть вместе ночь!
Эбби попыталась удержать смех, но Джеймс в своем величественном ханжестве был так комичен, что она все-таки хихикнула. Джеймса это просто убило.
– Я начинаю думать, что вы с этим негодяем одного поля ягоды! – пробулькал он голосом утопленного в болоте.
– Знаешь, Джеймс, мне тоже так начинает казаться! – призналась она, борясь с хохотом.
Тут, по счастью, в комнату вошла Селина, вся трепещущая от радушия. Ее чувства к родственникам были не слишком острыми, но неизменно благожелательными, и, конечно, она рада была видеть Джеймса, позабыв уже о том, что его последнее письмо вывело ее из себя.
– О, Джеймс, какой сюрприз! Я ведь и не ждала – а у нас на обед только фрикассе из кролика с луком! Ах, если бы я знала! Ну да ничего, попробую быстренько послать Бетти или Джейн в город – прикупить куропаток или готовый обед у Флетчинга…
Но у Джеймса пропала охота обедать у сестер. Он заявил, что намерен сесть назад в свой экипаж и ехать обратно в Лондон.
Селина, еле оправившись от оторопи, залебезила:
– Как, Джеймс, ты не останешься?.. Твою дорожную сумку Миттон уже поднял в твою спальню! И там уже подготовлена для тебя кровать!
– Так скажи ему, чтобы он спустил мою сумку назад! Я собирался остаться здесь на ночь, но то, что я только что услышал, так меня разо… нет, просто разозли… одним словом, разъярило, что я думаю немедленно вернуться в Лондон!
– Господи Боже! – воскликнула Селина, кидая косвенный трусливый взгляд на Эбби. – Разве ты не понял, что здесь, у нас в доме, все в порядке – негодяй больше не преследует нашу милую племянницу и…
– Я вовсе не имею в виду младшего Каверли! – сказал Джеймс трагически-утомленным голосом устрицы, которую пинками выгоняют из ее раковины. – Я приехал в Бат затем, чтобы выяснить, чем занимается твоя сестра! И обнаружил, что она сошлась – или намерена сойтись – с человеком, которому не позволено даже переступать порог нашего дома!
– О нет, Джеймс, не говори так! – взмолилась Селина. – Он так респектабелен, пусть не в отношении своей одежды, а в… Одним словом, по всему заметно, что он джентльмен, и я не вижу причин, почему бы ему не переступать этого порога, а кроме того, не забывай, что Эбби такая же сестра мне, как и тебе!
– Вот уж нет! Если Эбби готова перейти все рамки приличий и выйти замуж за Каверли, то она мне более не сестра! – Голос Джеймса загремел так, что несколько свечек на стенных канделябрах потухли.
– Ты меня запугать не сможешь! – заметила спокойно Эбби, подходя и зажигая свечи своими спичками…
– Нет, ради бога, милая! – взвыла Селина, всегда искавшая компромисса. – Ведь Джеймс совсем не имел этого в виду… И потом, Миттон уже смешивает ему шерри! И я надеюсь, что мы позже поговорим в спокойной обстановке, после обеда, а то сейчас, на голодный желудок, у меня, кажется, будет спазм!
Джеймс поглядел на нее весьма подозрительно, но молвил несколько более спокойно:
– Ну что ж, я отложу мой отъезд на вечер… Но я не буду есть ленч, я только хочу чашку чаю! Чашку чаю, больше ничего!
– Да, мой милый, конечно, но думаю, тебе не повредит и кое-что более существенное после поездки! – пролепетала Селина.
– Не дави на него, Селина! – предостерегла ее Эбби. – Он и так истекает желчью!
– Желчь? – переспросила Селина, радостно светлея лицом. – Ну конечно! Мой дорогой Джеймс, я сейчас раздобуду тебе самое лучшее, что есть в мире от желчи!
И она вылетела из комнаты, даже не обратив внимания на отчаянные жесты Джеймса в пользу отсутствия у него желчи как таковой…
– Ты мне, похоже, высказал все, что хотел, Джеймс, – заметила Эбби. – Теперь послушай меня. Ты не хотел сидеть с нами за ленчем, так вот, сразу же после ленча я намереваюсь вывезти Фанни из дому! Это все!
С этими словами Эбби вышла.
Фанни за это время тоже вся испереживалась и теперь сразу же чутко повернула к тетке лицо:
– Эбби! Сколько еще намерен оставаться у нас дядя?
– Не беспокойся, моя милая! – весело отвечала Эбби. – Твой дядя точно так же не желает видеть тебя, как ты – его! Я ему попросту сказала, что ты заразная…
Однако в конце концов Фанни поехала на прогулку не с Эбби, а с Лавинией Грейшотт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Джеймс Вендовер был здорово удивлен, а когда он удивлялся, мыслительные способности немедленно покидали его. Он уставился на Эбби:
– Ты шутишь?! Как он мог так поступить? Ты говоришь, вдова? Так это же самое лучшее! Говорят, он разорен, и Дэйнскорт скоро разрушится сам собою, если его не успеют подремонтировать кредиторы, получившие его за долги! Вот уж вот! Нет, Фанни можно просто поздравить!
– Вообще-то можно, но только не тебе. Она еще далеко не выздоровела. Боюсь, тебе не стоит заходить к ней в комнату – ты можешь подхватить инфекцию!
Поскольку Джеймс вполне разделял врожденные страхи Селины по поводу различных заболеваний, одно лишь упоминание о том, что он может чем-нибудь заразиться, пусть даже смехом, отпугивало его, как осиновый кол – вурдалака. Так что Джеймс еще некоторое время рассуждал о порочности характера Стэси Каверли, затем посуровел, перестал ходить взад и вперед по комнате и сказал насупленно:
– Знаешь, Эбби, мне надо тебе кое-что сказать!
Эбби догадывалась, о чем пойдет речь, но только приподняла брови, как бы в недоумении.
– Меня кое-что беспокоит побольше Фанниных дел! Это просто меня выбило из колеи! У меня приключилось от переживаний такое несварение желудка, какого не случалось уже много лет… Ты же знаешь, как я не люблю этих желудочно-кишечных болезней… Я узнал, сестра, что не только младший Каверли вращается нынче в Бате… Оказывается, тут присутствует и его дядя! Вот уж не думал, что это случится на моем веку!
– А почему бы и нет? – невинно спросила Эбби.
Отвечать на этот вопрос Джеймсу было непросто, поэтому он посмотрел несколько секунд в пол, словно набираясь сил от земли, как Антей, а затем молвил:
– Здесь, в Бате! Как странно! Я полагал, что он обязан быть в Индии!
– Он и был там, но вот вернулся в Англию. Я думаю, что для англичанина это довольно естественно.
– Э! Смотря для кого! Нет уж, я должен поговорить с этим субчиком…
– Пусть тебя это не беспокоит! – заверила его Эбби шелковым голоском. – Иначе у тебя снова случится желудочно-кишечное несварение – и к тому же в нашем доме… Прислуга и так недовольна большим количеством уборки… Не надо нервничать. Судьба хранила тебя от встречи с мистером Майлзом Каверли – ведь его сейчас все равно нет в Бате!
– Нету? А где же он? – ненаходчиво спросил Джеймс, тупо глядя перед собою.
– Откуда же мне знать?
Джеймс с подозрением прищурился:
– А он что, собирается вернуться?
– О да, надеюсь! – заявила Эбби таким тоном, который должен был бы насторожить Джеймса.
– Эх, Эбби, ты никак не перерастешь детское непостоянство своего характера и все еще стремишься к единственной и неповторимой любви, как мне все повторяет моя Корнелия…
– Знаешь, Джеймс, я всегда думала, что ты станешь намного счастливее, если перестанешь обращать внимание на слова своей Корнелии, тем более что все их она берет из писем, которые шлет ей из Бата миссис Раскум! – припечатала его Эбби. – Если бы ты сам жил здесь, ты бы не обращал на мнение миссис Раскум никакого внимания!
Джеймс слегка покраснел.
– Если ты считаешь, что в тех сведениях, которые она передала моей Корнелии, нет всей правды, я готов тебе верить… – пробормотал он, пристыженный.
– Все, что я считаю, я уже тебе высказала, – ты просто потерял время зря! Я уже давно не ребенок, и то, что я делаю, – мое дело! А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?..
Эбби говорила спокойно, но на самом деле она была уже здорово взбешена. Кажется, Джеймс это понял, потому что заговорил примирительным тоном:
– Я не хотел тебя задевать, не подумай! Вспомни, хоть я для тебя и не авторитет, все-таки я твой брат! И мне небезразлично, что ты делаешь… Ты и в самом деле симпатизируешь этому человеку?
Эбби хмыкнула, потому что перед ее глазами стояло вовсе не его лицо, а лицо Майлза… Отвернувшись к пылающему камину, она тихо промолвила:
– Ну конечно!
Джеймс прямо застонал в голос:
– О боже! Ну а что же он? Он тебя… то есть он сделал тебе предложение?
Она кивнула.
– О, моя бедная девочка! Ох, как я тебя жалею, да, жалею! Нет, ты не можешь выйти за Каверли! Подумать, в твоем возрасте… – Тут Джеймс осекся. – Ну нет, конечно, ты вовсе не стара, дело не в этом, но ведь ты не станешь себя забавлять байками о любви до гроба, в твоем-то возрасте? Я говорю с тобой просто как с сестрой. Подумай, ведь Каверли никогда не имели должной репутации… Почему ты улыбаешься, Абигайль?
– Извини, ради бога! – Она подавила усмешку. – Я просто думаю, как потешился бы над твоими словами Майлз… Да, наверно, мой брак с ним был бы просто нарушением всех правил! Но я рада, что его тут нет! Ибо иначе он стал бы над тобой подшучивать, а это неминуемо вызвало бы у тебя желудочно-кишечный приступ, как ты изящно выражаешься! Хватит засорять мне уши, Джеймс! Пойми, что я давно уже вышла из постромков. И мне, откровенно говоря, плевать на его репутацию и на репутацию его семьи.
– Ты истеричка! – объявил Джеймс с радостью, словно подыскал хорошее оправдание собственной тупости. – Ты сама не знаешь, что говоришь. Он ведь человек без принципов, без уважения к тем целомудренным истинам, которым тебя учили с детства…
– Вот именно, – холодно заметила Эбби. – И без малейшего почтения к семейственности, и в этом, я полагаю, он абсолютно прав!
Джеймс сказал осуждающе:
– Я понимаю, что ты говоришь глупости из своего упрямства, но все равно, такое поведение совсем тебе не к лицу! Когда ты заявляешь, что тебе наплевать на репутацию Каверли, ты просто не знаешь, о чем идет речь! И ты была бы потрясена, если бы узнала!
– Можно подумать, ты что-нибудь знаешь о его репутации! Когда Каверли выслали в Индию, ты был совсем маленьким, ведь дело было двадцать лет назад.
Джеймс сцепил руки за спиной, пальцы его захрустели в мучительном самопожатье. Остановившись прямо перед нею, он наконец выдохнул:
– Эбби! Есть обстоятельства, которые делают союз Вендоверов с Каверли просто невообразимым! Невозможным! Я не могу рассказать тебе больше – ты должна мне поверить на слово!
– Тебе и не нужно ничего рассказывать, я и сама знаю, что случилось двадцать лет назад, – спокойно отвечала Эбби.
– Что?! – испуганно и недоверчиво хрюкнул Джеймс. – Откуда ты можешь знать?
– Почему бы и нет? Он ведь сбежал с Селией, верно? Но потом скандал дружными усилиями был замят, и она вышла замуж за Роулэнда.
– Кто тебе рассказал?! – рыкнул Джеймс, багровея.
– Кто? Он сам – Майлз Каверли.
У Джеймса отвисла челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит.
– Каверли? Тебе сказал Каверли? Сам? О боже!
Эбби наблюдала за ним со смешинкой во взгляде. Джеймс трясущейся рукой выволок из кармана носовой платок и вытер потные щеки, лоб, брови, шею и уши.
– Никогда не думал, что такое возможно, – пробормотал он. – Порядочный человек умер бы со стыда! Так потерять всякое представление о чести! Потерять всякое целомудрие…
– Не думаю, что у него имелось некое целомудрие, которое он мог бы потерять, – заметила Эбби задумчиво. – А что касается стыда, так он вовсе не стыдится своего романа с Селией и того, что увез ее… Да, это было нахальством, нескромностью, чем угодно, но ведь он был очень молод, и, когда отец заставил Селию обручиться с Роулэндом, у Каверли просто не оказалось иного выхода! Кого можно винить, так это нашего папочку, старика Морвала и Роулэнда!
– Но ты еще не знаешь всего ! – зловеще-торжественным голосом пророкотал Джеймс. – Ведь они… Их настигли только на следующий день ! Они успели пробыть вместе ночь!
Эбби попыталась удержать смех, но Джеймс в своем величественном ханжестве был так комичен, что она все-таки хихикнула. Джеймса это просто убило.
– Я начинаю думать, что вы с этим негодяем одного поля ягоды! – пробулькал он голосом утопленного в болоте.
– Знаешь, Джеймс, мне тоже так начинает казаться! – призналась она, борясь с хохотом.
Тут, по счастью, в комнату вошла Селина, вся трепещущая от радушия. Ее чувства к родственникам были не слишком острыми, но неизменно благожелательными, и, конечно, она рада была видеть Джеймса, позабыв уже о том, что его последнее письмо вывело ее из себя.
– О, Джеймс, какой сюрприз! Я ведь и не ждала – а у нас на обед только фрикассе из кролика с луком! Ах, если бы я знала! Ну да ничего, попробую быстренько послать Бетти или Джейн в город – прикупить куропаток или готовый обед у Флетчинга…
Но у Джеймса пропала охота обедать у сестер. Он заявил, что намерен сесть назад в свой экипаж и ехать обратно в Лондон.
Селина, еле оправившись от оторопи, залебезила:
– Как, Джеймс, ты не останешься?.. Твою дорожную сумку Миттон уже поднял в твою спальню! И там уже подготовлена для тебя кровать!
– Так скажи ему, чтобы он спустил мою сумку назад! Я собирался остаться здесь на ночь, но то, что я только что услышал, так меня разо… нет, просто разозли… одним словом, разъярило, что я думаю немедленно вернуться в Лондон!
– Господи Боже! – воскликнула Селина, кидая косвенный трусливый взгляд на Эбби. – Разве ты не понял, что здесь, у нас в доме, все в порядке – негодяй больше не преследует нашу милую племянницу и…
– Я вовсе не имею в виду младшего Каверли! – сказал Джеймс трагически-утомленным голосом устрицы, которую пинками выгоняют из ее раковины. – Я приехал в Бат затем, чтобы выяснить, чем занимается твоя сестра! И обнаружил, что она сошлась – или намерена сойтись – с человеком, которому не позволено даже переступать порог нашего дома!
– О нет, Джеймс, не говори так! – взмолилась Селина. – Он так респектабелен, пусть не в отношении своей одежды, а в… Одним словом, по всему заметно, что он джентльмен, и я не вижу причин, почему бы ему не переступать этого порога, а кроме того, не забывай, что Эбби такая же сестра мне, как и тебе!
– Вот уж нет! Если Эбби готова перейти все рамки приличий и выйти замуж за Каверли, то она мне более не сестра! – Голос Джеймса загремел так, что несколько свечек на стенных канделябрах потухли.
– Ты меня запугать не сможешь! – заметила спокойно Эбби, подходя и зажигая свечи своими спичками…
– Нет, ради бога, милая! – взвыла Селина, всегда искавшая компромисса. – Ведь Джеймс совсем не имел этого в виду… И потом, Миттон уже смешивает ему шерри! И я надеюсь, что мы позже поговорим в спокойной обстановке, после обеда, а то сейчас, на голодный желудок, у меня, кажется, будет спазм!
Джеймс поглядел на нее весьма подозрительно, но молвил несколько более спокойно:
– Ну что ж, я отложу мой отъезд на вечер… Но я не буду есть ленч, я только хочу чашку чаю! Чашку чаю, больше ничего!
– Да, мой милый, конечно, но думаю, тебе не повредит и кое-что более существенное после поездки! – пролепетала Селина.
– Не дави на него, Селина! – предостерегла ее Эбби. – Он и так истекает желчью!
– Желчь? – переспросила Селина, радостно светлея лицом. – Ну конечно! Мой дорогой Джеймс, я сейчас раздобуду тебе самое лучшее, что есть в мире от желчи!
И она вылетела из комнаты, даже не обратив внимания на отчаянные жесты Джеймса в пользу отсутствия у него желчи как таковой…
– Ты мне, похоже, высказал все, что хотел, Джеймс, – заметила Эбби. – Теперь послушай меня. Ты не хотел сидеть с нами за ленчем, так вот, сразу же после ленча я намереваюсь вывезти Фанни из дому! Это все!
С этими словами Эбби вышла.
Фанни за это время тоже вся испереживалась и теперь сразу же чутко повернула к тетке лицо:
– Эбби! Сколько еще намерен оставаться у нас дядя?
– Не беспокойся, моя милая! – весело отвечала Эбби. – Твой дядя точно так же не желает видеть тебя, как ты – его! Я ему попросту сказала, что ты заразная…
Однако в конце концов Фанни поехала на прогулку не с Эбби, а с Лавинией Грейшотт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36