Он засмеялся.
— Хэриет, умоляю тебя, купи ты ей это платье и запиши на мой счет! Быть может, если у нее появится пурпурное платье…
— Джилли, я не могу этого сделать! — серьезно сказала Хэриет. — Ты даже представить себе не можешь, на что похоже это платье, и как оно ей не подходит! Оно — из ярчайшего пурпурного сатина, с испанскими рукавами, все усыпано золотым бисером, сзади шлейф, а вырез на груди более чем слишком глубокий! Дорогой Джилли, я сделаю для тебя все, что угодно, но я просто не представляю, как юная девушка сможет носить такое платье! Даже бабушка будет шокирована!
Он пришел в ужас от описания платья и вынужден был признать, что Хэриет была права, не желая его покупать. Ему, как мужчине, вообще было трудно спорить с женщиной в вопросах одежды, поэтому он просто согласился с ее решением и открыл перед ней дверь в соседнюю комнату.
Вдовствующая леди окинула его критическим взглядом, когда он снова заглянул к ней.
— Ну, Сейл, я не знаю, что там скажет твой дядя о распутном образе жизни, который ты ведешь, но я считаю, что он пошел тебе на пользу, как, впрочем, я моей внучке! Я не сомневаюсь, что ты изменяешь ей направо и налево при первой же возможности, но таков уж удел всех молодых людей, каковым являешься и ты! Как бы там ни было, я вижу, что тебе передалось от твоего деда больше, чем я думала. Боже, каким он был повесой! Он был не старше тебя, когда сбежал с женой Линдхерста. Они, конечно, со временем замяли это дело, но я помню, какой тогда разразился скандал! Говорят, что его отцу — то есть твоему прадеду — стоило кругленькой суммы денег вытащить его из этой передряги. А потом он женился на одной из Ингейтестоунов: несчастное создание, то и дело страдавшая мигренями! Лорд Гвизели был ее bel ami многие годы. Говорили, что его вторая дочь — я имею ввиду твою тетю Сару — на самом деле была не Сейл, но я лично никогда не придавала этому большого значения. Но твой дедушка был величайшим распутником в этом городе. Наши мамы всегда запрещали нам танцевать с ним на балах, потому что он ни в чем не знал удержу. Но получить с него было нечего, он основательно завяз в семейной жизни, понимаешь?
Герцог почтительно выслушал эти своеобразные подробности из жизни предков, посмеиваясь про себя над старой леди, и лишь пробормотал что-то вроде того, что нет нужды настраивать против него Хэриет. Неожиданно Гидеон выразил интерес к воспоминаниям о тете Саре, которую не любил всем сердцем. Вдова не имела ничего против. Она успела уже дойти до середины своей в высшей степени язвительной истории, когда в комнату вошла Хэриет вместе с Белиндой.
Белинда выглядела очень нарядной в одном из платьев Хэриет. Гидеона она одарила очаровательной улыбкой и одним из своих вызывающих взглядов. Она, казалось, была очень рада видеть герцога, но вид у нее был удрученный. Уголки ее красивых губок были опущены. Тосковала ли она по мистеру Мадгли или по пурпурному платью, определить было трудно. Ее страх перед старой леди Эмплефорд был столь глубок, что она изо всех сил старалась не забывать о хороших манерах. Из-за этого она говорила почти шепотом, сидела на самом краешке стула, а ладони со сжатыми пальцами неизменно держала на плотно сжатых коленях. Джилли подумал, что несмотря на доброту Хэриет, ее общество оказывало на Белинду гнетущее действие. Она страшно боялась сделать что-нибудь не так. Ему больше чем когда-либо стало ее жалко, и решимость найти ее обожателя удвоилась.
Но оказать ему помощь в поисках Белинда не могла. Она была на ферме мистера Мадгли только один раз, когда миссис Филлинг уезжала в Уэльс навестить свою сестру. И хотя она могла очень подробно описать все детали большой кухни, маленьких хорошеньких цыплят в саду и теленка, который лизал ей пальцы, она понятия не имела, как далеко находилась эта ферма от Бата или хотя бы в каком направлении. Но рядом с фермой должна была быть речка, а по берегу ее росли примулы. Там мистер Мадгли очень любезно остановился и дал ей спуститься к воде, чтобы собрать букет.
Герцог почувствовал отчаяние, и некоторое время просидел молча. Белинда вздохнула.
— Может быть, он уехал так же, как Мэттью, и я его больше никогда не увижу, — сказала она.
Он не считал это вероятным. Белинда снова вздохнула.
— Я боюсь, что он уже женился, потому что он был очень красивый, и дом у него очень хороший, с садом, и красивые красные занавески в гостиной. Как я несчастна!
Оба, и герцог, и Хэриет, пытались развеять ее невеселые мысли, но она впала в глубокую меланхолию.
— Если бы я не была подкидышем! — сказала она. — Это очень тяжело, когда о тебе никто не заботится, знаете, и когда некуда идти. Я думала, что дядя Свитин устроит меня, но обманулась. Так всегда бывает!
От этих простых слов у Хэриет на глаза навернулись слезы. Она взяла руки Белинды в свои и сказала, пожимая их:
— Нет, нет, пожалуйста, не говорите так! И герцог, и я всегда останемся вашими друзьями, я обещаю!
— Да, но это не одно и то же, — вздохнула Белинда.
Герцогу ничего не оставалось, как снова подтвердить ей свою решимость найти мистера Мадгли. Белинда улыбнулась ему благодарно, но неуверенно. Поймав многозначительный взгляд Гидеона, он поднялся, чтобы выйти.
— Ну, — начал Гидеон, когда они двинулись по направлению к Бридж-стрит, — что я могу сказать, она — неподражаема, Адольф. И ты напрасно теряешь время. Ее назначение быть монахиней.
Герцог поджал губы и ничего не ответил. Капитан Bейp насмешливо на него покосился.
— Я обидел тебя, Адольф?
— Нет. Я и ожидал от тебя чего-нибудь в этом роде. У тебя никогда не было ни малейшей симпатии к тем людям, которые родились при менее удачных обстоятельствах, чем ты сам, доказательством тому может служить твое презрение к Мэтту?
— Что я могу сделать во искупление?
— Найти Мадгли, — резко ответил герцог.
— Есть, ваша светлость! — произнес капитан Вейр подобострастным тоном.
Это рассмешило герцога. Он взял своего кузена под руку.
— За последнюю неделю я узнал некоторые вещи, о которых не подозревал прежде, Гидеон. Представлял ли ты когда-нибудь, каково жить на свете, не имея ни единого родственника?
— Я не представляю. Я думал, что ты завидуешь этим счастливцам.
— Я понял, что ошибался, — ответил герцог. Гидеон не смог сдержать улыбки.
— Надеюсь, ты не переменишь своего мнения, когда в Бат приедет мой отец!
Это событие произошло тем же вечером. Как только Нитлбед принес шерри и мадеру в гостиную, задернул шторы и разжег камин, дверь неожиданно распахнулась и в комнату величаво вошел лорд Лайонел прежде, чем трепещущий слуга успел о нем доложить.
Его сиятельство пережил все степени беспокойства и теперь страдал от неизбежно наступившей реакции. Настроение его было далеко от примирительного. Его орлиный взгляд миновал сына и впился в герцога.
— Ха! — воскликнул он. — Ты наконец-то нашел в себе силы, чтобы сообщить нам о своем местонахождении, Сейл? Премного благодарны! А как же, интересно знать, ты объяснишь значение своей выходки?
Герцог быстро вскочил со своего кресла у камина. Ему показалось, что он заметил новые морщины на лице своего дяди. Он направился к нему с протянутыми руками.
— Дорогой сэр, я так рад вас видеть! Простите меня.
Лорд Лайонел поджал губы, и с видом человека, всячески принуждаемого против его воли, взял протянутые герцогом руки.
— Мне не нужно твоей лести, Сейл, — заявил он, жадно вглядываясь в лицо герцога. — Я не знаю, что за черт в тебя вселился, раз ты стал так себя вести. Я очень зол на тебя, очень зол! Как вы осмелились, сэр!
Герцог улыбнулся.
— Я не знаю, как я осмелился! Но поверьте мне, я вовсе не хотел, чтобы так переживали из-за моей выходки!
— Позволь тебе заметить, что у меня есть более важные дела, чем беспокойство из-за твоего сумасбродства! — небрежно произнес его сиятельство. — Как ты вообще, Джилли? Вижу, что неплохо. Если бы я нашел тебя здесь лежащим с одним из твоих приступов, это послужило бы тебе хорошим уроком, позволь тебе сказать! Где ты был, и что, черт возьми, ты делаешь в этом месте? Я бы хотел услышать полный отчет. Прошу!
— О, я побывал во многих местах, сэр, и пытался выяснить, человек ли я или только герцог! — ответил молодой человек.
— Вздор! — сказал его светлость со знанием дела. Он отпустил руки герцога и вдруг обнаружил присутствие в комнате Нитлбеда. Его гнев нашел выход в суровом выговоре слуге за то, что тот самовольно покинул Сейл-Хауз. Затем он обратил свое внимание на сына, в нескольких словах вынес ему порицание за его беспринципность и аморальность и почувствовал себя гораздо лучше. Оценивающим взглядом он окинул главного виновника.
— Я очень хорошо умею различать, когда ты врешь, а когда говоришь правду, Джилли! — сказал он грозно. — Не думай хитрить со мной или прятаться за Гидеона, я намереваюсь услышать от тебя правду! Если бы ты был лет на пять помоложе…
— Нет, нет! — запротестовал герцог, и его лицо оживилось смехом. — Вы никогда ни разу не пороли меня с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, сэр!
— Я понимаю так, — лорд Лайонел сверкнул на него глазами, — что ты намекаешь на то, будто это я виноват во всей этой чудовищной истории?
— Сказать по правде, сэр, — произнес герцог, ласково заставляя дядю сесть в кресло у огня, — я вообще ничего не собирался вам говорить! О нет, не хмурьтесь и, пожалуйста, не сердитесь больше на меня! Вы же видите — я не пострадал, и я обещаю, что впредь не причиню вам подобного беспокойства. Нитлбед, будьте так добры, прикажите накрыть на троих человек и принесите еще один бокал для его сиятельства!
— Я не стану ужинать здесь, — заявил лорд Лайонел, все еще недовольно хмуря брови. — И ты тоже, Джилли! Я не знаю, почему, имея дом в непосредственной близости отсюда, ты должен жить в заурядной гостинице: смею предположить, что это продолжение прежних фантазий! Вы сейчас же поедете со мной в Чейни!
Гидеон стоял, уперевшись спиной в стену, и с интересом ожидал, что ответит кузен на эти безапелляционные распоряжения.
— О, нет, пожалуйста, останьтесь и поужинайте с нами! — просил герцог. — Я должен вам сказать, что в Чейни у меня остановились гости — вам они могут показаться довольно странными.
— Да, именно таковыми они мне и кажутся! — кивнул лорд Лайонел. — Я уже был в Чейни, Сейл! Я понимаю, это не мое дело, если тебе угодно набивать свой дом вульгарными торговцами и позволять каким-то недорослям убивать птиц, но я был бы рад узнать, где ты потерял свой хороший тон?
— Дело в том, сэр, — доверительно сообщил герцог, — что я как раз поместил Мэмбла в атмосферу хорошего тона, потому что, боюсь, имел неосторожность пообещать ему помочь в воспитании его сына.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнул его светлость. — И если то, что ты пригласил человека в гости, когда самого тебя нет дома, чтобы его развлекать, ты называешь хорошим тоном, значит, мне так и не удалось научить тебя ему! Мне стыдно за тебя, Джилли!
— Но я не мог выносить его здесь, сэр! Я знаю, это очень плохо, но что же мне было делать, когда он буквально извел меня, и я никуда не мог от него деться? Он проведет в Чейни всего несколько дней, и я обещал Тому, что он сможет там пострелять. А скажите, вы были бы категорически против поразвлекать его вместо меня?
— Категорически! — рявкнул лорд Лайонел. — Прекрати говорить со мной в таком тоне и собирайся в Чейни!
Герцог налил немного шерри в боках, только что принесенный Ниглбедом, н вручил его дяде.
— Нет, я не могу найти время для того, чтобы поехать в Чейни сейчас, — сказал он. — И кроме того, ведь я переезжаю в «Кристофер». А не привезли ли вы мой багах из Лондона, дорогой сэр?
— Привез, и он ждет тебя в Чейни. Ну-ка, Джилли…
— В таком случае, его нужно послать в «Кристофер» завтра, — спокойно продолжал герцог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62