— Задача вам такая, ребята. Представьте себе, что вам нужно в этой комнате произвести обыск и найти тщательно спрятанный клад.
— А ордер есть? — туповато спросил Колычев.
— Ты еще не проснулся? Напоминаю условия задачки: я вызвал вас в воскресный день из дома с санкции начальства для проведения первоначальных оперативно-следственных действий. Милиция уже подключилась к той части, которая называется «оперативная». А ваша задача — подключиться к тому, что называется «следственная» часть. Представьте себе...
Представьте себе, что в этой квартире не убийство произошло, не умер человек от инфаркта, а здесь производится арест преступника, спрятавшего в квартире ценный клад.
— Ничего не понимаю, — честно признался Колычев.
— Я тоже, — кивнул рыжей головой Вилков.
Аверьянов беспомощно почесал затылок.
— Ладно. Начну с другой стороны. Хотел, честно, чтоб было для вас попроще. Ну да ладно, может, так поймете скорее.
— Как объясните, так и поймем, — рассудительно подытожил Колычев.
— В этой квартире неделю пролежал умерший человек. По предварительному мнению судмедэксперта, смерть произошла в результате обширного инфаркта. Человек умерший был крупным коллекционером. В квартире, по первому предположению, ничего не пропало.
— Тогда не наш вопрос, товарищ полковник, — трезво заметил Колычев.
— Формально — да. Представьте себе, что через день-другой экспертиза сообщит, что умер коллекционер от руки убийцы и грабителя.
— Тогда и начнем.
— Время будет упущено. Тут и так времени потеряно, если что, вагон и маленькая тележка. Нет, надо ситуацию нам с вами так смоделировать, чтобы исключить все случайности.
— Например?
— Например. Если человека убили, значит, убийца — опытный профессионал. Его не заметила охрана в подъезде, его не зафиксировала телекамера... Проверили видеозапись? — еще раз переспросил он участкового, который до прихода людей из его бригады вольно или невольно выполнял все указания полковника из Мосгорпрокуратуры.
— Так точно. Всех входивших-выходивших сообща опознали. Все свои.
— Составьте их списочек с указанием номеров квартир.
— Будет исполнено.
— Итак. Все свои. А человек, возможно, убит.
— Да почему убит-то? — не сдавался Колычев. — Может, и впрямь помер от инфаркта?
— Может. Но был он, по свидетельству знавших его людей, практически здоровым, завтра буду иметь его медицинскую карту из поликлиники, смогу в этом сам убедиться, пока верю свидетелям. И второе — был он очень богатым человеком, владельцем крупной коллекции раритетов. В случайную смерть при таком раскладе я не верю.
— Я бы дождался результатов от медиков, — лениво проронил Колычев.
— Да, — сокрушенно покачал седой головой Аверьянов. — И на кого прокуратуру оставим? Вот выгонят нас, стариков, на пенсию, возглавите все следственные бригады вы, молодые, и пойдет у нас раскрываемость вперед со страшной силой. Так покуда я тут командую, будем делать, как я решил. Ваша задача — тщательнейшим образом осмотреть все помещения. Искать «клад». Причем прежде, чем коснетесь того предмета, мебели, фрагмента пола или плинтуса, где интуиция вам подсказывает, что надобно искать, — зовете эксперта-криминалиста, и он проверяет — нет ли «пальчиков», не было ли следов касания этого места инструментами, то есть не искал ли какой-то, вроде вас, умник в этом месте такой же клад. Я понятно выражаюсь?
Через час тщательных поисков картина выстроилась совсем уж интересная.
Колычев и Вилков, при всей их стратегической неопытности, тактически были грамотными ребятами. И в сопровождении двух понятых и эксперта-криминалиста обшарили всю квартиру с пола до потолка, ванную комнату и туалет, двери всех комнат простучали, «обнюхали» плинтуса, где, по их мнению, могли быть спрятаны «сокровища», перебрали все книги на полках. Еще раз тщательно осмотрели все картины на стенах.
Так вот. В шести местах, где, по их мнению, могли быть спрятаны сокровища, до них уже копошился кто-то другой, — по мнению эксперта, искали очень осторожно, не далее как дней десять назад, и пользовались очень хорошим инструментом.
— Задачка, а? — обратился Аверьянов к Колычеву. — А ты говоришь... Есть тут клад. И сдается мне, что он все еще в квартире. Тут точно был кто-то посторонний. Допускаю, что он не убивал старика, но, проникнув в квартиру, воспользовался его, так сказать, физическим отсутствием, чтобы произвести поиск находящегося здесь, по его данным, или по его предположению, клада.
— Возможная вещь, — согласился Колычев. — Только я так думаю, что он, этот злоумышленник, и старика убил.
— Почему?
— Так криминалист говорит, с его аппаратурой любое касательство постороннего предмета к дереву или железу он определяет. Вон, в ножке буфета, — глазами ничего не разглядишь, а он определил: искали.
— И что же?
— А то и значит. В квартиру вор и убийца проник вполне легально. Старик его знал. Сам ключами и открыл.
— А закрыл кто? Замки-то разные, есть и такие, что только ключами закроешь. А ключи на месте.
— А старик за ним и закрыл.
— Хорошенькое дело! — тряхнул головой Аверьянов. — Значит, помер хозяин, вор произвел тщательный обыск, потом старик ожил, проводил вора, закрыл за ним дверь и снова преставился?
— Нет, — с воодушевлением строил свою версию Колычев, — не так. Старик выпил чего-то, что его усыпило. Ему вор и дал. Потом вор и будущий убийца произвел обыск. Старик тем временем оклемался. Еще выпили, да на этот раз старичку подмешали в питье смертельного яду. Не знаю уж, нашел вор, что искал, или нет, но ушел. Старик за ним закрыл дверь. Ему поплохело, он лег и помер. И никаких следов. Мы даже не знаем, нашел тот гость что или нет.
— Не нашел, — заметил эксперт-криминалист, колдовавший со своей переносной лабораторией.
— Почему так считаешь?
— Экспресс-анализ показывает, во всех местах, где искал вор и где мы тоже произвели, так сказать, вскрытия скрытых полостей, — ничего не было. Никаких следов посторонних вложений. Скрытые полости, в которых могли бы быть размещены тайники, есть. Но ничего там не было. Во всяком случае, десять дней назад. Год назад, может, что и было. Но доказать это наука бессильна. А десять дней назад — ничего.
— Значит, вор убрался, не выполнив свою задачу, — резюмировал Аверьянов и повернулся ко второму помощнику. — Слушай, Вилков, позвони-ка Пал Палычу, патологоанатому, он обещал срочно выехать и произвести хотя бы более тщательный, чем здесь, на месте, осмотр тела. Что там у него новенького? А ты, — снова обратился он к пермяку, — мне скажи, Колычев, если вор и убийца такой умный, то где бокалы? И как он мог их убрать при старике, не вызывая его подозрений?
— Каждый преступник, товарищ полковник, хоть в чем-то да ошибется, — наставительно проронил Колычев.
— Да что ты говоришь? — ехидно прищурился Аверьянов. — И кто же тебя этому учил?
— Да вы и учили, — простодушно ответил Колычев.
— Слава Богу, приехали! Так где, говоришь, эти рюмочки-бокальчики?
— Я так думаю, что он, словно бы машинально, — не мыть же при старике, да и уходить пора, яд вот-вот подействует, — он их, как выпили и старик по пустяку какому отвернулся (к примеру, вор обратил его внимание на какую-нибудь картину, вопрос задал), и поставил обратно в буфет.
— Мудр, — рассмеялся Аверьянов, — если твое предположение подтвердится, — беру обратно мои сожаления о том, на кого мы, ветераны, оставляем прокуратуру.
Эксперт-криминалист тщательно обработал все рюмки и бокалы. На одной рюмочке были следы тщательного протирания, еще на одной — следы пальцев хозяина. Эту последнюю эксперт исследовал минут пятнадцать.
— Следы хорошего коньяка, даже могу предположить — «Арарат» ереванского разлива, пять звезд. Но в коньяке — ничего. Хотя, конечно, в лаборатории еще поколдую.
— Что слышно от патологоанатома? — напомнил свой вопрос полковник.
— Говорит, есть следы присутствия в крови редкого элемента, входящего в состав аптечки французского спецназа, — доложил Вилков.
— Чего-чего?
— Наш патологоанатом служил по молодости в армии, был врачом в ряде стран Африки — с нашими контингентами и с контингентом ООН. Случайность, говорит, что он знает этот элемент. Французы выдавали каждому своему бойцу миротворческих сил в Африке шприц с составом, который при серьезных ранениях, болевом шоке вводится куда угодно, даже в мышцу, необязательно в вену, и резко стимулирует работу сердца.
— Здорового сердца...
— Ясное дело...
— А на не очень здоровое сердце состав мог оказать смертельное воздействие? — уточнил догадку Аверьянов. — Так? Ты спросил о таком варианте развития событий?
— Конечно. Он так и сказал: вполне возможное дело.
— Так и сказал, — рассмеялся полковник, довольный, что его предположения о совсем не штатной ситуации, сложившейся в квартире коллекционера, подтверждаются. — А что Пал Палыч говорит, следов инъекции на теле нет?
— Говорит, что есть. Едва заметный след от укола на ладони.
— Что и следовало доказать, — совсем успокоился Аверьянов.
На минуту он задумался, прошелся по комнате. Следователи и понятые провожали его настороженными взглядами. Сыскари и участковый работали по своей программе в подъезде, эксперт-криминалист колдовал над микроскопом и пробирками с реактивами. Тихо тикали старинные часы на стене.
— Часы проверяли? — вдруг спросил «важняк».
— Так точно.
Аверьянов сделал еще два круга по комнате.
— А подоконники?
— Да.
— Есть что?
— Был тайник в подоконнике большого окна, — ответил Колычев, — эксперт говорит, если что там и было, то месяца два назад. Десять дней назад в него проникали. Но там уже ничего не было.
— Ясно. А тайник в подоконнике большой?
— 25 на 30 сантиметров.
— Высота?
— В толщину подоконника.
— Четыре сантиметра...
— В часах?
— Наверху, за головой Горгоны, деревянный ящичек. Там обычно хранится ключ для завода часов. Размером 5 на 5. Та же история.
— Шерлока Холмса помните?
— Это кино такое? — переспросил Вилков.
— До «кина» еще книга была. И не одна. Фокус в том, чтобы спрятать самое дорогое на видном месте, где никто искать не будет.
— Да мы уж все места проверили — и видные и невидные, — обиделся молодой Вилков.
Аверьянов обвел глазами комнату. Прошел в меньшую, где стены тоже были увешаны картинами с пола до потолка, стояла кровать со старомодной горкой подушек, и шкаф платяной с одеждой. Одежды, к слову, было совсем немного. В один шкаф влезли и пальто, и два костюма, летний серый и зимний, темно-синий, обувь, а на полках тонкой стопкой — нательное белье и носки.
Возле кровати стояла тумбочка. На тумбочке — стакан то ли для питьевой воды, то ли для вставных челюстей. В данном случае не так и важно. Лежали очки и бордовый толстый том с выбитыми золотом на титуле буквами «История Государства Российского. Век ХVII. Книга вторая».
Аверьянов машинально взял ее в руки, пролистал. Прочитал «Оглавление». Раскрыл книгу на странице 327, где начиналась глава «Ювелирное искусство». Вчитался.
«...Женские драгоценности сохранялись в ларцах, ящиках и шкатулках...»
— Каких-нибудь шкатулок, ящиков, ларцов не находили? — спросил он Колычева.
— Нет... Сказали бы...
— А это что? — спросил Аверьянов, открывая дверцу прикроватной тумбочки и доставая коробку из-под обуви.
— Так там написано «Письма от Веры». Интимное. Не стали глядеть, — признался Вилков.
— А мы все ж поглядим. Покойный нас простит.
Аверьянов достал из кармана небольшой перочинный нож, перерезал веревку, которой была перевязана коробка. Внутри оказалась довольно большая жестяная коробка из-под чая, также тщательно перевязанная бечевкой.
— Неудобно все же, — посовестился Вилков.
— Неудобно знаешь что? Начальников перебивать. А это, — полковник кивнул на находку, — просто работа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92