После этого он столкнул в воду еще одно тело, неопознанное. Тело Дрэйпера было найдено ниже по течению у Хиггис Ворф. Второе тело найдено так и не было.
Блэйк, житель южного Мэнджела, был арестован два года назад по обвинению в убийстве своей жены Бет. Дело было закрыто за недостаточностью улик, но только после того, как Блэйк был признан душевнобольным. Он вернулся к нормальной жизни в обществе через восемнадцать месяцев, которые он провел в психиатрической клинике «Парфам».
– Мне казалось, он очень милый человек, – сказал доктор Лоуренс Джелдинг, который лечил Блэйка в «Парфаме». – Я бы не поверил, что он муху обидит, не говоря уже про убийство человека. Жаль, что столько мух развелось.
Жителям города были даны указания не приближаться к Блэйку, если они его увидят. Позвоните в полицию, и она разберется.
Единственное, что мне не понравилось – это фотография. Старая была фотка, там во мне еще восемнадцать с половиной стоунов мышц. Не поймите меня неправильно, сама фотка отличная. Но есть одна проблема. Сразу заметно, как сильно я себя запустил за это время. Я засунул газету обратно в сумку пацану и побежал вниз по лестнице.
Я не хотел снова садиться на мопед. У меня задница все еще болела после поездки в город. Кроме того, легавые будут его искать, а мне сейчас лишние проблемы совершенно ни к чему. Я поставил мопед в угол и спрятал за кучей мешков с мусором. Потом повернул на улицу.
Я хотел было пойти по ней, но задумался. Чего я себе думаю? Мое лицо красуется во весь разворот газеты, блядский потрох. Ходить по городу, выставив морду на всеобщее обозрение, – не очень умное решение. Меня заметят – несмотря на то, что на фотографию свою я уже не похож, – и рано или поздно я окажусь в комнате для допросов с двумя отмороженными ментами и полицейской дубинкой. Я отошел в тень и начал рыться в карманах. Там было до фига всякой хрени. Если будут какие-то проблемы, я справлюсь. Хотя бы ненадолго. Но проблем мне нужно избегать всеми силами. Я вытащил парик и напялил на себя, посмотрелся в окно. Вроде ничего, но нужно еще что-то, если я собираюсь изображать не себя.
Я снова поднялся по пожарной лестнице дома Легзи и посмотрел на куртку с капюшоном того пацана. На нем она нормально сидела, даже мешковато, но на моей широкой спине точно будет в облипку. Но – либо так, либо никак. И это нормальная маскировка. Никто не ожидает увидеть Ройстона Блэйка в такой пидорской одежде. Я осторожно стащил куртку с пацана. Он чуток постонал и покряхтел, но не очнулся. Я надел куртку. Застегнуть я ее не мог, иначе бы она треснула по швам, но если не застегивать, выглядит ничего, если, конечно, вам такие шмотки нравятся.
Я вытащил все из карманов кожанки и переложил в карман куртки, а кожанку сунул в помойку. Я думал надеть ее на пацанчика в качестве, ну, благодарности, типа. Но это была бы улика. А день был теплый, так что все с ним будет в порядке.
Я вышел на улицу, напевая «Му Way». Когда я увидел «Хопперз», мне вдруг так захотелось пить, что язык во рту скукожился и заболело все до самых корней волос. Я еще раз глянул в витрину антикварной лавки. Конечно, я был похож на пидора, зато на Блэйка похож не был. Даже Рэйчел не узнает. Я вошел внутрь.
Была середина дня, народу почти никого. Только несколько чуваков, которые обедали, ржали и наливались пивом у задней стены. И Рэйчел, конечно. Но она всегда там. Я подошел к ней, стараясь идти не так, как я хожу обычно. Хотелось бы сначала потренироваться, потому что с этой походкой я стал еще сильнее похож на пидора. Чуваки у задней стены стали смеяться громче, и я понял, что они показывают на меня. Уебыши. Если бы они знали, кто я, не стали бы, небось, так ржать.
– Салют, Блэйк, – сказала Рэйчел, даже не поднимая глаз от газеты.
– Здоров, Р… Ебаный в рот, как ты узнала, что это я?
Она посмотрела на меня:
– А, понятно. Инкогнито, да? Извини, нужно было сначала посмотреть. Тебе пива?
– Но как ты узнала?
– Не знаю, Блэйк. Может, по походке. Понимаешь?
– Нет, Рэйч. Не понимаю. – Я посмотрел на себя в зеркало за баром. На мой взгляд, охуительная маскировка. – Да, у тебя есть темные очки?
– Да. Вот.
– Не. Мужские.
– А что мне делать с мужскими темными очками?
Я все-таки уговорил ее покопаться в нижнем ящике, там, где хранится всякое дерьмо. Она немного там пошарилась, одобряя одно и воротя нос от другого. В итоге выдала мне две пары очков. У одних была оторвана дужка. Зато вторые были в порядке. Я надел их и снова посмотрел в зеркало. Идеально. Очки и парик создали такой охренительный эффект, что мне пришлось поводить головой из стороны в сторону, чтобы убедиться, что это я смотрю на себя. Выглядело это, правда, ну да, несколько странно, может быть, именно поэтому Рэйчел хихикала. Я потянулся и шлепнул ее по заднице.
– Эй, ты, отвали, – сказала она.
– А вчера ты другое говорила.
– А вчера и день другой был, все еще не выплыло. – Она кивнула на газету, лежащую на стойке. Та же самая, которую я уже видел. – Что скажешь насчет этого?
Она как-то странно на меня посмотрела, не так, как можно было ожидать. Но это было неплохо. Это был совсем не осуждающий взгляд. Нет, ее глаза говорили мне, что во мне что-то есть. Если честно, она смотрела так, будто я только что достал член в фут длиной и начал им размахивать. – Знаешь, что бы мне стоило сделать? – сказала она, не мигая и не отводя глаз. – Поднять трубку и позвонить легавым.
– Зачем тебе это, Рэйч?
– А почему бы и нет? Тебе на меня плевать.
– Рэйчел, это неправда. – Я взял ее руку в свою. Я слышал, как у меня за спиной ржут чуваки. – С чего ты взяла?
– Если человеку на меня не наплевать, он не станет меня динамить. Как ты вчера.
– Вчера. А… я был…
– Ну да. Я уже прочла, где ты был.
– Рэйч, это не то, что ты думаешь. Легавые просто хотят со мной поговорить, вот и все. Я ничего не сделал. Ты видела, чтоб я кого-нибудь хоть пальцем тронул, если не для поддержания порядка?
– Ну…
– Конечно, не видела. Поэтому я и работаю вышибалой. Холодная голова.
– А что насчет?… – Она нахмурилась, глядя на парик.
– Я просто не хочу, чтобы они меня беспокоили прямо сейчас. У меня сейчас другие дела...
– Другие дела? Блэйк, ты же не замешан в… – она кивнула на дверь Фентона, – в… ограблении?
– Да ладно, Рэйч. – Я сильнее сжал ее руку, думая, что ей мог напиздеть Фентон. Она слегка поморщилась, так что я перестал сжимать ее руку и начал поглаживать. – Ты же знаешь, что это не я. Фентон бы знал, если бы это я его ограбил, так ведь? Конечно, бля, знал бы.
– Так что же это за другие дела, Блэйк? – Я решил, что она хочет мне верить. Рэйчел – хорошая девушка, в Мэнджеле таких немного. Она из тех, кто сквозь стены за тебя пойдет, если заполучить ее на свою сторону. А я хотел заполучить ее на свою сторону. Я сам не знал точно почему. Учитывая все то дерьмо, в котором я увяз уже по колено, мне бы стоило думать о других делах. Но пока я был там и смотрел на нее, мне казалось: нет ничего важнее, чем прояснить ситуацию с ней.
– Рэйч, – сказал я, – Рэйч. В жизни каждого человека бывают моменты, когда ему приходится забивать на саму жизнь и сделать кое-что, чтобы он мог… Ну, как в этой истории про лису и… ну… про что там была эта история? Знаешь…
Он приложила пальцы к моим губам.
– Заткнись, – сказала она. Потом перегнулась через стойку и поцеловала меня.
Я глянул через ее плечо и застремался, у виде какого-то хайратого мужика в темных очках и куртке с капюшоном. Не должен такой мужик целоваться с Рэйчел. Но я не жаловался.
После этого все какое-то время было нормально. Я выпил пива, и мы немного потрепались о том о сем, ничем особо не увлекаясь. И Рэйч не упоминала о том, что я Блэйк. Конечно, то, что мы целовались, могло привлечь чье-то внимание. Но это меня не выдавало. А потом тощий чувак в толстых очках, с торчащими ушами и косолапыми ногами вошел и сказал Рэйч, что он на собеседование. Это был Мик Рантер, безмазовый ушлепок, у которого, насколько я помню, работы никогда не было. Если вам нужен Мик Рантер, его можно найти у букмекеров или на стадионе Бледер или спящем на автобусной остановке, когда его не дрючит его мамаша, конечно. Так что на хера им сдался Мик Рантер, я не понял. Она отправила его в кабинет Фентона, потом густо покраснела и стала опять протирать стаканы.
– Собеседование? – спросил я. – На какую должность?
– На твою, – сказала она, по-прежнему краснея, но тон был какой-то вызывающий, и мне это не понравилось.
– На мою? Это еще, блядь, почему? Что происходит, Рэйчел?
– Ну ты-то вряд ли сможешь работать, так? Тебе сейчас даже быть здесь нельзя, за тобой же легавые гонятся.
– Но я Ройстон Блэйк, начальник охраны…
– Ну и кто сегодня будет стоять у двери? Клинт Иствуд?
Я не ответил. Она покачала головой и пошла обслуживать другого клиента. Мне было паршиво. Казалось, будто все объединились против меня и пытаются во что-то замазать. И мне не нравилось это ощущение. Я ведь Ройстон Блэйк, начальник охраны…
А, ну вы и так знаете, кто я. Как и каждый мудак в Мэнджеле.
Я ушел. Немного прошелся но Фрайер-стрит, думая о том, как все паршиво. Я уже вроде стал приходить в себя, когда чувак, который шел мне навстречу по тротуару, решил повернуть направо, когда я решил повернуть налево, и наоборот. И вскоре мы уже столкнулись нос к носу, играя в гляделки, как два деревянных индейца. Я чувствовал, как у меня напряглись мышцы шеи, и изготовился двинуть ему башкой в лицо. Но в последний момент остановился. У него глаза были какие-то странные, будто он нажрался. Но датым он не был, потому что запаха я не чувствовал. К тому же датый чувак уже наверняка бы что-то сказал.
И для меня не было особого шока, когда я его наконец узнал. Я в Мэнджеле знал практически всех. Этот был тот самый пень из ремонтной мастерской, которого Финни приложил головой о батарею. Странно получается. Думаешь о ком-нибудь первый раз за сто лет и тут же на следующий день встречаешь этого самого человека. Со мной всегда такое дерьмо случается. Когда-то я считал, что это я такой особенный. Но теперь просек фишку. Просто мир так устроен. От людей никуда не деться. И не смыться. Даже если они уже умерли.
– Здоров, приятель, – сказал я. Он промолчал.
Я помахал рукой у него перед лицом. Глаза немного задвигались. Полный шиз. Финни не ошибся. Я отошел в сторону.
Чувак медленно поплелся дальше, как автобус, отходящий от остановки.
Я пошел рядом с ним, вглядываясь в его лицо. Рот у него был открыт. С нижней губы свисала слюна.
– Ты в норме, приятель? Знаешь, куда идешь?
Он все молчал.
– Кто тебя отпустил? – спросил я, ну и закинул еще пару вопросов про самочувствие. Если я за кем и присматриваю, то только за такими, у которых крыша течет. Им и так паршиво без того, чтобы на них наезжали. Но было ясно, что мои расспросы ему как об стену горох. Свет горит, а дома никого. Мы прошли еще немного. Он перешел дорогу и пошел по боковой улице. Казалось, он знает, куда идет.
– Эй, приятель, – сказал я. – У тебя ведь была мастерская на Макфилд-стрит, да?
Он смотрел в одну точку. Но я мог поклясться, что уши он навострил.
– Ты ведь там уже не работаешь, да? Какие-то пацаны пришли и отпиздили тебя как следует. Так? А один из этих маленьких говнюков уронил тебе на голову батарею, так?
Мне показалось, щеки у него чуть порозовели. Может, я и ошибся, конечно.
– Ну так вот, ты не поверишь, но… – Я, конечно, снова мог ошибиться, но если он не глянул на меня, быстро так, то я родился не в Мэнджеле. – Эти пацаны, которые тебя отделали – те, которые тебе бошку повредили, – это я. Я это сделал. С Легзом и Финни. – Я заржал. Ржал до колик в животе, блин. Это было смешно. Смешно, как член, разрисованный синей краской и повешенный на верхушку майского дерева. Чувак остановился. Все так же грустно посмотрел на меня. Слюна капнула с его губы на рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36