– Я бы от брудершафта воздержался.
– Да будь ты великодушнее! – укорила Маневича Лизавета.
Третий глоток коньяка помог ей согреться. На Сашу он тоже подействовал благотворно.
– Лады.
– Отлично. Тогда вот что, ребята, ответьте, как вы вышли на это гнездо? И я вам все объясню. Да присаживайся ты! – Георгий махнул рукой, приглашая Лизавету устроиться рядом с ним.
Она предпочла не услышать приглашение и не увидеть фамильярный жест. Но стоять, словно Александрийская колонна, тоже было глупо, и Лизавета, чуть помедлив, села с другой стороны, около Маневича. Помолчали. Саша вдруг заворочался, похлопал себя по карманам куртки. Вздохнул.
– Слушай, а сигареты у тебя есть?
Фельдмаршал Георгий покопался в бездонных карманах своего пальто и достал пачку «Кэмела». Правильно, амбициозные шпики и должны курить «Кэмел», причем без фильтра.
– Огонь есть? – насмешливо спросил он.
– Имеется.
Саша Маневич солидно щелкнул «Зиппо». Вытащил из мягкой пачки короткую сигарету, предложил Лизавете. Она отрицательно покачала головой:
– У меня период «некурения», ты ведь знаешь.
– Молодец! И вообще не стоит курить женщине! – опять ввернул похвалу Георгий.
Саша, сделав первую затяжку, даже закашлялся. Лизавета дотронулась до его плеча.
– Плюнь, всегда и везде найдется учитель жизни. Не обращай внимания. Нам есть о чем подумать.
– Например, как отсюда выбраться.
Немедленно последовал очередной дифирамб:
– О-о-о, вы делаете успехи. Совсем, я вижу, очухались!
– Сейчас посмотрим, что тут можно сделать. – Маневич перекатился на бок и попробовал встать.
– Не трудитесь, двери крепкие, а окна замурованы. Я тут осмотрелся, пока вы отдыхали без сознания. Время было.
– И много времени? – недобро глянула на Георгия Лизавета.
– Много. Так что я успел все проверить. Каждую щелочку. Лучше поговорим.
– Хорошо, давай о деле. – Лизавета по-кошачьи облизнулась. – Нас вот обработали, а тебя почему-то миновала чаша сия. Интересно почему?
– Так ставишь вопрос? Отлично… Если не вдаваться в подробности, все дело в том, что я профессионал, а вы салажата.
– Так что ж ты у салажат информацию высасываешь? Тля усатая! – вспылил Саша Маневич. Оценив колоритное выражение, Лизавета усмехнулась и решила поддержать коллегу и друга:
– Значит, тебя не тронули, потому что ты профессионал? Я слышала, подобное соглашение о сохранении живой силы в свое время заключили КГБ и ЦРУ. Какую же из этих достойных организаций представляешь ты, а какую – те, кто на нас напал?
– Да они из одной шайки! – снова не удержался Саша. – Его подсадили к нам, чтобы он выведал, что нам известно! Кукушка!
– Ты не совсем владеешь терминологией. Надо было сказать – наседка.
– Стукач! Вот как надо было сказать!
– Я все же не понимаю – почему они занимались исключительно нами? Ты говоришь, что ты профессионал, – обратилась Лизавета к Георгию. – Но ведь и они профи… Вы что же, сразу друг друга опознали и решили поберечься?
– Не уверен, что мы имеем дело с настоящими профессионалами.
– Слушай, – Саша повернулся к Лизавете, – у него потрясающие способности, его надо в Думу или в правительство, там нужны люди, умеющие виртуозно не отвечать на любые вопросы.
– Салажата… – ласково и даже как-то мечтательно проговорил Георгий. – Наворотили черт-те чего, а все просто. Я, как они на меня напали, не стал устраивать бессмысленных драк, притворился оглушенным. Лапы вверх – и вся любовь. Первая заповедь профессионала: не можешь выиграть – сбереги силы.
– Значит, задача профи – угодить в запертую комнату целым и невредимым? – поинтересовался Саша.
– Да, – охотно согласился Фельдмаршал.
– И долго профи собирается сидеть в запертой комнате?
– Ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы определиться на местности и убедить товарищей по несчастью в том, что они должны быть предельно откровенны.
– Значит, мы должны быть предельно откровенны с ищейкой, которая висела у нас на хвосте и привела в каменный мешок! – Саша постучал по стене, на которую опирался.
– Опять двадцать пять. Я тоже попал в этот мешок, и привели меня сюда именно вы – я же за тобой следил. Разве я погнал тебя и Ли… Елизавету Алексеевну среди ночи к этому дому?
Возразить ни Саша, ни Лизавета не сумели. В комнате повисло тяжелое молчание. Первым заговорил Георгий:
– Ребята, сами посудите, если бы я вас сюда на посиделки устроил, разве стал бы сам мучиться? Думаете, чтобы выведать у вас ваши незамысловатые тайны, стоит прибегать к таким хитроумным уловкам? Вот уж нет. Вы бы у меня после третьего вопроса зачирикали. Надо уметь спрашивать…
Лизавета вспомнила университет, военную кафедру и своего преподавателя военного перевода. Ласковый сизоносый полковник умело прятал и хищный, проницательный взгляд умных серых глаз, и обширные познания. Полковник был тертым, битым и лукавым. Он читал им, смешливым легкомысленным студенточкам, азы военного перевода. Несмотря на солдафонские повадки, полковник умело парировал эстетские шуточки и при этом ухитрялся вдалбливать военные термины, принятые в армии США, в хорошенькие головки, увлеченные теориями Морозова, Льва Гумилева и Лотмана или французской косметикой и английскими тряпками. Причем вдалбливал надолго. Лизавета до сих пор могла нарисовать схему организации вооруженных сил потенциального противника. Помнила она и суровый ответ полковника на занятии, посвященном допросам военнопленных. Они прочитали образцы допросов, а потом ехидно поинтересовались, почему, мол, составители учебника так уверены, что пленные будут охотно отвечать. Полковник нахмурился и спокойно сказал: «Ваше дело – перевести вопрос и ответ. А о том, чтобы отвечали, позаботятся другие». И была в его хмуром взоре мрачная мощь и неумолимая сила, свойственная «тому, кто знает и может».
Нечто подобное читалось и в увещеваниях Фельдмаршала, упорно прощавшего Саше и Лизавете мелкие подковырки и ласково добивавшегося своего.
– Ребятки, я многое о вас знаю. Знаю, что вы сами запутались в трех соснах, и хочу вам помочь.
– Мы должны ему верить… – задумчиво произнесла Лизавета. Это был уже не вопрос.
– Еще чего! – откликнулся более упрямый Маневич.
– Ребятки, это за вами охотятся, и я должен понять, почему вы понадобились этим недоумкам!
– Это кто недоумки? Те, кто нас, салажат, и тебя, профи высокой пробы, сюда законопатил?
– Саша, ты не прав, – интеллигентно ответил Георгий, и снова в его голосе послышался звон булата, того самого булата, который упорно повторяет, что «все возьмет и все его». Он говорил тихо и твердо: – Чтобы отсюда выбраться, я… мы должны знать максимум и не наделать элементарных ошибок. Вы уже непредусмотрительно сунулись не в свое дело… – Георгий заметил, что Саша опять собирается возражать и скандализировать, и чуть повысил голос: – Я знаю, что вы каким-то образом докопались до двойников. Как – не знаю. Мы вообще поначалу думали, что вы в деле с той стороны. Зотов на допросе то и дело повторял, что все журналисты – провокаторы.
– А откуда вы узнали про двойников?
– Господин Поливанов рассказал. Он был почти в деле. Да и Зотов кое-что добавил…
– А что, контрабанду Зотова вы устроили? – еще раз сунулась с вопросом Лизавета. Раз уж усатый решил раскрыть карты, то грех не въехать в информационный рай на кончике его языка.
Георгий, вероятно, понял причины ее настырности и хмыкнул:
– Предположим.
– Значит, вы связаны с… как бы это получше выразиться… с государственной службой? Или вы, хоть и состоите на гособеспечении, работаете на свой страх и риск?
– Я работаю на вполне государственную организацию.
– Приказ, так сказать, выполняете?
– Почему «так сказать»?
– Нет? Значит, к обитателям этого дома вы отношения не имеете?
– Ни малейшего! – честным голосом ответил Георгий.
Естественно, Саша Маневич не мог не вмешаться:
– Слушай, что ты с ним разговариваешь? Он тебе сейчас такого нагородит. Просто-таки герой России. Кавалер ордена Белого орла! Он же хочет нас расколоть!
– Пока он сам колется, – резонно возразила Лизавета.
– Ну да, жди! Он тебе расколется! Ты что, про Зотова не знала или про Поливанова не догадывалась?
– Снова объяснять, – вздохнул Георгий. Вздохнул почти со стоном – так, как, наверное, сделал это Сизиф, осознавший, что катить ему камень в гору и не закатить.
– Он же за нами следил!
Георгий ответил не задумываясь, и ответ прозвучал убедительно:
– Следил! А почему бы и нет, если ты с этим Зотовым сначала чуть ли не через связников о встрече договаривался, а потом так многозначительно беседовал, будто и впрямь в заговоре состоишь?!
– А что, Зотов заговорщик?
Георгий еще раз вздохнул.
– Давайте договоримся так! Я вам сейчас сам, без дополнительных вопросов, – он выразительно глянул на Лизавету, – все растолкую, и потом вы примете решение. А то с вашим базар-вокзалом только время тратим.
Саша тоже посмотрел на спутницу и коллегу.
– Ну что, послушаем?
Лизавета не возражала.
– Зотов, Поливанов, помощник Поливанова Дедуков и целый ряд других людей знали о подготовке двойников. Доказательств, что они сами их готовили, нет. Мы, – после этого «мы» сразу стало ясно, на кого он работает, – стали выяснять подробности. Тебя, Саша, после того как вас с Зотовым срисовали в Москве, поручили мне. Сначала я думал, что ты в деле. Так или иначе. Только после повторного визита в больницу к этому имиджмейкеру я стал догадываться, что вы следователи-любители и пытаетесь выяснить, почему его избили.
– Вы, между прочим, и избили! – не выдержал Саша.
– Мы же договорились! Или вы человеческого языка не понимаете и мне лучше замолчать? – Он с укором поглядел на Маневича, который демонстративно приложил ладонь к губам и скорчил уморительную рожу, показывая, что отныне будет нем, как рыба-кит. – Мы, – Георгий опять произнес это великое «мы», – вашего имиджмейкера не трогали и погрома в квартире госпожи Зориной не устраивали, в редакции тоже! Не наш стиль!
– Да что вы говорите! Не ваш? Откуда же тогда повеление милиции прикрыть дело? Не зря Серега все обиняком намёкивал, что без «старших братьев» не обошлось. А кто спокон веку старший брат нашей доблестной краснознаменной милиции?
Георгий явно напрягся. Одной рукой он теребил ус, другой обхватил внушительную нижнюю челюсть, которая только усиливала его сходство с генералом Китченером.
– Было такое распоряжение, говоришь? – Вопрос он задал скорее самому себе, или, как пишут драматурги, «в сторону».
Саша более уверенно продолжал:
– Не ваш стиль! Да младенец знает, что несанкционированный обыск – это как раз ваш стиль! И несанкционированная слежка, и побои… И все это не ваш стиль…
– Не гунди. – Георгий тяжело опустил руку на Сашино плечо. – Ты совершаешь ошибку всех диссидентов. С одной стороны, они приписывают нашему ведомству невероятное могущество – микрофон в каждом доме и шпион в каждом окне, а с другой – свято верили в свое умение благополучно уходить от потенциально всевидящего ока, то есть ставили наше же могущество под сомнение… Согласись, здесь есть своеобразное противоречие…
– В Британии сад красоты стережет
Дракон добродетели, грозный дракон,
Но часто бывает, что сторож заснет
И сад оставляет в опасности он!
И чем же мы хуже Британии, а наш дракоша хуже английского? – пропела в ответ Лизавета.
– Вот-вот, он меня еще будет агитировать за контору глубинного бурения! – охотно поддержал ее Маневич.
– Ребята, ваши стишки прежде всего глупы и неуместны. Вы меня еще сатрапом и душителем свободы назовите. Я и отвечать не хочу… – Георгий опять демонстрировал почти монашеское смирение. – Значит, кто-то остановил дело? Над этим надо подумать. Другой вопрос – что именно искали деятели, устроившие погром, и кто организовал нападение на этого Кокошкина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55