Джерри постоянно влипал в неприятности, и Валентайн, вопреки своей природной бережливости, постоянно его выручал. Этот бар, божился Джерри, позволит ему начать новую жизнь. Поэтому Валентайн испытал настоящий удар, когда несколько недель назад отправился посмотреть, как идут дела. Он обнаружил, что в комнате за баром его Джерри принимает незаконные ставки в тотализатор. «Ты что-то раненько», – сказал сын, не отнимая телефонной трубки от уха. Валентайн вытащил из штанов ремень и хорошенько огрел великовозрастного оболтуса по заднице. И с тех пор с ним не разговаривал.
– А что такого ужасного в моем автоответчике?
– Тебе надо сменить свое приветствие.
– Мне оно нравится. Соответствует моим взглядам на окружающий мир.
– Так ты намерен отвечать на мой вопрос или нет?
– Вот сейчас ты говоришь ну в точности как моя дорогая покойная жена.
– Извини. Не будешь ли ты так любезен ответить на мой вопрос?
– Когда он звонил, я был на заднем дворе.
– И ты, значит, ему не перезвонил?
– Да что-то настроения не было.
– Тони, мне за тебя стыдно.
– Ну, тогда нас таких уже двое…
– Что ты имеешь в виду?
– Мне тоже стыдно, что я до такой степени не люблю своего сына.
– Тогда почему ты ему не перезваниваешь?
– Потому что он этого не стоит, – отрезал Валентайн.
Валентайн проводил Мейбл до ее припаркованной у переднего входа «Хонды-Аккорд» – хоть и старенькой, но со сделанными на заказ именными номерами. Захлопывая за ней дверцу, он услыхал:
– По крайней мере, хоть прослушай сообщение.
– Ладно, ладно, – торопливо ответил он.
– И перезвони сыну.
– Нет, – заупрямился он, но она уже нажала на газ. Вернувшись в дом, он все-таки нажал на кнопку автоответчика и услышал взволнованный голос:
«Эй, Тони, это Уайли из «Акрополя». У тебя классное приветствие. А у меня проблемы, большие проблемы, нужна твоя помощь, дружище».
Валентайн нахмурился: ему не нравилось, когда совершенно незнакомые люди называли его «дружище». «Приятель» – еще куда ни шло, «эй, друг» – достаточно приемлемо, «привет, шеф» – уже на грани. Но «дружище» – нет, никогда.
«Ты не поверишь, – продолжал питбосс, – но тот парень, ну, с пленки, снова заявился. И снова начал нас обыгрывать, так что мы его вышвырнули. Наш шеф безопасности просмотрел записи и решил, что дилер с ним в сговоре. Сегодня к вечеру мы ее арестовали. Показали записи в Комиссии по игорному бизнесу, но они там четкого ответа дать не смогли. Считают, что мы должны снять обвинения. – Питбосс нервно прокашлялся. – Тут черт знает что творится. Я бы хотел, чтоб ты прилетел и сам на месте разобрался. Я понимаю, что спешка тебе ни к чему, но подо мной уже стул горит».
– Еще бы, – сказал Валентайн автоответчику.
«Деньги не вопрос. Умоляю тебя, Тони. Высылаю курьером авиабилет. Перезвони».
Валентайн стер сообщение. Ехать в Вегас в августе? Этот клоун, он что, шутит? Кроме того, ну что он может сделать? Комиссия по игорному бизнесу – высший авторитет в Лас-Вегасе, только ее властью расследовались и наказывались случаи жульничества среди работников всех лицензированных казино. Это были рыцари на белых скакунах, призванные блюсти законы чести. Без их поддержки Уайли и поссать не сможет.
Он поставил принесенную Мейбл лазанью в микроволновку и снова задумался о девушке с пленки. Она была симпатичной, вовсе не из той породы, которую можно заподозрить в жульничестве. Теперь, после ареста, ее карьера дилера кончена навсегда. И это ужасно – если она ни в чем не виновата.
Установленный на кухне телефон зазвонил. Всякого рода ходатаи предпочитали звонить, именно когда он собирался поужинать, поэтому трубку он не взял.
«Это Тони Валентайн, – прозвучал записанный на автоответчике голос. – Я не отвечаю на звонки, потому что мне постоянно звонят всякие мудаки. Оставьте сообщение или пришлите факс. Или идите ко всем чертям – выбор за вами».
«Эй, пап, это Джерри, – льстиво проблеял сын. – Похоже, я снова тебя не застал. Рад, что ты ведешь такую насыщенную жизнь».
– А пошел ты, – сообщил Валентайн автоответчику.
«Тем не менее я намерен явиться по твою душу. Я тут надыбал пару билетиков на завтрашний матч «Девил Рейз» и «Янки», и мы могли бы сходить вместе посмотреть игру. Как тебе идейка? Было бы здорово, совсем как в старые денечки. Вылетаю утренним рейсом «Дельты». Позвони мне в бар, хорошо?»
Валентайн вытащил из микроволновки лазанью и вонзил в нее вилку. Сходить на бейсбол – это было бы совсем не плохо, но только не с Джерри. Сын долгие годы не доставлял ему ничего, кроме горя и разочарований, вот теперь пусть помучается и он – достойное наказание. И не слишком суровое.
Раздался звонок. Господи, да его дом становится похожим на Центральный вокзал, люди так и снуют! Валентайн подошел к двери: перед тротуаром стоял фургон почтовой службы «Тампа-экспресс».
Он открыл дверь. На пороге возник самый странный из когда-либо виденных им курьеров. С наголо выбритой головой и физиономией, утыканной металлическими заклепками – некоторые из них были соединены цепочками. На именной табличке на кармане значилось: «Атом». Неужто родители действительно его так нарекли?
Атом вручил ему конверт и вынул из-за проклепанного уха карандаш.
– Распишитесь вот тут.
Валентайн накорябал свое имя, и Атом оторвал квитанцию.
– Атом, не возражаете, если я задам вам вопрос?
– Да нисколечки.
– А сколько это стоило – воткнуть все эти гвозди в лицо?
Атом улыбнулся: вот ведь, тоже падок на комплименты.
– Это работа салона «Проколем все» в Айбор-сити, в Тампе – триста долларов за всю дюжину. А цепи – это от них в подарок.
– Атом, должен сказать, что если к вам на улице подойдет человек, даст в лоб, а потом проткнет вам щеку шляпной булавкой, он получит как минимум десять лет.
Атом в недоумении уставился на него, а потом залился краской – Валентайн мог поклясться, что булавки у него на лице тоже раскалились.
– Ну, это совсем другое дело, – оправдываясь, заявил он.
– Что ж, я рад, что хоть один из нас так считает, – ответил Валентайн.
От чаевых Атом отказался. Валентайн запер дверь и вскрыл конверт. Внутри лежал билет на самолет авиакомпании «Дельта» до Лас-Вегаса, на завтрашнее утро. Он внимательно рассмотрел билет: Уайли раскошелился на первый класс.
Тут опять зазвонил телефон, и он опять позволил автоответчику высказать все, что он думает.
«Слушай, папа, это Джерри. Я только что звонил на сотовый Мейбл Страк. Она говорит, что ты дома и сейчас наверняка стоишь на кухне и показываешь автоответчику язык. Слушай, пап, хватит уже, а? Нравится тебе или нет, но завтра я буду во Флориде, и мы поговорим. Как мужчина с мужчиной».
Как мужчина с мужчиной? Это что означает? Что они займутся греко-римской борьбой вот тут, прямо на кухонном полу? Вся проблема как раз в том, что Джерри понятия не имеет, как ведут себя настоящие мужчины.
– Кончай валять дурака! – рявкнул Валентайн телефону.
«Я серьезно, папа. Учти, я еду».
Джерри отключился. Судя по голосу, он действительно страдал. Что ж, отлично. Значит, до него хоть что-то дошло. Мать вечно с ним носилась, и теперь, когда ее не стало, сын наконец столкнулся с необходимостью вести себя как взрослый человек, что бы это в наши дни ни означало.
Валентайн снова проверил билет. Ишь ты, обратно – с открытой датой! Вот и хорошо: он вернется домой только после того, как Джерри отвалит назад в Нью-Йорк. Внезапно август в Лас-Вегасе показался не таким уж отвратительным – в конце концов, некоторые специально ездят туда на выходные или в отпуск.
Он прошел в спальню, вытащил из шкафа сумку и принялся запихивать в нее вещи.
4
Отец Ника Никокрополиса, как и его дед, был ловцом губок в Тарпон-Спрингс, во Флориде. Занятие это опасное, может, даже самое опасное на свете, и отец с дедом умерли с разницей в несколько месяцев – отец от кессонной болезни, а деда искусала акула. Страховки ни у одного из них не было, и в нежном шестнадцатилетнем возрасте Нику пришлось взвалить на себя заботы о матери, трех сестрах и бабушке.
Самое простое, что ему предстояло, – бросить школу. Вот найти мало-мальски доходное занятие оказалось куда труднее. Сложения он был щуплого – всего-то метр шестьдесят семь ростом и шестьдесят три кило весом, да к тому же греки – народ суеверный, и бывшие товарищи отца и деда близко к себе его не подпускали. А ловля губок была единственной прилично оплачиваемой работой в их городишке. Так что ему пришлось зарабатывать на хлеб насущный профессиональной игрой на бильярде в местных барах, жульничать в карты с туристами, давать деньги в долг под проценты, слегка сутенерствовать да угонять автомобили со стоянки проката в международном аэропорту Тампы. Но все это давало жалкие крохи, и когда мать с бабкой отошли в мир иной, а сестрички подросли и повыходили замуж, он собрал пожитки и отправился на Запад. Было это в 1965 году.
Теперь, тридцать четыре года спустя, Ник Никокрополис с гордостью взирал на пройденный путь. Да, отрочество его счастливым не назовешь, ну и что с того? Врагу не пожелаешь, чтобы дед и отец откинулись практически одновременно, но благодаря этой утрате он получил такие жизненные уроки, которые не смог бы постичь ни при каких иных обстоятельствах. Удары судьбы закалили его, и Ник нашел в себе силы, о существовании которых прежде и не подозревал. В душе у него открылась рана, но потом она заросла, ороговела даже, и в результате он стал по-настоящему крутым.
– Итак, Фонтэйн пропал, – повторил Ник сказанные Сэмми Манном слова. – Средь бела дня зашел на автостоянку, и больше его никто не видел. И как он этот трюк провернул? Через люк в полу, что ли, провалился?
– Я полагаю, они пользовались системой зеркал, – прошамкал Сэмми.
– Кто? – Ник опешил.
– Ну, эти, Зигфрид и Рой, что со слоном.
– Зигмунд Фрейд? А он-то при чем?
– Я думал, вы про тех фокусников…
В ярости Ник стукнул кулаком по чудовищных размеров столу с мраморной столешницей – дело происходило в его личном пентхаузе. Отгрыз кончик сигары, злобно сплюнул в корзину для бумаг.
– Каждый божий день я наблюдал, как эти двое фрицев уводили из моего казино толпы народа! И ты полагаешь, мне интересно, что они делали с каким-то сраным слоном? Я тебе о другом толкую, чертов тупица: как это Фонтэйну удалось стряхнуть твой хвост?
Сэмми пожал плечами, всем видом показывая, что это ему и самому хотелось бы понять. Фонтэйн обогнул казино, вошел на крытую стоянку, нырнул за бетонный столб – и баста, словно в воздухе растаял. Тип, которому Сэмми приказал за ним следить, так его больше и не увидел.
– Мы полагаем, что он переоделся и сел в другую машину, – объяснил Сэмми. – Ничего другого в голову не приходит. А взятую напрокат тачку вместе с ключами он бросил на стоянке.
Ах, вот как, – саркастически произнес Ник. – Значит, поменял портки и смылся. Интересно, а за что я тебе деньги плачу, а? Я тридцать лет пупок рвал, чтоб все кругом были довольны, а ты позволяешь парню, который ободрал меня как липку, вот так взять и смотаться? Господи Боже ж ты мой!
Сэмми виновато понурился. Его работодатель был представителем вымирающего племени: этот маленький сердитый человечек упрямо сопротивлялся распространившейся в последнее время практике, когда хозяева казино продавались крупным корпорациям, владеющим сетями гостиниц, и сурово расплачивался за свое упрямство. Как только «Акрополь» начинал терять прибыли, банк Ника тут же принимался слать ему сердитые уведомления.
– Простите, босс, – с несчастным видом пробормотал Сэмми.
– Что там насчет девчонки? – спросил Ник.
– Мы сегодня вечером настояли на ее аресте.
– Она внесла залог?
– Еще нет.
– А ты уверен, что она замешана?
– Уверен, еще как уверен! У меня все на пленку записано.
– Я тоже эту пленку видел, – напомнил ему Ник, жуя незажженную сигару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– А что такого ужасного в моем автоответчике?
– Тебе надо сменить свое приветствие.
– Мне оно нравится. Соответствует моим взглядам на окружающий мир.
– Так ты намерен отвечать на мой вопрос или нет?
– Вот сейчас ты говоришь ну в точности как моя дорогая покойная жена.
– Извини. Не будешь ли ты так любезен ответить на мой вопрос?
– Когда он звонил, я был на заднем дворе.
– И ты, значит, ему не перезвонил?
– Да что-то настроения не было.
– Тони, мне за тебя стыдно.
– Ну, тогда нас таких уже двое…
– Что ты имеешь в виду?
– Мне тоже стыдно, что я до такой степени не люблю своего сына.
– Тогда почему ты ему не перезваниваешь?
– Потому что он этого не стоит, – отрезал Валентайн.
Валентайн проводил Мейбл до ее припаркованной у переднего входа «Хонды-Аккорд» – хоть и старенькой, но со сделанными на заказ именными номерами. Захлопывая за ней дверцу, он услыхал:
– По крайней мере, хоть прослушай сообщение.
– Ладно, ладно, – торопливо ответил он.
– И перезвони сыну.
– Нет, – заупрямился он, но она уже нажала на газ. Вернувшись в дом, он все-таки нажал на кнопку автоответчика и услышал взволнованный голос:
«Эй, Тони, это Уайли из «Акрополя». У тебя классное приветствие. А у меня проблемы, большие проблемы, нужна твоя помощь, дружище».
Валентайн нахмурился: ему не нравилось, когда совершенно незнакомые люди называли его «дружище». «Приятель» – еще куда ни шло, «эй, друг» – достаточно приемлемо, «привет, шеф» – уже на грани. Но «дружище» – нет, никогда.
«Ты не поверишь, – продолжал питбосс, – но тот парень, ну, с пленки, снова заявился. И снова начал нас обыгрывать, так что мы его вышвырнули. Наш шеф безопасности просмотрел записи и решил, что дилер с ним в сговоре. Сегодня к вечеру мы ее арестовали. Показали записи в Комиссии по игорному бизнесу, но они там четкого ответа дать не смогли. Считают, что мы должны снять обвинения. – Питбосс нервно прокашлялся. – Тут черт знает что творится. Я бы хотел, чтоб ты прилетел и сам на месте разобрался. Я понимаю, что спешка тебе ни к чему, но подо мной уже стул горит».
– Еще бы, – сказал Валентайн автоответчику.
«Деньги не вопрос. Умоляю тебя, Тони. Высылаю курьером авиабилет. Перезвони».
Валентайн стер сообщение. Ехать в Вегас в августе? Этот клоун, он что, шутит? Кроме того, ну что он может сделать? Комиссия по игорному бизнесу – высший авторитет в Лас-Вегасе, только ее властью расследовались и наказывались случаи жульничества среди работников всех лицензированных казино. Это были рыцари на белых скакунах, призванные блюсти законы чести. Без их поддержки Уайли и поссать не сможет.
Он поставил принесенную Мейбл лазанью в микроволновку и снова задумался о девушке с пленки. Она была симпатичной, вовсе не из той породы, которую можно заподозрить в жульничестве. Теперь, после ареста, ее карьера дилера кончена навсегда. И это ужасно – если она ни в чем не виновата.
Установленный на кухне телефон зазвонил. Всякого рода ходатаи предпочитали звонить, именно когда он собирался поужинать, поэтому трубку он не взял.
«Это Тони Валентайн, – прозвучал записанный на автоответчике голос. – Я не отвечаю на звонки, потому что мне постоянно звонят всякие мудаки. Оставьте сообщение или пришлите факс. Или идите ко всем чертям – выбор за вами».
«Эй, пап, это Джерри, – льстиво проблеял сын. – Похоже, я снова тебя не застал. Рад, что ты ведешь такую насыщенную жизнь».
– А пошел ты, – сообщил Валентайн автоответчику.
«Тем не менее я намерен явиться по твою душу. Я тут надыбал пару билетиков на завтрашний матч «Девил Рейз» и «Янки», и мы могли бы сходить вместе посмотреть игру. Как тебе идейка? Было бы здорово, совсем как в старые денечки. Вылетаю утренним рейсом «Дельты». Позвони мне в бар, хорошо?»
Валентайн вытащил из микроволновки лазанью и вонзил в нее вилку. Сходить на бейсбол – это было бы совсем не плохо, но только не с Джерри. Сын долгие годы не доставлял ему ничего, кроме горя и разочарований, вот теперь пусть помучается и он – достойное наказание. И не слишком суровое.
Раздался звонок. Господи, да его дом становится похожим на Центральный вокзал, люди так и снуют! Валентайн подошел к двери: перед тротуаром стоял фургон почтовой службы «Тампа-экспресс».
Он открыл дверь. На пороге возник самый странный из когда-либо виденных им курьеров. С наголо выбритой головой и физиономией, утыканной металлическими заклепками – некоторые из них были соединены цепочками. На именной табличке на кармане значилось: «Атом». Неужто родители действительно его так нарекли?
Атом вручил ему конверт и вынул из-за проклепанного уха карандаш.
– Распишитесь вот тут.
Валентайн накорябал свое имя, и Атом оторвал квитанцию.
– Атом, не возражаете, если я задам вам вопрос?
– Да нисколечки.
– А сколько это стоило – воткнуть все эти гвозди в лицо?
Атом улыбнулся: вот ведь, тоже падок на комплименты.
– Это работа салона «Проколем все» в Айбор-сити, в Тампе – триста долларов за всю дюжину. А цепи – это от них в подарок.
– Атом, должен сказать, что если к вам на улице подойдет человек, даст в лоб, а потом проткнет вам щеку шляпной булавкой, он получит как минимум десять лет.
Атом в недоумении уставился на него, а потом залился краской – Валентайн мог поклясться, что булавки у него на лице тоже раскалились.
– Ну, это совсем другое дело, – оправдываясь, заявил он.
– Что ж, я рад, что хоть один из нас так считает, – ответил Валентайн.
От чаевых Атом отказался. Валентайн запер дверь и вскрыл конверт. Внутри лежал билет на самолет авиакомпании «Дельта» до Лас-Вегаса, на завтрашнее утро. Он внимательно рассмотрел билет: Уайли раскошелился на первый класс.
Тут опять зазвонил телефон, и он опять позволил автоответчику высказать все, что он думает.
«Слушай, папа, это Джерри. Я только что звонил на сотовый Мейбл Страк. Она говорит, что ты дома и сейчас наверняка стоишь на кухне и показываешь автоответчику язык. Слушай, пап, хватит уже, а? Нравится тебе или нет, но завтра я буду во Флориде, и мы поговорим. Как мужчина с мужчиной».
Как мужчина с мужчиной? Это что означает? Что они займутся греко-римской борьбой вот тут, прямо на кухонном полу? Вся проблема как раз в том, что Джерри понятия не имеет, как ведут себя настоящие мужчины.
– Кончай валять дурака! – рявкнул Валентайн телефону.
«Я серьезно, папа. Учти, я еду».
Джерри отключился. Судя по голосу, он действительно страдал. Что ж, отлично. Значит, до него хоть что-то дошло. Мать вечно с ним носилась, и теперь, когда ее не стало, сын наконец столкнулся с необходимостью вести себя как взрослый человек, что бы это в наши дни ни означало.
Валентайн снова проверил билет. Ишь ты, обратно – с открытой датой! Вот и хорошо: он вернется домой только после того, как Джерри отвалит назад в Нью-Йорк. Внезапно август в Лас-Вегасе показался не таким уж отвратительным – в конце концов, некоторые специально ездят туда на выходные или в отпуск.
Он прошел в спальню, вытащил из шкафа сумку и принялся запихивать в нее вещи.
4
Отец Ника Никокрополиса, как и его дед, был ловцом губок в Тарпон-Спрингс, во Флориде. Занятие это опасное, может, даже самое опасное на свете, и отец с дедом умерли с разницей в несколько месяцев – отец от кессонной болезни, а деда искусала акула. Страховки ни у одного из них не было, и в нежном шестнадцатилетнем возрасте Нику пришлось взвалить на себя заботы о матери, трех сестрах и бабушке.
Самое простое, что ему предстояло, – бросить школу. Вот найти мало-мальски доходное занятие оказалось куда труднее. Сложения он был щуплого – всего-то метр шестьдесят семь ростом и шестьдесят три кило весом, да к тому же греки – народ суеверный, и бывшие товарищи отца и деда близко к себе его не подпускали. А ловля губок была единственной прилично оплачиваемой работой в их городишке. Так что ему пришлось зарабатывать на хлеб насущный профессиональной игрой на бильярде в местных барах, жульничать в карты с туристами, давать деньги в долг под проценты, слегка сутенерствовать да угонять автомобили со стоянки проката в международном аэропорту Тампы. Но все это давало жалкие крохи, и когда мать с бабкой отошли в мир иной, а сестрички подросли и повыходили замуж, он собрал пожитки и отправился на Запад. Было это в 1965 году.
Теперь, тридцать четыре года спустя, Ник Никокрополис с гордостью взирал на пройденный путь. Да, отрочество его счастливым не назовешь, ну и что с того? Врагу не пожелаешь, чтобы дед и отец откинулись практически одновременно, но благодаря этой утрате он получил такие жизненные уроки, которые не смог бы постичь ни при каких иных обстоятельствах. Удары судьбы закалили его, и Ник нашел в себе силы, о существовании которых прежде и не подозревал. В душе у него открылась рана, но потом она заросла, ороговела даже, и в результате он стал по-настоящему крутым.
– Итак, Фонтэйн пропал, – повторил Ник сказанные Сэмми Манном слова. – Средь бела дня зашел на автостоянку, и больше его никто не видел. И как он этот трюк провернул? Через люк в полу, что ли, провалился?
– Я полагаю, они пользовались системой зеркал, – прошамкал Сэмми.
– Кто? – Ник опешил.
– Ну, эти, Зигфрид и Рой, что со слоном.
– Зигмунд Фрейд? А он-то при чем?
– Я думал, вы про тех фокусников…
В ярости Ник стукнул кулаком по чудовищных размеров столу с мраморной столешницей – дело происходило в его личном пентхаузе. Отгрыз кончик сигары, злобно сплюнул в корзину для бумаг.
– Каждый божий день я наблюдал, как эти двое фрицев уводили из моего казино толпы народа! И ты полагаешь, мне интересно, что они делали с каким-то сраным слоном? Я тебе о другом толкую, чертов тупица: как это Фонтэйну удалось стряхнуть твой хвост?
Сэмми пожал плечами, всем видом показывая, что это ему и самому хотелось бы понять. Фонтэйн обогнул казино, вошел на крытую стоянку, нырнул за бетонный столб – и баста, словно в воздухе растаял. Тип, которому Сэмми приказал за ним следить, так его больше и не увидел.
– Мы полагаем, что он переоделся и сел в другую машину, – объяснил Сэмми. – Ничего другого в голову не приходит. А взятую напрокат тачку вместе с ключами он бросил на стоянке.
Ах, вот как, – саркастически произнес Ник. – Значит, поменял портки и смылся. Интересно, а за что я тебе деньги плачу, а? Я тридцать лет пупок рвал, чтоб все кругом были довольны, а ты позволяешь парню, который ободрал меня как липку, вот так взять и смотаться? Господи Боже ж ты мой!
Сэмми виновато понурился. Его работодатель был представителем вымирающего племени: этот маленький сердитый человечек упрямо сопротивлялся распространившейся в последнее время практике, когда хозяева казино продавались крупным корпорациям, владеющим сетями гостиниц, и сурово расплачивался за свое упрямство. Как только «Акрополь» начинал терять прибыли, банк Ника тут же принимался слать ему сердитые уведомления.
– Простите, босс, – с несчастным видом пробормотал Сэмми.
– Что там насчет девчонки? – спросил Ник.
– Мы сегодня вечером настояли на ее аресте.
– Она внесла залог?
– Еще нет.
– А ты уверен, что она замешана?
– Уверен, еще как уверен! У меня все на пленку записано.
– Я тоже эту пленку видел, – напомнил ему Ник, жуя незажженную сигару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44