– Куда мы идем? – спросила она, положив голову ему на плечо.
– Домой, – ласково ответил он.
Он вышел в холл и пронес свою драгоценную ношу мимо Пэм, которая проводила их добродушно-насмешливой улыбкой.
– Это было чудесно. Ты делаешь это все лучше и лучше, – заметила Блэр.
Сильные руки перекатили ее с живота на спину, а потом заботливо поправили подушку. Шон поцеловал ее в нос.
– Неудивительно. Два массажа в день с тех пор, как мы поженились. Кажется, мы установили рекорд в этом деле.
– Пожалуй, так оно и есть. – Зеленые глаза, сияя, смотрели на Шона. – Но не в массаже.
Блэр подняла голову, чтобы поцеловать его. Это была их пятая супружеская ночь. Она прекрасно освоилась в его доме и удивлялась тому, как могла чувствовать себя счастливой, живя без него. Он катал ее на коляске из комнаты в комнату, вверх и вниз, никогда не жалуясь и не желая слушать, как она извиняется за то, что доставляет ему столько хлопот. А он и не считал это хлопотами. Теперь они могли позволить себе разнообразные удовольствия. Например, лежать вместе в постели, где так много лет Шон спал один.
Поцеловав Блэр, Шон внимательно посмотрел на нее.
– Завтра я хочу вывезти тебя на солнышко.
– Только туда, где никого нет, – лукаво сказала Блэр, откидывая с груди простыню.
– Почему? – спросил он, прищурившись и с недоумением посмотрев на Блэр.
– Чтобы я могла загорать нагишом, без купальника. – Она кокетливо подняла брови.
Наклонившись к ней и прижав рот к ее уху, Шон прошептал:
– Боюсь, если мы будем загорать вместе, тебе не удастся загореть, а я вернусь домой с обожженной спиной.
Шон засмеялся, увидев, как она изобразила негодование, и звонко чмокнул ее в губы.
– Кажется, несколько минут назад я слышала телефонный звонок. Ты подходил к телефону? – спросила Блэр, переведя дыхание.
Шон обычно отключал телефон в спальне, чтобы Блэр могла спокойно поспать днем. Только отлучаясь, он включал аппарат и ставил его рядом с Блэр.
– Это звонил Барни.
– И что?
– Я послал его к черту.
Блэр засмеялась.
– Я позвоню ему завтра или послезавтра, иначе он обидится.
Шона ничуть не беспокоил разговор Блэр с импресарио. Блэр убедила его, что не вернется к танцам, пока не поймет, что ноги смогут вынести эту нагрузку. К тому же возвращение не должно отрицательно сказаться на личной жизни Блэр. Поскольку лишь через несколько дней Блэр предстояло начать ходить, никто из них не спешил.
– Еще звонил Эндрю и сообщил, что он, Анджела и Мэнди сделали для тебя рисунки на тему нашей свадьбы. Эндрю сказал, что его рисунок – самый лучший, потому что у Анджелы ты получилась выше, чем я, а Мэнди закапала свой рисунок мороженым.
Шон и Блэр рассмеялись. Блэр очень любила смех Шона.
– Кстати, звонили твои родители. Они благополучно вернулись домой и спрашивали, как ты себя чувствуешь. – Непринужденно болтая, Шон поглаживал Блэр по животу, но не страстно, а нежно и по-свойски. – Они очень огорчены, что ты не можешь танцевать. На свадьбе твоя мать рассказьшала мне, как они всегда гордились тобой. Это правда, Блэр. Они просто никогда не говорили тебе об этом. Они, как и все мы, временами совершают ошибки. Просто они тосковали по тебе и хотели, чтобы ты жила поближе к ним. Их обидело, что ты уехала.
Блэр прижалась лицом к его груди, увлажнив ее слезами.
– Мать действительно сказала, что они гордятся мной? – Шон кивнул, а Блэр постаралась сдержать слезы. Она понимала, что сейчас не следует оглядываться назад. У нее началась новая жизнь. – Было так приятно повидать их. И они очень обрадовались, что я наконец-то вышла замуж. Конечно же, ты произвел на них замечательное впечатление. – Блэр поцеловала его в подбородок. – Мои родители долго не могли поверить, что кто-то решился жениться на мне, а потому думают, что ты псих или святой. Зато их восхитила твоя внешность. По-моему, наша свадьба была просто великолепной. Но не забывай, что мы с Пэм целую неделю готовились к ней.
– Очень странная свадебная церемония, во время которой невеста сидела.
– А потом пролежала весь медовый месяц. – Блэр стукнула его по плечу, делая вид, что сердится. – Хоть бы вспомнил что-нибудь более приятное.
– С тех пор как ты живешь здесь, я думаю только о тебе.
Блэр приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него. Потом нежно погладила его густые волосы.
– Признаю, что ты проявил редкую выдержку, проведя в соседней спальне целую неделю до нашей свадьбы.
– Считаю, я заслужил по меньшей мере медаль Почета, – смеясь, ответил Шон и крепче прижал к себе жену. Потом добавил: – Я хотел, чтобы на свадьбе наши души были чисты. Хотел, чтобы ты знала: моя любовь к тебе – не только чувственная. Ну, а кроме того, с тех пор как я тебя встретил, меня волнует твое здоровье.
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Не в силах оторваться от нее, Шон глухо сказал:
– Но теперь, миссис Гаррет, когда вы стали моей женой, держитесь!
– Так нечестно. Я не могу даже убежать.
Шон засмеялся и обнял ее.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Я буду долго еще доказывать тебе свою любовь.
Блэр коснулась его шеи губами и легонечко укусила ее.
– Мои мысли и сердце были прежде заняты другим. Понадобилось время, чтобы изменить это. Поняв, что ты по-настоящему любишь меня, я испугалась, что не смогу ответить на твою любовь.
– А теперь?
– А теперь считаю, что в моей жизни нет ничего прекраснее, чем любить тебя и сделать тебя счастливым.
Его губы коснулись ее виска, ибо то, что чувствовал Шон, он не мог выразить словами.
– Я люблю тебя, Блэр!
– И я люблю тебя, Шон Гаррет!
Блэр неожиданно засмеялась. Шон поднял голову и взглянул на нее.
– Разве это смешно?
– Понимаешь ли ты, как сильно я люблю тебя, если согласилась принять фамилию Гаррет?
– Чем же плохая фамилия? Так и представляешь себе бедного вдохновенного поэта. А я всегда отличался поэтической натурой.
Блэр молчала, с улыбкой следя, как он пытается поймать зубами ее палец, который она проворно отдергивала.
– Шон, из-за моей беспомощности ты потерял в эти недели очень много времени. Я не хочу наносить ущерба твоей работе.
– У меня все в порядке, кроме, пожалуй, пристройки в доме Дельгадо. Но ее под моим наблюдением закончат дизайнеры. Другие клиенты, заключившие со мной контракты, прекрасно понимают, что после свадьбы необходимо на пару недель оторваться от работы. Кроме того, я боюсь надолго оставлять тебя одну. Ты, конечно, можешь вызвать этого сопляка-массажиста из фирмы. Не сомневаюсь, он только и мечтает полагать такую очаровательную женщину, как ты.
– Но зато он никогда не напугает меня. Ты тогда вел себя как настоящий авантюрист. Что тебя к этому подтолкнуло?
Шон усмехнулся.
– Мне хотелось дотронуться до тебя и понять, кто ты: женщина из плоти и крови или просто плод моих эротических фантазий. Несмотря на искры, сыплющиеся из твоих зеленых глаз, ты выглядела такой прозрачной, такой воздушной. Ну, а потом уже возобладал чисто животный инстинкт. Мне хотелось потрогать тебя всю. – Он пощекотал усами ее ключицу. – А я ведь до сих пор во власти этого инстинкта.
Он страстно поцеловал ее. Его язык все теснее прижимался к языку Блэр и терся об него. Сладость любви переполняла Блэр. Охваченная жаром, она оттолкнула его голову, предоставив ему целовать свою грудь.
– Шон! Шон! – шептала она. – Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.
– Но почему? Почему, Блэр?
– Потому, что я могу потерять тебя.
Он посмотрел на нее с глубокой нежностью и ласково потрепал по щеке.
– О, нет! Никогда! Если это зависит от меня, то никогда.
– Люби меня, – попросила она.
Шона не пришлось просить дважды. Он обвел взглядом ее тело, дюйм за дюймом. Ей казалось, что из его глаз струится тепло. Она чувствовала его кожей. Взгляд Шона застыл на ее груди, на сосках. Какое наслаждение прикоснуться к ним и ощутить, как они отвечают на ласку! Потом Шон перевел глаза на ее живот. Его пальцы с восхищением гладили нежную кожу.
– Милая! – прошептал он, глядя на темный треугольник.
– Прикоснись же ко мне!
Это была не просьба, а требование женщины, уже искушенной в любви. Искушенность же Шона проявлялась в его деликатности, в нежных, но уверенных ласках.
– Потрогать здесь?
– Да, да, да! О, Шон…
– Ты такая красивая, такая стройная! Любимая!
Прежде чем припасть губами к ее соскам, он увлажнил их языком. Ему казалось, что у него во рту изысканные лакомства, и он наслаждался этим. Не меньшее наслаждение испытывала Блэр. Ее все больше охватывал жар желания.
– Дай теперь мне…
Дрожь прошла по всему телу Шона, на несколько мгновений парализовав его дыхание. Самозабвенные ласки Блэр заставили потрясенного Шона повторять как молитву слова любви. Вдруг он напрягся, еле сдерживая себя, и, задыхаясь, воскликнул:
– Блэр! Уже не могу… сойду с ума…
Его встретило влажное тепло ее чрева.
– А-ах! Шон! Ты – моя любовь! Любовь моя!
Жаркий рот Шона нашел ее груди и принялся целовать и ласкать их. Блэр вцепилась в его ягодицы, стараясь, чтобы Шон поглубже погрузился в нее.
– Шон… Я ведь… не ходила к гинекологу…
Шон чуть приподнялся. Страсть в его глазах сменилась любовью и пониманием.
– Господи, Блэр! Я ведь совсем забыл об этом. Ты хочешь, чтобы я…
– Нет, нет, – качнула головой Блэр, просияв от счастья. – Наша судьба – самый лучший хореограф. Давай-ка подождем и посмотрим, какие новые па придется нам делать в этом танце.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24