Пластова такое объяснение устраивало, но были другие вопросы. Подождав, пока Субботин усядется в кресло - пальцы инженера теперь нервно постукивали по краю стола, - спросил:
- Василий Васильевич, что значит ваше сомнение, будто генератор Вологдина не сгорел?
Пальцы застыли, инженер встал.
- Хорошо, Арсений Дмитриевич, извольте. Сгоревший генератор стоит у меня в сарае, прошу. Я объясню все на месте.
14
Пластов вошел в сарай; сразу за дверью в рассеянном свете можно было разглядеть сильно помятый и прогоревший кожух. Не церемонясь, Субботин носком ботинка отодвинул покрытие. Открылись внутренности - собственно, это были даже не внутренности, под кожухом лишь чернели обгоревшие остатки.
- Жалкое зрелище? Э-эх... - Субботин скривился. - И все-таки... Присел, тронул что-то, цокнул языком. - Все-таки это не генератор Вологдина. Нет, не генератор.
Пластов повернулся:
- Как не генератор Вологдина? Что же это?
- Ничего. Хотя этот лом очень похож на сгоревший генератор, это не он. Видите ли, Вологдин впервые совместил в своем устройстве сам генератор и двигатель. Машина стала компактней, увеличилась скорость вращения ротора. Так вот - кто-то, очень хорошо знающий конструкцию только что созданного радиогенератора, засунул в один корпус остатки деталей сгоревших ротора и статора вместе с двигателем. Или на пожаре, или скорей всего еще до пожара этот умелец позаимствовал части других машин типа УМО и, чтобы замести следы, поставил на испытательный стенд, дабы создать полную иллюзию сгоревшей высокочастотной машины.
Пластов на секунду встретился взглядом с Субботиным.
- Вы хотите сказать, настоящий генератор был похищен?
- Я хочу сказать именно это. Дело в том, что сразу после отладки новый радиогенератор должны были принять для ходовых испытаний к себе на борт моряки броненосца "Андрей Первозванный"... Кстати, они узнали о пожаре одними из первых, я сам позвонил им. Так как у военно-морского порта есть свои автомобили, моряки во главе с начальником радиосвязи "Первозванного" лейтенантом Бергом первыми были на месте. Увы, завод к этому времени уже сгорел. Все же матросы и сам Берг, не жалея себя, кинулись сквозь догоравшие обломки к испытательному стенду... К несчастью, им удалось обнаружить лишь это. - Инженер отряхнул руки, встал. - К тому времени на месте происшествия уже были я сам, Ступак, Гервер... Позже подъехал Глебов. Вологдин, как вы знаете, был в отъезде. Оказавшись у испытательного стенда, я увидел лишь то, что нашли моряки. Валентин Петрович не захотел даже рассматривать все это. Сам же я, в спокойной обстановке изучив те немногие детали, которые обнаружил на стенде, убедился - это ни в коем случае не генератор Вологдина. То, что стоит у меня в сарае, лишь подделка.
- Как я понял, Вологдин об этом не знает?
- Пока не знает.
- Кто еще знает о подмене?
- Никто, кроме меня. Теперь, само собой, и вас. Но если подозревать меня, то с моей стороны по меньшей мере глупо обо всем этом рассказывать.
- Но есть еще Глебов.
- Глебов никогда не стал бы этим заниматься, он все-таки выше этого. Но даже если допустить такую невероятную вещь - Николай Николаевич, как я уже говорил, крайне слабо разбирается в конструкции радиогенератора. И уж совершенно точно он не знал, что генератор и двигатель совмещены.
- Тогда кто же совершил подмену?
- Неразрешимая загадка. Решить ее я не могу.
Пластов откланялся, уже от дверей квартиры спросил:
- Кстати, Василий Васильевич, какой фирме может принадлежать эмблема - трезубец на фоне шестерни?
- Понятия не имею... Но можно посмотреть в конторе - там есть все каталоги. Или спросить Гервера, он наизусть знает все эмблемы.
- Похоже, фирма с этой эмблемой недавно приобрела пустырь рядом с вашим заводом.
- Вряд ли такое возможно. Мы пытались как-то оформить купчую, нам было отказано.
- И тем не менее какая-то фирма этот участок земли приобрела. Перед самым пожаром, причем сделка была оформлена скрытно.
- Действительно, непонятно. Впрочем, наверное, вы в этом разбираетесь лучше...
- Василий Васильевич, кроме нас, никто не должен об этом знать. Это очень важно для меня как для адвоката. Условились?
- Хорошо, раз никто не узнал, никто и не узнает. Насчет же эмблемы сегодня постараюсь выяснить, что это, и сообщу вам.
Простившись с Субботиным, Пластов поехал домой. Хржанович, пришедший точно к обеду, принес новость: денежный перевод на имя Ермиловой был отправлен шестого июля с Василеостровского почтового отделения. Таким образом, история с исчезновением Ермилова становилась еще запутанней.
К вечеру позвонил Субботин: эмблема принадлежит немецкой промышленной фирме "Шуккерт и К°" с отделениями в Берлине и Данциге. Об этом ему сообщил Гервер; Гервер же сказал, что месяц назад эта фирма открыла в Петербурге, на Невском, 42, свое представительство.
15
Сойдя на Моховой и отпустив извозчика, Пластов пошел к подъезду, вдруг услышал шепот:
- Арсений Дмитриевич... Арсений Дмитриевич, осторожней... Тсс... Тише!
Повернулся - Хржанович; смотрит, высунувшись из арки. Вот махнул рукой: сюда!
- Что случилось? Вадим?
Хржанович втащил его в подворотню, зашептал:
- Не входите в подъезд, они могут быть там...
- Кто - они?
- Не знаю... Их двое, они уехали... Но вдруг у них сообщник?
- Какой сообщник?
- Они подъехали на автомобиле. Черный "фордзон".
- Ну и что? Спрашивали меня?
- Нет, но я вошел в подъезд, услышал, как один сказал: "Может, подождем?", второй ответил: "Ничего, от нас все равно не уйдет". Я подумал, что это о вас.
- Что дальше?
- Я сделал вид, что поднимаюсь. Они прошли вниз. Одни из простых, коренастый, второй похож на такого петербургского гуляку.
- Гуляку?
- Да, в спортивном пиджаке и котелке. Высокий, лет тридцати. Вышли, я остановился и услышал, как отъехал автомобиль.
- Почему ты решил, что кто-то остался наверху? Они говорили об этом?
- Давайте на всякий случай походим? Рядом, по Моховой?
- Зачем?
- Пожалуйста. На всякий случай.
- Глупо. Впрочем, если хочешь - изволь.
Они двинулись по Моховой. Пластов подумал: кажется, "гуляка" похож на того, кто следил за ним на Съезженской. Поймал себя на мысли: сейчас его больше волнуют не эти двое, а то, с какой редакцией связан Коршакеев. Шел одиннадцатый час, прохожих было довольно много, идущий рядом Хржанович хмыкнул:
- У вас нет пистолета?
- Нет, он мне и не нужен.
- Но разрешение, как у адвоката? Слушайте - купите пистолет. Рано или поздно эти двое до вас доберутся... Это были явные бандиты.
- Во-первых, у меня нет разрешения, оно кончилось четыре года назад. Во-вторых, зачем мне пистолет?
- Как зачем? - Хржанович хлопнул себя по коленям. - Купите без разрешения! Обязательно, Арсений Дмитриевич! Это бандиты!
- Чтобы испортить все дело? Меня отдадут под суд, только и всего.
- Но они же вас прикончат! Разве вы не видите? - Хржанович остановился. Пластов мягко взял его под руку:
- Вадим, ты же сам предложил пройтись. Так пойдем. - Двинулись дальше. - Тебе не кажется, если они хотели бы меня убить, они давно бы уже это сделали? Причем не помог бы никакой пистолет.
- Но ведь вы сами рассказывали - на пустыре? Ведь то, что было, явное покушение на убийство?
- Там было совсем другое. Уверен, те двое меня не ждали, здесь же... Согласись, вряд ли убийцы будут приезжать на черном "фордзоне" у всех на виду?
- Почему бы и нет?
- Потому что лучше сделать это втихую. Скорее кто-то просто хочет меня запугать.
- Возможно... Арсений Дмитриевич, не ругайте меня, а? Я хотел как лучше.
- Ты о чем?
- Представляете, от нечего делать зашел сегодня в торговое представительство фирмы "Шуккерт". На Невском, сорок два.
- Зачем?
- Не удержался, хотел посмотреть, что это такое. Сказал, ищу работу, предложил услуги. Секретарша явно из Петербурга, торговый агент скорее немец, хотя по-русски говорит чисто. Они меня довольно быстро выпроводили. Мест нет и не предвидится даже в отдаленном будущем.
- Естественно, ты там был совершенно лишним. Ч-черт...
- Вы о чем?
- Проверить бы их банковские счета. Все бы отдал за это.
- Я бы рад - меня просто не пустят в банк.
- К сожалению. Впрочем, попади ты туда, толку все равно будет мало. Не хочешь проделать один эксперимент? Зайди завтра в три редакции, "Петербургский вестник", "Биржевые новости" и "Новое время".
- Что, просто зайти?
- Загляни в отдел фельетонов... Нет, лучше в секретариат, и скажи фразу: "Я от Коршакеева, он просил передать, что материал о Глебове задерживается".
- И все? Одну фразу?
- Все, если не считать, что после этого ты должен сделать главное запомнить, что тебе скажут в каждой редакции. Все до последнего слова. Не надеешься на память, запиши. И идем домой, уверен, если кто-то и стоял наверху, он давно ушел.
16
В Василеостровском почтовом отделении царило обычное утреннее затишье. За столом в зале не спеша перелистывал подшивку газет старичок в пенсне, юноша в форменном сюртуке, сидящий за конторкой, что-то писал. Войдя в зал, Пластов направился к нему, юноша отложил перо. Адвокат благодушно улыбнулся, протянул листок:
- Милостивый государь, у меня к вам величайшая просьба. Здесь номер и число денежного перевода, вы не могли бы проверить, действительно ли этот перевод был отправлен? Именно этого числа и именно этим номером?
Юноша взял листок, двинулся к конторке, Пластов добавил вслед:
- Фамилия переводящего - Ермилов. - Подойдя к Пластову, юноша показал запись. - Вот. Номер и число те, что указаны в вашей записке. Ермилов. Отправлен денежный перевод на имя Ермиловой. Двадцать рублей. Пятого числа-с.
На улице Пластов еще раз проверил адрес - почтовое отделение располагалось на Шестнадцатой линии. Пройдя немного, перешел мостовую, сел на скамейку и развернул на коленях карту Петербурга. Долго изучал левый верхний угол карты, ту часть, где были подробно обозначены как геометрически выстроенные линии, так и незастроенные места Васильевского острова. Сейчас Пластова не интересовала геометрия, густо заселенная горожанами; он внимательно просматривал вольные линии пустырей, берега и особенно - верхнюю часть, называемую Голодаем. Пустошь, на которой были обозначены два квадратика, адвокат тронул указательным пальцем; помедлив, твердо подчеркнул ногтем название: "Натальинская ферма". Принялся изучать теперь уже всю карту. Изучение это было дотошным, но, сколько Пластов ни всматривался, найти в городской черте еще одно место, которое называлось бы так - "ферма", - ему не удалось. Вздохнув, сложил карту, спрятал в карман. Оглянулся - Шестнадцатая линия, на которой находилось только что проверенное им почтовое отделение, вела прямо к Голодаю, Ферма... Конечно, Он должен был понять это раньше. "Ферма", которую, по всей видимости, наняли охранять Ермилова, не имела никакого отношения к сельскому хозяйству.
17
Днем по пустынной части Голодая, носившей название Кашеварки, шел человек. Передвигался он не торопясь, незаметно оглядывая прохожих и изредка останавливаясь. По виду человек был похож на чудака - гуляющего, оказавшегося здесь случайно; зайдя в самый центр пустыря, называющегося почему-то Новым Петербургом, присел у края разлившегося болота, долго рассматривал кувшинки и лилии. Потрогал рукой ряску, взболтал мутную жижу, поднес ладонь к глазам, изучая осевшие на ней зеленые крапинки. Поморщился, достал платок, щурясь на солнце, неторопливо вытер ладонь - и двинулся дальше, к Голодаевскому переулку. Увидев местного жителя с тележкой сена, остановился. Подождал, пока мужичок минует обнесенное забором двухэтажное здание, кивнул:
- Любезный, сам не отсюда?
- А что? Отсюда.
Пластов, сделав вид, что небрежно осматривает окрестности, процедил:
- Хорошо, хорошо... Понимаешь, хотел я тут дачку на лето присмотреть. Не поможешь?
- Дачку? Ну, барин...
- А что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14