Ровнин не спеша двинулся по тротуару вдоль переулка. Тротуар был старым, с проломами и щербинами. Над аркой ближнего к магазину дома висела табличка: "Матросский пер., д. No 14". Значит, дом номер шесть, в котором расположено общежитие, должен быть с этой же стороны. Если нумерация не перепутана - четвертый от улицы. Ровнин шел, вглядываясь в дома и дворы, и от нечего делать считал прохожих. Ему встретились только двое - старушка с кошелкой и девушка, несшая в руке большую папку. Четвертый дом с правой стороны открылся сразу же, и он вполне походил на общежитие. Желтый, трехэтажный, с высокими этажами и белыми, ложными, покрытыми трещинами колоннами. В центре здания, вровень с колоннами, выступала невыразительная дверь. Подойдя к дому, Ровнин увидел, что на стене рядом с этой потертой, обшитой коричневым стеганым дерматином дверью прилажена вывеска: "Южинский техникум пищевой промышленности. Общежитие".
Ровнин открыл дверь и вошел. За дверью оказалась небольшая прихожая со стенами, покрытыми кое-где голубой краской. Краска во многих местах посветлела, а кое-где просто сошла, открыв белесо-желтую штукатурку. Справа от входа в прихожей висел небольшой темный стеллаж для писем; в открытых ячейках, обозначенных буквами, лежало несколько конвертов и открыток. С другой стороны прихожей, слева, стоял пустой стол. Из прихожей, которая была отделена от входа в общежитие застекленной сверху перегородкой, вела еще одна дверь, тоже застекленная. За перегородкой справа, сразу у двери, Ровнин разглядел стол с телефоном. За таким столом у входа обычно сидит дежурная. Сейчас ни в прихожей, ни за столом дежурной никого не было.
Ровнин прислушался. Ни шагов, ни голосов. Помедлив, открыл застекленную дверь и остановился у стола. Рядом с телефоном лежали старые роговые очки. В общем, так и должно быть. Сейчас занятия, все в учебном корпусе. Наверх вела лестница, в обе стороны от стола расходился небольшой полутемный коридор, с окнами в каждом конце. И с той и с другой стороны коридора Ровнин насчитал восемь дверей. Крайние двери с каждой стороны были чуть поменьше. Значит, служебные помещения. Обычно за такими дверями в общежитиях размещаются кухни, склады или туалеты. Четыре двери на каждую стену, всего шестнадцать на этаже, если без служебных - двенадцать жилых комнат. Итого во всем общежитии тридцать шесть. Живут обычно в таких общежитиях четверо в каждой комнате. А дежурной все нет. Ровнин осторожно кашлянул, но на его кашель никто не отозвался. "Тетя Поля! Пищ. тех! Св.?"
Если судить по оставленным на столе очкам, дежурная - пожилая женщина. Кто? Тетя Поля? Полина Николаевна Ободко? Но может быть, сегодня дежурит не она, а сменщица? Постояв немного, Ровнин поднялся на второй этаж. Заглянул в коридор. Пусто. Прислушался. Где-то говорили, и скоро он понял, что женские голоса доносятся из-за двери ближней комнаты. Там, за дверью, негромко разговаривали, и голоса были молодые. Значит, на занятиях не все, но это в порядке вещей. Ровнин поднялся на третий этаж, мельком осмотрел коридор, постоял несколько секунд. Здесь картина была такой же, как и на первых двух. Тишина. Хотя нет - в конце коридора слышен звук шипящего масла. На кухне что-то жарят. Ровнин спустился вниз и еще с лестничного пролета увидел, что за столом теперь сидит пожилая женщина.
Женщина читала книгу. На ней была синяя рубашка в мелкий белый горошек, повязанная крест-накрест бурым пуховым платком. Очки в роговой оправе чуть сползли на кончик носа. Услышав шаги, женщина лишь мельком взглянула на Ровнина и перевернула страницу. Тетя Поля? Похоже. Ровнин спустился до конца лестницы и увидел: нет, это явно не тетя Поля. Он кивнул и сказал негромко:
- Добрый день.
Женщина повела подбородком, продолжая читать, и он вышел на улицу. Постояв несколько секунд у обитой дерматином двери, вернулся. Не спеша прошел прихожую. Нарочито медленно открыл застекленную дверь. Остановился. Женщина подняла глаза.
- Извините, а... - Ровнин постарался сказать это как можно мягче и легче. - Тетя Поля когда будет?
- А зачем тебе? - женщина, перевернув книгу, положила ее на стол. Что случилось?
- Ничего не случилось.
- Тогда зачем она тебе?
Ровнин медлил сколько мог.
- Надо.
- Надо. Ты что, наш, что ли?
Ровнин промолчал.
- Так наш или нет?
- Ваш.
- Что-то не припомню.
Женщина поправила очки и взяла книгу:
- С третьего этажа? - Не дождавшись ответа, она хмыкнула и снова стала читать.
- Так когда будет тетя Поля?
- В двенадцать, - женщина продолжала читать. - В двенадцать будет твоя тетя Поля.
- А, - сказал Ровнин. - Спасибо.
Женщина что-то буркнула, он повернулся и, стараясь идти как можно медленнее, вышел на улицу, теперь уже окончательно.
Пока с этим общежитием ему все было ясно. Сегодня он даже мог не дожидаться прихода тети Поли.
Вечером, без одной минуты семь, он стоял у двери квартиры Семенцова.
Семенцов встретил его по-домашнему, в спортивном костюме и шлепанцах. На вид начальнику Южинского ОУРа было не больше пятидесяти. Он был сухощав, чисто выбрит, но его щеки все равно казались темными - до того густыми и смоляными были волосы. Глаза полковника тоже выглядели темными и как будто бы злыми. Если бы Ровнин решил давать полковнику прозвище, он бы сказал, что Семенцов похож на жука.
- Андрей Александрович? - открыв дверь, сказал хозяин.
- Так точно, Иван Константинович.
- Прошу, - Семенцов посторонился, и Ровнин вошел в квартиру. Начальник ОУРа, пропустив Ровнина, прикрыл дверь. Внимательно оглядел гостя. Коротко показал головой еще на одну дверь, распахнутую в прихожую. За этой дверью виднелась небольшая комната с книжной полкой, столом и диваном. Около дивана горел неяркий торшер с зеленым абажуром. Ровнин вошел и остановился, ожидая, пока войдет хозяин.
- Чаю? - спросил Семенцов. Глаза его были все такими же, недоверчивыми и злыми.
- Спасибо, Иван Константинович. Нет.
- Может быть, все-таки?
- Нет, нет. Спасибо.
- Тогда - вы курите?
- Не курю.
- Пьете?
- Нет.
Семенцов показал рукой на диван. Подождав, пока Ровнин сядет, плотно прикрыл дверь в комнату и сел сам. Некоторое время они сидели молча. "Странно, - подумал Ровнин. - Кажется, полковник не знает, как вести себя со мной. Но в любом случае ясно, что это человек жесткий. И все, что говорил о нем Бодров, пока подтверждается".
- Хорошо, - сказал Семенцов. - Попрошу документы.
Ровнин достал и протянул Семенцову документы. Полковник долго изучал их. Проглядел на свету удостоверение, несколько раз прочел командировочное предписание. Наконец вернул бумаги, оставив себе лишь письмо Ликторова. Поправил абажур на торшере. И снова они сидели молча.
- Что вы собираетесь предпринять? - спросил наконец полковник. Давайте сразу договоримся, - я хотел бы вас загрузить, потому что людей у меня мало.
- Это будет зависеть от нашего разговора, Иван Константинович.
Семенцов поморщился:
- От нашего разговора. Ну, во-первых, я не знаю, что вас интересует.
"Семенцов неразговорчив, - подумал Ровнин, - но это даже лучше". Спросил, стараясь придать вопросу нужный тон:
- Иван Константинович. Вообще-то, как это все получилось?
- Что - это?
- Ну, все это. У торгового центра.
Семенцов подошел к окну, шаркая при этом шлепанцами. Долго стоял, разглядывая что-то в вечерних сумерках.
- А что именно у торгового центра? - сказал наконец он, не поворачиваясь, и, так как Ровнин ничего не ответил, добавил: - Вас что-то особо интересует?
- Да, особо. Почему Евстифеев оказался именно в этой группе?
Полковник не ответил.
- Простите, Иван Константинович. Просто я хорошо знал Евстифеева.
- Я вам отвечу, - полковник повернулся. - Евстифеев включался в группы по перевозке денег по собственному усмотрению. А почему он в этот раз включился именно в эту группу, для меня загадка.
- Может быть, он... о чем-то догадывался?
- Не знаю. В тот день у нас было организовано три засады. Три.
- Три засады?
- А вы что думаете? - лицо Семенцова сморщилось. - Да вы поймите... Поймите, что это для меня значит - преступная группа в городе!
Семенцов отвернулся и стукнул кулаком по подоконнику. В следующую секунду, кажется, он уже пожалел, что сорвался. Сказал, на этот раз тихо, медленно, разделяя фразы так, будто увещевал маленького:
- Поймите, Андрей Александрович. С августа, с первого налета, наш ОУР и все УВД фактически на казарменном положении. Я не говорю уж там, что люди не уходят в отпуск, работают не отдыхая. Люди в предельной готовности. Каждый день все люди в предельной готовности. Вы понимаете?
- Понимаю.
- Для выявления преступной группы разработан и утвержден целый ряд мер, которые неуклонно проводятся в жизнь. Система ПМГ, СКАМ*. Быстрое реагирование на сигналы. Скрытое сопровождение, засады и так далее. Особенно засады. Так вот, в тот день, двадцать пятого февраля, нами были организованы три засады. Тщательно скрытые. Выбор мест для них делался с учетом наибольшей вероятности нападения. То есть как и в случае двадцатого августа. Засады были поставлены там, где крупные суммы денег переносились или перевозились в тихих, относительно безлюдных местах.
_______________
* ПМГ, СКАМ - передвижные милицейские группы, служба контроля
над автомашинами.
"Все правильно, - подумал Ровнин. - Все абсолютно правильно. Но Лешка. Лешка-то оказался не там. Не в тихом и безлюдном месте".
- Евстифеев, конечно, знал об этих засадах?
- А как же? Мы вместе с ним эти засады и наметили.
"Наметили, - подумал Ровнин. - Наметили, а после этого Лешка поехал к торговому центру. Почему именно он туда поехал, никто не знает".
- Вы лично были в одной из засад?
- Да, - сказал Семенцов. - Был.
- Засады - со снайперами?
- Со снайперами.
- Вы уж простите, Иван Константинович, что я так с расспросами. Просто мне хотелось бы знать: в тот день, двадцать пятого февраля, Евстифеев что-нибудь говорил вам?
Семенцов смотрел куда-то мимо Ровнина:
- В частности, о торговом центре?
- Ну...
Семенцов нахмурился:
- Он, между прочим, в таких случаях всегда говорил одно и то же. И в тот день, утром, он тоже мне сказал, что ему кажется, что лично он в засадах не нужен. А потому подстрахует... - Семенцов невесело усмехнулся, - самое невероятное место.
"Невероятное место, - подумал Ровнин. - Невероятное место. Вообще-то, это чисто Лешкино выражение".
- Что, он так и сказал: "невероятное место"? Именно этими словами?
Семенцов пожал плечами:
- Так и сказал. Именно этими словами.
Некоторое время они молчали.
- А... как его? - сказал Ровнин.
Глаза Семенцова, до этого бывшие спокойными, сузились. Теперь, после разговора, Ровнину было хорошо понятно, откуда берется это спокойствие. Семенцов - профессионал. Железный профессионал. Поэтому и говорить с ним Ровнину легко.
- Как... - полковник взял карандаш, поиграл им и снова положил на стол. - А кто его знает как? Там же народу было - тьма.
Народу тьма. "В общем, - подумал Ровнин, - наверное, в такой ситуации любой опытный сотрудник поступил бы точно так же, как Лешка. И все-таки лично он, Ровнин, считает, что Лешка помимо железно осознанной необходимости броситься на выстрелы рассчитывал в тот момент еще и на свою реакцию".
- А с машинами что? - спросил Ровнин.
- С машинами ничего. Съемные номера, стандартная расцветка. Найди их. Прячут они их где-то. Под землей, что ли?
- Я слышал, вы занимались пищевым техникумом?
- Занимались. - Семенцов посмотрел на Ровнина и сел рядом. Кажется, напоминание о пищевом техникуме показалось ему сейчас чем-то посторонним, лишним. - Вас интересует тетя Поля?
"Тетя Поля. Ше приз кор, если инт бэ".
- Да, тетя Поля. Именно тетя Поля, - кивнул Ровнин. - Вы как действовали? Через кадры или скрыто?
- По-всякому мы действовали. И через кадры, и скрыто, - Семенцов мотнул подбородком. - Ничего. Пусто, Андрей Александрович, никаких концов у этой тети Поли не найдено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19