Если бы ему пришлось начинать заново, он поступил бы точно так же. Черт возьми, а как можно было поступить иначе?
Он знал, что выдохся. «Приятель, ты же мошенник», — проговорил он вслух. Он не спал уже двадцать два часа и по опыту знал, что дальше будет еще тяжелее, но, когда рассветет, он опять будет как огурчик. Организм привык спать, но одну ночь можно было и перетерпеть. Надо бы поберечься в ближайшие три-четыре часа, если, конечно, он проживет столько.
Он остановился у лифтового блока. Если взрыв снес два этажа, то стул, должно быть, ударился о крышу кабины в тот момент, когда лифт находился между или почти между этажами. Лиленда интересовало, что стало с восточным блоком. У лифтов на обоих этажах должны быть сорваны двери, но кабины и, что важнее, тросы располагались выше взрыва. Если остаться над этими этажами, то все должно сработать отлично. Конечно, банда услышит шум работающего лифта, если не заглушить его.
У него был план, но он не знал, как его осуществить.
Он чувствовал, что от него ничего не осталось, настолько он был измотан. Ему нужен был новый импульс, чтобы собраться и завести себя.
Он включил рацию.
— Тони, Тони, ты слышишь меня?
— Мистер Лиленд, у меня есть к вам вопрос и не из праздного любопытства: откуда вам известно мое имя и вообще так много о нас.
— Просто тебе не повезло, что ты нарвался на меня.
Лиленд знал, что не стоило произносить эти слова, звучавшие, как вызов. В них не было и намека на капитуляцию и желание вернуть детонаторы. Лиленд почувствовал, как этот ублюдок заскрипел зубами.
— Скажите, мистер Лиленд, почему вы так старательно скрывали от нас свое имя?
— Я так много знаю о вас, что у меня не было уверенности, что вы ничего не знаете обо мне.
— А какая разница?
— Тогда с самого начала вы отнеслись бы ко мне значительно серьезнее.
— Да, верно. Вы коварный противник.
— Слушай, я вызвал тебя, чтобы сказать: я делаю, как обещал.
— Знаю, — его голос поплыл. — Рация плохо принимает.
«Сукин сын. — Лиленд думал о парне, который сделал своему отцу широкоэкранный телевизор. — Откуда это? Ах да, рассказал водитель лимузина. Спит в своей постели, слава богу, если только не разбудил взрыв».
— Зачем ты убил Эллиса?
— Зачем вы дали ему умереть?
Лиленд двигался в направлении лестничной клетки, зная, что именно этого ждал Грубер: только там они могли слышать его голос.
— Этот номер не пройдет, нет, Тони. Я видел, как ты убил Риверса, хотя для этого не было никаких причин. Ты хотел, чтобы он открыл сейф, но ты сам мог сделать это. Тебе просто не терпелось убить кого-нибудь, что ты и сделал на сороковом этаже, чтобы не видели заложники. Весь вечер ты старался успокоить их и вдруг неожиданно изменил свои действия.
— В этом виноваты вы сами, мистер Лиленд. Вы должны понимать это. Вы, видать, стреляный воробей и знаете, что у нас нет другого средства доказать им, что мы в состоянии достичь своей цели.
Лиленд уже был на лестничной клетке.
— Ты знаешь, как делаются такие дела, Тони. Ты должен был убедить своих людей, но тебе это не очень удалось. Карл рвется в бой, не так ли? Ты допустил ошибку, когда позволил Карлу нажать на себя. В тот момент, как ты начнешь демонстрировать заложникам свою жестокость и беспощадность, с тобой будет покончено. Ты — живой труп, Тони. Тебе уже пора начать свыкаться с этой мыслью. Ты — мертвец.
— Хотелось бы переброситься с вами несколькими словами, мистер Лиленд, — это был Холленбек со своей приятной, непринужденной манерой говорить.
— Вообще-то я собирался отключиться.
— Отлично. Мы записываем их многочисленные переговоры по-немецки на тридцатой частоте.
* * *
3.10, тихоокеанское поясное время
Лиленд продолжал подниматься. Карл победил, и теперь они действительно идут за ним по пятам. Если они убьют его, то овладеют ситуацией. Мышцы болели от перенапряжения, поскольку он не мог практически ступить ни на одну ногу. Он непрерывно взбадривал себя. Полицейский это делает автоматически, вспоминая, чему его учили, но, поскольку шутка несколько затянулась и продолжалась уже восьмой час, ему это давалось все труднее. Как-то несподручно было острить с закрытым ртом. Он уже вспоминал о «Сессне-310». В двадцатом веке, когда разобщенность между людьми достигла максимума, они стали искать утешения в вещах, хотя это еще никогда не помогало. Он хотел думать о Карен, хотел вспомнить ее. Какая-то частичка его не могла осознать ее смерть. А если бы их жизнь сложилась счастливо.
Он хотел попробовать выбраться на крышу, если они не опередят и не убьют его. Ему хотелось думать, что они медлили из осторожности. Они знали, что он ранен. Если он доберется до крыши, то сообщит об этом Холленбеку. Может быть, полиция воспользуется моментом и проникнет в здание?
Он услышал, как внизу, совсем рядом, открылась дверь. Он находился между тридцать девятым и сороковым этажами, а ему еще надо было выйти к лестнице, ведущей на крышу. «Минутку! На связи Холленбек? Может быть, Робинсон отсутствовал, поскольку полиция готовила еще одну атаку? Они перехватили переговоры немцев и поняли, что те замышляют. Может быть, у него будет передышка? Ну же, ну!» Ему захотелось прокричать это вслух.
Он отчетливо слышал шаги, стук ботинок, ступающих по бетонным ступеням. Он не знал, слышны ли его шаги. Он даже старался дышать тише. Если парень приблизится, он будет стрелять по лестнице, чтобы того поразило рикошетом. Его самого так чуть не убило, когда он сбросил заминированный стул в шахту лифта.
Он стал терять нить происходящих событий. Что же он натворил? Скезикс упал на бульвар Уилшир. Девушка, работавшая у сейфа. Еще тот, которого он послал им в лифте, усадив на стул. Он был первым. И тот парень у окна, который не купился на вопли индюка, но все равно проиграл единоборство с Лилендом и сообщил ему кое-что о взрывчатке. «Да, длинная ночь. И никто не заплатит сверхурочные».
Лиленд вспомнил, что на крыше у него был припрятан небольшой арсенал — автоматическая винтовка Скезикса и его сумка с боеприпасами. В общей сложности у него было сто тридцать патронов. Если занять для обороны выгодную позицию, то этого могло хватить надолго.
Он спешил на сороковой этаж, при ходьбе опираясь на стену. Замок громко щелкнул, когда он отпустил ручку. Надо было торопиться. Поймет ли человек внизу, что это всего-навсего дверной замок, а не его очередная ловушка? У него было важное преимущество: он хорошо знал дорогу к лестнице, ведущей на крышу. Здесь его уже обстреливали. Теперь ему хотелось проделать весь путь до конца и выжить. Он сделал чертовски много. Когда взойдет солнце, весь мир увидит и поймет, что эти люди не так уж умны и непобедимы, как они пытались убедить самих себя и всех, кто имел хоть малейшее желание слушать их. Им противостоял всего один человек. Он перечеркнул все, чем они так любили хвастаться. Ему одному удалось перечеркнуть все их планы.
Сзади хлопнула дверь. Он побежал вприпрыжку, но потерял равновесие и упал на стол. Кто-то несколько раз выстрелил, и раздался звук бьющегося стекла. Если он ответит, то обнаружит себя. Сколько еще офисов придется пройти, прежде чем он выберется в холл? Два, три? Теперь два.
Издалека доносилась стрельба, грохотало тяжелое автоматическое оружие банды. Отлично. В холле горел свет, но надо было рискнуть. Он уже двинулся вперед, когда позади услышал девичье хихиканье.
— Бросьте оружие, пожалуйста.
Он бросил.
— Теперь повернитесь.
Это была маленькая блондинка в военном комбинезоне, который был ей непомерно велик. Она держала оружие обеими руками. Увидев на нем полицейский жетон, она от удивления широко раскрыла глаза.
— Вы полицейский? Где детонаторы? Живо отвечайте.
— На крыше.
— Ясно. Пожалуйста, достаньте пистолет, но только двумя пальцами.
Он отдал ей пистолет, который она бросила в вещмешок.
— Теперь скажите, в каком месте на крыше?
— Справа. Там лестница, ведущая в лифтовую башню, а напротив алюминиевая коробка...
Она махнула пистолетом.
— Покажите.
Он открыл дверь. Пока они поднимались по лестнице, она держалась сзади. Все лампы, за исключением нескольких флуоресцентных, были вывернуты. Первая ошибка. Он не знал, что будет делать, когда они доберутся до оружия Скезикса. Она ведет себя очень осторожно и не даст приблизиться к коробке.
— Все это ужасно, — сказала она. — Вам, видимо, доставляет удовольствие много убивать. Но вы всего лишь хорошо обученная ищейка. Вы хотели спасти здание, но разрушили его.
— Детка, плевать мне на здание, — он стоял на верху лестницы. — Надо открыть дверь.
— Минуту, — она щелкнула переключателем рации. Некоторое время она говорила по-немецки. Выслушав ответ Малыша Тони, сказала: — Нет, нет.
Это прозвучало очень по-женски: она давала мужчине понять, что в помощи не нуждается. У Лиленда появилась мысль.
— Теперь откройте дверь, — сказала она.
Со стороны холмов дул сильный, порывистый теплый ветер. Все небо очистилось.
— Ты не спросила меня, почему мне плевать на здание.
— Что ты говоришь, дедуля? Давай, топай!
— Не любите вы работать головой. Ну почему я не спустился вниз, чтобы выбраться из здания?
— Просто сгораю от любопытства. Выкладывайте все. Теперь вам остается только оправдываться.
— Детонаторы лежат с той стороны коробки, Урсула.
— Что? Меня не так зовут... — он бросился на нее, но она успела выстрелить, ранив его в левое бедро. Но он уже валился на нее, и, когда раздался второй выстрел, почувствовал, как ему обожгло руку. Она упала, сильно ударившись. Он боялся, что она выстрелит еще раз, поэтому откатился влево. Он ударил ее по лицу, но она все же попыталась поднять оружие. Он ударил ее вторично. Она больно укусила его за большой палец и хотела ударить коленом в пах. Здоровой рукой он схватил ее за волосы и ударил головой о крышу. Она открыла рот. Он ударил ее еще раз. Слава богу, хоть ноги у него не сломаны. Он ударил ее еще три раза и, когда она уже не сопротивлялась, вырвал из рук оружие, встал и выстрелил ей в правый глаз. Его трясло от ярости, облегчения и безумной радости победы. Он снова выстрелил.
Разрядив в нее всю обойму, он еще трижды нажал на курок и последнее, что помнил, это как сбросил ее тело с крыши, чтобы Тони знал, что у него еще есть порох в пороховницах. После этого Лиленд потерял сознание.
* * *
Он не знал, сколько времени пролежал без сознания. Часы показывали 3.38, но это ему ни о чем не говорило. Пуля задела бедро: на нем на расстоянии пяти дюймов друг от друга были видны две маленькие аккуратные дырочки в тех местах, где она вошла и вышла. Блеснула лужица крови размером с десертную тарелку. Он заполз за алюминиевую коробку и положил оружие Скезикса. Завязкой от вещмешка как жгутом перетянул рану. На улице раздалась оружейная стрельба.
Возможно, он был без сознания менее минуты. На этот раз он ничем не выдаст своего затянувшегося здесь присутствия. Ему подумалось с тоской, что эти люди не знают усталости. У них наверняка был амфетамин, кроме того, они могли найти кокаин Эллиса. Тупицы — они стоили друг друга. Ему хорошо были видны двери, что вели на лестницу и в лифтовую башню. Он наблюдал за обеими. Пока не было никаких неожиданностей.
— Ханна, — вдруг позвал кто-то.
По лестнице поднимался человек. Возможно, он слышал выстрелы. Этот будет восьмым. Дверь открывалась наружу, в сторону Лиленда.
— Ханна!
Дверь широко открылась, но никто не появился. Она начала закрываться, и Лиленд выстрелом захлопнул ее. Он ждал.
— Мы оставляем тебя здесь, пока, — крикнул Малыш Тони. — Но не волнуйся, когда рассветет, мы вернемся и убьем тебя. Я лично убью тебя — поверь, так будет лучше для тебя.
С улицы донесся грохот длинной автоматной очереди.
— Привет, Холленбек.
— Привет, дружище. Как вы?
— Я на крыше. Мне кажется, они закрыли дверь на замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Он знал, что выдохся. «Приятель, ты же мошенник», — проговорил он вслух. Он не спал уже двадцать два часа и по опыту знал, что дальше будет еще тяжелее, но, когда рассветет, он опять будет как огурчик. Организм привык спать, но одну ночь можно было и перетерпеть. Надо бы поберечься в ближайшие три-четыре часа, если, конечно, он проживет столько.
Он остановился у лифтового блока. Если взрыв снес два этажа, то стул, должно быть, ударился о крышу кабины в тот момент, когда лифт находился между или почти между этажами. Лиленда интересовало, что стало с восточным блоком. У лифтов на обоих этажах должны быть сорваны двери, но кабины и, что важнее, тросы располагались выше взрыва. Если остаться над этими этажами, то все должно сработать отлично. Конечно, банда услышит шум работающего лифта, если не заглушить его.
У него был план, но он не знал, как его осуществить.
Он чувствовал, что от него ничего не осталось, настолько он был измотан. Ему нужен был новый импульс, чтобы собраться и завести себя.
Он включил рацию.
— Тони, Тони, ты слышишь меня?
— Мистер Лиленд, у меня есть к вам вопрос и не из праздного любопытства: откуда вам известно мое имя и вообще так много о нас.
— Просто тебе не повезло, что ты нарвался на меня.
Лиленд знал, что не стоило произносить эти слова, звучавшие, как вызов. В них не было и намека на капитуляцию и желание вернуть детонаторы. Лиленд почувствовал, как этот ублюдок заскрипел зубами.
— Скажите, мистер Лиленд, почему вы так старательно скрывали от нас свое имя?
— Я так много знаю о вас, что у меня не было уверенности, что вы ничего не знаете обо мне.
— А какая разница?
— Тогда с самого начала вы отнеслись бы ко мне значительно серьезнее.
— Да, верно. Вы коварный противник.
— Слушай, я вызвал тебя, чтобы сказать: я делаю, как обещал.
— Знаю, — его голос поплыл. — Рация плохо принимает.
«Сукин сын. — Лиленд думал о парне, который сделал своему отцу широкоэкранный телевизор. — Откуда это? Ах да, рассказал водитель лимузина. Спит в своей постели, слава богу, если только не разбудил взрыв».
— Зачем ты убил Эллиса?
— Зачем вы дали ему умереть?
Лиленд двигался в направлении лестничной клетки, зная, что именно этого ждал Грубер: только там они могли слышать его голос.
— Этот номер не пройдет, нет, Тони. Я видел, как ты убил Риверса, хотя для этого не было никаких причин. Ты хотел, чтобы он открыл сейф, но ты сам мог сделать это. Тебе просто не терпелось убить кого-нибудь, что ты и сделал на сороковом этаже, чтобы не видели заложники. Весь вечер ты старался успокоить их и вдруг неожиданно изменил свои действия.
— В этом виноваты вы сами, мистер Лиленд. Вы должны понимать это. Вы, видать, стреляный воробей и знаете, что у нас нет другого средства доказать им, что мы в состоянии достичь своей цели.
Лиленд уже был на лестничной клетке.
— Ты знаешь, как делаются такие дела, Тони. Ты должен был убедить своих людей, но тебе это не очень удалось. Карл рвется в бой, не так ли? Ты допустил ошибку, когда позволил Карлу нажать на себя. В тот момент, как ты начнешь демонстрировать заложникам свою жестокость и беспощадность, с тобой будет покончено. Ты — живой труп, Тони. Тебе уже пора начать свыкаться с этой мыслью. Ты — мертвец.
— Хотелось бы переброситься с вами несколькими словами, мистер Лиленд, — это был Холленбек со своей приятной, непринужденной манерой говорить.
— Вообще-то я собирался отключиться.
— Отлично. Мы записываем их многочисленные переговоры по-немецки на тридцатой частоте.
* * *
3.10, тихоокеанское поясное время
Лиленд продолжал подниматься. Карл победил, и теперь они действительно идут за ним по пятам. Если они убьют его, то овладеют ситуацией. Мышцы болели от перенапряжения, поскольку он не мог практически ступить ни на одну ногу. Он непрерывно взбадривал себя. Полицейский это делает автоматически, вспоминая, чему его учили, но, поскольку шутка несколько затянулась и продолжалась уже восьмой час, ему это давалось все труднее. Как-то несподручно было острить с закрытым ртом. Он уже вспоминал о «Сессне-310». В двадцатом веке, когда разобщенность между людьми достигла максимума, они стали искать утешения в вещах, хотя это еще никогда не помогало. Он хотел думать о Карен, хотел вспомнить ее. Какая-то частичка его не могла осознать ее смерть. А если бы их жизнь сложилась счастливо.
Он хотел попробовать выбраться на крышу, если они не опередят и не убьют его. Ему хотелось думать, что они медлили из осторожности. Они знали, что он ранен. Если он доберется до крыши, то сообщит об этом Холленбеку. Может быть, полиция воспользуется моментом и проникнет в здание?
Он услышал, как внизу, совсем рядом, открылась дверь. Он находился между тридцать девятым и сороковым этажами, а ему еще надо было выйти к лестнице, ведущей на крышу. «Минутку! На связи Холленбек? Может быть, Робинсон отсутствовал, поскольку полиция готовила еще одну атаку? Они перехватили переговоры немцев и поняли, что те замышляют. Может быть, у него будет передышка? Ну же, ну!» Ему захотелось прокричать это вслух.
Он отчетливо слышал шаги, стук ботинок, ступающих по бетонным ступеням. Он не знал, слышны ли его шаги. Он даже старался дышать тише. Если парень приблизится, он будет стрелять по лестнице, чтобы того поразило рикошетом. Его самого так чуть не убило, когда он сбросил заминированный стул в шахту лифта.
Он стал терять нить происходящих событий. Что же он натворил? Скезикс упал на бульвар Уилшир. Девушка, работавшая у сейфа. Еще тот, которого он послал им в лифте, усадив на стул. Он был первым. И тот парень у окна, который не купился на вопли индюка, но все равно проиграл единоборство с Лилендом и сообщил ему кое-что о взрывчатке. «Да, длинная ночь. И никто не заплатит сверхурочные».
Лиленд вспомнил, что на крыше у него был припрятан небольшой арсенал — автоматическая винтовка Скезикса и его сумка с боеприпасами. В общей сложности у него было сто тридцать патронов. Если занять для обороны выгодную позицию, то этого могло хватить надолго.
Он спешил на сороковой этаж, при ходьбе опираясь на стену. Замок громко щелкнул, когда он отпустил ручку. Надо было торопиться. Поймет ли человек внизу, что это всего-навсего дверной замок, а не его очередная ловушка? У него было важное преимущество: он хорошо знал дорогу к лестнице, ведущей на крышу. Здесь его уже обстреливали. Теперь ему хотелось проделать весь путь до конца и выжить. Он сделал чертовски много. Когда взойдет солнце, весь мир увидит и поймет, что эти люди не так уж умны и непобедимы, как они пытались убедить самих себя и всех, кто имел хоть малейшее желание слушать их. Им противостоял всего один человек. Он перечеркнул все, чем они так любили хвастаться. Ему одному удалось перечеркнуть все их планы.
Сзади хлопнула дверь. Он побежал вприпрыжку, но потерял равновесие и упал на стол. Кто-то несколько раз выстрелил, и раздался звук бьющегося стекла. Если он ответит, то обнаружит себя. Сколько еще офисов придется пройти, прежде чем он выберется в холл? Два, три? Теперь два.
Издалека доносилась стрельба, грохотало тяжелое автоматическое оружие банды. Отлично. В холле горел свет, но надо было рискнуть. Он уже двинулся вперед, когда позади услышал девичье хихиканье.
— Бросьте оружие, пожалуйста.
Он бросил.
— Теперь повернитесь.
Это была маленькая блондинка в военном комбинезоне, который был ей непомерно велик. Она держала оружие обеими руками. Увидев на нем полицейский жетон, она от удивления широко раскрыла глаза.
— Вы полицейский? Где детонаторы? Живо отвечайте.
— На крыше.
— Ясно. Пожалуйста, достаньте пистолет, но только двумя пальцами.
Он отдал ей пистолет, который она бросила в вещмешок.
— Теперь скажите, в каком месте на крыше?
— Справа. Там лестница, ведущая в лифтовую башню, а напротив алюминиевая коробка...
Она махнула пистолетом.
— Покажите.
Он открыл дверь. Пока они поднимались по лестнице, она держалась сзади. Все лампы, за исключением нескольких флуоресцентных, были вывернуты. Первая ошибка. Он не знал, что будет делать, когда они доберутся до оружия Скезикса. Она ведет себя очень осторожно и не даст приблизиться к коробке.
— Все это ужасно, — сказала она. — Вам, видимо, доставляет удовольствие много убивать. Но вы всего лишь хорошо обученная ищейка. Вы хотели спасти здание, но разрушили его.
— Детка, плевать мне на здание, — он стоял на верху лестницы. — Надо открыть дверь.
— Минуту, — она щелкнула переключателем рации. Некоторое время она говорила по-немецки. Выслушав ответ Малыша Тони, сказала: — Нет, нет.
Это прозвучало очень по-женски: она давала мужчине понять, что в помощи не нуждается. У Лиленда появилась мысль.
— Теперь откройте дверь, — сказала она.
Со стороны холмов дул сильный, порывистый теплый ветер. Все небо очистилось.
— Ты не спросила меня, почему мне плевать на здание.
— Что ты говоришь, дедуля? Давай, топай!
— Не любите вы работать головой. Ну почему я не спустился вниз, чтобы выбраться из здания?
— Просто сгораю от любопытства. Выкладывайте все. Теперь вам остается только оправдываться.
— Детонаторы лежат с той стороны коробки, Урсула.
— Что? Меня не так зовут... — он бросился на нее, но она успела выстрелить, ранив его в левое бедро. Но он уже валился на нее, и, когда раздался второй выстрел, почувствовал, как ему обожгло руку. Она упала, сильно ударившись. Он боялся, что она выстрелит еще раз, поэтому откатился влево. Он ударил ее по лицу, но она все же попыталась поднять оружие. Он ударил ее вторично. Она больно укусила его за большой палец и хотела ударить коленом в пах. Здоровой рукой он схватил ее за волосы и ударил головой о крышу. Она открыла рот. Он ударил ее еще раз. Слава богу, хоть ноги у него не сломаны. Он ударил ее еще три раза и, когда она уже не сопротивлялась, вырвал из рук оружие, встал и выстрелил ей в правый глаз. Его трясло от ярости, облегчения и безумной радости победы. Он снова выстрелил.
Разрядив в нее всю обойму, он еще трижды нажал на курок и последнее, что помнил, это как сбросил ее тело с крыши, чтобы Тони знал, что у него еще есть порох в пороховницах. После этого Лиленд потерял сознание.
* * *
Он не знал, сколько времени пролежал без сознания. Часы показывали 3.38, но это ему ни о чем не говорило. Пуля задела бедро: на нем на расстоянии пяти дюймов друг от друга были видны две маленькие аккуратные дырочки в тех местах, где она вошла и вышла. Блеснула лужица крови размером с десертную тарелку. Он заполз за алюминиевую коробку и положил оружие Скезикса. Завязкой от вещмешка как жгутом перетянул рану. На улице раздалась оружейная стрельба.
Возможно, он был без сознания менее минуты. На этот раз он ничем не выдаст своего затянувшегося здесь присутствия. Ему подумалось с тоской, что эти люди не знают усталости. У них наверняка был амфетамин, кроме того, они могли найти кокаин Эллиса. Тупицы — они стоили друг друга. Ему хорошо были видны двери, что вели на лестницу и в лифтовую башню. Он наблюдал за обеими. Пока не было никаких неожиданностей.
— Ханна, — вдруг позвал кто-то.
По лестнице поднимался человек. Возможно, он слышал выстрелы. Этот будет восьмым. Дверь открывалась наружу, в сторону Лиленда.
— Ханна!
Дверь широко открылась, но никто не появился. Она начала закрываться, и Лиленд выстрелом захлопнул ее. Он ждал.
— Мы оставляем тебя здесь, пока, — крикнул Малыш Тони. — Но не волнуйся, когда рассветет, мы вернемся и убьем тебя. Я лично убью тебя — поверь, так будет лучше для тебя.
С улицы донесся грохот длинной автоматной очереди.
— Привет, Холленбек.
— Привет, дружище. Как вы?
— Я на крыше. Мне кажется, они закрыли дверь на замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30