— Э…, а что со мной будет?
— А как вы думаете. Вы же человека сбили! Я должен о вас думать или о себе? Повеса на «кадиллаке» сбивает слепого, и слепой должен ему помочь? У вас с головой все в порядке, или вы пьяны. Тогда другое дело…
— Ладно, ладно, не будем углубляться. На какаю страховку вы рассчитываете? Я вам, сам ее оплачу.
— Пять тысяч.
— Вы в своем уме? Это же грабеж!
— Жаль, что я слепой. Мне бы очень хотелось увидеть, как вы эти слова произнесете в суде!
— 0'кей, приятель! Я погорячился. Хозяин «кадиллака» достал из кармана чековую книжку и по настоянию потерпевшего выписал чек на потребителя прямо на капоте.
Через несколько секунд заветный листок был вырван из чековой книжки и передан потерпевшему. — Я надеюсь, что инцидент исчерпан?
— Это станет известно, когда я предъявлю ваш чек в банк, сэр.
— Неужели вы думаете, что я мог обмануть слепого?
Слепой поднялся на ноги, потирая бедро и, опираясь на трость, перешел на другую часть мостовой.
— Сегодня очень трудно верить людям, — сказал слепец.
Водитель все еще стоял у машины, держа в руках чековую книжку.
— Но «кадиллак» с номером 24-17-10 Калифорния я запомню надолго, — сказал Коттон.
Хозяин «кадиллака» стиснул зубы и выписал новый чек. Сложив его вдвое, он подошел к инвалиду и сунул ему ценную бумажку в карман под медалью «За храбрость».
— Вот теперь я вам верю.
— А ты хитрец, инвалид!
Через мгновение машина исчезла. Коттон достал чек, посмотрел, усмехнулся и убрал на место.
Бад Экройд не отличался дисциплинированностью за рулем. Миссис. Мерилленд, очень капризная пожилая дама в старомодном одеянии и с пышной современной прической из белоснежных вояос, которой ежедневно занимался ее личяый парикмахер, уже несколько раз просила Экройда не гнать машину сломя голову. Экройд кивал головой, но скорость не снижал. Он рассказывал своей единственной тетушке, которую отвозил на ее «ролс-ройсе» домой после благотворительного обеда, о своем новом гигантском, проекте. Тетушка его не слушала. Она очень уставала по четвергам, когда ей приходилось отдавать дань моде. и вести эти несносные вечера, посвященные домашним животным. Сколько же зтой мерзости облизывало ей руки. Она имела в виду хозяев несчастных четвероногих тварей.
Экройд отвозил тетушку каждый четверг в оба конца. Таким образом ои рассчитывал на получение наследства, не зная, что старая ведьма все деньги завещала своей экономке. Но она вовсе не возражала против Экройда. С какой радости ей еще тратиться на шофера, когда есть племянник. Раз в неделю она могла его выносить, но не чаще. Экройд с трудом успел отреагировать, увидев человека, бросившегося под колеса «ролс-ройса». Беднягу сильно ударило и отбросило на клумбу с цветами.
Экройд заткнулся и побелел.
Он сидел, вцепившись в рулевое колесо бульдожьей хваткой не в силах пошелох-нуться. Оторвать его от машины не представилось возможным, как и разжать челюсть. Миссис Мериленд всегда знала, что ее племянник мало напоминает мужчину. После четырех мужей она имела представление, как должен вести себя мужчина в экстремальной ситуации. Похоронив всех своих спутников жизни, она сохранила бодрость духа, оптимистичность и веселый нрав. Ее не пугали покойники, и она спокойно вышла из машины и медленно приблизилась к жертве. Осмотрев тело и ощупав кости, она вернулась к машине и треснула племянника по щеке. На белом лице отпечаталась пятерня.
— Очнись, Бадди. Он жив. Помоги мне затащить его в машину, пока здесь не появилась полиция.
Экройда чуть ли не силой пришлось вытаскивать на улицу. Он двигался, как механическая игрушка и путал гласные с согласными, из чего было ясно, что понять его невозможно.
Они подняли жертву и перетащили его на заднее сидение автомобиля. Миссис Мериленд сама села за руль. До дома оставалось несколько кварталов пути. К сожалению, при резком ударе палка Коттона улетела в одну сторону, а очки затерялись в траве, и никто их не видел. Никто не подозревал, что они сбили слепого. Слепой и сам oб этом забыл, когда очнулся на диване, в большой гостиной. Его нежно обложили подушками и ждали, когда он откроет глаза. Сильная встряска выбила из памяти жертвы главный козырь — слепоту. Когда он увидел возле себя людей, он спросил:
— Вы кто?
Они молча смотрели, на него.
Тут он вспомнил про очки, но игра уже склеилась бы. Однако все само по себе встало на свои места. Они сами перевели локомотив с одного пути на другой.
— Что заставило вас броситься под машину и покончить счеты с жизнью? — деликатно спросила миссис Мериленд. До Коттона дошло, что ситуация требует другого сплетения, и он тут же надел маску отчаяния.
— Дайте мне выпить и сигарету. Он получил, что просил. Когда он пил джин из горлышка, миссис Мериленд вспомнила своего второго мужа. Тот был настоящим мужчиной, но на одной из бутылок сердце не выдержало.
— Я понимаю, что виноват перед вами, — сказал Коттон, прикуривая, — Из-за меня у вас могли быть крупные неприятности. Но я был и остаюсь в полном отчаянии. Мне жаль, что я выжил.
— Но что же произошло? — спросила хозяйка, поправляя кружевной белый воротничок на черном строгом платье.
Коттон тяжело вздохнул и начал свою историю. Это был порыв гнева и бессилия, он покрывался липким потом, пил джин из бутылки, курил сигарету за сигаретой и говорил, говорил, говорил. Слушатели попались на редкость чувствительные я внимательные, что придало Коттону сил: "… очевидно, вы тот самый человек, который ломещал уйти убийце с добычей, но не отказался от случая разбогатеть за чужой счет. Я не возражаю против процветания нации и каждого гражданина в отдельности, но не за мой счет! Вы продержали мои деньги три месяца, и если за каждый месяц я с вас возьму по десять процентов, то это будет по-божески! — Коттон осмотрелся по сторонам, но сделал это так, будто изображал ростовщика, прижавшего его в угол. Он быстро мог дать оценку любому дому и состоятельности его жильцов. — Он осмотрел мой гараж и сказал: «Тридцать тысяч долларов. Даю вам трое суток. Если к указанному сроку денег не будет, вас ждет электрический стул».
Коттон взглянул в глаза женщине. Эти глаза были полны веры и сочувствия. Он перевел взгляд на мужчину. Тот слушал рассказ с открытым ртом. Он был убежден, что эти люди верят ему и он продолжил.
— Но у меня возникло сомнение. Они могли узнать о смерти курьера с деньгами в тот же день, и почему им нужно было искать человека с именем покойника. Как они могли выйти на меня? Я жил по другую сторону континента. Я им не поверил. И дело не в том, что я прекрасный физиономист, или чувствую фальшь, где бы она не рождалась. Мне было удобнее не верить этому человеку. У меня не имелось большого ассортимента для выбора. Или лезть в петлю, или доказать, что никаких тридцати тысяч в природе не существует. За мой гараж и половины этих денег не дадут, и в два, три дня его не продашь. Все деньги, которые у меня имелись, я отдал за лечение прикованного к постели отца Луизы. И не имело значения, помог я ему этим или нет, но иначе я поступить не мог. Грабить банки я не умел и не пошел бы на это с виртуозами подобного ремесла. Вот почему я выбрал себе путь сомнения. Моя задача заключалась в том, чтобы доказать непричастность. этих людей к человеку, чье имя я носил. У меня было три дня. Не знаю, много это или мало, но терять данное мне время не имело смысла. Через два часа я вылетел в Майями, и к вечеру моя нога ступила, иа землю Флориды. Местный автобус довез меня до Мей-Лоус, небольшого приморского городка, где когда-то жил человек с условным именем Брае Тибс. Пусть его зовут так. Без особого труда я нашел дом, в котором уже былоднажды, когда искал родственников убитого. В дверях подъезда, который запирался на ключ, меня встретила консьержка с лицом, о котором трудно сказать, что оно что-то выражало.
— Простите меня. Я уже был у вас несколько месяцев назад. Я искал мистера Тибса.
— Я вас помню, но он еще не вернулся. Ищите дальше.
— Куда же он пропал?
Я бы хотела сама это знать. Он не оплатил квартиру, и она до сих пор занята его вещами. А производил впечатление порядочного человека. Никому верить нельзя!
— Напрасно вы так. Тибс хороший парень и, если я его найду, то передам о вашем беспокойстве.
— Ищите. Страна большая.
— Но вы могли бы мне помочь.
— Каким образом? Я не ищейка.
— Мне кажется, что Тибс хочет встретиться со мной, но он боится вернуться домой. Кто-то его запугал? Есть люди, которые угрожали ему? У меня есть возможность избавить его от неприятностей, но мне нужен толчок. Старуха искривила сморщенное лицо и стала похожа на смятый кусок глины. Я видел лишь ее недоверчивый взгляд.
— А почему я должна вам верить?
— Потому что вы ничего не теряете. Вашего жильца нет уже больше трех месяцев. Я могу дать вам небольшую надежду на его возвращение, но клятв произносить не стану.
— Вы сыщик?
Мне эта идея понравилась.
— Частный детектив.
Она будто бы ждала этого признания.
— Вы только не думайте, что я бессердечная старая грымза. Нет. Я беспокоюсь за мистера Тибса. Он уехал, шестого числа. Я сама покупала ему билет до Майями. Сказал, что через пару дней вернется. Дело срочное, но не сложное. — Он часто уезжал? — Один, два раза в месяц. Он посещал автомобильные свалки и подбирал машины для дальнейшего ремонта и перепродажи.
— У него были компаньоны?
— Нет. Он из молчунов. Один работал. После его отъезда, на следующее утро приходили двое. Спрашивали о нем. Я имсказала, что он уехал в Майями. Они спросили о вещах. Что он с собой взял? Я сказала. Он всегда ходит с большим желтым чемоданом. Больше ничего. А вечером того же дня приходили вы.
— Вы можете описать этих мужчин?
— Один высокий с крашенными волосами.
— Вы уверены?
— Таких в природе не бывает. Пегий какой-то. Статный, и ведет себя так, будто я ему задолжала. Второй невзрачный. Стоял рядом, молчал. Сухопарый, с тоненькими усиками, как в кино показывают. Его трудно было разглядеть. Он шляпу на глаза надвинул.
По внешности я узнал моего кредитора. Мнимого или настоящего, пока не ясно. Второй больше походил на убийцу, чем на адвоката. Когда мы схватились с ним в подворотне, мне показалось, что у него были усы. Но там было слишком темно. Когда он от меня вырвался, мне под руки попалась водопроводная труба, обрезок в три фута. Тяжелая чугунная штука, по весу, как бейсбольная бита. Я швырнул ему ее вслед и попал по ноге. В эту секунду он выронил портфель. Я бросился кнему, но он вскочил на забор и подтянулся на руках, а у меня была разбита кисть. Так он ушел, но ясно одно: хромота не могла пройти за один день.
— А вы не заметили, тот человек, что скрывал свое лицо шляпой, не хромал?
— В его руках была трость с костяным набалдашником, но такие, носят для фасона. Как он ходит, я не видела, я закрыла дверь раньше, чем они ушли.
— Мода на трости прошла тридцать лет назад. И последний вопрос. Вы заходили к.нему в комнату?
— С какой стати? Я думаю, что он еще вернется и будет недоволен моим самоуправством.
— Давайте заглянем одним глазком. У вас есть повод. Вы можете стереть пыль с мебели. Трогать мы ничего не будем. Просто я хочу взглянуть, как жил этот человек. Консьержке самой не терпелось сделать это, и я лишь слегка подтолкнул ее к решению.
— Ладно. Заходите.
Она посторонилась и я вошел в холл первого этажа. Это был старый, но хорошо устроенный трехэтажный дом с деревянными лестницами. Квартира консьержки находилась на первом этаже, и она зашла к себе за ключами. Мы поднялись на этаж выше, и старуха открыла одну из квартир.
При первом взгляде на убранство жилища стало ясно, что пыль стирать здесь не придется— Вся мебель была перевернута, диван и кресла порезаны острым ножом или бритвой, ящики выдвинуты, вещи разбросаны.
Пока старуха ахала, ругалась, хлопала себя по узким, костлявым бедрам, я прошел в комнату и бегло осмотрелся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24